Ответственность

      Саенс так сильно удивился услышанному, что смог ощутить нечто, похожее на перезагрузку.       – Что??? – поверить в услышанное он не смог и затребовал подтверждение.       – Я возьму над ним опеку. – повторил Эррор.       Учёный щёлкнул челюстью, шумно захлопывая распахнувшийся от удивления рот. Он стал жестикулировать, не находя слов. Наконец, выдал следующее:       – Стоп! Погоди минутку, Эррор. Я правильно понял? Ты хочешь стать его опекуном?       – Я думал, в нашем штате один калека, оказывается ещё и ты глухой.       – Не язви! Звёзды! Дай мне минутку прийти в себя… – ровно через минуту учёный смог обуздать эмоции и говорил уже спокойно. – Ты не можешь.       – Почему это!? – чёрный скелет ощутил себя уязвлённым. – Что сложного в уходе за калеченым скелетом.       – Это очень сложно, ты не сможешь, – словно мантру, повторил учёный.       – Смогу, – Эррор дёрнул нити, и Саенса вновь закачало у потолка. – и сделаю.       Учёный ослабил петлю на шее и закашлялся. Сменил тон:       – В смысле: зачем тебе это надо?       И в правду: зачем?       От голоса разума Эррор халатно отмахнулся: – «Потом разберусь. Просто надо».       – Не твоего ума дело. И заберу я его с твоего разрешения или без.       Саенс замахал руками, будто взлететь пытался, старался образумить как мог:       – Я не об этом, Эррор! Суть не в том, что ты можешь или не сможешь его забрать. Суть в том, что ты не сможешь обеспечить ему уход. Даже его друзья не смогли…       – Хах, паршивые друзья у него оказались!       – Они просто не выдержали! И я их не виню. Ты просто не слышал, какими словами и куда он их посылал. И что он у них просил! Чудо, что они ещё приходят и что-то пытаются сделать.       Эррор удивлённо моргнул и отпустил учёного обратно на пол. Он не помнил, чтобы звёздная команда когда-либо серьёзно ругалась. Тем более, чтобы инициатором ссоры был Инк. Он же сам всегда всех мирил. Да и бездушному нет смысла затевать ссоры. Выпил «радость» и пошёл делиться счастьем.       Однако недавно увиденная сцена говорила: учёный не врет. Между звёздными кошка пробежала и по пути нагадила. И именно Инк был той кошкой.       – Но я… всё равно попробую. – уже не так уверенно произнес разрушитель.       – Эррор, кажется, ты не понимаешь, на что подписываешься. – Саенс вздохнул и неожиданно схватил Эррора за руку.       – Не трогай меня!!! – моментальная реакция гаптофоба. Чёрный скелет отдёрнул руку и отскочил на пару метров, ещё и кость материализовал.       – Ты даже маленькое прикосновение выдержать не в состоянии. – как можно спокойнее пояснил свои действия Саенс. – А ему нужно будет постоянно помогать. Ежедневно по два-три раза в день делать массаж. Это многочасовые и обязательные тактильные контакты. Ты хоть понимаешь, что он даже ванную сам не в состоянии принять? Инк почти полностью недееспособен. И почти нет надежды на исцеление.       Чёрный скелет побледнел и обнял себя руками. Описанное Саенсом выбило почву из-под ног и заставило наконец понять, в каком положении находится его враг. На что Эррор его обрек!       – Нет шансов? – тогда будет гуманнее завершить начатое. Пойти и сломать, но уже не спину, а шею.       – Почти нет, – сделал упор на первое слово учёный и пояснил: – если правильно провести лечение и реабилитацию, у него будет шанс. Крохотный шанс вернуть ногам подвижность. Если бы только после получения травмы его бы сразу принесли ко мне…       Эррор потупил взгляд. Получалось так, что если бы он сразу после упивания победой сдал бы хранителя друзьям, те успели бы оказать ему помощь, и уже через недельку этот мудак вновь появился бы на горизонте антипустоты со своими дурацкими предложениями мира.       Но он не пришёл. Ни через недельку. Ни через месяц. Ни через два. Потому что Эррор оставил его мёрзнуть на холодном полу антипустоты с раздробленным позвоночником. Жгучее чувство вины заставило перегрузиться. Он не помнил случая, когда это происходило с ним настолько часто. Тело уже ломило от перезагрузок. Но Эррор не отступил. Он продолжил требовать ответы.       – Значит шанс есть. – заключил Эррор, когда перезагрузка закончилась. – Если постараться, Инк сможет вновь ходить.       Саенс в который раз пожал плечами. На данном этапе лечения он уже сделал всё, что мог. И пока прогнозы ставил неутешительные. Тому виной была не только болезнь Инка, но и его отношение к ней. Поганое отношение, надо заметить.       Впрочем, сейчас его занимало не это, а удивительная картина корящего себя разрушителя миров. Саенс не ожидал, что инвалидность хранителя так ударит по Эррору. Чёрный скелет уже не мог скрыть своего волнения и стыда. Потому Саенс постарался его успокоить.       – Я обязательно найду ему опытную сиделку. Или его друзья. Уверен, они уже в поисках по мирам…       – Не надо никого искать. – с мрачной решимостью Эррор сложил руки на груди. – Я же сказал, что беру опеку на себя.       – Ты что, прослушал всё, о чём я говорил?!! – Саенс так разозлился, что даже швырнул в разрушителя неработающую настольную лампу.       – Слышал, – легко увернулся от снаряда учёного разрушитель. – я справлюсь. Мне не в первой терпеть неприятное. И его потерплю.       – Упрямый идиот! Его излечение займёт годы! И ты будешь годы с ним?!!       – Что есть время для тварей пустоты? – беспечно ответил Эррор.       Саенс схватился за голову и замычал сквозь зубы нечто про упёртых идиотов, кому вина в голову ударила. Затем задумался. Может, отдать ему Инка не такая плохая идея?       – Ладно. Хорошо. Твоя взяла. – махнул на всё рукой учёный и предупредил ещё об одной проблеме — самое гадкое оставил напоследок. – Но ты с ним замучаешься. Вы оба друг друга заколебёте и очень скоро ты сам его вернёшь в палату. Поверь.       – С чего вдруг? Я знаю радужного мудака. Уж его позитив с обнимками выдержу.       На это Саенс нервно хохотнул.       – Нет. Ты его не знаешь, – очень мрачно протянул Саенс. – потому что никогда не видел его в таком состоянии. Ты понятия не имеешь, как он себя чувствовал, когда понял свою ущербность. Ты понятия не имеешь, как это ужасно — понимать, что больше никогда не сможешь делать то, с чем в лёгкую справлялся раньше. Ты не слышал, как он кричал по ночам, когда приходила боль. И ничего не знаешь о том, что он пережил за эти два месяца. Эррор, ты совершенно не готов взять на себя подобную ответственность. И это я тебе говорю как друг. Тот Инк, которого ты хочешь забрать, и тот, которого ты встречал на полях сражений, это два разных существа. И тот, кого ты заберешь, тебе не понравится, потому что ничего от Инка, которого ты желаешь видеть, ты в нем не найдешь.       Эти слова поколебали и без того подкошенную уверенность Эррора. Его уверенность стала напоминать надломленную березу с высушенными листьями. Но Эррор ухватился за хлипкий ствол и не дал древу погибнуть. Держался за принятое решение из последних сил. Внутренний голос кричал: это нужно тебе; ты всё делаешь правильно; ты справишься. А может это был и не внутренний голос, а создатели, которые изо-дня в день нашёптывали разные глупости и задавали нелепые вопросы. В любом случае, Эррор им верил.       – Саенс, я принял решение. Я заберу Инка.       Усталый учёный облокотился на стенку и спросил:       – Мне тебя не переубедить?       – Даже не старайся. Я всё решил. В ответ кивок. Саенс достал записную книжку и начал в неё записывать. Много и долго.       – Слушай меня очень внимательно, Эррор. Все эти рекомендации ты должен выполнять неукоснительно. По времени! Ежедневно! И плевать, как сложно это будет. Стоит пропустить хоть день, и это даст откат к самому началу. Фактически, ты отнимешь у Инка призрачный шанс на исцеление. Ты это понимаешь?       – Да понял я! Понял!!       – И, Эррор, никакого алкоголя.       – Я не собирался его спаивать!       – Не только ему. Тебе тоже нельзя. Ни капли в рот! Чёрт тебя знает, на что ты будешь способен под градусом.       – … Ладно. Но я как бы не алкоголик. Я шизофреник и психопат.       – Ты пытаешься меня отговорить отдавать его тебе? – отвлёкся от записей Саенс.       – Пиши давай! Ничего я не пытаюсь. Мои диагнозы — давно и всем известный факт.       Саенс вернулся к записям и продолжил заполнять столбики, таблицы. Затем начал сгребать на рядом стоящий стол разные пузырьки, ампулы и блистеры с таблетками. Их всё прибывало и прибывало. Вскоре они заполонили всю поверхность стола и привели своим количеством Эррора в шок.       – Это всё ему?       – Да.       – Так много?       – Да. Запоминай. Вот это от болей, это давать перед сном, это утром, это перед едой….       Через два часа инструкций Эррор был готов отказаться от затеи с опекунством. Дерево его уверенности упало и покоилось у ног дровами, готовыми к растопке. Но он взял себя в руки и продолжил слушать. А когда сия пытка закончилась, сгрёб всё, закинул в дом к Инку (Благо тот открыл свой дом перед попаданием в больницу. А может во время пребывания. Эррор не знал.) Затем направился за виновником всей этой суеты.       Разрушитель впервые увидел его после злополучного боя. Впору радоваться. Твой извечный враг прикован к кровати. Кости чуть серые – признак пережитых страданий. На лице тень усталости. Тёмные круги вокруг глазниц. Нити капельниц от костей рук. Ноги спрятаны под тёплым пледом. Взгляд потухших глаз изучает потолок. Положение слишком прямое, неестественное, как у покойника. Эррор от вида Инка испытал то, что люди называют комом в горле. Он даже не сразу смог ступить в палату и, тем более, хоть слово сказать. Стоял в проёме истуканом и смотрел на манекен, которым стал вечно радостный мудак. Вдох. Выдох. Пора начинать похищение.