Someone Like You

Потому что я не смогу найти, Здесь нет никого, кто был бы похож на тебя, И я все еще продолжаю держаться, запутанная в твоих корнях, Будто мне пятнадцать лет, Я закрывала глаза, я знала — ты придешь, Когда представляла кого-то, кого-то... вроде тебя

1993 Озаренный сиянием льда Альбус Дамблдор был похож на ангела. Его ослепительно голубые глаза таинственно мерцали, пока тело грациозно двигалось под музыку. Он поймал взгляд Геллерта и улыбнулся, поманив его пальцем. Геллерт усмехнулся в ответ, коньки заскользили по льду, точно шелк по коже. Его рука обхватила талию Альбуса, и они закружились вдвоем, освещаемые тем сиянием. Геллерт чувствовал, что весь мир принадлежит им, а сам он царствует в нем, стоя на вершине. Им было всего по двадцать лет, но с Альбусом подле него, мужчина знал, что у него есть все, о чем только можно мечтать. Ему принадлежит любовь блестящего, талантливого человека, и вместе они правят в мире фигурного катания. Лишь одно лучше, чем быть королем льда – править вместе с Альбусом. Одно из произведений классической музыки плавно сменилось на «Я Бы Сделал Все Для Любви». Геллерт весело улыбнулся своему возлюбленному: - Как тебе удалось включить Meat Loaf* в свой набор песен? - У меня есть свои способы, - просто ответил Дамблдор. Пряди его рыжих волос упали ему на лицо, закрывая глаза, и Геллерт аккуратно убрал их за уши. - Я всегда завидовал твоим талантам, Альбус. - Я твоим тоже, Геллерт. Мне нравится думать, что я рационален, не зацикливаюсь на мечтах и снах, но ты – тот сон, от которого я не желаю пробуждаться. Геллерт наклонился ближе и накрыл своими губами рот Альбуса. - Тогда не просыпайся, - пробормотал он, едва касаясь мягких губ. – Давай уснем вместе, навеки. Альбус поцеловал его в ответ, и вскоре музыка была забыта, когда они вновь закружились на льду, увлеченные лишь друг другом. Двадцать пять лет спустя - Больше концентрации! – воскликнул Геллерт. – Будь един со льдом. Ты не на нем, скорее, он – продолжение тебя. Гарри постарался остановиться, его яркие зеленые глаза ошеломленно уставились на тренера: - Лед – продолжение меня? Звучит до противного современно, особенно, от тебя. - Ну, может быть мне и не пришлось бы прибегать к этой тактике, если бы я увидел более плавное катание. Вернись на исходную и попробуй заново; конусы не должны даже ощущать ветерка, когда ты проезжаешь мимо них. Гарри закатил глаза, но покорно начал сначала. По правде говоря, Поттер был лучшим фигуристом за последние годы – в противном случае, Геллерт не стал бы его наставником – но он был не идеален, а мужчина требовал совершенства. Некоторые говорили, что это попросту неосуществимо, но сам Геллерт был идеален, так что… Гарри собирался добиться того же. С небольшим ростом и хрупким телосложением он был не похож на типичного хоккеиста, но именно это делало его таким невероятным. Другие команды явно будут его недооценивать, пока не станут жертвами фантастической скорости и ловкости парня. - Отлично, Гарри, - похвалил его Геллерт, когда Поттер закончил прокат вокруг конусов за рекордно короткое время. – Если бы ты еще играл в хоккей не с воображаемыми клюшками и шайбами. Возьми одну и вернись на исходную; тебе нужно дважды провести шайбу вокруг конуса, прежде чем двинуться к следующему. Если сможешь, конечно. Гарри кивнул и решительно улыбнулся: - Ну конечно, я справлюсь. Не умаляйте так собственные наставнические способности. Геллерт сдержал улыбку. Он знал, что довольно-таки требователен к Гарри на тренировках, но тот брал все на вооружение и не обижался – только вредничал, что забавляло, даже если мужчина и притворялся, что его это раздражает. Он работал с Гарри последние шесть лет и наблюдал, как тот вырастает из многообещающего, но неуклюжего тринадцатилетнего юноши в уверенного в себе и чрезвычайно талантливого хоккеиста. - Вернись на исходную! – вновь воскликнул Геллерт. – Из-за тебя конусы двигаются, я же сказал, что хочу, чтобы они стояли неподвижно. - Они едва сдвинулись! – заспорил Гарри. - «Едва» - недостаточно! Если ты достаточно близко, чтобы заставить конусы сдвинуться, то ты достаточно близко для того, чтобы другой игрок смог увести у тебя шайбу. Назад, на исходную! После того, как упражнение было повторено несколько раз, наставник уверился, что Гарри наконец-то заслужил перерыв. - Захвати воду, Гарри, - сказал Геллерт. – Ты отлично справляешься. - Ты поэтому заставляешь меня снова и снова возвращаться на исходную и повторять все заново? – угрюмо спросил парень, подкатившись к краю катка, чтобы взять бутылку воды. - Ты же знаешь, что я делаю это лишь потому, что считаю, что ты сможешь добиться большого успеха, - серьезно отозвался Геллерт. – И лишь потому, что другие взрослые отказывались от тебя на протяжении всей твоей жизни, не значит, что я поступлю также. - Я знаю, - пробормотал Гарри, поднял взгляд на наставника и мягко улыбнулся ему. – Ты довольно хороший тренер, даже если иногда ворчишь. - Не будь таким засранцем, - поддразнил его Геллерт. – А иначе придется тебе нарезать скоростные круги вокруг катка, пока я не решу, что с тебя хватит. Они затихли, наслаждаясь уютным молчанием и наблюдая за тренировками фигуристов на другой половине катка, отделенной от них лишь невысокой стенкой. Геллерт иногда скучал по этой части своей жизни, но попросту не смог оставаться в мире фигурного катания. Хоккей стал для него спасением от всей ярости и грусти, через которые ему пришлось пройти, и, в конце концов, стал его страстью; но всегда есть нечто особенное в том, что становится для человека первым увлечением, первой любовью. - Ты готов вернуться к тренировкам? – спросил Геллерт, отрывая глаза от царапнувшей его картины. - А? Что? – пробормотал Гарри в ответ: его взгляд на мгновение остановился на наставнике, но тут же вернулся обратно к катку. Геллерт проследил за его взглядом и ухмыльнулся, заметив то, что привлекло внимание его ученика. Это оказался фигурист, который на вид был примерно того же возраста, что и Гарри, может, на года два старше, высокий и худой, с классически красивыми чертами лица. - Он симпатичный, - согласился Геллерт. - Что? Я не…! Я просто…! Давай вернемся к тренировкам, ладно? Без практики ведь невозможно добиться совершенства. Веселье Геллерта только усилилось, стоило ему заметить румянец на щеках ученика. Было восхитительно видеть его настолько взволнованным. - Как скажешь, Гарри. Но как бы сильно ты ни хотел вернуться к тренировкам, давай для начала разогреемся? Как ты смотришь на несколько скоростных кругов? Парень застонал. *** Геллерт сделал глоток кофе – слишком горького, на его вкус, и противно теплого – но сейчас ему был жизненно необходим кофеин. Он страдал от бессонницы и в юности, но его тело никогда не воспринимало недостаток сна так легко, как ему бы хотелось. Сейчас каток был закрыт для посещений – Геллерт всегда оставался с Гарри до самого конца дня – и мужчина ходил по раздевалке, собирая снаряжение ученика. Поначалу он заставлял Гарри делать это самостоятельно, как и все остальные тренера, пока не узнал о жестокой натуре тети и дяди парня. С того момента Геллерт стремился относиться к Гарри с такой добротой, с какой только мог: если бы не его строгость на тренировках, некоторые могли бы назвать его излишне мягким. Он закрыл шкафчик и напрягся, услышав тихие шаги, направляющиеся в его сторону. - Чем могу помочь? – холодно спросил Геллерт, оборачиваясь. Он удивился, увидев того высокого юношу, за которым наблюдал Гарри – незнакомец глядел на мужчину со смесью восхищения и ревности. - Я просто хотел представиться, - сказал парень. – Меня зовут Том, я фигурист. - Геллерт, - пренебрежительно отозвался мужчина. Он не слишком-то любил подростков – если они не Гарри. Том оказался весьма несдержан: - Для меня большая честь встретиться с Вами, Геллерт. Я знаю, Вы теперь хоккеист, но раньше Вы были легендой в мире фигурного катания, Ваши достижения вдохновляют стремиться к большему. - Весьма любезно с твоей стороны сказать подобное, но если учесть, что я не заинтересован в том, чтобы помочь тебе с тренировками, нет необходимости так сильно льстить. - А я говорю все это не для того, чтобы выпросить совет или взять пару уроков, - парировал Том, с равнодушием отнесшийся к неприятию Геллерта. – У меня и без того непревзойденный тренер, так что моя цель – стать фигуристом лучше, чем Вы и он, вместе взятые. Я буду представителем Англии на зимних Олимпийских играх в следующем году, можете себе такое представить? - Еще как могу, ведь мой собственный ученик будет в сборной Англии по хоккею, - похвастал Геллерт. – Да и я сам, в свое время, завоевал золото для Австрии. Том ухмыльнулся: - А, это ведь тот самый паренек, что был с Вами сегодня? Он весьма хорошо держится на льду, только больше смахивает на фигуриста, чем на хоккеиста. Геллерт просто обязан был сдержаться и не улыбнуться предмету интереса Гарри, явно проявлявшему к нему взаимную симпатию. - Так ведь это же идеально – заставить соперников недооценивать себя, разве нет? - Том? Ты готов? Геллерт застыл от звучания такого знакомого голоса: он не слышал его почти двадцать пять лет, но все равно – это словно повстречать давно забытую симфонию, ожившую и вновь занявшую свое место в душе после повторного знакомства с ней. Сердце с силой застучало в его груди, когда раздался звук приближающихся шагов, и мужчина был весьма благодарен Тому, когда тот отвернулся от него. Пронзительно-голубые глаза сразу остановились на Геллерте и расширились от удивления, хотя на лице не было и следа гнева или обиды. - Геллерт, - произнес Альбус с легкой улыбкой. – Давно не виделись. Хотя, полагаю, это довольно сильное преуменьшение, учитывая нашу с тобой историю. Хорошо выглядишь. - Спасибо, - грубо отозвался мужчина, чувствуя себя так, словно сейчас задохнется. Альбус заметно постарел, его золотисто-каштановые волосы каскадом струились по спине, привычные очки в форме полумесяца примостились на очаровательно кривом носу. - Простите за мой поспешный уход, но я пообещал женщине, что присматривает за моей собакой, что сейчас же буду дома, - Геллерт прошел мимо Тома и Альбуса, стараясь не задеть его плечом. - Да все в порядке, - весело отозвался Альбус. – Уверен, теперь мы будем видеться намного чаще. *** - Поворот ровнее! – рявкнул на Гарри Геллерт. – Скорость – ничто, если ты упадешь после поворота! Стоишь на коньках, как младенец-переросток! - Как грубо, - парировал парень, подкатившись на коньках к краю катка и сложив руки на ограждение перед наставником. - Что ты творишь? Тренировка еще не окончена. - Пришел глянуть, с чего это у тебя такое плохое настроение, - просто ответил Гарри. – Это из-за бывшего? Ошивается тут поблизости. Геллерт уставился на парня: - Что? Откуда ты знаешь о…? - Моя подруга Гермиона тут же взялась узнавать о тебе всю подноготную, когда услышала, что ты будешь меня тренировать, а затем рассказала все, что только можно было выискать в Интернете, - Гарри пожал плечами. – Вы с ним плохо расстались или тут что-то другое? Он вообще довольно милый, по крайней мере, для старика. - Старика? Альбус мой ровесник, и, прошу заметить, что я совсем не старый. Поттер нахально улыбнулся: - Ну, ворчишь ты точно, как старикан. Альбус – какое хорошее имя; сразу представляется добрый, мудрый ученый, который любит читать – вообще, похоже на тебя, если опустить слова о доброте. - На себя посмотри, паршивец, - нежно произнес Геллерт. – И наше расставание не было таким уж плохим, как это обычно понимается, но оно принесло много боли и разбило сердца нам обоим; все завертелось слишком быстро и тут же закончилось – подобно Икару, что подлетел излишне близко к солнцу. - Но это же было, сколько там, лет двадцать назад? Разве ты не должен был уже преодолеть свои сердечные муки? - И это мне говорит ребенок, у которого самые серьезные отношения за всю свою жизнь заключаются в том, чтобы пялиться на красивого незнакомца на катке. Кстати, его зовут Том, а Альбус – его тренер. Гарри сморщил нос. - Фе, Том – такое скучное имя, по сравнению с Альбусом. Геллерт почесал переносицу. - Гарри, еще хоть слово об Альбусе, и будешь наматывать круги по катку до захода солнца. - Ну и отлично, - пробурчал парень. – Но это еще не конец. *** - Просто пригласи его на свидание, - со вздохом произнес Гарри, пока они с Геллертом сидели в кафе у катка. С их столика открывался прекрасный вид на лед и фигуристов на нем. – Ты не мог отвести от него глаз всю неделю. - Я тут не один такой, - заметил Геллерт. – И я, по крайней мере, могу поздороваться с Альбусом, не краснея и не мямля. Гарри покраснел. - Ну, может, будь у меня достойный пример для подражания… показал бы мне, как завести с кем-то отношения. - Гарри, ты же знаешь, ты для меня, как сын, но я ни в каком виде не собираюсь рассказывать тебе о пестиках и тычинках, или ходить с тобой на двойные свидания, или… - Ладно-ладно, я понял, - отозвался Поттер, махнув рукой. – Ты бы предпочел навсегда оставаться одиноким, пока не перешагнешь через свою первую любовь, но и разжечь эту самую любовь ты тоже не хочешь. Хоть это и кажется глупым, я заранее извиняюсь за вмешательство, - глаза Геллерта расширились, когда он осознал, что Гарри махнул рукой не от бессилия, а чтобы подозвать Альбуса. – Возможно, ты еще поблагодаришь меня за это, и, пожалуйста, не заставляй меня снова устраивать эти скоростные гонки на льду. Вот и славно, а теперь получай удовольствие. Парень выскочил из-за стола прежде, чем Геллерт успел сказать ему, что заставит наматывать круги по катку на скорость до тех пор, пока Гарри не начнет плакать от одного только упоминания о них. Альбус сел на место парня до того, как Геллерт успел сбежать. - Гарри, конечно, та еще штучка, буквально маленький фейерверк, - заметил Дамблдор, глядя на каток, где покрасневшего парня взял в оборот Том. – На льду он напоминает мне тебя: такое мастерство и грация. - Ты наблюдал за нами? Альбус склонил голову. - Даже если бы я этого не делал, то все равно был бы наслышан об умениях Гарри, потому что Том практически ни о чем другом и не говорит. Да и я сам не могу оторвать от тебя взгляд, словно обязан сопровождать им каждое твое движение. Странно, ведь правда, что я чувствую что-то подобное спустя столько лет? - Ты не одинок в этом, - пробормотал Геллерт. – Никто и никогда не был похож на нас: ни в качестве фигуристов, ни любовников. А теперь мы оба, без предупреждения, вынуждены противиться своему прошлому. - Как говорится, взгляд в прошлое может быть полезным, - мудро отозвался Альбус. – Таким образом, можно извлечь уроки, заметить ошибки и не допустить их повторения. И пусть наша с тобой любовь претерпела неудачу, быть может, она поможет другой расцвести. Он снова глянул в сторону Тома и Гарри, и Геллерт усмехнулся. - Этим мальчишкам определенно нужна помощь. Том, кажется, вполне уверенно чувствует себя, флиртуя и раздавая комплименты, но явно слишком боится, что его отвергнут, а Гарри просто невинная овечка, когда дело доходит до отношений. Хотя весьма забавно слышать, как он мямлит, вместо своих привычных язвительных комментариев по поводу и без. Альбус улыбнулся. - Как я уже говорил, он, во многом, напоминает мне тебя. Знаю, что встретиться вновь весьма сложно для нас обоих, но, возможно, ты захочешь отложить свое недовольство, чтобы помочь отношениям этих двоих расцвести. - Я сделаю все, что угодно, ради счастья Гарри, - свирепо отозвался Геллерт, но затем его тон смягчился. – И просто знай, Альбус, я не ненавижу тебя. Мне больно, очень больно, но, во многом, это из-за моей неспособности справляться с эмоциональными потрясениями. - Рад, что ты не ненавидишь меня. Я тоже тебя не ненавижу, - улыбнулся Альбус, и, увидев это, Геллерт вспомнил, каково это – когда сияют звезды. *** - Но как тренировка с фигуристом может быть для меня полезной? Это такой странный способ сблизиться с мистером Дамблдором? Или… - глаза Гарри комично расширились, - это Том попросил потренироваться со мной? Геллерт фыркнул. - Мистер Дамблдор? Ты едва знаешь этого человека и уже проявляешь к нему больше уважения, чем ко мне. И нет, Том не подходил ко мне за этим, впрочем, полагаю, он излишне горд, чтобы подойти и попросить о подобном вслух. - Тогда зачем…? - Затем, - перебил его Геллерт, - что мы с Альбусом поговорили и пришли к выводу, что вам с Томом здорово было бы потренироваться вместе. Пусть вы и занимаетесь разными видами спорта, они оба требуют точности и сосредоточенности. Конечно, не будет такого, что ты занимаешься своими рутинными упражнениями, пока Том носится с непривычной для него клюшкой, но основы, по сути, те же. - Хм, а я вот все еще считаю, что ты согласился лишь для того, чтобы быть поближе к своему парню. - Что ж, в процессе я помогаю тебе стать поближе к твоему, так что подумай над этим, пока нарезаешь очередной круг на скорость, паршивец, - Геллерт обезоруживающе ухмыльнулся. Гарри закатил глаза, но отправился выполнять упражнение. - А он быстр, надо отдать ему должное, - раздался голос Тома, когда он и Альбус подошли к катку. – Он как молния. До сих пор не понимаю, как такая мелочь может иметь все шансы выступить против любого вашего типичного хоккеиста. - Ах, люди умеют удивлять, Том, - сказал Альбус с улыбкой, глядя на Геллерта. – Даже если ты думаешь, что узнал о человеке все, его история никогда не заканчивается. Геллерт, ты заставляешь своего ученика выполнять упражнения на скорость? Помнится, ты ненавидел, когда я заставлял тебя делать их на тренировках. Мужчина почувствовал, как запылали его щеки, и попытался придать себе надменный вид, дабы скрыть этот факт. - Это весьма эффективная стратегия для успешной тренировки. Том, у Гарри матч через три недели, может, придешь и посмотришь, каков он в действии? - В действии… это определенно кажется мне привлекательным, - промурлыкал юноша, и Геллерту внезапно не понравилось, как пристально Риддл смотрел на Гарри, носящегося по катку. - Вот и правильно, Том! Думаю, тебе тоже нужно проехать несколько кругов на скорость, чтобы разогреться, - сказал он командным тоном. - Да я ведь не соревнуюсь ни с кем в скорости! – запротестовал юноша, но Альбус жестом велел ему сделать так, как было велено. - Теперь мы, считай, оба твои наставники, так что, пожалуйста, делай, как говорят, Том, - сказал Дамблдор. - Эти двое идеально подходят друг другу, - пробормотал Геллерт, когда Том скрылся из виду, успев демонстративно закатить глаза на прощание. – Они милая пара, пока практикуют воздержание. - Постарайся заставить двух девятнадцатилеток воздержаться от половой жизни, и твои способности наставника превзойдут все мои ожидания, Геллерт, а они очень уж высоки. Геллерт нахмурился, но выражение его лица смягчилось, стоило ему увидеть улыбку Гарри, расцветшую, когда Том догнал его. Мужчина ненавидел это признавать, но он не был отцом Поттера, у него не было на него никаких родительских прав, так что он не мог отваживать от него парней своим жутким, гиперопекающим отцовским поведением, сколь сильно бы ни хотел. - Ты очень заботишься о Гарри, - заметил Альбус, встав рядом с Геллертом. Их руки соприкоснулись, когда они оперлись об ограждение вокруг льда, и это на мгновение вызвало вихрь воспоминаний о холодных поцелуях, малиновых смузи и звоне лезвий их коньков на льду, когда они кружились в танце друг с другом. – Я рад, что в твоей жизни есть кто-то, кто заботится о тебе, поскольку знаю, насколько ты считаешь себя недостойным чужой любви. - Не устраивай мне тут сеанс психоанализа, Альбус, - резко отозвался Геллерт. – Мы оба знаем, что именно я был тем злом, что разрушило наши отношения, нет необходимости напоминать об этом. - Я никогда не считал тебя злодеем. Просто видел перед собой юношу, полного отчаяния, испытывавшего душевную боль, которую я был не в силах исцелить. - Никто и никогда не приблизится ко мне достаточно близко, чтобы хотя бы попытаться сделать это, никто, кроме тебя, - пробормотал Геллерт. Его сердце колотилось в груди, а боль, которую он похоронил глубоко внутри себя, встрепенулась и полезла наружу, преисполненная надеждой. - Ты хороший человек, Геллерт, не проходило и дня, чтобы я не думал о тебе. Может, мы с тобой могли бы выпить кофе в один из чудесных ближайших деньков, пусть даже если причиной станет заговор, как сделать наших учеников гораздо менее социально неловкими. - Звучит здорово, - ответил Геллерт с улыбкой. *** - Удивительно, что у тебя еще все зубы не выпали, с таким-то количеством сладкого, - заметил Геллерт, наблюдая, как Альбус добавляет в кружку три чайных ложки сахара. - Я – таков, какой я есть, пусть и сладкоежка, - рассудительно пояснил мужчина. – Не представляю себя без пачки лимонных леденцов в кармане. - Любишь сладкое, но встречался со мной, - произнес Геллерт с напряженной улыбкой. – Должно быть, твое мироощущение как-то неправильно работает. - Не думаю, что это так. Большинство людей считает лимонные леденцы весьма кислым десертом, но стоит тебе перетерпеть изначальную кислинку, как они тут становятся сладкими. Геллерт приподнял бровь. - Ты сейчас пытаешься сравнить меня с лимонными леденцами? - Да, - просто ответил Альбус. – Хотя на твоем месте, я бы воспринял это, как комплимент: лимонные леденцы всегда были для меня самыми любимыми. Сердце Геллерта подпрыгнуло в его груди, хотя он и пытался заставить его угомониться. Дамблдор словно беспрестанно возрождал его надежду на то, что они смогут продолжить свои отношения, будто и не было их расставания; надежду на то, что Геллерт здесь не единственный, кто по-прежнему одержим своей первой любовью… и тут мужчина вспомнил, что вся вина за то, что он потерял Альбуса, лежала на нем, и он просто не имел права ждать от любимого, что тот легко и беззаботно вновь примет его в свою жизнь. - А вот Том терпеть не может лимонные леденцы, - продолжил Дамблдор. – На самом деле он многого не любит. У него было не самое лучшее детство, и это сильно на него повлияло, потому я был приятно удивлен, увидев, как он демонстрирует по отношению к Гарри искренний интерес. - У Гарри тоже были проблемы, - признался Геллерт. – Как только я узнал об этом, сделал тренировки для него первоочередной задачей – так у него был повод вообще практически не появляться дома. Альбус нахмурился. - Ужасно, когда плохо обращаются с детьми. Я рад, что Гарри нашел тебя: рядом с тобой он выглядит счастливым, даже когда ты ворчишь. Весьма любопытно, не правда ли, то, что мы с тобой после всех этих лет оказались в одном и том же городе, работая с учениками, чрезвычайно похожими друг на друга. Похоже, нашим судьбам суждено вечно переплетаться друг с другом. - Я думал, ты слишком логичен, чтобы верить в судьбу, - заметил Геллерт. - На самом деле, я слишком логичен, чтобы твердо верить или не верить в судьбу, - поправил его Альбус. – Нет никакого способа доказать или опровергнуть эту мысль. Я знаю, насколько большое значение ты придаешь судьбе и предназначению*, Геллерт, так что думаешь о нашем воссоединении после всех этих лет? - Думаю, что судьба либо невероятно жестока, либо настолько же добра. Дамблдор улыбнулся. - Мне хотелось бы думать, что она добра: я не собираюсь разрушать твою жизнь. - Ты слишком хороший для такого, Альбус, уж я-то знаю, - тихо сказал Геллерт. – Ты всегда озарял мою жизнь светом, даже когда я думал, что она наполнена лишь тьмой. - Этот свет все еще со мной, Геллерт, и он будет сиять для тебя, если позволишь. Я знаю, что ты, наверное, пока не готов вырваться из тьмы, но, поверь, побег – это спасение*. Альбус протянул ему руку через стол, и мужчина грациозно ответил на рукопожатие. - Я знаю, - пробормотал он. – Знаю. *** - А у тебя хорошее настроение, - сказал Гарри, жадно кусая свой пончик. – Обычно ты бежишь от сахара, как от чумы. - Ну, - медленно отозвался Геллерт, - полагаю, что изредка есть сладкое не так уж плохо. И да, всегда пожалуйста, наслаждайся. Парень ухмыльнулся. - Я уже поблагодарил тебя. А эта жизнерадостность и положительное отношение к сладкому как-то связана с тем, что ты стал проводить больше времени с мистером Дамблдором? Том говорит, что он очень высоко отзывается о тебе… все время. - О, так Том сказал это? – легко парировал Геллерт, быстро меняя тему. – Вы двое теперь проводите много времени вместе. Щеки Гарри густо покраснели. - Мне нравится Том, у него весьма мрачное чувство юмора. У нас есть шутка, что он, в тайне, серийный убийца. - Идеальное прикрытие – превратить правду в шутку, - отозвался Геллерт. - Боже, - Гарри закрыл лицо руками. – Да у него такое же чувство юмора, как у тебя. - Но ты еще не пригласил его на свидание? Парень покачал головой. - А ты уже пригласил мистера Дамблдора? Ну, точнее, опять. Думаю, было бы мило, если бы вы снова начали встречаться после всех этих лет. - И тебе не кажется, что тот факт, что после первой пробы отношений мы расстались, может стать проблемой? - Мог бы стать, если бы вы расстались только что, но прошло целых двадцать пять лет. Думаю, минуло достаточно времени, чтобы пройти этот этап и начать все сначала. Знаю, что постоянно шучу о том, какой ты ворчливый, но вообще-то я считаю тебя хорошим человеком: ты присматривал за мной все эти годы, когда я был никому не нужен. Я просто хочу, чтобы ты обрел счастье. Поттер выглядел таким искренним, а в его больших глазах плескалось столько нежности и мольбы, что Геллерту захотелось пообещать ему все, что угодно, хоть весь мир. И он подарил бы Гарри весь мир, но это было невозможно. Зато в его силах было принести свое сердце в жертву – все, лишь бы был шанс, что Гарри сможет увидеть его счастливым. Защита, которую Геллерт возвел вокруг своего сердца, только казалась такой простой и легко преодолимой, но, сказать по правде, мужчина страдал: закрываясь, боясь своих страхов, он не мог испытать и подлинного счастья. - Хватит уже этих щенячьих глазок, паршивец, - ласково произнес Геллерт. – Твоя взяла. *** Геллерт молча стоял у входа в комнату для хранения снаряжения, пока Альбус заканчивал собирать вещи. Мужчина чувствовал, как неистово бьется его сердце, и ненавидел, что Альбус был тем единственным, кто с легкостью мог заставить его маску самоуверенности разлететься в дребезги. - Хочешь поговорить, Геллерт, или тебе больше по душе наблюдать за мной из тени? – поинтересовался Дамблдор, не оборачиваясь. Геллерт улыбнулся. - Что меня выдало? - Сандаловое дерево и мед. Я отлично знаю твой запах, - мужчина, наконец, повернулся к Геллерту, и его голубые глаза лучились весельем. – Зачем я тебе понадобился? - Ну, - медленно начал Гриндевальд, - сегодня вечером в театре будет «Шоу ужасов Рокки Хоррора»*, и я подумал, может, ты захочешь составить мне компанию? Альбус ослепительно улыбнулся. - Я бы с удовольствием. Помнишь, как мы впервые сходили на него, одетые в корсеты и чулки в сеточку, чувствуя, что обрели свое место в этом мире? - И к концу той ночи мы танцевали и пели вместе с остальной счастливой толпой, выбросив из головы мирские заботы. Это одно из самых теплых воспоминаний о тебе, что у меня осталось. - Несмотря ни на что, мне нравятся все воспоминания о тебе, - пробормотал Альбус, протянув руку, чтобы убрать прядь волос с лица Геллерта изящными пальцами. – Ты ведь знаешь, что ошибался: ты никогда не был тем, кто недостоин любви или сломлен. Можешь считать меня лжецом, но, надеюсь, ты поймешь, что я никогда не лгал тебе. И не собираюсь, в дальнейшем. Геллерт грустно улыбнулся. - Может, ты лжец, а может, просто дурак. Кто еще, кроме сломленного человека, способен оттолкнуть свою любовь из-за глупых страхов и сомнений в себе самом? - Дурак, - просто ответил Альбус. – А кто лучше поймет дурака, как не другой дурак? Прошлое осталось в прошлом, Геллерт, у нас еще есть уйма времени, чтобы создать вместе множество новых воспоминаний – если ты, конечно, этого хочешь. - Хочу, больше всего на свете, - громко прошептал мужчина, закрывая глаза. Он почувствовал, как Альбус прижался к нему и уткнулся в грудь лбом. – Просто пообещай, что поймаешь меня, если я упаду. - Отныне и навек, Геллерт. *** - Давай, Гарри! Надери им задницы! – крикнул Том, с энтузиазмом колотя по барьеру, отделяющего зрителей от хоккейного матча. Геллерт и Альбус обменялись удивленными улыбками. После совместного похода на «Шоу ужасов Рокки Хоррора», все сомнения Геллерта улетучились. Проводить время с Альбусом оказалось легко, и мужчина вновь ощутил себя молодым – все плохие воспоминания затмились новыми, хорошими. Тем не менее, Геллерт чувствовал себя еще глупее, чем раньше: он не понимал, как позволил Альбусу уйти и прожить большую часть жизни без него; именно по этой причине ему предстояло сделать еще один важный шаг. - А он очень хорош, - заметил Дамблдор, наблюдая за тем, как Гарри мастерски обходит своих противников. Зрители разразились громкими криками, когда парень одним ударом отправил шайбу в ворота. – На льду не найдется равных ему в скорости. - Большинство людей усмехается, услышав, что он хоккеист. Видят только его низкий рост и миниатюрность, думают, что на катке его попросту раздавят, но Гарри превращает свою мнимую слабость в силу, - с гордостью сказал Гриндевальд. - Вижу в его движениях тебя, Геллерт, - ответил Альбус. – Вы проделали просто фантастическую работу, тренируя его, да, Том? Юноша не ответил, будучи слишком сосредоточенным на каждом движении Гарри – его взгляд был так и прикован к нему. Геллерт ухмыльнулся. - Мы должны будем удостовериться, что Гарри не попадется на глаза Тому на его выступлении. Риддл – невероятно талантливый фигурист, но, похоже, его легко отвлечь. - Уверен, ты большую часть своей жизни провел, наблюдая за красивыми мальчиками на льду, - поддразнил его Альбус. - Ну, я ведь приходил на все твои выступления, ведь так? – отозвался Геллерт, соблазнительно приподняв брови. - Побереги себя, МакЛагген, - прошипел Риддл кому-то за барьером. – Я перережу тебе горло, если хоть еще раз врежешься так в Гарри. - Том часто говорит что-то подобное, - пояснил Альбус, улыбнувшись юноше. – Такая страстная натура. - Шутки про серийного убийцу теперь начинают обретать больший смысл, - пробормотал Геллерт. - Вы это о чем? – спросил Том, бросив на них взгляд через плечо, и снова вернулся к наблюдению за матчем. – Геллерт, как Вы думаете, мы сможем заставить Гарри позаниматься фигурным катанием? Я был бы счастлив тренировать его все свое свободное время. - Уверен, что будешь, - смиренно отозвался Геллерт, после чего продолжил погромче. – Если сможешь научить его держать равновесие на своих коньках*, то милости прошу, будешь гостем на наших тренировках. - Возможно, для Гарри и Тома будет полезна тренировка наедине, - предложил Альбус, изящными пальцами обхватив изгиб локтя Геллерта. - Одна тренировка под присмотром взрослых, - прорычал Гриндевальд. Том снова оглянулся на Геллерта и очаровательно улыбнулся ему: - Уверяю Вас, я истинный джентльмен. Геллерт фыркнул: - Это именно то, что я сказал, когда был твоего возраста, и… - Альбус пихнул его ногой, - я поговорю об этом с Гарри, и посмотрим, что из этого получится. - Хорошо, - кивнул Том. – А теперь, может, вы двое перестанете флиртовать и начнете смотреть матч? *** Геллерт улыбнулся, когда Альбус осторожно провел рукой по его пояснице – они двигались так синхронно, что мыски их ботинок шли вровень. Гарри и Том, обнявший его за плечи, шли впереди них. Команда Поттера выиграла в матче, и Геллерт предложил ему сходить вместе и выпить, чтобы отметить победу. В итоге, с ними пошел Том – который нахально пригласил себя сам – и Альбусу только и оставалось, что идти вместе с ними – впрочем, идея ему понравилась. Направлялись они в единственный гей-бар в городе, и Геллерт не мог не заметить, как рука Тома плавно опустилась вниз, обхватывая Гарри за талию и притягивая поближе. Сам мужчина крепче сжал руку Альбуса, но не сводил глаз с юношей, шедших впереди. Чуть позже Геллерт счел забавным, что Тому и Гарри пришлось показывать на входе удостоверение личности, чтобы доказать, что им уже есть восемнадцать. В конце концов, молодость, ничто иное, как привилегии. Зайдя в VIP-кабинку, находящуюся в дальней части бара, Геллерт не мог не нахмуриться, когда рука Тома скользнула под стол и скрылась с его поля зрения. Риддл поймал его взгляд и невинно улыбнулся – отчего Геллерт зло зарычал. Мужчина подпрыгнул, когда рука Альбуса ненавязчиво коснулась его колена. - Влюбиться впервые так захватывающе, - сказал он так тихо, чтобы его услышал только Геллерт. – Помнишь, как мы были друг от друга без ума? - Я все еще могу быть романтичным, если захочу, - грубо парировал мужчина. – Может, только что была не слишком-то хорошая демонстрация этого, но не стоит недооценивать мою харизму. Альбус нежно улыбнулся. - Я никогда бы не стал тебя недооценивать, Геллерт. А теперь, разве ты не обещал принести нам всем выпить? Гриндевальд ушел в бар, но вскоре вернулся, принеся виски для себя и Тома, коктейль «Маргарита» для Альбуса и какой-то апельсиновый алкогольный напиток* для Гарри, в котором, как подозревал мужчина, сахара было больше, чем всех других ингредиентов, вместе взятых. Он сделал глоток виски и без задней мысли скользнул рукой по бедру Дамблдора; впрочем, тут же пожалел об этом – тепло кожи Альбуса пробудило желание утащить его обладателя куда-нибудь в укромный уголок и отыметь каждый дюйм его тела. Геллерт бросил взгляд через стол, вновь ловя взгляд Тома. Рука юноши все еще была вне поля его зрения, но то, как она была изогнута, и румянец на щеках Гарри, сказали Геллерту больше, чем он хотел бы знать. Мужчина разрывался между желанием заставить Тома поменяться с ним местами и желанием чувствовать подле Альбуса – и последнее успешно конкурировало. Он ухмыльнулся, и Том отзеркалил его ухмылку, пока Альбус и Гарри сидели, не замечая этого; хотя, Дамблдор наверняка обратил внимание на их переглядывания, просто сделал безучастный вид. - Славное местечко, - сказал Риддл, осматривая бар. – Вы двое приходили сюда в молодости? Альбус кивнул. - В наше время здешнее убранство ничем не отличалось от обычного бара, но все местные знали, что это за место. Бывало, мог случайно зайти гетеросексуальный посетитель, по ошибке, но такие тут же молча и быстро уходили. - Геллерт… - умоляюще позвал его Гарри, толкая пустую бутылку тренеру через стол. – Сегодня я твой чемпион, можешь купить мне еще одну, пожалуйста? - Да, но только если дашь слово, что не выпьешь вторую так же быстро, - сурово ответил Геллерт. – Мы оба знаем, как на тебя действует алкоголь. Почему бы тебе не показать Альбусу и Тому шрам на предплечье? Гарри закатал рукав, обнажая длинную розовую отметину. - Однажды, когда я был очень сильно пьян, я решил покататься на коньках. И, попытавшись их надеть, умудрился порезать руку лезвием. - Он позвонил мне в панике, умоляя забрать его, - добавил Геллерт. – И не с катка, куда бы он мог забраться по-пьяни, а с замерзшего озера. Теперь Гарри запрещено пить, когда меня нет поблизости. - Так ты легко пьянеешь, а? – промурлыкал Том. – Это так мило. Вечер продолжился в приподнятом настроении, Геллерт с Альбусом свободно болтали, без оглядки на свое прошлое. Их история навсегда останется с ними, делая их теми, кто они есть, но было приятно избавиться от отягчающего сердце груза. А затем были их руки – каждый изучал бедро другого. Пальцы Геллерта так и зудели – хотелось забраться повыше, чтобы увидеть, все еще ли дрожит от удовольствия Альбус, когда Гриндевальд касается его. Он уже готов был прошептать на ухо Дамблдору, что, возможно, они отправятся к нему в гости на чашечку кофе, как вдруг ему на колени пролился какой-то холодный напиток. Геллерт отскочил от Альбуса и бросил взгляд через стол – там Гарри пытался залезть на колени к Тому. - Я покажу тебе лучший чертов стриптиз*, что у тебя когда-либо был, - проговорил Гарри. - А вот и нет, - сказал Геллерт, хватая парня за плечо. – Я отвезу тебя домой. Он едва смог сдержать раздраженный стон – это все его вина, нужно было лучше следить за Гарри. - Я могу отвезти его, Геллерт, без проблем, - предложил Том. - Не в этой жизни, сынок, - прорычал Гриндевальд. – Увидимся на катке. *** - Это похищение, Геллерт? Похоже на похищение. Мужчина закатил глаза, хоть Альбус этого и не видел. - Ты охотно сел в машину и столь же охотно позволил завязать тебе глаза, - заметил он. – Если это и похищение, то ты дал мне добро. - В любом случае, я бы не стал хорошей жертвой похищения, - размышлял вслух Альбус. – Всегда верил, что смогу найти выход из любой ситуации. - О, не сомневаюсь, - отозвался Геллерт. – Но освобождать тебя все равно не собираюсь. И не столько потому, что это не похищение вовсе, а просто думаю, что тебе крайне важно будет это увидеть. Наконец, они добрались до нужного места назначения – Геллерт остановил машину и помог мужчине из нее выбраться, а затем повел куда-то. Альбус ахнул, стоило снять с него повязку: - Наша старая ледовая арена? Гриндевальд кивнул: - К сожалению, завтра ее снесут, теперь ведь их строят побольше да получше. Но я поговорил с менеджером, он разрешил нам провести здесь сегодняшний вечер. Альбус бросил на Геллерта взгляд своих горящих синих глаз, их блеск был чуть размыт из-за стекол очков. - Это то самое место, где мы впервые влюбились друг в друга, Геллерт. Я твердо верю во второй шанс для нас. Он протянул руку, и Геллерт изящно сжал его пальцы, когда они вместе прошли сквозь знакомые двери. Стены были все того же бледно-голубого цвета, разве что краска с годами облупилась. Геллерт знал, что зайди он в душевые, то надпись «ГГ + АД >», вокруг которой он нарисовал сердечко, на одной из дверец, все еще будет там. Все эти воспоминания будут уничтожены на следующей день, оставшись лишь в сердцах Альбуса и Геллерта, как их собственная тайная история. - А пахнет здесь все также, - сказал Дамблдор, принюхиваясь и громко выдыхая, пока они зашнуровывали коньки. – Застарелым потом и чистящими средствами. - Кто бы мог подумать, что хоть кто-то сможет влюбиться в подобном месте – но мы сделали это, - Геллерт вытащил из кармана телефон и зашел в музыкальный плеер. – У меня до сих пор сохранились наши старые песни, под которые мы раньше катались. - Надеюсь, первой будет… - Альбус умолк и расплылся в улыбке, когда заиграла «Я Бы Сделал Все Для Любви». – Ты всегда такой чуткий и милый, Геллерт, и я говорю это от всего сердца. Стоило музыке зазвучать, как Альбус выкатился на лед. Его тело изящно двигалось под аккорды знакомой мелодии, коньки были его продолжением, точно крылья у ангела. Геллерт был счастлив и просто наблюдать за ним, но когда Дамблдор элегантным движением поманил его к себе, мужчине ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Он обнял Альбуса за талию, подстраиваясь под его движения, когда они начали танцевать вместе. Прошло много времени с тех пор, как Геллерт катался на коньках вот так, но вернулся он к этому так просто, словно лед был его самой сутью. Наверное, он скрывал свою боль во все более и более жестоких играх в хоккей, но фигурное катание всегда было его мечтой. Песня закончилась, и они остановились, лишь на мгновение встретившись взглядами, прежде чем поцеловаться. И если Геллерт на самом деле спит, то он не желает просыпаться. *** На следующее утро Геллерт проснулся в непривычной кровати, в объятиях нежных, теплых рук. Он глубоко вдохнул, наслаждаясь сладким лимонным ароматом. - Доброе утро, - пробормотал Альбус за его спиной. – Прошлая ночь была исключительно волшебной. Геллерт перевернулся на спину и загляделся на потрясающе красивое лицо Дамблдора, освещенное утренним светом солнца. - Какая ее часть? Когда мы катались на коньках, целовались, или… - Все вместе, - вмешался Альбус и покраснел, когда Геллерт поддразнил его, забавно пошевелив бровями. – Снова чувствую себя молодым. - Ты вообще-то не старый, - усмехнулся Гриндевальд. – На самом деле, я готов ко второму раунду. Как бы поразительно ты не седлал меня, мне хотелось сделать тебе ответную услугу. Альбус улыбнулся. - Кто бы смог отказаться? Я… о, дорогой. Мужчина сел на кровати, и Геллерт тоже подскочил. - В чем дело? - Двенадцатый час, - печально сказал Альбус. – Как бы сильно мне не хотелось снова разложить тебя на постели, мы уже на два часа опоздали на встречу с Томом и Гарри на катке. - Том, наверное, уже взял на себя бразды правления, - отозвался Гриндевальд, пренебрежительно махнув рукой. – Он прирожденный лидер, да и, с учетом опоздания, что значат еще полчаса? - Полчаса? Ты переоцениваешь свою молодость, Геллерт, - поддразнил его Альбус. – Кроме того, думаю, мальчикам скоро станет скучно – вдруг Том предложит подождать нас у него в квартире? - В его квартире? – повторил мужчина, выпучив глаза. – Нет, я определенно не хочу говорить об этом. - Том не такой уж и дьявольский, как тебе кажется, - рассмеялся Альбус, когда Геллерт повез их к катку. – Во многом, он напоминает мне тебя. - Точно, - прорычал мужчина, - и в его возрасте я бы воспользовался любой возможностью, чтобы затащить тебя в постель. Когда они добрались до катка, Гарри и Тома нигде не было видно, но их рюкзаки валялись на одной из скамеек. Геллерт прищурился, когда его взгляд упал на дверь комнаты для хранения снаряжения, и он молча ринулся к ней. Когда мужчина распахнул дверь, Гарри и Том отскочили друг друга: их зрачки были до безумия расширены, а губы распухли от поцелуев. Рука Риддла забралась под джемпер Гарри, но у него хотя бы хватило такта быстро убрать ее, когда Гриндевальд впился в парней взглядом. - Геллерт, я… - Тихо, Гарри, - сказал мужчина, переводя взгляд на Тома. – Если ты делаешь Гарри счастливым, то да будет так, ничего против иметь не буду. Но, клянусь всеми богами, Том, если ты причинишь ему боль… - Да-да, Вы прибьете меня, - закончил за него Риддл. Тут его губы изогнулись в ехидной ухмылке. – Кто бы говорил. Если не ошибаюсь, Вы сейчас во вчерашней одежде, а еще вы с Альбусом сильно опоздали сегодня и пришли вместе. Геллерт захлопнул дверь. - Даю вам десять минут на поцелуи, после чего будете нарезать круги на скорость, и вопрос исчерпан. Краткий ответ был сильно неразборчив. Геллерт повернулся к Альбусу, который просто с удовольствием смотрел на него. - О, быть молодым и влюбленным, - вздохнул Дамблдор. – Сочувствую Тому, но, должен признать, мне нравится видеть тебя таким заботливым. - А мне нравится видеть тебя без одежды, - парировал Геллерт с коварной усмешкой. – Как думаешь, они заметят, если мы уединимся на эти десять минут? Альбус улыбнулся. - Очень вряд ли, так что, продолжим, любовь моя. Конец. *** Примечание переводчика: А теперь, как всегда, познавательная рубрика. *Майкл Ли Эдей (англ. Michael Lee Aday), более известный под сценическим псевдонимом Мит Лоуф и Мит Лоуф Эдей (англ. Meat Loaf Aday — «мясной рулет», «мясная голова») — американский рок-певец, кино- и театральный актёр. Получил широкую известность после выхода успешного альбома Bat Out of Hell и нескольких песен к кинофильмам. *В оригинале «fate and destiny». Всегда считала, что это синонимичные слова, поскольку переводятся обычно одинаково – «судьба». Однако выяснилось, что, несмотря на свою синонимичность, у этих слов разные смысловые значения. Слово «fate» обозначает «отрицательную судьбу», вроде как «злой рок» и все такое. «Destiny» же обозначает судьбу именно благосклонную, плюсом – предназначение. Слово «fate», полагаю, стало прародителям нашего «фатальность», сравните: «фатальная встреча» и «судьбоносная встреча» - очевидно разный смысл. *Игра слов. В оригинале: «I know you may not be ready to escape the darkness just yet, but trust me when I say, there is an escape». Суть в том, что «escape» имеет множество значений. В качестве глагола to escape переводится, как убегать, вырваться (из плена), ускользнуть (от опасности). В качестве существительного an escape, чаще всего, переводится, как «побег» или «спасение» - учитывая значение того же глагола: «избежать чего-то плохого» это вполне логично. По сути, Альбус говорит, что-то вроде: «Я знаю, что ты пока не готов убежать от тьмы, но верь, когда я говорю, что это побег/спасение». Вот и выходит непереводимая дословно игра слов. * «Шоу ужасов Рокки Хоррора» (англ. The Rocky Horror Show) —популярный британский мюзикл, представляющий собой пародию на основные каноны научной фантастики и фильмов ужасов. Знаменит еще и тем, что частью спектакля становятся сами зрители. Если не знаете этого шедевра, то посмотрите фильм. * Коньки фигуристов (коим является Том) отличаются от коньков хоккеистов (Гарри) конфигурацией лезвия. Главным отличием хоккейных коньков от фигурных является отсутствие зубчиков на передней части лезвия. К тому же ботинок хоккейного конька лучше держит и защищает ногу от растяжений и ударов (это связано, прежде всего, со спецификой хоккейного катания, где присутствуют резкие движения и возможны удары). * В оригинале «alcopop». В русском языке дословное «алкопоп» используется редко, но встречается. Это такие газированные напитки, содержащие алкоголь. Наподобие «Garage» или «Essa», например. В процессе вычитки изменила на более понятное выражение. * В оригинале Lap dance (букв. «танец на коленях») — общее название эротических танцев, исполняемых в ночных клубах либо на коленях у сидящего зрителя в физическом контакте с ним (собственно lap dance), либо в непосредственной близости от него.