**********
Вика мерила кабинет размеренными шагами скрестив руки на груди, внимательно изучая деревянный пол перед собой. Жека многозначно стрелял глазами, но кажется он тоже был мыслями не здесь, уже почти час рассеяно загибал уголок листа. Ещё немного и он просто отвалится. — Значит Вы утверждаете, что в момент убийства были дома, и никто подтвердить этого не может, я правильно понимаю? — Вика останавливается недалеко от подозреваемого. — Да, у меня был выходной — повторяет мужчина, бегая глазами по кабинету, бросая беглые взгляды то на меня, то на Вику с Жекой. — Допустим, а Ваш начальник утверждает, что Вы в этот день работали, почему? — Вика снова начинает по кругу мерить кабинет шагами. Мне кажется у меня скоро закружится голова от её размеренных движений. Стук её каблуков эхом проносится в моей голове, все-таки не стоило пить вчера. Но попавшаяся на глаза бутылка бурбона была как нельзя кстати, затмевая мой рассудок с мыслями. В голове крутились очень много вопросов, ответы на которые я никак не мог найти и это меня раздражало. Суета с днем сурка добивала, появившаяся Катя со своим заявлением, как гроза средь темного серого неба, давили на меня лишая хоть какого-то равновесия. Я крутил в руках свой мобильный, пытаясь сосредоточиться на деле, но кажется я тоже был не здесь. Время тянулось слишком медленно, мне казалось что мои часы врут и я постоянно сверялся с настенными в кабинете. Этого не могла не заметить Вика, она хмурилась каждый раз как перехватывала мой взгляд. — Игорь, ты куда-то спешишь? — наконец спрашивает она и я прячу улыбку. Верно, Вика, я ждал этого вопроса. Сегодня почему-то спешу, невыносимо мне здесь бездействовать, не лезут в голову все эти подозреваемые, преступники и труп девушки… Я встречаюсь взглядом с Жекой, хмурится, но взгляд растерян. Что, Жека, тоже ничего в голову не лезет? Сидим здесь изо дня в день разгадываем шарады: Кто, когда и зачем убил кого-то. — Нет, — отрицательно качаю головой, — вспоминаю выключил ли я дома утюг — Вика хмурится ещё больше, её рот кривит полуулыбка. Она всегда так улыбается, когда хочет сказать что-то наподобие «Цирк». Был бы Даня, сказал бы «клоун». Точно. Клоун. — Какие есть мысли? — спрашивает Вика, скрестив пальцы на столе, переводя взгляд с меня на Жеку. — Нужно проверить начальника, мне кажется ему выгодно, чтобы подозревали его работника — отзывается Жека и Вику кажется это предложение радует. — Жек, займитесь этим с Игорем, а я пока допрошу друзей погибшей, будем решать вопросы по мере поступления — Жека встрепенулся, хватая листы со своего стола. «Гроза преступного мира» в деле, усмехнулся про себя настраиваясь на работу. Но работа не пошла. — У тебя всё нормально? — спрашивает он, когда мы садимся в мою машину. — Да, а что? — наверное это стоило спросить у тебя самого. Завожу мотор, прогревая машину. — Ты снова пил — как истину глаголет Жека, и я усмехаюсь. — Да, выпил немного — пожал я плечами, выезжая на дорогу. — Немного? Да от тебя несет перегаром… — он осекается, я чувствую его взгляд на себе. Ещё бы не несло. — Это из-за Игнатьевой? — я вздрагиваю, мне начинает казаться что она везде меня преследует. — Прошлое — отвечаю встречаясь с ним взглядом. Он замечает моё нежелание разговаривать об этом, и едва заметно кивнув откидывается на спинку, — куда едем? — Опрашивать начальника — как само собой разумеющееся отвечает товарищ, бросая на меня взгляд как на дурака. Ты чего совсем ку-ку, Соколовский? — Жек, адрес какой? — с секунду он смотрит на меня недоумевающе, а затем лезет в карман куртки. Вот она, доблестная полиция. Лучший отдел района.**********
Телефон показывал полшестого, я опаздывала куда только можно было опоздать. Нервно сжимая аппарат в руках мерила палату шагами, отмечая за собой ускорение шагов в направлении окна. Ну где же ты? Дура, Катя, дура, снова начинаешь верить ему. Опасно. Игорь Соколовский не тот, кому можно доверять. Так диктует мозг, а как диктует сердце…зашить бы его к черту. — Вы ещё не уехали? — слышится в дверях голос, и я подскакиваю, нервно оборачиваясь. Доктор. — Я жду… За мной должны заехать — облизываю губы, пытаясь скрыть волнение. Доктор молча кивает, скрываясь снова в коридоре. Наверняка смеется надо мной. У тебя паранойя, Катя. У моей машины останавливается такси, и моё нутро натягивается в напряженную струну. Из дверей показывается Игорь, а я прилипаю к стеклу. Хватаю папку оставленную Игорем и оглядев палату на наличие своих вещей, выскакиваю за дверь. В руках вибрирует телефон, на дисплее висит сообщение от «полиции»: «Я приехал». Не отвечаю, с силой толкаю дверь, ведущее на крыльцо больницы, и встречаюсь лоб в лоб с этой самой полицией. — Привет — выдыхает он, делая шаг назад. Я морщусь от резкого запаха перегара. — Здесь от алкоголизма не лечат — замечаю я, увеличивая расстояние между нами. — Какая досада — усмехается он, — но главное, что тебя вылечили, да? — ты все ещё умеешь шутить, это должно меня радовать. — Теперь ты вернешь мне мои ключи? — он хмурится, и молча спускается к моей одинокой машине на парковке. Чувствую, что теперь я помучаюсь с похмельем Игоря.**********
— Куда мы едем? — спрашивает она напряженным голосом, боковым зрением замечаю, как она сильно сжимает несчастный телефон в своих пальцах. Тише, Катя, ты его задушишь. Ловлю себя на мысли, что мне хочется его забрать у неё, сильнее сжимаю руль в руках. Она хмурится, поворачиваясь к окну. Уже темнело, на вряд ли ты там что-то разберешь, а мне это было на руку. Останавливаюсь недалеко от киоска, раз в неделю я скупаю здесь всевозможные журналы и газеты, где есть хоть какая-та информация о фирме отца, Аркадии, Фишере и его людях. Забираю ключи и выскакиваю на улицу. Продавщица средних лет улыбается завидев меня в темноте. — Здравствуйте, как обычно? — она тянется куда-то в сторону и достает приготовленную для меня стопку газет и журналов. — Добрый вечер — я достаю бумажник и оставляю купюру на пластиковой подставке, — спасибо — она улыбается и провожает меня взглядом обратно до машины. Сажусь за руль укладывая увесистую стопку на панель перед собой. Катя хмурится, но ничего не говорит. Украдкой окидываю её взглядом. — Ты вообще ешь что-нибудь? — спрашиваю, трогаясь с места. — Бывает, — хрипло отзывается она, снова отворачиваясь к окну. И это меня почему-то злит, возможно ей неприятны мои разглядывания, а я не мог себя остановить в этом. Никак не мог понять что же в ней изменилось. С момента последней нашей встречи я помнил лишь её хрупкую фигуру передо мной, сутулую, вздрагивающую от каждого шороха, прилипшую к двери реанимации, её надломленный голос пропитанный болью, отчаянием и нотками желчи. Часто вспоминал её испуганные шоколадные глаза, когда я мчался в больницу, играя в шахматы на дорогах, тихое отчаянное бормотание: «Игорь, пожалуйста побыстрее», тогда она ещё меня не ненавидела, так отчаянно цепляющаяся за мою помощь. Её испачканные руки в крови, и то как она смотрела на них, словно они были не её, а чужие… И вот она передо мной: холодная, уверенная, полная решимости, без тени сомнений. Я узнавал в ней себя, наверное я был таким же, когда бежал с табельным пистолетом Пряникова в кабинет её отца, готовый на всё. Тогда мне казалось что моя жизнь рухнула. А её? Никогда не думал об этом в таком ключе. Как много я для неё значил? Любила ли она меня? Неправильные ты вопросы задаешь, Игорь. Любил ли ты её? — Я не заберу заявление, Игорь — неожиданно говорит она, и мои мысли обрываются. Её силуэт на фоне огней города поражал своей напряженностью.