давай поговорим о грусти под рождественской омелой

      Они сбегают к побережью Балтийского моря, в портовый городок под названием Гданьск; туда где, пронизывающий ветер скребется под свитером по ребрам и где вечно моросящий дождь завивает ее короткостриженные волосы, выбивающиеся из-под вязанной шапки. Тео не романтик, отнюдь, но находясь на пирсе в декабре замечает то, что зовется мелочами: как влажные локоны липнут к раскресневшимся щекам, как искусанные губы содрогаются в беззвучном смехе, как уютно на ее угловатой фигуре висит бесформенный вязанный свитер из приграничного сэконд-хэнда. Тео не влюбен, ни разу, но поправляет ей шарф, когда она перегибается через железные поручни и ловит загоревшим лицом ледяные мусоны. Кора добровольно позволяет затянуть петлю на собственной шее.       Они пересекают океан в канун Рождества, когда центральные улицы превращаются в сказочный карнавал, пропитанный запахом смеси для глинтвейна и имбирных пряников с резиновой мастикой. Кора чувствует себя значимой; прогревает их подержанную "хонду цивик", выстукивает пальцами по потрепанному рулю по пути к Ашану и напевает all i want for christmas под нос. Упаковка корицы, смесь для шоколадных кексов, замороженная куринная грудка, бутылка "фраголини" и имбирные печенья из соседнего "теско" — она грузит все на заднее сидение авто в больших бумажных пакетах и счищает первый в этом году для Гданьска снег с лобового стекла. Тают снежинки, она скользит по узким улочкам и думает о том, как зароется под купленное на распродаже одеяло вместе с Тео и до утра будет смотреть новогодние фильмы, иногда прерываясь на сигарету или длинный-длинный поцелуй.       — Я дома!       Кора растегивает курточку, заносит покупки на кухню, но в ответ не слышит ничего. На столе — сахар, непомытая после утреннего омлета тарелка и испачканный в шоколадное масло нож. Еще пахнет его гелем для душа, "мальборо голд" и кремом для кожанной обуви. Еще все говорит о том, что недавно Тео сидел возле окна и высыпал табак из упаковки "баглер". Хейл поворачивается к холодильнику, недолго рассматривает записку, а потом откупоривает шампанского бутылку, зажигает ароматическую свечу:

"прости, родная, я больше не приду. к сожалению, я тебя не люблю".