Ты предназначен мне судьбой

Всю свою недолгую жизнь я знал, что предназначен именно ему. Меня никто не спрашивал, хочу ли я этого, но иногда я задумывался: почему именно он? Когда я спрашивал об этом окружающих, то старушка Краюшка Хлебовна шамкала беззубой челюстью что-то о современной молодежи, которая не чтит традиций и готова лечь под любую химию; Лапшичка Куриная, совсем прозрачная девчонка, закатывала мечтательно глазки и говорила, что я еще слишком юн, чтобы разбираться в прекрасном; Пельмень Соевый ревниво сжимал кулаки и искал способ поменять фамилию на Свиной, Говяжий или хотя бы Полумясной, обещая отбить моего избранника. А мудрая старая Поварешка Половникова терпеливо рассказывала, что выбор есть всегда, но захочу ли я что-то менять? А потом ко мне посватался старый Майонез, жирный желтокожий боров, который уже свел в гроб Горчицу и Маслице, а теперь тянул ко мне свои расплывшиеся телеса, от которых еле удалось отбиться. И я решил больше не откладывать свадьбу с моим избранником: пусть я видел его только на этикетках, бережно вставленных в круглые рамы и развешанных на каждой стене, но он был хорош, а по рассказам других – нежнее его нет никого на свете. Эти истории меня сильно расстраивали – если он судьбой предназначен мне, то как столько народу могут хвастать отношениями с ним?! Может быть, это просто выдумки, а на самом деле он какой-нибудь опустившийся наркоман, подсевший на глюконат натрия, или уголовник, связавшийся с контрабандистом Пальмовым Маслом? Но та же Поварешка Половникова успокаивала меня, рассказывая про его детство на зеленых пастбищах, юность в шалостях с лучшим другом Кефиром, зрелость в окружении кокетливых Сливок, на которых он не обращал внимания, потому что уже ждал меня. Я верил и счастливо улыбался. И вот настал день свадьбы. Я ужасно волновался, но все поддерживали и помогали мне. Сначала в гости заглянула моя родственница Ключевая Водица, которая подготовила меня к дальнейшему. Потом пришла строгая красавица Говяжья Вырезка, которая долго разглагольствовала о важности семейной жизни, а я проникался и набирался опыта рядом с ней. Затем заглянула хохотушка Кочерыжка с подружками Листочками Капустными, которые принялись наряжать меня в какие-то фривольные завитушки, но подоспевший Картофель цыкнул на них «Нечего портить мужика!» — и девчонки разбежались. Следом заглянули Свекла и Морковь, да не одни, а в компании с железной дамой Теркой Многогранной. И я все больше краснел, наблюдая, как стройная загорелая рыжая красавица и милая темнокожая пампушечка кокетливо заигрывают со строгой госпожой, обвивают ее своими телами, трутся и ласкаются, желая проникнуть все глубже, а она лишь снисходительно поглядывает на их старания. Я зажмурился, не в силах вынести этих откровений, но спустя пару минут услышал шепот Помидорки, тихо подобравшейся ко мне и расписывавшей все прелести таких отношений, от чего я алел всем телом и наливался жаром. Когда дамы решили, что с меня хватит, я отправился на мальчишник. Ребята готовили меня к первой ночи и делились секретами горячих отношений: братья Луковые рассказывали, как ласками довести партнера буквально до слез, Перчик сыпал пикантными подробностями, а Чеснок добавлял остроты в мои фантазии. Но нашу идиллию разогнал скользкий Оливковый Маслянец – он долго разглядывал меня, вертел во все стороны, потом добавил несколько капель блеска и, довольный, отправил меня на церемонию. Я волновался, когда меня перенесли на круглое фарфоровое брачное ложе, украшенное по краям веточками петрушки, и оставили томиться в ожидании. И вот появляется Он, даже не идет, а будто плывет навстречу мне, и я понимаю, что никого прекрасней я никогда не видел – белоснежная кожа, плавные очертания, нежный аромат... Он настолько чудесен, что я не слышал ни слова из церемонии и очнулся только на фразе «Объявляю вас Борщем со Сметаной». Все кинулись поздравлять, но мы с супругом были в таком нетерпении, что гости быстро свернули празднование и покинули нас. И вот я, свежий невинный Борщ, краснею в ожидании главного события своей жизни. Мой супруг, великолепный в своей белоснежной наготе, неспешно опускается на меня всем телом и начинает ласкать меня. Сначала его прикосновения прохладны, но с каждым касанием все горячее и нетерпеливее, и мне уже мало этого, я прошу больше... глубже... Задыхаясь от желания почувствовать супруга внутри, я раскрываю объятия и принимаю его в себя. Он не входит сразу весь, толкается в меня неспешно, растворяя в каком-то первобытном восторге мимолетную боль. С каждым новым движением я исчезаю, просто перестаю существовать как отдельная личность, зато появляется что-то новое, прекрасное, объединившее нас с супругом. Нас затянул вихрь любви, и этой в эйфории мы не замечаем, как с заключительными аккордами выплескиваемся за пределы ложа мутноватыми каплями нашей страсти. Потом мы лежим, утомленные, но счастливые, и понимаем, что даже смерть или чей-то непомерный аппетит не разлучат нас. Но даже тогда мы будем счастливы, потому что в этом огромном жестоком мире нашли истинную любовь.