Красный

Немезида просыпается: скучающая, незаинтересованная, уставшая от безделья — и так уже чёрт знает который день подряд. Новостная лента скомканным мусором проносится мимо глаз и ушей — и всё в урну, в самый дальний уголок внимания, потому что ничего интересного не происходит уже давно. Но взгляд цепляется за кричащие, кровоточащие заголовки: пропадают люди. Пропадают ученики. Ни одной улики не найдено. Немезида думает: пропавшие без вести не находят дорогу домой. Немезида думает: это интересно. Немезида с хладнокровной настойчивостью заявляет о желании перевестись, и у родителей — точно двух безликих теней — нет ни единой причины ей отказывать. // Перед первым днём в новой школе Немезида всегда просматривает фотографии будущих одноклассников; ей просто необходимо обвести глазами каждого, чтобы дать предварительную оценку и понять, от кого что можно ожидать. Немезида наблюдает за людьми с самого детства: видит их такими, какими они выставляют себя на публике; видит и такими, какими они оказываются на самом деле. Немезида очень редко ошибается. Фото Аяно Аиши достать было чуточку сложнее, чем остальных, но с бездушного монитора на Немезиду смотрит такое же бездушное обычное лицо, и она почти разочарованно хмыкает. Почти — потому что взгляд у Аяно всё-таки интересный. Пустой. Такой взгляд присущ либо убитым, предполагает Немезида, либо убийцам. Потому что взгляд — это единственное, что есть похожего между ними. // Немезида — так воспело рассветами её имя — несёт в руках справедливость и отмщение, крупицами выстраивая себе дорогу из возмездия — фирменный знак, почерк и след, не спутаешь ни с кем. Аяно — так воспела решимость в её стальных намерениях — несёт в руках лишь бурю, что-то безбашенно-опрометчивое, импульсивное, живое, выстраивая себе дорогу из продуманных и филигранных движений. Немезида задумчиво проводит пальцем по ткани галстука новой школьной формы, разглаживая руками невидимые складки. Немезида знает: красный всегда значит кровь. Её глаза — замёрзшие реки крови. Глаза Аяно — пепелище разведённых в безумии костров. Немезида на пальцах считает хорошо горящие вещи: дрова, уголь, спирт... ... люди. Люди горят особенно завораживающе. Немезида знает: красный всегда значит кровь, и это цвет, накрепко въевшийся в чернила её справедливости. // Аяно находится одновременно со всеми и ни с кем, Немезида видела и таких, Немезида знает, с какой стороны ударить будет правильнее. — Я на днях браслет потеряла, — говорит она за спиной Аиши, мирно сидящей в школьном дворе, и Аяно ощутимо дёргается, только виду всё равно не подает, разве что оборачивается к нежеланной собеседнице, но не произносит ни слова. — Красный, — уточняет громче, и среди установившейся тишины звучит довольно резко, почти неприятно. А, может, Аяно не нравится голос этой девушки — просто так, без причины. — Я, кстати, Немезида, если ты вдруг забыла, — представляется снова, как пару дней назад, прекрасно зная, что нет, не забыла, только и запоминать не хотела бы. — Аяно Аиши, — пытается казаться милой, возвращая «дружелюбную» улыбку, — если ты вдруг забыла. Краем глаза Немезида замечает, что Таро собирается зайти в школу вместе с какой-то девчонкой, упорно старающейся взять его за руку, не то Кизаной, не то Коконой, Немезида плохо запоминает ненужные имена — и Аяно, в принципе, с раздражением замечает всё то же самое. — Я сообщу тебе, если что-то найду, — произносит наконец Аяно, порывисто накрывая бенто крышкой. Аяно выглядит зло. Рассерженная Аяно выглядит... забавно. Немезида смотрит на неё сверху вниз. Немезида думает: это правильно. // На следующий день Кизана Сунобу в школе не появляется, а ещё через пару дней полиция трубит о её пропаже. // Немезида старается придать смеху как можно больше естественности, снова проводя обеденный перерыв рядом с Аяно; Немезида рассказывает ей о чепухе, которую долго подбирала дома, стараясь выстроить связную речь типичной старшеклассницы, и которую Аиши точно пропускает мимо ушей, и вплетает в поток своего бесполезного бреда поддельно-интересующееся «А что, Осана и Таро встречаются?», на что получает мгновенное, почти неконтролируемое, но фальшиво-спокойное «С чего ты взяла?» Немезида смотрит на неё недолгим немигающим взглядом, а потом снова смеётся — пытается — непринуждённо: «Да так, ерунда. Значит, показалось». Аяно в ответ ей лишь улыбается — этой улыбкой можно замораживать воду — и достаёт телефон, начиная что-то печатать. Утром следующего дня Осана в школу ожидаемо не приходит. // Аяно — убийца, и это больше не предположение, и это больше не догадка. Убийца заслуживает смерти — и вопрос о том, справедливо ли это, уже давно для Немезиды не вопрос. // Немезида думает: один вечер — и больше в этой школе никто не умрёт. Аяно думает: один вечер — и на одну помеху станет меньше. Они остаются дежурить в классе вдвоём — Немезида напрашивается в помощницы сама, и это всего лишь третий раз, когда она навязывается Аяно, но она уверена, что Аиши поняла всё ещё во второй. Они убираются молча и не спеша, потому что впереди, вообще-то... вечер длинный. Очень длинный. Аяно перекладывает в своей сумке учебники, и её брелок глухо звучит. Немезида задерживает на нём взгляд. Красный. — Классный брелок, — сухо говорит, зная, что придавать эту бесполезную эмоциональную окраску словам больше нет смысла. — Я вчера как раз такой же купила. Таро Ямаде. И смотрит пристально-испытующе — и улыбается волком. Аяно копирует её оскал. Аяно знает. О, конечно, Аяно знает, она вообще знает многое: красный всегда значит кровь, люди завораживающе горят, и — рассвет встретит только одна из них. Немезида, в принципе, знает всё то же самое.