Часть 1
30 октября 2011 г., 19:55
Крушение самолёта.
-Ди…
-Давайте вернёмся в магазин и выпьем чаю.
Ди и Леон заходят в магазин. Ди сразу же направляется к чайному столику.
-Мой дорогой детектив, вы будете жасминовый?
В ответ молчание. Да собственно юного ками не особо-то и интересовало мнение мистера Оркотта: он уже налил обе чашки.
Леон стремительно подошел к азиату и развернул к себе, удерживая его руки и заставляя смотреть в глаза.
-Ди, как ты можешь?! Она мертва… А ты… ты… ты просто так, запросто пьешь чай?!— детектив не мог сдержать свои чувства.
-Успокойтесь, детектив.
-Успокоиться?! Успокоиться?! Ди, только что на твоих глазах разбился самолёт, погибли люди…
Леон начал трясти Ди, с лица которого ни на секунду не исчезала «эта его дьявольская ухмылка».
-Мистер детектив,— наставительно и как бы лениво протянул ками,— я ведь уже говорил: меня не интересуют люди.
-Ах, да!!! Презренные людишки!— передразнивал его Леон.— Да тебя хоть что-нибудь интересует?! А?! Тебе на всех наплевать! А если я умру?! Ты ведь будешь так же лыбиться и попивать здесь свой чаёк, неправда ли?
Блондин вдруг схватил со стола ножик и уже занёс над собой… (думаю не стоит напоминать, что это действие было совершенно в состоянии аффекта) как в одно мгновение, да так, что Леон даже не смог ничего понять, Ди (непонятно чем) выбил у него нож и со злостью прошипел:
-Давайте не будем экспериментировать.
Оркотт сначала удивлённо смотрел на «спасителя», но, вскоре опомнившись, он вновь вспылил от такой наглости.
-Да, ты! Ты бесишь!!!
И, оставив последнее слово за собой, американец выбежал из магазина.
* * *
-Крис, это опасно.
-Да ладно тебе … Тетсу.
Мальчик с бараном тихо, на цыпочках, боясь кого-нибудь разбудить, крадутся ночью по коридору магазина.
Бум. Глухой удар.
-Крис, ты в порядке?
-Это тупик! Я же говорил налево сворачивать, а ты: «нет, нет, я этот магазин как свои пять пальцев знаю!»
* * *
-Спасибо, граф.
-Не забывайте исполнять условия контракта. Всего доброго.
Высокий темноволосый мужчина покинул магазин с большой птичьей клеткой в руках, закрытой вуалью, так как неизменный пункт контракта гласил: «Никому не показывать».
Ди со вздохом опустился на диван: клиенты на сегодня кончились.
Тотетсу и Пон-чан шептались где-то в уголке, пока граф отдыхал:
-Скажи ему, что нашла записку.
-Почему я?
-Потому что я так сказал!
-Но…
-Иди, давай уже!
Баран вытолкнул енотиху в комнату. Она робко подошла к дивану, оглядываясь на друга.
-Эммм… граф… это…
-Что-то случилось, Пон-чан? – Граф обратил на неё внимание.
-Эт-то лежало у в-входа, на улице, — девочка, мелко дрожа, подала ками свёрнутый лист бумаги.
Ди удивлённо взял протянутый ему листок. Сверху была написана всего одна латинская буква «D» — по всей вероятности так указали получателя. Ками раскрыл записку и стал читать. Тем временем, Пон-чан уже ретировалась обратно к Тетсу, и они вместе наблюдали за читающим графом.
«Ди, я так больше не могу. Мне кажется, что я для тебя не так уж и важен, поэтому я ухожу.
Прощай, позаботься о Крисе.
Леон.»
У бедного ками к концу письма, которое было не таким уж и большим, подкашивались ноги и дрожали руки. Он запихал листок в карман своего чеонгсама и выбежал из магазина. Ди направился к квартире детектива.
Когда он, наконец, добежал до неё, стало гораздо темнее – чёртов американец жил довольно далеко. Ди поднялся на нужный этаж и стал колотить в дверь, но не злобно, чего вполне можно было ожидать, а отчаянно. Через 10 минут, надеясь, что Оркотта все-таки нет в квартире и он всё еще на работе, Ди понёсся в участок.
Стало совсем темно. Ди прошёл внутрь (охранник спал) – никого не было. Несмотря на это, ками направился к главному офису и, заглядывая во все кабинеты, звал Леона. После шестой комнаты, он не смог сдержать чувства: по щекам скатились маленькие капельки, оставляя за собой мокрые дорожки. Он последний раз позвал детектива, почти шёпотом. И вдруг услышал небольшой шум. Одна из задних дверей, скрипя, открылась, и из неё вывалился сонный Леон в майке и брюках.
-Кто это тут шумит?.. Ди…
Он осёкся, увидев заплаканное лицо графа, и сон тут же улетучился.
Ди бросился к американцу и прижался к нему. Оркотт подумал, что должен успокоить друга и неуверенно приобнял его.
-Пожалуйста…— Ди говорил сквозь слёзы.
-Ну-ну, хватит,— успокаивал его Леон как маленького ребёнка.
-Ты очень… важен для… меня… я… я не смогу…
-Не надо, Ди…
-Нет! Нет!.. Если бы ты исчез, я бы не смог просто сидеть и пить чай… я бы не смог не обратить внимания… я бы не смог тебя забыть… я бы не смог дальше жить…
Ди говорил без умолку, и половину из того, что он говорил Леон даже не мог разобрать из-за его постоянных всхлипов.
Оркотт никогда не видел графа таким… таким… настоящим?
-Тише… успокойся… Я здесь, с тобой.
Ками поднял на него большие разноцветные глаза, блестящие от слёз:
-Навсегда?..
Это было сказано так наивно, по детски, столько мольбы было в этом вопросе, что Леон не смог отказать этому маленькому беззащитному существу.
-Навсегда… — тихо повторил американец и, увидев, как засиял взгляд маленького божества, он поцеловал его. Поцеловал нежно, прося ответить. И Ди ответил робко и отчаянно одновременно.
Леон прервал поцелуй, чтобы отдышаться. Он взглянул на Ди, тот часто дышал и немного дрожал, сначала Оркотт подумал, что это от страха (Ди понял, что они только что сделали), но, когда ками поднял глаза, в них было только желание и безумие. Ди с новой силой впился в губы детектива и толкнул его в одну из комнат. Так уж получилось, что это была комната для допроса, поэтому в ней находился лишь один единственный стол, заваленный всяким хламом. Леон, не прерывая поцелуя, одной рукой свалил всё, то барахло, что находилось на столе, и уже двумя руками посадил графа на стол. Ди безжалостно начал рвать майку детектива, что ему давалось вполне просто с таким-то маникюром. А вот Леону повезло меньше: он никак не мог расправиться хотя бы с одной завязочкой одеяния ками. Ди это заметил и сам лёгким движением руки всё расстегнул. Руки детектива пробрались под нежный шёлк и обнаружили немного прохладный бархат столь манящей кожи. Он прижался губами к шее графа, оставляя красноватые пятна на безупречно белой коже, и был вознаграждён тихими стонами юного ками, чьи руки зарылись в пшеничные пряди американца. Леон начал спускаться всё ниже, оставляя дорожки из поцелуев, пока не достиг своей цели: уже ярко выраженной эрекции графа. Собственная плоть тоже требовала разрядки, но важнее было возбудить Ди настолько, чтобы он не почувствовал боли.
Оркотт легонько прошёлся губами по всей длине члена и остановил свое внимание на головке, лизнул и полностью поглотил до основания, что было не очень сложно, учитывая женственную комплекцию графа. Руки на затылке сжались в кулаки, натягивая волосы и прижимая сильнее, пытаясь установить собственный ритм. Одна же из рук Леона придерживала бёдра Ди, а другая растягивала вход. Граф поморщился от ощущения инородного предмета, но уже через некоторое время в агонии метался по столу и своими стонами доводил детектива до исступления. Американец понял, что граф уже на грани, и отстранился, чтобы снять штаны. Ди разочарованно простонал, умоляюще глядя на своего партнёра. Продолжение не заставило себя ждать: Леон, освободив собственную плоть, приподнял ноги юного ками, раздвигая их. Он шепнул Ди что-то успокаивающее и начал медленно входить. На лице графа отразилось болезненное выражение, и Леон дал Ди время, чтобы привыкнуть. Потом он всё же начал медленно двигаться, пытаясь найти нужную точку. И ему это удалось – Ди возобновил свои стоны и обхватил талию детектива ногами. Леона захлёстывало желание, он ускорял темп, прижимая графа к столу. Через некоторое время почувствовав, что конец уже близок, Оркотт свободной рукой начал массировать член ками, чтобы приблизить его к разрядке.
Тело графа выгнулось в оргазме, а стон, что был готов вырваться наружу, поглотил Леон, припадая к губам ками. Мозг взорвался миллиардами звёзд, в глазах потемнело, дыхание сбилось – они одновременно кончили. Оркотт медленно сполз на пол – ноги его уже не держали. Ди, неуклюже закутавшись в своё шёлковое одеяние, последовал его примеру и пристроился рядом, кладя голову на плечо детектива. Сильные руки обняли графа, а нос зарылся в чёрных волосах, вдыхая немного сладковатый запах.
-Ну, что? Успокоился? – добрая улыбка и смеющиеся глаза под мокрой чёлкой.
-Да. – ответная искренняя улыбка темно-фиолетовых губ.
Божество получает поцелуй в висок.
Они лежат едва прикрытые на холодном полу в кромешной темноте и слушают мерное дыхание друг друга… Но:
-Но тогда зачем ты оставил ту записку?
-Записку?
-Ну, да. – Ди ни понять откуда достает тот самый бедный скомканный листочек. – Вот эту.
-Дай-ка, посмотрю… Ну это определёно не моя…Но почерк похож на почерк Криса…
В воздухе пронёсся небольшой, но всё же ощутимый электрический заряд.
-К…р…и…с…
* * *
-Ик… Эй, всё не ешь! Оставь…Ик… мне! – Мальчик тянулся к уже наполовину пустой корзинке с мороженым.
-А ты уверен, что всё нормально будет?
-Тетсу, что… Ик… может быть плохого? Мы… Ик… их помирили, да ещё и на всю ночь обеспечили отсутствие графа…Ик.
-Ну, вообще-то да, что может случиться? – баран продолжил уплетать мороженое за обе щеки.
-Я же… Ик… сказал: «Оставь мне»!!!
Конец.