Телешоу «Научи меня любить»

…И помни: всё не то, чем кажется.

Найт относился к тому типу людей, которые не верили в любовь и раздражались каждый раз, когда слышали из уст собеседника даже незначительное упоминание об этом светлом чувстве. «Что за чушь?!» — тут же начинал возмущаться парень так рьяно, будто ему пытались доказать, что люди произошли от туалетного ёршика. Хотя подобное утверждение наверняка Найту показалось бы даже куда правдоподобнее. Но существование легендарной любви? Какая глупость, ей-богу! Нет, Найту не разбивали сердце, его не предавали, и он не переживал болезненного разрыва. Он не верил в любовь по одной простой причине: парень действительно никогда с ней не сталкивался. Конечно, ему пару раз признавались в любви, но Найт не обращал на это внимания. «Не путайте сексуальное влечение с мифом», — привычно хмурился он и возвращался к делам. Не может быть, чтобы он совсем никого не любил, скажете вы. У него же есть родители? Друзья? Домашнее животное? Хоть кто-то? Вы удивитесь, но и здесь любовь отыщется едва ли. Родители Найта, как, впрочем, и девяносто процентов родителей любого подростка, к его взрослению успели друг друга возненавидеть и день за днём демонстрировали сыну яркие примеры гнева, раздражения, непонимания и лютой ненависти, но никак не любви. Когда они развелись, Найт не слишком грустил. Вообще не грустил. Весь вечер мальчик играл в песочнице, и никаким местом эта ситуация его не напрягала. Играл в гордом одиночестве, не нуждаясь в компании и так называемых друзьях. На кой они вообще сдались? Шумные, пакостливые, обидчивые. Под каждого надо подстраиваться, с каждым необходимо мириться. К чёрту. Играть одному проще и интереснее. Родители развелись? Нашли горе. Наоборот хорошо, наконец перестанут скандалить и, соответственно, мешать Найту смотреть его любимые мультики. После развода родителей парень виделся с отцом только по выходным, и его это откровенно напрягало. Папа таскал сына по кино, паркам, порывался что-то купить или чем-то угостить. Найт умирал от скуки. Старый дурень, сколько можно проявлять чрезмерное и никому не нужное внимание? Мальчик лишь тяжело вздыхал и иногда тихо-мирно, не повышая голоса и не меняя выражения лица, высказывал подобные мысли "любимому" родителю. Своеобразное отношение сына к отцу несчастного мужчину доводило почти до истерики. Он делал вид, что его это не трогает, но расстраивался. А любое расстройство рано или поздно выливается во что-то большее. Нервы отца довели его до инфаркта. А может быть, до инфаркта его довёл сам Найт? Выжить мужчина выжил, но с сыном после этого происшествия общаться почти перестал. Найт не любил отца. Ему было всё равно. Это понял бы любой, кто увидел, как посреди комнаты небольшой съемной квартиры от внезапной боли в сердце корчится и задыхается мужчина, как он падает на пол, схватившись за футболку в районе груди, и, в надежде на помощь, протягивает одну руку в сторону мальчика, который равнодушно наблюдает за его муками. Найт не отличался жестокостью, но ему было всё равно. Найт не казался бездушным, но ему было всё равно. Найт не ненавидел своего отца, но ему было всё равно. Кто виноват в подобном восприятии мальчиком нашего бренного мира? Наверное, всю вину мы аккуратно переложим на плечи общества, которому всегда и на всё, так или иначе, было всё равно. В тот день отец Найта стал бы жертвой равнодушия сына, если бы не встроенные в тело каждого жителя планеты датчики, что считывали состояние организма с его рождения и до самой смерти. Именно они в тот день исполнили своё предназначение и оповестили ближайшую скорую помощь о состоянии и местонахождении мужчины. Мать же Найта после развода горевала недолго и вскоре отыскала мальчику нового «папу». Не сказать, что её сын так уж этому обрадовался. Низенький толстячок по имени Гарри с пухлыми губами, наивными глазами и пивным брюшком, конечно, казался милым малым, но слишком пристально разглядывал Найта каждый раз, когда тот переодевался в своей комнате или плавал в бассейне по субботам, вторникам и четвергам. Когда же Гарри в пьяном бреду — а выпить он любил — полез к Найту целоваться, его намерения окончательно раскрылись, равно как и потенциал Найта, который одним прицельным ударом сломал отчиму челюсть. Парню к тому времени уже исполнилось шестнадцать лет. Он любил спорт и много времени проводил либо в бассейне, либо в тренажёрном зале, а значит, обладал достаточной силой и выносливостью. Удар у него был поставлен неплохо — в этом деле помогли надоедливые одноклассники, которые с удивительным постоянством ввязывались в уличные драки и ввязывали в них Найта. На самом деле, парень даже любил драться. Он не всегда побеждал и не всегда приходил домой целым и невредимым, но растекающийся по венам адреналин, который не отпускал Найта ещё какое-то время после стычки, будоражил парня как ничто иное. Долгое время парню казалось, что альтернативного источника получения подобных ощущений ему не найти, пока в семнадцать лет Найт не узнал, что такое секс. Первый раз его не слишком впечатлил. Но парень быстро сообразил, что в любом деле большое значение имеет опыт и техника. Ведь и от драки удовольствия не получить, если не сможешь ударить своего противника хотя бы разок. В сексе было так же. Мать Найта являлась женщиной суровых нравов. Она любила держать всё под своим контролем, поэтому вынести её мог далеко не каждый. Гарри, например, был мягкотелым не только в прямом, но и в переносном смысле. Он не осмеливался сказать и слова против своей жены и всё делал по её указке и только с её разрешения, так что женщине с ним жилось очень даже удобно. Пугала мысль о том, что бы она сделала со своим вторым мужем, узнай, как он иногда глазеет на её единственного сына. Тут дело было даже не в том, что она волновалась за Найта, а скорее в том, что парень, получалось, являлся куда более привлекательным, чем его мать? О нет, этого бы женщина не стерпела! Благо о странном увлечении мужа она так и не узнала. Отчасти потому, что Найт ничего ей не рассказал. Он знал женщину слишком хорошо, чтобы осознавать, в какой скандал бы вылилось всё это и кто оказался бы виноватым. Отчасти потому, что женщина и сама инстинктивно не видела ничего, что могло бы её расстроить. Она не слишком заботилась о своём сыне, потому что куда больше её беспокоила своя внешность и увядающая молодость. Полки в доме ломились от косметики. Шкафы не закрывались от тонны журналов с самыми модными новинками и статьями про экспериментальные лекарства, которые были направлены на поддержание молодости и свежести кожи лица и всего тела. Найт не любил свою мать, и это чувство относилось к взаимным. Но женщина, как минимум, любила себя. Её сын не мог похвастаться даже этим. Теперь вы осознали, насколько плачевно обстояли дела? Парень действительно не понимал, что такое любовь и как у человека может возникнуть потребность в близком общении, которое бы держалось не только на дружбе или сексе. Конечно, Найт какое-то время, как и любой подросток, желал влюбиться и построить определённые отношения. Но ни с одной девушкой он так и не смог испытать той страсти, тех страданий и мук от мимолётной разлуки, о которых так ярко и живописно любили распространяться в романах и сериалах. Это странное чувство казалось Найту плодом чьей-то больной фантазии. Детищем безумного демиурга, что в порыве скуки решил оправдать желание женщины оставаться рядом с единственным мужчиной, а мужчины — с единственной женщиной, а не строить отношения с целым гаремом. А может быть, таким образом общество стремилось привить людям мораль? Найт бы совсем не отказался забыть о морали и оказаться в постели сразу с двумя… Нет, даже с тремя сексуальными цыпочками! На пару деньков, не более. Затем они ему попросту бы наскучили. Чем старше Найт становился, тем больше убеждался в отсутствии любви. Это ярко демонстрировали ему якобы влюблённые парочки в его классе, которые по утрам вдохновенно целовались на задних партах, а вечера проводили с другими. И люди называют этот Бедлам любовью? Найт этого не понимал. Не понимал и не хотел понимать. Он сходил с ума от скуки. Когда парень поступил в университет, у него появилась слабая надежда на то, что всё ещё впереди. Подобную мысль Найту внушил его однокурсник, ставший ему первым и на данный момент единственным другом. Однокурсника звали Вэйлом, и он был геем. Он любил заводить речь о любви, а Найт любил с ним на эту тему яростно спорить. В конце концов доспорились они до того, что кареглазый блондин, коим был Вэйл, предположил, что, возможно, Найт не испытывал любви к своим девушкам просто потому, что они его изначально не привлекали. — А ты попробуй с парнями, вдруг получится? — беззаботно предложил тогда Вэйл. Наверняка любой другой натурал, к которым, как казалось Найту, причислялся и он сам, среагировал бы мгновенно, либо осыпав друга-гея трёхэтажным матом, либо пойдя дальше и подарив ему душевный удар, после которого у Вэйла ещё долгое время хрустел бы песок на зубах. Но Найт не разозлился и не возмутился. В глубине души он очень хотел верить в любовь, поэтому согласился на рисковое предложение и в этот же день, для храбрости высосав бутылку виски, переспал со своим другом. Что ж… Секс с блондином впечатлил парня куда больше, чем ранее с каждой из бывших у Найта девушек. Но парень осознавал, что причина этому крылась не в половой принадлежности партнёра, а в безупречной технике секса Вэйла. Не более. Отношение к любви не изменилось. И лёгкая пустота после секса оставалась лёгкой пустотой и ничем большим. Конечно же, развивать отношения с Вэйлом Найт не собирался. Не хотел этого и блондин. Будучи человеком творческим, если не летящим, Вэйл воспринимал серьёзные отношения с тоской и тягостью. Каждый день он влюблялся в кого-то нового, у него не оставалось времени на любовь к одному-единственному Найту. И слава богу. Потому что именно это блядское качество Вэйла позволило парням сохранить их дружбу даже после бурной ночи. Ну или пары бурных ночей. Так и тянулась жизнь Найта. Без любви. Он окончил университет и стал аспирантом. Желание влюбиться исчезло, и парень решил плыть по течению. Не самое умное решение. Но и не самое глупое. — Едрить твою налево! — Возмущённый возглас заставил Найта вздрогнуть, из-за чего ручка, которой до того он активно делал записи в своём ежедневнике, дёрнулась и прочертила нехилую толстую линию на всю страницу. — Обязательно так орать? — сдержанно пробубнил Найт, тут же вырывая страницу из ежедневника и начиная записи заново. Он любил аккуратность. Возможно, не во всём, но в своих лекциях — однозначно. — Обязательно! — активно закивал Вэйл, который также стал аспирантом университета. — Эти дети… Эти грёбаные дети! Они же тупые! — воскликнул он, разводя руками. — Я им говорю одно, а они понимают совсем другое! Нет, ты представляешь?! Они… Да они меня вообще не слушают! Я полтора часа распинаюсь перед этими дебилами, а они только и могут, что в носу ковырять да рисовать каракули на полях своих тетрадей! — бегая по небольшому помещению кафедры и яростно жестикулируя, возмущался блондин. Найт на это лишь закатил глаза: — Чья бы корова мычала, — фыркнул он. — Вспомни, как ты сам сидел на лекциях. — А что я? Что — я??? Я всегда был примерным студентом! — Ага, ты примерно прогуливал. — Но когда всё же появлялся, был самым примерным! — настаивал на своём блондин. — Забавно знакомиться с преподавателем на экзамене, не так ли? — Какая разница, ведь я всё знал! — Здесь с Вэйлом спорить Найт не решился бы. Парнем он действительно был очень одарённым и, несмотря на плохую посещаемость, сдавал экзамены на высшие баллы. — Ты принимаешь работу слишком близко к сердцу, — улыбнулся Найт, сам не особенно беспокоившийся о внимательности студентов. Нет, к работе он подходил со всей серьёзностью. Старался составить самые интересные лекции, не жалел времени для того, чтобы придумать определённые методы объяснения той или иной теоремы. Всё же математический анализ не та дисциплина, которая понималась легко и непринуждённо. И, конечно же, далеко не все студенты усваивали хотя бы десятую часть той информации, которую до них пытался донести Найт. — Мне хотя бы есть к чему её принимать, — ехидно заметил Вэйл, намекая на бессердечность друга. Парень никакого внимания на это не обратил. — На-а-айт… Опять ты какой-то вялый и меланхоличный. Сколько можно? Тебе двадцать четыре года, а такое ощущение, что в душе ты уже дряхлый старик! Пошли сегодня в клуб! — завёл привычную волынку блондин, мгновенно превращаясь в кошмарный раздражитель. — Пожалуй, откажусь. Мне надо доделать лекцию, — как обычно не согласился на предложение Найт. — Пойдё-ё-ём… Пойдё-ё-ём… Пойдё-ё-ём же!!! Я буду ныть, пока ты не согласишься! — пригрозил блондин. Помнится, как-то раз Вэйл почти четыре часа сидел над душой Найта и повторял одно-единственное слово «пожалуйста», тем самым уговаривая его поехать с ним на вечеринку к другу. — Не будешь… — На губах шатена появилась лёгкая улыбка. — Вэйл, прекрати уже опекать меня и пытаться построить мою личную жизнь. Я не хочу в клуб. И не хочу личной жизни! Я… — Ты старый хрен в охуенном теле. У меня сердце кровью обливается, когда я думаю о том, что эти кубики пресса ты напрягаешь лишь сидя на толчке! — Вэйл, иди к чёрту! — Найт-таки разозлился. А когда парень злился, он становился крайне лаконичным. Шатен одним лёгким движением сгрёб со стола нужные ему вещи себе в рюкзак, резко встал со стула и молча вышел из кафедры, не обращая внимания на вопли Вэйла. «Иди к чёрту!» — повторил Найт мысленно, выходя из большого кирпичного корпуса университета. В голове парня крутилось два возможных варианта дальнейших действий. Либо поехать домой и закончить записи там, либо расположиться на одной из лавочек, что стояли параллельно длинной аллее, ведущей от университета до автобусной остановки, и доделать лекцию прямо здесь, на свежем воздухе. Хорошая погода, прохладный весенний ветер и яркое, но ещё не жаркое солнце подсказали парню, что делать. Шатен лёгкой походкой спустился по длинной лестнице вниз на аллею, отыскал взглядом свободную лавочку и без стеснений разложил на ней необходимый для составления лекции материал. Найт наивно полагал, что теперь-то его точно не потревожат. Но он ошибался. Не прошло и десяти минут, как к парню обратились: — Зд… Здравствуйте! — Скромное приветствие заставило Найта вздрогнуть повторно и тем самым испортить ещё одну страничку в своём ежедневнике. Не скрывая раздражения, парень вырвал её, скомкал, выбросил в находящуюся поблизости мусорку и только затем удостоил своим вниманием говорившего. В паре шагов от Найта стояло нечто. Шатен был бы и рад охарактеризовать это существо как-то иначе, но подобрать нужные слова так и не смог. Тёмно-рыжая копна волос походила на моток медной проволоки, на размотку которой потребовался бы не один час, блеклые зелёные глаза блестели какой-то детскостью, да и сам парнишка был нездорово худ. Если бы не толстая книга по высшей математике в руках незнакомца, Найт бы ни за что не подумал, что он студент этого университета. Причём очень невзрачный и крайне непривлекательный студент. Всё его лицо, уши и даже шею усеяли мелкие веснушки. Одет же мальчишка был в какое-то тряпьё довоенных времен, что также привлекательности ему не прибавляло. Найт отыскал в незнакомце лишь один плюс — если забыть о всклокоченной шевелюре, он был очень опрятен. Сначала парень решил было, что рыжий — его студент, но быстро отказался от этой мысли. О нет, такое чудесатое чудо шатен точно бы не забыл. Тогда что же ему нужно? Найт ждал ответа на этот вопрос, но рыжий не торопился на него отвечать. Он лишь по-прежнему стоял неподалёку, переминаясь с ноги на ногу и внимательно изучая свои кроссовки. Его бледные губы дрожали. Они то приоткрывались, то захлопывались, делая своего хозяина похожим на рыбу. Незнакомец явно хотел что-то сказать Найту. Хотел, но не мог. — Здравствуйте. Вам что-то нужно? — после недолгого гнетущего молчания соизволил-таки шатен отреагировать на приветствие парня. — Я… Эм… — Рыжий глубоко вздохнул, вцепившись в свою книгу сильнее прежнего, словно та для него являлась своего рода спасательным кругом. — Вопрос по математике? — решил подсказать Найт. — Что? Ой… Нет… То есть да! То есть нет… Я… Нет… Ну… Эм… Блин! — Парень резко развернулся к Найту спиной и начал что-то яростно нашёптывать себе под нос, то и дело дёргая прядку длинной рыжей челки и попеременно выдирая из неё отдельные волоски. Кажется, рыжий ругался или ругал. Себя? Найту стало как-то не по себе. Он не был фанатом неуравновешенных людей и, если сталкивался с подобными экземплярами, старался смыться от них как можно скорее. Но не успел он убрать свой ежедневник в портфель, как парень вновь повернулся к нему, набрал в лёгкие побольше воздуха и почти проорал: — Меня зовут Дэй! — представился рыжий. Все, кто находились поблизости, от этого вопля вздрогнули и начали озираться в попытке найти обладателя странного воинственного клича. — С чем Вас и поздравляю, — нахмурился Найт, которого не привлекали эмоциональные люди. Вэйл был исключением. Найт закинул рюкзак на спину и невозмутимо направился к остановке. Рыжий побледнел и поспешил за парнем. — Я… Это! Как его… То есть… Щас! — Он снова отвернулся от Найта и вновь что-то забормотал, активно выдирая проволокоподобные волосы, которые откровенно жаждали познакомиться с расческой. Жаждали, как ничто другое. От этой копны волос практически невозможно было оторвать взгляда. Они казались настолько… Всклокоченными, что у Найта невольно чесались руки. Нет, следовало скорее отвести взгляд, иначе… Парень всегда смиренно слушал свой внутренний голос, поэтому, пусть и усилием воли, но всё же оторвался от разглядывания волос Дэя и продолжил путь к остановке. — Да нет же! — Тот факт, что шатен не собирается дожидаться, когда же рыжий подберёт нужные слова, чтобы выразить свои мысли, парень заметил лишь через пару минут, когда вновь повернулся в сторону Найта. — Погодите! Постойте! Подождите же! — воскликнул он, кинувшись в сторону парня. — Чего? — Шатен легко скрывал своё раздражение. Но лишь тогда, когда считал это нужным. Сейчас подобной необходимости Найт не видел, поэтому его недовольство ярко выражалось во всём начиная от взгляда и заканчивая нахмуренным лбом. — Эм-м-м… Я вот… Ну вот… Ну как? — У парня явно наблюдались большие проблемы с озвучиванием мыслей вслух. — Как же сказать-то?.. — в отчаянье застонал он, запуская тонкие пальцы в огненные волосы и начиная их тормошить. Теперь стало понятно, кто являлся виновником столь жуткого беспорядка на голове. Левый глаз Найта задёргался. Наблюдать подобное было выше его сил. Не до конца понимая, что он делает, парень начал рыться в карманах своих джинсов. Да, ему не раз и не два говорили о соответствующем дресс-коде, особом внешнем виде любого уважающего себя преподавателя. Но парень не любил костюмы, Найта куда больше прельщала удобная и стильная, а не чопорная и слишком сковывающая движения одежда. Через мгновение парень нащупал то, что искал. — Убери руки, — произнёс эти слова Найт тихо, но рыжий вздрогнул и тут же подчинился. В руках шатена появилась расчёска. Следующие несколько минут он аккуратно расчёсывал густые прямые, но такие непослушные рыжие волосы Дэя, которые спереди доходили парню до плеч, а сзади доставали до лопаток. Рыжий стоял как вкопанный. На лице его отражалось безграничное удивление. А как бы себя повели вы, если бы вас начал расчесывать малознакомый человек? Удивились бы? Охренели бы… Но Найта не заботило, что подумает рыжий и к каким выводам придёт группа юных девушек, что, увидев подобную сцену, звонко захихикала и зашушукалась. — Бесит, — одним словом объяснил Найт свои действия хилому незнакомцу, когда волосы парня были расчёсаны и уложены волосок к волоску. — Угу, — только и выдавил из себя парнишка, судорожно сглатывая. Расчёска вернулась в карман, а Найт уже было вновь развернулся к остановке, когда Дэй, наконец, заговорил, причём вполне нормально: без странных звуков и вздохов. — А Вы скажете мне своё имя? — Шесть слов одним махом! Найту захотелось зааплодировать и попросить на бис, но он сдержался. — К чему Вам моё имя? — Ни к чему, — тут же честно ответил рыжий. — Я его и так знаю, — выпалил он. Вот так новости. Найт даже слегка растерялся, но вида не подал. — Тем более, — сухо ответил он, по седьмому разу перебирая в голове имена своих студентов и всё равно не находя в их списке конопатую мумию. — Я преподавал у Вас? — всё же решил он удостовериться. Рыжий отрицательно покачал головой. — Тогда откуда знаете? — Парень вновь уставился на свои кроссовки. Лицо и уши его вспыхнули, словно мак. — Я… Я друг Вэйла, — наконец просипел он. — А-а-а… — Найт прекрасно знал, какого рода у блондина были «друзья», с парой из них он уже сталкивался. Каждый раз доходило почти до драки, потому что «друзья» Вэйла все как один видели в Найте злостного соперника. Конечно, парень был достаточно симпатичен, да и спортивная фигура его явно не портила. И несмотря на то, что любовники Вэйла порой оказывались настолько эффектными, что рядом с ними Найт выглядел задрипанным неопытным цыплёнком, это совсем не спасало его от повсеместной ревности новых ухажёров друга. — Мы с ним просто друзья, ничего больше, — поспешно заверил Найт рыжего, надеясь на то, что тот не устроит драку прямо посреди аллеи. Парень не боялся побоев, но избиение студента преподавателем — а скорее всего, если бы дошло до драки, выглядело бы всё именно так — вряд ли бы осталось без внимания руководства университета. — Я знаю! — К облегчению Найта, рыжий не собирался выяснять с ним отношения. — Советую не особенно зацикливаться на Вэйле, он парень… Непостоянный… — в приступе доброты решил Найт дать мальчишке дружеский совет. — Это я тоже знаю, — вяло улыбнулся он. О, значит, спал с ним? Точно спал. Найту даже стало немного жаль Дэя. С такими вот некрасивыми мальчишками блондин обычно связывался в порыве жалости к ним. И порыв этот быстро проходил. — Тогда что тебе нужно от меня? — Вопрос был вполне безобидный, но рыжий отчего-то покраснел ещё больше. — Я… Ну это… — Будь добр, изъясняйся по-человечески, — раздражённо фыркнул Найт. Дэй его уже порядком утомил. — Вы мне… Ты мне… Ты мне!!! — Что я тебе… — Ты мне очень нравишься!!! — Признание было столь же вдохновенно громким, как до того и представление. Окружающие вновь заозирались. Найт обессилено выдохнул. «Здравствуй, жопа, Новый год, здравствуй, рыжий огород, пьём и курим, глубже дуй, мы в дерьме по самый х…» — Когда Найт особенно нервничал, в голове тут же возникали странные стишки, которые, благо, озвучивать он не решался. — С чем тебя и поздравляю, — без тени смущения или взволнованности, которую, по идее, должны ощущать люди, когда им признаются в недвусмысленной симпатии, сказал Найт вслух и отвернулся от неожиданного собеседника. — Постой! — А парень оказался куда настойчивее, чем могло показаться на первый взгляд. Найт не отреагировал. Он поставил перед собой глобальную цель: дойти до грёбаной остановки — и никто уже не смог бы помешать ему исполнить задуманное. — Пожалуйста! Прошу тебя! Погоди! Дай мне договорить! — не отставал рыжий. — Договаривай, — пожал Найт плечами, смотря перед собой и упорно игнорируя просьбы Дэя остановиться. — Я серьёзно… Ты мне очень-очень-очень нравишься! — упорствовал он. — Нравлюсь… Отлично… Дальше что? — Д… д-д-д… — Ну? Что? — Из-из-извини, — плаксиво пробормотал в ответ Дэй. — Когда я нерв-нерв-нервничаю, начинаю за-заикаться, — стараясь взять себя в руки, ответил он. «Он ещё и заика! Охеренная подвалила прЫнцесса!» — нервно прыснул Найт. — Да-да-давай встречаться! — собравшись с силами, воскликнул рыжий, внезапно схватив руку шатена в свою ледянющую худенькую ладошку. — По-по-пожалуйста! — немного подумав, добавил рыжий, но явно тут же пожалел о сказанном. — Я-я-я выгляжу жалко, да? — отпустил он руку Найта, тогда как другой рукой до побелевших костяшек сжал толстую книгу. — Да, жалко… — кивнул Найт. — Не понимаю, на что ты рассчитываешь. Сам же говоришь, что друг Вэйла. Разве он не рассказал тебе о моей… Небольшой проблеме? Дэй в ответ неуверенно кивнул. — Чего же ты ждешь в таком случае? — продолжил Найт холодно. — Ты в зеркало-то давно смотрелся? — Это было грубо, но справедливо. Если уж рыжеволосое чудовище решило признаться в любви, могло бы надеть что-то получше, чем дедушкины гамаши и бабушкину старую вязаную кофту. Внешний вид для Найта играл не последнюю роль. — Смотрелся… — горестно вздохнул Дэй. — Я знаю, что не эталон красоты. — Не то слово, — не смог удержаться от смешка Найт. Парень ждал, когда же Дэй разревётся — глаза парнишки и так уже были на мокром месте — и убежит, как это любят делать расстроенные героини в третьесортных сериалах. Но рыжий Найта удивил. — Зато я могу научить тебя… — В его взгляде проскользнули уверенность и упорство. — Ты? Научишь? Чему? — опешил шатен. — Любить! В любой другой ситуации и при любом другом человеке, услышав подобное, Найт бы искренне рассмеялся. Но что-то во взгляде конопатой мумии заставило его всего на секунду, но поверить в его слова. — Любить, значит… — От улыбки шатен всё же не удержался. Звучало это до ужаса наивно. Но интересно. — Что ж, попробуй, — пожал он плечами. — Если ты действительно так уверен, что сможешь изменить моё отношение к любви, валяй! — развёл парень руками. Дэй в ответ на это просиял и чуть ли не на месте подпрыгнул. — Только у меня будет одно условие, — чуть подумав, добавил Найт. Рыжий напрягся. — Будь добр, расчёсывайся чаще, чем раз в неделю. — Дэй сначала покраснел, а затем внезапно рассмеялся. Так искренне и открыто, что у Найта перехватило дыхание. Ему показалось или, когда парнишка улыбается, он действительно становится милым? С этого и началось активное обучение Найта этой странной, а может и вовсе не существующей штуке под названием Любовь.