***
— Ты дурак? — Нил смеётся, непонимающе смотря на Мэтта. — Это сюда, — он перекладывает игральную карту в другую колоду, поправляя друга. — Как раз таки «дурак» не я, — Мэттью кинул игривый взгляд на товарища. — Ничего, на гитаре научился и здесь разберётся, — Брэд похлопал брата по плечу, на что тот демонстративно закатил глаза, подхватывая смех. — А то-то он не разбирается, — сказал Сток, кивая на уже выброшенные карты в пользу Уолста-младшего. Брэд же будто бы не обратил внимания на эту фразу, внимательно следя за игрой и пытаясь выяснить, как младшему брату удаётся так вести — уж хитрить он его ещё не учил. Пусть это и был первый раз, когда ребята уговорили сыграть Мэтта с ними в карты и, даже неопытным, он все этапы умел чудесным образом отделаться от проигрыша и спасти свою команду, состоявшую из них с Нилом, вторая же — Брэд и Барри. — Да ну вас! — Уолст-старший уже не выдерживает, когда очередные пятнадцать очков первыми уходят к Мэтту и Нилу. Парни смеются в ответ, а басист настроен решительно и уже поднимается с пола, прихватывая с собой открытую банку пива. — Барри, подвезёшь? В воздухе повисла неловкость, и Мэтт с Нилом переглянулись. — Да ладно тебе, садись, — произнёс Мэттью, старший же отмахнулся в ответ и получил фишкой в ногу.***
В доме Сандерсона наступила тишина, а от веселья, что было только полчаса назад, не осталось и следа. — Как говорят, мы сами себе создаём настроение, — говорит Нил, когда последняя пустая банка от напитка отправляется в урну. — Так как это тебе везло, а? — С Адамом ещё в детстве в азарт входили, — Мэтт смеётся. — И почему это я не знаю об этом? — ударник подходит ближе, вопросительно поднимая левую бровь, на что Уолст продолжает смущённо улыбаться. — Останешься научить меня?***
Игральные карты снова разложены, ставки оглашены, теперь они будут «один на один» и значит, что в правилах тоже происходят изменения, только вот Нил прерывает этот настрой сказанной фразой: — На раздевание? Сначала Мэтт вскидывает на него непонимающий взгляд и кажется, будто его испорченность позволяет себе слышать то, что ей хочется, поэтому он переспрашивает, но в ответ слышит то же. — Шутишь? — Всё серьёзно, — Нил смотрит прищурено, но в то же время хитро.***
Первый этап проходит довольно быстро. Ради такого-то выигрыша Нил даже вошёл в азарт. — А ты неплохо играешь не только на барабанах, — похвалил Мэтт. — Просто иногда приходилось поддаваться, а теперь всё слишком серьёзно, — Сандерсон усмехнулся, прикусывая губу и серьёзно осматривая вокалиста. — Раздевайся. — Сказал, как истинный извращенец. Нил уже привстал со своего места, готовясь заняться своей «жертвой», но тот же в своё время тянется к ноге, чтобы только снять носки классического чёрного цвета. — Один проигрыш — одна вещь, — поясняет Мэтт. На лице Сандерсона появилось явное неудовлетворение, и он снова сел обратно. Второй чуть дольше затягивается по тайму, ведь теперь Уолсту стало интересно поиздеваться над Нилом и посмотреть на то, как он мучительно ждёт конца этапа, своего выигрыша и очередной снятой вещи с Мэтта. «Не в этот раз, Сандерсон», — думает он, когда выбрасывает на пол два туза и пододвигается ближе. Специально наклоняется к уху, обжигая дыханием, от которого веет спиртным, а руки уже тянутся к рубашке, пытаясь нащупать чёртовы пуговицы, так просто не поддающиеся Мэттью. Нил прокашливается, а Мэтт уже знает, что это значит, ведь он слишком хорошо выучил ударника и его привычки, поэтому прерывает шёпотом, доводящим до мурашек. — Нет, не говори ничего сейчас, — произносит он, расстёгивая последнюю пуговицу на клетчатой рубашке серо-бирюзового цвета и заводя руки за широкие плечи, чтобы снять её. Третий раз проходит — как кажется парням — безмерно долго, но вот Нил берёт карты из заканчивающейся колоды, и ему выпадает Джокер, которого он немедля кидает вместе с парой других остававшихся карт. Уголки губ Мэтта трогает лёгкая улыбка, и он поднимает правую руку к левой, чтобы расстегнуть замок на часах. — Ещё, — командует Нил. — Так уж и быть… — вокалист выпрямляется и снимает с себя чёрную мешковатую футболку. — У тебя получилось свести меня с ума, — Нил уже не сдерживается: он нагло и ловко подталкивает Мэтта на спину, садясь сверху. — Но мы не доиграли, — он пытается нахмурить брови, но смех выдаёт его. — Плевать, — руки уже сами находят широкий ремень, который через мгновенье оказывается расстёгнутым, узкие брюки уже очерчивают бёдра всё ниже и ниже, а Уолст внимательно следит за хозяином.***
— Если каждый раз, собираясь группой, будет заканчиваться именно так, то я не против, — Нил всё ещё тяжело дышит. Длинные пальцы вычерчивают узоры на теле, легонько касаясь его груди. — Я тоже, — отвечает Уолст с такой невинной улыбкой. Глаза Мэтта восхищённо блестят так, будто перед ним представилось одно из семи прекрасных чудес света, а увидев его, он останется счастливым на всю жизнь. Нет, Нил и есть восьмое чудо.