Новый Год - семейный праздник.

Желание радоваться праздникам пришло к ГенейРёдан не сразу. Да и до сих пор не во всех появилось. Для некоторых то в принципе не имело смысла, как они говорили. Понять можно было, – все это было слишком по-человечески, слишком по-семейному, слишком кричало о том, как они отличались от обычных людей, чего были лишены изначально. Для других подобные празднества– способ хорошо провести время, расслабиться между миссиями и временем на личное, а так же собраться в кругу все же близких друг-другу людей. Да, раньше Труппа и не знала о существовании такого, но не значит, что, выбравшись, они и дальше должны были избегать подобного. Пусть Новый Год станет тем, чего они так же добились, выбравшись со Свалки. Первый подобный сбор от данчо вызывал некоторое непонимание, даже возмущение. Кто-то все же надеялся оторваться на аукционе или ограбить чей-то дом. Это ведь так типично для Труппы. А Куроро вдруг с неизменной улыбкой сказал всем, чтобы закупались едой и чем-нибудь друг для друга. Финкс тогда чуть не пробил новый вход в их заброшенном здании, когда стало понятно, что вся готовка ляжет на него. Фэйтан ворчал тогда не меньше и пытался позже влезть к воспитаннику в душу, чтобы понять откуда он подобного понабрался. В этом году Куроро не пришлось их собирать. Каждый член труппы явился вовремя с большими сумками. Первым пришел опять же Финкс – если уж они вместе что-то делали, то обычно вся забота о питании ложилась на него. Ну и иногда получалось привлечь к ней Франклина. Уж очень бесило Усилителя, когда продукты пропадали даром. Если к примеру, доверить той же Шизуке даже обычный завтрак, то скорее всего она и вовсе о нём забудет и останется жевать им только угольки. И все это при том, что раньше ничего не было ценней той же еды для них. Все же время на свободе несколько изменило каждого из них. Сейчас лидеру труппы было так спокойно наблюдать, как каждый пытается создать в этом заброшенном месте хоть какую-то видимость уюта. Увогин тащит огромную ель, похоже изначально вырванную с корнем, который обрубил Нобунага. Кое-как её устанавливают по центру, буквально вбивая в бетонный пол. Далее начинается украшение их временного обиталища – Нобунага вырезает снежинки прям в воздухе парой взмахов меча, а Мачи подхватывает их и закрепляет по периметру здания между собой. Их зрительно намного больше, чем успевает нарезать мечник и в этом старается Кортопи, каждый раз создавая копии к каждому комплекту снежинок. В тоже время Финкс ворчит над едой. Кто вообще вспомнил, что нужно подавать индейку? Да и тем более с яблоками… Но Франклин был непреклонен. Где-то он видел такое и решил, что именно так и должно быть и все равно в их или нет государстве, где они празднуют. На Свалке о таком в принципе не слышали. Боноленов устанавливает большой стол, и Пакунода начинает подавать еду. Она быстро освоила навыки красивого оформления, а скатерть с их эмблемой выглядела хоть и не в тему праздника, но вполне прилично. Конечно уборка всего этого после будет на Шизуке. За собой следы временной слабости и человечности никто не оставит. Куроро наблюдает, как медленно перед ним расцветает убранство их пристанища. Иногда жаль, что не выйдет снять тот же дом, ведь их быстро выследят в этом случае, – уж слишком вкусной казалась награда за голову каждого. Но общими усилиями сейчас это заброшенное здание вдруг приобретает вполне приемлемый для праздника вид. И смотреть на это, словно любоваться, как вырастает из почвы новый росток. Как бы они не скрывали это, но каждый из них связан той самой паутинкой внутри. Новый Год – семейный праздник и должен праздноваться в кругу семьи. И этим они и являются друг для друга, потому что никого больше нет у них. Почти… - Что, босс, даже не поможете остальным подготовиться к празднику? – Шалнарк сидит рядом и, закончив игру на своём гаджете, переводит взгляд на их лидера. Тот выглядит таким же улыбчивым, доброжелательным, но Манипулятору не сложно различить и другие эмоции через обычную маску, – Куроро спокойно и хорошо сейчас смотреть на них. - Как и ты, Шал. Думаю, все полезные дела уже разобрали до нас. – Он улыбается в ответ и говорит мягко. После следит взглядом, как Шизука задумчиво вертит в руках стеклянный шарик, вспоминая толи куда же именно его ей вешать, толи точно ли не встречала ли его уже до того, да и как он вообще тут оказался. У неё из рук его быстро забирает Фэйтан, видимо, больше не в силах терпеть подобное, и вешает в середине ёлки – выше не дотягивается. Куроро поднимается и чуть отряхивает итак чистый плащ. Конечно ГенейРёдан до празднования прибрался в помещении. Привычка обязывает. Профессиональная деформация. - Опять уйдёте? – теперь в голосе слышно не беспокойство и не обида, но некоторое непонимание. Люцифера явно кто-то научил, приучил их так собираться и не только к Новому Году, но при этом сам глава Труппы исчезал в момент празднования. Но это мало кого беспокоило: многие привыкли проводить время без лидера, что на заданиях, что теперь. Какая, в сущности, разница? Никто не обижался, но тот же Шал, с подачи палача, сразу нашел место, куда уходит лидер. Они всё уже знали сами, да и Куроро бы не стал скрывать, просто спроси они у него. В такие моменты правило, что он всегда должен находиться как минимум с двумя Пауками не работало. Странно, но труппа за пару лет научилась доверять в этом данчо, и даже тому, кто стал к нему ближе. Хотя к ним тому мальчишке доступа бы не было в любом случае. Куроро кивает Шалнарку и пожимает плечами будто бы извиняется, хоть вины и не признаёт. Когда мужчина уходит, то лишь оборачивается, смотря как Увогин подсаживает Кортопи, чтобы тот надел звезду на верхушку ели. Тогда же Финкс надевает красный новогодний колпак на Нобунагу. Из-за его хвостика колпак странно торчит вверх, а мечник медленно поворачивается к Усилителю и держится за рукоять катаны. Фэйтан сзади гадостливо хихикает, видимо он и загадал подобное желание Финксу. И там же Мачи флегматично напоминает о том, что их проблемы можно решить простым броском монетки. Новый Год – семейный праздник. И каждый должен праздновать его со своей семьёй. *** Курапика давно понял, что у него появилась новая семья: два бесноватых мальчишки и один, хоть и наивный, но подающий надежды будущий врач. С ними невозможно просто устроить что-либо в принципе! Если Леорио ещё пытается чем-то помогать, то два маленьких смерча сметают все на своём пути. Только за этот праздник они успели свалить елку раза два и только после легких подзатыльников угомонились. Желание Гона превратить все в небольшое соревнование всегда заканчивалось именно так. И теперь эти двое стоят по обе стороны от Куруты, а сам парень крепко держит их за руки. Киллуа сверкает хитрыми глазками и медленно тянет свободную руку, чтобы стащить кусочек еды со стола заранее. И получает по этой самой руке испачканной ложкой. Правда, кажется, он не против, потому что быстро её облизывает, словно и правда является тем самым вороватым котом. Гон же пользуется совсем другим методом – он делает большие голодные глаза. Словно щеночек, которого обижают. И если против Киллуа Курапика ещё может устоять, то против Гона у него нет ни шанса. Потому он обоим вручает по только сделанным пряничным человечкам и заставляет Леорио поскорее забрать обоих шалопаев. Курута немного нервничает. Он второй год уже не успевает все сделать вовремя. Да, елка уже стоит, даже стол украшен, но не все угощения готовы. Он очень хочет, чтобы к приходу важного для него человека все было в лучшем виде. Они видятся слишком редко, но эти моменты наполнены странным волшебством и теплотой для него. И сейчас он пытается поделиться им как может. От подобных переживаний в нём распускаются красные цветы раздражения, которые неприятно колят шипами изнутри грудную клетку. Да еще и подарок... Курапике очень сложно подобрать ЕМУ что-то. Для Киллуа хватает огромного пакета вкусных конфет, Гону новых принадлежностей для удочки, а Леорио дорогой книги по анатомии. С мужчиной же, что уже стучится в его дверь, дела обстоят по-другому. Он мог заваливать Курапику подарками сам, причем даже очень дорогими. Но… казалось, что мужчине ничего в жизни и не нужно больше, что у него все есть, хоть и не было ничего по факту. Как-то Курапика спросил напрямую, но тот лишь улыбался и отвечал, что ему нужно просто, чтобы Курута был рядом, чтобы даже не думал от него когда-то сбежать. И это звучало пугающе и заставляло покрываться мурашками... - Куроро! – слышится радостный вопль Гона. Леорио открывает дверь, чтобы сразу за тем в объятия лидера ГенейРёдан, как муха в ловушку венериной мухоловки, попался маленький Усилитель. Конечно, Люцифер реагирует сразу и потом смеётся, и ерошит и без того растрепанные волосы парнишки. Гон был первым, кто без слов принял его, Киллуа привык со временем, хоть и смотрел с подозрением. Один Леорио бурчал что-то, но и ему пришлось смириться. Уходить Куроро никуда не торопился. - Опять всю готовку свалили на Курапику? – спрашивает тихо тем временем Паук. Потому что Курапика не выходит его встречать, а ждёт на кухне, потому что его руки по локоть в тесте. Он все ещё делает этих глупых пряничных человечков, потому что они так нравятся Киллуа. И потому что выглядит сейчас до боли нелепо и неправильно, совершенно не так хорошо, как нужно было бы, чтобы заставить вечно холодные черные глаза на мгновение загореться искрой интереса. - Ну, мы все украсили и расставили! – тут же непосредственно отвечает Гон. Стол и правда накрыт, гирлянды светятся на ёлке и стенах, а на окнах прикреплены кривенькие рисунки из снега. Нельзя сказать, что мальчики не старались, хотя и видно, что торопились. Когда Куроро проходит внутрь, то обнимает Курапику сзади. Тот сразу шипит и словно злится, что ему мешают готовить, да и вообще запачкает сейчас Куроро мукой, тестом. Но румянец на щеках выдает с головой: блондин просто слишком смущен для того, чтобы показывать чувства при друзьях. От Куруты нельзя было добиться нежностей на людях. Парень сразу терялся и находил любой повод, чтобы этого избежать. Мужчина становится рядом, чтобы помочь наконец закончить с едой. Общими усилиями это выходит и правда куда быстрее, и менее чем за час стол собран, а мальчики сидят на своих местах и едва сдерживаются, чтоб не налететь на еду прямо сейчас. Леорио поднимает бокал и берет слово, которое всё пытается прервать Киллуа, чтобы съязвить про то, как старикам только и остается, что заучивать бородатые тосты. А Курапика вдруг смеётся и кладет голову на плечо Куроро. Либо мальчик уже выпил, либо ему и правда так тепло тут, среди них всех, и смущение отступает на задний план, давая ему возможность, наконец, проявить хоть каплю нежности к мужчине при друзьях. - … Ну в общем… с Новым Годом. – Раздраженно слышится от Леорио, и он залпом опустошает свой бокал и вырывает из рук мальчиков бутылку алкоголя. Им только сок, и будущий врач готов следить за ними лично. – А раз ты такой придирчивый, Киллуа, то будешь говорить следующим! Киллуа в ответ лишь показывает язык, и Паладиннайт, требуя возмездия, порывается ткнуть Золдика лицом в салат. Очевидно, что тот быстрее, и рука мужчины погружается в майонезное совершенство, вымученное нежными ручками хозяина вечера. Куроро переводит молчаливый взгляд на блондина рядом, но тот похоже не злится. Он выглядит… сонным. Пока он метался по городу в поисках подарков, заходил по несколько раз в одни и теже магазины, не в силах выбрать что-то для Куроро, то в итоге совсем вымотался. Ещё добавить сюда закупку продуктов, двух бесенят и готовку, и можно понять, почему Курута был готов уснуть до начала самого праздника. - Пойдём, отдохнешь. Я разбужу тебя перед началом, - нежно шепчет на ухо Куроро, заодно слегка оглаживая пальцами щеку мальчика. Под громкий смех Гона, хихиканье Киллуа и крики Леорио голос Паука слышен на удивление четко, и потому остальные звуки будто удаляются, оставляя лишь привычно спокойные интонации брюнета. Курапика чуть кивает, завороженный, и, кажется, уже почти засыпает. Тяжело поднимается и идёт в комнату, чуть пошатываясь, под взгляды замерших друзей. Куроро же встаёт за ним и берет под руку, будто тот может уснуть по дороге и упасть. Леорио моет руку и думает, что это и правда очень странно. О Куроро Люцифере они знают слишком мало, но он становится сразу слишком значимым для их Курапики. Он бы ревновал своего друга, если бы не видел даже сквозь вечные доброжелательные улыбки этого мужчины, что к Курапике он относится как к чему-то слишком драгоценному. На самом деле будущему врачу просто повезло, что он никогда не встречал тьмы, танцующей в глазах лидера ГенейРёдан, стоит заприметить врага. В противном случае, он бы никогда не подпустил Люцифера к Курапике, и тогда все могло бы закончится куда хуже... Для Паладиннайта. Просто Куроро не позволит случится подобной ситуации любым способом. Даже если придётся еще раз лишить Курапику семьи. Киллуа выглядит как довольный наглый кот, оставшийся безнаказанным после удачно провернутой шалости, - Леорио его не достал… И все же ему хочется проведать Курапику. Не заболел ли тот накануне праздника? И он направляется к двери, чтобы увидеть замеревшего Гона. Тот тихонько поворачивается к нему и подзывает к себе, а потом прикладывает палец к губам, как бы прося не издавать звуков. Когда маленький Золдик подходит, то даже сам смущается от открывшейся картины: Куроро нависает над дремлющим Курапикой. Он осторожно целует его в щеку, откидывает светлые волосы с милого Люциферу лица и гладит кончиками пальцем чуть приоткрытые губы. Этот мужчина выглядит абсолютно восхищенным тем, кто перед ним сейчас, словно все сокровища мира соединились в одном человеке. И Киллуа кажется, что они подсматривают за чем-то слишком интимным, то что им совершенно не нужно пока что знать... Он хватает совсем не смущенного Гона за руку и утаскивает его от двери. Они пока и втроем посидят, ничего страшного, все равно Куроро разбудит Курапику к началу праздника, как и обещал. - Они ушли, – слышится мягкий шепот у самого уха, и до сих пахнущие сладким печеньем руки обвивают шею Паука. Курапика приподнимается и сам касается губ мужчины. Маленький спектакль сыгран, в нём даже не было вранья. Просто теперь мальчишки точно не прибегут за ними смотреть, да и Леорио не пустят. Курапика открывает яркие голубые глаза и улыбается мужчине, когда отрывается от его губ. Совсем скоро наступит Новый Год, и они проведут его вместе, как и прошлый. И, вероятно, будущий. И следующий за ним. Снова и снова. Куроро смотрит в эти прекрасные глаза и отсчитывает дни, когда сможет рассказать, кто он на самом деле, чтобы мальчик правильно расставил приоритеты в жизни и принял его. За окном слышится грохот, но никто не вздрагивает. Лица двух влюбленных освещаются вспышкой фейерверка, и Куроро кажется, что на секунду он словно видит алый отблеск в голубых глазах. Курапике же на мгновение видит в тени мужчины силуэт паука. Но их связь сейчас слишком крепкая, и Куроро опускается, целуя мальчика в лоб. Радостные, яркие всполохи света за окном продолжают сверкать, а время близится к двенадцати.