all night

*** <i>I was from the city, she was from the outside I was from the North, she was from the South side I looked in the mirror, I said man I'm alright Little did I know I'd be crying all night Cause I was from the city, she was from the outside I was from the North, she was from the South side I looked in the mirror, I said man I'm alright Little did I know I'd be crying all night Cause I was from the city *** Ночь украдкой погружает столицу России в темноту, но жители Москвы спать даже не планируют. Москва не спит никогда. Белый БМВ подъезжает к самой элитной гостинице главного города страны — Moscow City. Снять апартаменты в самом центре Москвы дорогого стоит. Высокий худощавый парень паркует авто и выходит из него, закрывая за собой дверь. Нервничает. Как в первый раз нервничает. Уже находясь в лифте здания, парень думает, может к чёрту всё? Может просто взять и уйти? И больше не зависеть от него? Двери лифта открываются с прибытием на нужный этаж, ноги подкашиваются. Он идёт в номер, указанный в смс, что пришло на его номер около получаса назад. Ждёт. — Привет, Тош, — улыбается брюнет, открыв дверь номера, в который сам недавно прибыл. блятьблятьблятьблять. — Привет, Арс, — сдавленно улыбается Шастун в ответ.   Хуёво. Как впервые, серьёзно, хуёво. И страшно. Антон привычно уже проходит в номер, любезно снятый Арсением, снимая верхнюю одежду. Блондин проходит внутрь апартаментов, проходя в гостиную. Красиво. До одури красиво. Вид из окна просто с ума сводит, была бы воля Шастуна, он бы просидел так весь вечер, глядя на город в уменьшенном размере. Но у Попова на него другие планы, в общем, как обычно. — Вина? — Д-да, пожалуйста, — немного заикаясь произносит Антон, потирая ладонью лоб. — Малыш? Ты чего? — А? Н-нет, ничего, Арс. — Боишься? — Да. — Чего? — Арсений садится Рядом с парнем на диван, кладя руку на его колено, — Всё же хорошо? — М, да, наверное. П-просто.. Немного волнуюсь... — Расслабься, — мужчина протянул парню бокал красного вина, бесспорно такого же дорогого, как и этот номер. Как и он сам. Арсений в этой белой рубашке, застёгнутой на все пуговицы — чёртово произведение искусства. Так и хочется дотронуться до него, проводить руками по гладкой ткани рубашки, аккуратно и медленно снимая её с него, выцеловывать каждый миллиметр его безупречной кожи, покрытой родинками и... Руки Попова опускаются на плечи парня, мягко массируя их. Он размашисто ведёт большими ладонями вниз по спине, меж лопаток, заставляя мальчика выгнуться. Мужчина стягивает с парнишки свитер, открывая собственному взору то, что скрыто от глаз других. Множество родинок, складывающихся в некие созвездия, если приглядеться, выпирающие лопатки, ключицы и ребра. Безумно. Он нежно целует блондина в шею, спускается ниже. Грубее. Оставляет засосы. Брюнет разворачивает Шастуна к себе лицом, его руки на талии парня, сократившееся в разы расстояние между ними сводит с ума. Слишком близко. Слишком быстро. Слишком. Арсений грубо целует Антона в губы, будто в последний раз, сплетает их языки между собой. Арсений любит доминировать. Антон любит подчиняться. Брюнет одной рукой спускается к джинсам пассива, расстёгивая их, помогает мальчишке раздеться. Знаете, он безумно красив, когда абсолютно лишён одежды. Щёки как в первый раз краснеют, колени сведены, что крайне не нравится Арсению, дышит тяжело, напряженно, возбуждено. Арсений медленно расстраивает пуговицы на своей рубашке, не сводя взгляда с парня, чем, естественно, смущает его. Откидывает рубашку в сторону. Резким движением рук раздвигает ноги блондина, вновь рассматривая, точно так же, как в первый раз, своего мальчика. Он нависает над ним, повалив того на кровать, и вновь целует. Грубо. Нагло. Напористо. Так, как любит Антон. Арсений ведёт кончиками пальцев по оголённому торсу Шастуна, от чего тот закатывает глаза от наслаждения. Как бы он не бежал от этого, всегда возвращался. Потому что он его с о б с т в е н н о с т ь. Попов ведёт рукой по члену парня, что выбивает из колеи, грани сразу же стираются, позволяя мужчине делать с ним всё, что ему только захочется. Без запретов. Без ограничений. Без стоп-слов. Брюнет продолжает легкими, почти невесомыми, расслабляющими движениями массировать член мальчишки, который уже весь извивался, требуя продолжения. Второй же рукой Попов пытался на ощупь изучить тело парня, водя пальцами по изгибами его тела. Он наклоняется к телу Шастуна ближе, касаясь губами розовых бусинок сосков, лаская языком, не прерывая манипуляций руками. Арсений протягивает одну руку вперёд — о да, у него уже всё готово — и достаёт из под подушки темную повязку на глаза, что после оказывается на лице Антона. Лишенный зрения он выглядит ещё более беззащитным. Ещё более желанным. Также оттуда мужчина достаёт вибратор в виде кольца, предположительно одевающегося на член партнёра или же свой собственный. И, естественно, вскоре кольцо оказывается на члене Антона, который и так уже был, мало того, что возбуждён, ещё и подвергался вечным движениям рук Попова, который явно ещё не собирался входить в парня. Брюнет снимает с себя брюки и Антон отчётливо слышит, как они падают на пол. Арсений двигается ближе к партнёру, водя кончиками пальцев по головке его члена, подбирается второй рукой к анальному отверстию. Думая, войти самому или вставить вибратор, мужчина массирует дырочку блондина, пытаясь хоть как-то его расслабить. Вибратор на члене сделал своё, когда Арсений переключил его на достаточно большую скорость, выбивая из Антона стон. О да, именно таким Арсений хочет видеть своего мальчика. Раскрасневшимся, взмокшим, возбуждённым и до одури красивым. Два пальца Попова вскоре оказываются во рту Антона, он сосёт их, втягивая щёки, обводя вокруг языком. Чертово сумасшествие. Голубоглазый вставляет сразу оба пальца, потому что ждать больше просто сил нет. Растягивая своего мальчика, Арсений быстро достаёт из шкафчика у кровати баночку со смазкой, что после выдавливает себе на руку, размашисто размазывая по своему, уже достаточно возбуждённому, органу. Он снимает вибратор с члена Антона, как и снимает повязку с его глаз, решая, что достаточно уже мучать парня, входит в него. Арсений двигается не быстро, растягивая момент удовольствия, стараясь уловить большее от данного занятия. Антон стонет под ним и это просто ужасно сводит с ума, лишает любой возможности думать и адекватно оценивать что-либо. Антон выгибается, сводит колени, часто дышит и так по-блядски стонет, что хочется смотреть на это вечно, а его сладкие стоны — записать на аудио и прослушивать на повторе. Стоны парня так сводят с ума, что Попов начинает двигаться в нём быстрее, вводя всё глубже, всё только для того, чтобы слышать тебе самые стоны громче, чётче, дольше. Занятие любовью уже медленно перерастает в обычную еблю, потому что Арсений себе уже отчёта в собственных действиях не отдаёт, вбиваясь в тело парня так, что с каждым толчком он сильнее прогибается в спине. И кажется, что уже все позы опробованы этими двумя, но эта — их самая любимая. Находясь в таком положении, они могут прекрасно видеть лица друг-друга, видеть, как наливаются краской щёки и кончики ушей, как из едва приоткрытых губ партнёра то и дело вылетают стоны, вздохи. Боже, это и вправду сводит с ума. Арсений наклоняется к Антону, целуя его в губы, немного приостанавливая толчки, но парень сам, проявляя инициативу, насаживается на член мужчины, что вызывает у него ухмылку. Он в мгновение понимает, чего хочет его мальчик, позволяя опрокинуть себя на спину и контролировать всё Антону. Он никогда такого не делал, но, как оказалось, такая поза вовсе не плоха. Блондин сам буквально скачет на нём, часто дыша и закидывая голову назад, что позволяет мужчине видеть его выпирающий кадык. Жарко. Член мальчишки наливается краской и он уже, кажется, вот-вот кончит, как и сам Арсений, на самом деле. Оба уже на грани, оба уже в голос стонут от любых прикосновений и оба одновременно кончают. В глазах темнеет от такого, оба мужчины падают на диван, всё ещё тяжело дыша. Их пальцы переплетены между собой, что делает их ещё ближе. Антон медленно проваливается в сон, но перед этим Арсений успевает сладко поцеловать его, приглаживая рукой растрепавшиеся светлые волосы парня. До сумасшествия приятно осознавать, что сейчас это чудо рядом с ним. До сумасшествия больно осознавать, что уже утром его здесь не будет, а секс перед панорамными окнами Moscow-City останется лишь сладким, будоражущим кровь, воспоминанием. </i>