Гриша!

— Блять, Хуитя! Что это за хуйня?! — разъяренный и растрёпанный Лёня вбежал в комнату к Вите, держа в руке телефон последнего и тыкая экраном ему в лицо. — Что такое, хурма моя? — совершенно спокойный и ничего не подозревающий парень оторвался от проверки детских сочинений и перевел взгляд на своего парня. — Это так ты детей учишь? Ты же французский должен преподавать, а не половое воспитание! — белобрысый громко закричал и чуть ли не начал брызгать слюной от ярости. Виктор перевел взгляд на телефон, который держал тот, и прочитал несколько сообщений. Смешливо ухмыльнувшись, он посмотрел Лёне в лицо. — И что тут такого? Просто сообщения. — Просто сообщения?! Ты издеваешься? Или считаешь, что они нормальные предложения тебе делают? Ты так всем оценки решил выставлять? Чем лучше тело, тем больше оценка? «Французский язык — язык любви, давайте любить друг друга, Виктор Олегович.», — писклявым голосом передразнил Лёня. — Почему они предлагают тебе скинуть свои фотки «без этих сковывающих рубашек»? — Потому что твой парень очень милый и красивый, так что на него вешаются маленькие девочки, радоваться должен. — Чему? Тому, что ты потенциально становишься натуралом? Да ты охуел! Ты, блядский пидор, только мой, ясно? — Лёня подошел к парню вплотную, оказываясь животом на уровне его лица. Пришлось наклониться, чтобы схватить за шею рыжего и притянуть к лицу. — Ты, блять, мой, понял? — Пупс, не ревнуй. Я же не отвечаю им. Им до тебя как до луны. Я не смогу им отсосать так же, как и тебе. Ну же, понял? Лёня промолчал, в своей манере, а затем, немного задумавшись, заставил Витю встать со стула. Он схватил его за шею, и заставил развернуться. Всё ещё держа за загривок, он подошел с ним к дивану и бросил его на него на спину. Парень абсолютно не сопротивлялся, но и ничего обратного не предпринимал. Как смирившийся перед удавом кролик, лежал и ждал. Белобрысый оправдал его ожидания, навалившись сверху, опираясь на локти по бокам от лица. С минуту всматриваясь в зелёные глаза и ища в них ответы, он поднялся и сел на колени, стягивая футболку с парня снизу. Он, разрешая, поднял руки, помогая, и вернул их обратно, так и лежа пластом. Лёня отодвинулся назад, спуская с бедер спортивные штаны, и, упс, под ними ничего не было. Абсолютно спокойный Витя, бегал глазами по торсу в футболке, словно в первый раз изучая. Лицо не выражало ни единой эмоции, кроме ожидания. Леонид нагнулся и раздвинул ноги, вставляя палец в анус. Насухо, но в достаточно растянутую дырку, все равно было немного больно. Витя театрально скривился, и Лёня, сжалившись, сплюнул на пальцы, но вставил сразу два. Это происходило в немного гнетущем молчании. В глазах блондина плескался гнев. Но он совершенно спокойно одной рукой орудовал в заднем проходе, другой же сжимая в кулаке свою футболку на груди, выплёскивая на невиновную ткань всю ярость. Со стороны рыжего раздался тихий стон, поэтому Лёня наклонился к его лицу, прижимаясь почти вплотную, и пробормотал в губы: — Тебе лучше закрыть свой блядский ротик. Из-за этого стона Леонид понял, что парню снизу уже ничего не мешает, и, прокрутив пальцами последний раз, убрал их, сразу заменяя своим полувозбуждённым членом. Он начал аккуратно двигаться, не желая причинять слишком много боли от недостаточной растяжки. Медленно, с равномерными толчками он бегает пальцами по телу рыжего, изучая. Он избегает взгляда в глаза, зная, что его коротышке это, конечно, и доставляет удовольствие, но все же ему не нравится, что его «нагнули», не дав побороться за место под солнцем, но сильно недовольным он не выглядел, а его член, уже упиравшийся в живот парня, и подавно. Блондин плотно сомкнул губы в надежде не издавать звуков, потому что прикосновения рыжего явно были приятными. Руки блуждали по телу, обходя лишь член и соски, пока Лёня втрахивал парня в диван, уже резче. Одна минута, пять, десять — всё слилось в бесконечность в узком жарком заду парня, и он сам не понял, как и когда кончил, пока не услышал громкое «Гриша, блять!». — Левинский, ты долбоеб, какой еще Гриша? — Лёня придавил его своим телом и расползся на диване. — Ты, блять, мой, только мой, не уяснил ещё? — Нет, Лёнь, это ты долбоеб. Ты что, не слышал, как ёлка упала? Очнись, придурок, Гриша — наш кот. Моё белобрысое хуё-моё, прям как ты, — парень усмехнулся собственной фразе и продолжил, — только что уронил нашу ёлку. Вставай, пошли убирать.