Простуда.

Старая база отдыха, еще недавно бывшая лагерем бойскаутов, представляла собой декорации для съемок фильма ужасов. Утопающие в снегу домики, в одном из которых жались друг к дружке две маленькие человеческие фигурки. Дин не любил такие места. Уж лучше вшивый мотель с продавленными матрасами, чем старая неотапливаемая хибара, в которой и кроватей-то нормальных нет. Отец велел им сидеть здесь, а сам выслеживал вендиго где-то рядом. Собственно, из-за этой твари лагерь и пустовал уже второй год. А им с братом предписывалось сидеть в домике и не высовываться. Сидеть в продуваемой всеми ветрами деревянной хибаре, где не было даже кроватей, только несколько досок сваленных друг на друга, чтобы было не так холодно спать на голом полу. Костер разводить тоже было нельзя. - Дин? – мелкий никак не желал засыпать. - Спи, Сэмми, - пробормотал мальчик, пытаясь хоть как-то согреться в своем спальном мешке. - Мне холодно, - жалобно проскулил младший братишка. Дин устало вздохнул, выбираясь из нагретого места. Сэм лежал точно в таком же мешке, укутанный с ног до головы в термоодеяло и все равно мерз. Как хорошо было, когда они оба могли уместиться в один спальный мешок, и пусть, Сэм тогда ворочался, больно пиная его, и жаловался на тесноту, но им обоим было тепло. Старший брат с тоской посмотрел на свое нагретое спальное место. - Повернись на спину и подними ноги, - велел он, расстегивая свой мешок. Сэм послушно завозился в своем коконе, позволяя брату натянуть на себя второй спальник. Теперь младший сын Джона Винчестера напоминал огромную личинку, закутанную с головой до самого носа, только глаза блестели, да и те вскоре закрылись. Дин удовлетворенно вздохнул, устраиваясь рядом и накинув на себя куртку. Слабая защита от пронизывающего холода, но лучше чем ничего. Вообще, он с куда большим удовольствием помогал бы сейчас отцу в лесу, но Джон считал двенадцатилетнего сына еще слишком неопытным для таких дел, раз за разом поручая ему следить за младшим братом. И Дин следил, с малых лет привыкнув к тому, что вначале всегда нужно накормить Сэмми, уложить Сэмми спать, проследить, чтобы младший братишка не замерз, не поранился и не заболел. А потом уже можно заняться своими делами, если, конечно, отец не придет раньше. Тогда Дин должен отчитаться за все, что успело произойти в отсутствие Джона и быть готовым идти на тренировку. И так день за днем, год за годом. Мальчик еще долго сидел, прислонившись спиной к холодной стене. Он изо всех сил старался не заснуть, даже отжался десяток раз, но природа взяла свое и под утро его сморило. Дин прекрасно знал, почему лучше не засыпать, он наслушался достаточно историй об охотниках, да и обычных людях, переоценивших возможности своего организма и погибших от переохлаждения даже не проснувшись. Поэтому, когда утром его растолкал встревоженный Сэм, маленький охотник отругал себя последними словами за глупость. Но последствия его все же настигли. В Айове, где отец оставил их в гостинице, было на удивление тепло для середины марта, уж точно теплее, чем в том домишке в Миннесоте. Но Дину от этого было не легче, его знобило, кашель не прекращался, да еще и голова раскалывалась так, словно он пару раз получил битой по макушке. Хорошо, что следующее дело подвернулось почти сразу, да еще так близко, и отец вновь уехал. Дин не смог бы держаться перед ним долго, а показывать свою слабость он не собирался, отец только разозлился бы. Поэтому сейчас он лежал, завернувшись в плед и выпив какое-то лекарство из аптечки. Чем еще лечиться, мальчишка просто не знал. Когда болел Сэмми (а случалось это всего пару раз) отец всегда был рядом, давал младшему какой-то отвар, закутывал в несколько одеял и заставлял пить много воды. Сам Дин всерьез не болел, а если и болел, то не помнил этого. Наверное, весь свой лимит он исчерпал еще в той, другой жизни, когда над постелью расчихавшегося сынишки склонялся не только отец, но и заботливая, обеспокоенная женщина, которою он называл мамой. - Дин, - мелкий настойчиво вертелся вокруг его кровати, - давай поиграем. - Играй сам, я не хочу, - буркнул Дин, чувствуя, как в горле начинает что-то царапаться. - Ну, Дииииин! – не унимался Сэм. - Отстань, я сказал! – довольно резко бросил старший брат, отворачиваясь к стене. Сэмми замолчал и немного насупившись, отошел. Дин не видел, чем занимается его брат, только слышал, что тот возиться где-то в комнате. Обычно, он спокойно реагировал на приставания младшего. В конце концов, им обоим бывало скучно. Даже школы воспринимались Дином как развлечение, но отец не всегда их туда отправлял (иногда не было возможности, иногда просто времени). К счастью, в этот раз речь о школе не зашла, чему старший был только рад, учитывая нынешнее свое состояние. Пока Дин думал, в очередной раз, пытаясь безуспешно заснуть, за спиной опять раздались крадущиеся шаги. - Ты пыхтишь как паровоз, Сэмми, можешь не стараться, - фыркнул Дин, закашлявшись в конце фразы. - Черт, я же сказал тебе, что не хочу…, - начал закипать он, поворачиваясь к брату. Но тот лишь виновато опустил глаза, отдернув руки от миски с хлопьями, которую только что поставил на тумбочку возле его кровати. - Я думал, ты захочешь есть, когда проснешься, - пробормотал он. - Извини, - поняв, что был слишком груб, сказал Дин, заставив мелкого улыбнуться. Он взял миску, с порядком размокшими в молоке розовыми звездочками. Что удивительно, молоко было теплым, а ведь Сэмми терпеть не мог подогревать что-то и вообще панически боялся плиты. Дин только сейчас понял, насколько сильно успел проголодаться. Обед давно прошел, а он ничего не ел со вчерашнего дня. Сама мысль о том, что придется вставать, что-то готовить и убирать, вызывала тошноту. - Спасибо, - улыбнулся он, доев кулинарный шедевр брата. - Папа вчера оставил пирог, хочешь? – спросил Сэм, прекрасно зная, что старший брат обожает это единственно лакомство, которое покупал им отец. Сегодня братья словно поменялись местами, - теперь уже Сэм искренне беспокоился за Дина и заботился о нем. Пусть неумело, но старательно и от всей души. Вечером они вместе смотрели бокс. Не мультики, которые так любил Сэм (Дину ничего не оставалось, кроме как, скрипя зубами, отворачиваться и пытаться заниматься своими делами, или же смотреть вместе с ним эту муть), а именно бокс! Здесь выяснилось, что вкусы братьев совпадают, и они оба восторженно болели за ловкого мексиканца. -Дин? – Сэм удобно устроился на кровати рядом с братом, служа тому своеобразной грелкой, - Почему ты не сказал папе, что заболел? Дин и сам не знал, почему. Он успел не раз пожалеть об этом, но сейчас был даже рад. - Если бы я сказал, он бы расстроился и не пошел на охоту, - попытался объяснить мальчишка. Сэмми ничего не ответил, только задумался и замолчал. Почему-то старшему не понравилось это молчание, да еще и появилось ощущение, что он ляпнул что-то не то. - Все, Сэмми, хватит телячьих нежностей, пора спать, - с этими словами он шутливо толкнул брата в бок, выпроваживая того со своей кровати. Этой ночью Дин спал спокойно, даже кашель отступил. Ему снилось что-то размыто-чудестное и доброе. Проснулся он непривычно рано, за окном только начало светать, и очень удивился, поняв, что в постели он не один. Очевидно, ночью Сэмми все же перебрался к нему, прихватив и свое одеяло. Теперь стало понятно, почему было так тепло: мелкий и сам по себе неплохая грелка, а уж под двумя одеялами… Будущий охотник улыбнулся. Он чувствовал себя намного лучше. Вернувшийся с тяжелой охоты Джон, долго смотрел на две детские макушки, торчащие из-под одеяла, и слушал ровное спокойное дыхание своих детей. Что бы с ним не случилось, они есть друг у друга! От этой мысли на сердце сразу стало легче, а в душе теплее.