Облачное утро.

Было ранее утро, улицы маленького города еще спали. Ночью шел дождь, он смыл все невзгоды, накопившиеся за всю неделю, вот только появилась сырость, грязь и сильный ветер, который больно ранил незащищенные щеки. По одному из пустых тротуаров шел молодой человек. Его плечи были приподняты, взгляд опущен. Возможно, он о чем-то размышлял. В зеленых глазах видна какая-то усталость и грусть. Парень спокойным шагом обходит каждую лужу, ведь целый час он приводил в порядок свои туфли. Но, черт возьми, он все же угодил в эту мутную жижицу, тихо выругавшись себе под нос, парень продолжил путь. Глеб крепко держал в руках футляр от музыкального инструмента. Остановившись у пешеходного перехода, он посмотрел на небо. Оно было грязного серого оттенка, нет проблесков лазурно-синего цвета, даже лучей солнца нигде не видно. На сегодняшний вечер запланирован концерт, он будет проходить в главном театре города, все же музыкальной школе семьдесят лет. Сегодня его выступление. Сначала сольное, а потом в дуэте. Глеб много раз репетировал, но волнение успокоить так и не получается. Однако страшно выходить на огромную сцену, когда на тебя смотрят множество пар глаз, кто-то с призрением, кто-то с восхищением, а кому-то абсолютно все равно, главное, чтобы поскорей закончился этот концерт. Парень вздохнул и продолжил свой путь. Еще несколько кварталов и появилась музыкальная школа. Красивое здание с большими дверями, с виду дом невелик, но зайдя внутрь можно увидеть большие и просторные коридоры. Комнаты с высокими потолками и мраморными полами. На втором этаже не так просторно, но намного уютнее. Небольшие кабинеты, деревянные полы и множество музыкальных инструментов. Глеб прошел в один из кабинетов, дверь была открыта, а учитель, видимо, вышел. Потерев ладони, друг о дружку он снял куртку, положил футляр на небольшой стол, который стоял у окна. Открыв его, парень достал скрипку и подошел к пианино. Подтянув некоторые струны, взглянул на еще один футляр, который лежал на учительском столе. Открыв его, Глеб увидел довольно знакомую скрипку. Ей уже много лет, но выглядит она, как новая. Учитель всегда настраивает ее, ухаживает за ней, но ни разу на ней не играл. Глеб провел слегка шершавыми пальцами по струнам. - Тебя заинтересовала эта скрипка? – раздался грубый голос, парень быстро убрал руку от инструмента и повернулся к учителю. - Здравствуйте. – только и смог сказать. - На ней никто не может играть… - ответил на немой вопрос учитель, подходя к своему столу. - И вы тоже? – Глеб удивился, ведь его учитель отлично владеет инструментом. - Да. – ответил на вопрос мужчина средних лет, он взял в руки старую скрипку и попытался что-то на ней сыграть. Но звук был ужасным. – Видишь? А я ее настраивал... – печальным голосом сказал учитель и положил инструмент назад. - Тогда зачем она вам? - Знаешь, она как кокетливая дама… прекрасное звучание получается только, когда она звучит вместе с роялем, который стоит в малом зале. Но и рояль играет ужасно без нее. - Значит, вы играете в дуэте? - Нет, я же сказал, что «на ней никто не может играть». - Я думаю это странно. Особенно то, что вы каждый день настраиваете ее… - сказал ученик и взял в руки свою скрипку и смычек. - Возможно… - тихо ответил учитель – Можешь идти в зал и репетировать, Эмми скоро должна прийти. Глеб кивнул в знак согласия и вышел из класса. Как бы это странно не звучало, но его заинтересовала скрипка. Неужели она и в правду не играет с другими инструментами, кроме того старого рояля? Глеб так сильно увлекся своими размышлениями, что не заметил, как оказался на сцене и доигрывал одну из своих пьес. Вдруг двери распахнулись, и в помещение вбежала девушка. Она тяжело дышала, наверное, из-за бега. Это было видно по ее состоянию. Бледный цвет лица, постепенно приобретал розовый оттенок. Растрепанные волосы как всегда распущены. И как они ей не мешают? Ему этого не понять. Девушка поправила несколько прядей каштановых волос. Эмми как всегда великолепно выглядит. Даже обычные джинсы и свободная рубашка безупречно сидят на ней. Может это казалось только ему, но так оно и было. Ее голубые глаза всегда сверкают какой-то искрой. А губы по своей природе ярко-алые, почему они такие? - Извини, опоздала… - сказала девушка, поднимаясь на сцену. Когда уже успела раздеться? Он не заметил. – Ну что? Готов? – спросила она его, поправляя пряди волос и приготовившись играть. Глеб легко ей кивнул, и, прикоснувшись смычком к струнам, заиграл.

***

Доиграв последний аккорд, Эмми опустила руки на колени и повернулась лицом к Глебу. Он спокойным и размеренным шагом шел в зал. Спустившись по ступенькам, парень положил скрипку на подоконник, а сам сел в одно из кресел. Между ними повисла тишина. Эмми сидела перед роялем и перебирала пальцами белые клавиши. За ней наблюдал Глеб. В его голове все вертелась та самая скрипка. - Ты знаешь, что есть скрипка, которая якобы не играет? – в тишине раздался ее звонкий голос, Глеб удивленно посмотрел на нее, но кивнул в знак согласия. - Зачем ты это спрашиваешь? - Просто… в малом зале есть рояль, который не играет… - задумчиво сказала девушка и прикусила нижнюю губу. - Допустим… - заинтересованно сказал Глеб. - Я бы хотела проверить этот факт… - тихо сказала Эмили, он улыбнулся, встал и подошел к входной двери. Эмми следила за ним. Перед дверями он остановился и сказал: - Я сейчас… - тихо ответил он и вышел из большого зала. Побродив по лабиринтам школы, Глеб поднялся на второй этаж в кабинет. Учителя не оказалось на месте, в прочем, как и всегда. Парень осмотрел помещение и увидел скрипку, ту самую. Взяв ее в руки, он поспешил уйти. Пройдя по такому же пути, он вернулся к Эмми. Она удивленно посмотрела на него, он улыбнулся и сказал: - Идем. Девчушка покорно кивнула и быстрым шагом преодолела расстояние, разделяющее их. Глеб улыбнулся и отметил про себя, что эта девчонка ему безумно нравиться. С ее вечными предложениями, после которых приходится выслушивать часовые выговоры и всегда распущенными волнистыми волосами, которые, по его мнению, все время лезут в глаза и рот. Пройдя совсем немного, они остановились перед дверями в малый зал. Там редко кто занимается, ведь инструментов нет, поэтому этот кабинет всегда пуст. Отворив двери, пара увидела темную комнату, в углу стояли шкафы, большую часть занимали кресла для зрителей, на небольшой сцене было пусто, лишь что-то виднелось в правом углу. Переглянувшись, они вошли в зал, закрыв за собой дверь. В малом зале обитала тишина, даже страшно становилось, когда скрипел старый и потертый паркет. Этот скрип словно нарушал умиротворенность помещения. Поэтому они аккуратно и легко наступали на дощатый пол, кое-где прогнивший. Пара словно движется в такт какой-то музыки. Еще пару шагов и снова раздался противный скрип. Перед ними были маленькие ступеньки на сцену. Парень наступил на одну из них. Она заскрипела противно и протяжно. Его руки еще сильнее сжали старую и потертую скрипку, как будто Глеб испугался. Поднявшись на сцену, Эмми увидела в углу запыленный рояль. Она легко и свободно подошла к нему, маленькая ладошка легла на крышку рояля, которая была покрыта тонкой коркой пыли. Девушка провела тонкими пальчиками по крышке, и, остановившись посередине, Эмми открыла ее, оголяя белые и черные клавиши. Они были кое-где потерты, но инструмент казался новым. К ней подошел Глеб и встал немного позади нее. Эмми опустила руки на клавиатуру. Присев на край стула, она наиграла какую-то мелодию. Перед ее глазами, словно чья-то жизнь пролетела. Девушка посмотрела на застывшего от удивления парня. В его глазах была какая-то искра азарта, а в ее решительность. Она снова заиграла, но в этот раз несколько аккордов сначала в до мажоре, потом в ми миноре, а затем в соль мажоре. После зазвучали звуки, которые переливались в изящную и такую хрупкую мелодию. Ее руки тряслись. Эмили волновалась, как будто она выступала перед большой аудиторией, и все взгляды были устремлены только на нее. Прозвучал аккорд, несколько проигрышей, а следом опять аккорды, и вот она, мелодия скрипки. Ее звук распространился на весь пустой зал, темы перекликались сначала у скрипки, потом у рояля и на оборот. Доселе неизвестная мелодия околдовала их. Они играли для себя, но больше друг для друга. Рояль и скрипка снова встретились и закружились в страстном танце звуков. Красивая и чудесная мелодия разливалась по пустому помещению. Глеб играл так, как никогда раньше. Он, его разум, душа шли следом за звуками. Парень играл без единой ошибки и остановки. Она такая легкая и красивая - мелодия души. Переливы из одного такта в другой, а тут триоли фортепьянной мелодии. И снова рояль ведет эту партию. Как будто этот рояль и эта скрипка не могут существовать друг без друга. Он и она, их истосковавшиеся души по музыке, по красивым бликам души, снова сошлись. Их игра отправляет слушателя в другой мир, туда, где спокойно и тепло, ярко и образно, красиво и великолепно. Глеб и Эмми играли, как заколдованные. Инструменты – это души музыкантов, и они это доказали. Играли не подростки, а их души, такие искренние и до потери пульса чистые. Инструменты будто ожили... Нежная душа скрипки тихо шелестела. Казалось, будто не Глеб играл на ней, а сама ее сущность сама управляет его рукой, мыслями. Эмили шла следом за звучание скрипки, ей всегда нравилось, как она звучит. Такая слегка хрипящая мелодия, по-своему очаровательная. Это не рояль, где каждый звук четко и ясно звучит, в нем скрыта чья-то сущность, со всеми ее переливами. А за дверью стоял учитель и не верил собственным ушам, как? Скрипка и рояль снова заиграли? Не может быть этого, только если не… А музыка продолжала звучать, раскрывая души музыкантов, постепенно оголяя их. Все же их страстный танец постепенно подходил к концу, прозвучали последние ноты. Глеб вздохнул и сжал в руках скрипку, ему жаль, что все уже закончилось. Эмили молчала, она пребывала в какой-то эйфории, все еще там с музыкой. - Спасибо. Раздался на весь зал голос одного человека. Дети подняли головы, перед ними стояло несколько людей с теплыми улыбками на лицах. Видимо у всех, кто слушал, наступило умиротворение и спокойствие. Волнение и другие невзгоды легли куда-то вглубь, оставив за собой лишь покой. - Спасибо. Снова прозвучало это слово. Эмми и Глеб лишь поклонились учителям, позже они посмотрели в окно, разом, словно в такт, там было облачное утро. Небо укрыто сплошным белым одеялом, где-то проскользнули лучи солнца. Словно это был знак, на отличное будущее этих странных инструментов, а также в дальнейшем великих музыкантов Эмили и Глеба.