Белка: спецназ своих не бросает

- Эй! Ты что делаешь?! – темноволосая изящная девушка сорвалась в тигриный прыжок. Любая на её месте могла бы рухнуть в обморок при виде крепкого мужика, склонившегося с ножом над женским телом в багровой луже. - Иди на хер! – мужик резко отскочил, сунул за пазуху что-то, что миг назад вырезал из трепещущей плоти, перехватил нож ближе к себе, выставил вперед руку с парализатором. Он сразу понял, что девка – киборг, причем боевой, 100% активная особь. Напугать такую невозможно, можно только задержать или заблокировать, обездвижить. Девушка пружинисто приземлилась над телом. Глаза впились в парализатор в руке мужика. Затуманились. Охотник ухмыльнулся и припустил наутек. У него и в мыслях не было добить помешавшую ему девушку – боевого киборга в униформе Отдельной штурмовой роты. И дело было совсем не в том, что армейское командование выкатит претензии. Нет, выкатит, конечно. Но до этого дня охотник попросту не доживет. Без всяких «если». За штурмовиками давно и прочно закрепилась слава самых отпетых отморозков среди всех десантников. Если дознаются, что он тронул их киборга – на куски порвут, с них станется! А у охотника ещё одно дельце не решено! ,,,,, - Белка?! – девушка мгновенно оценила степень опасности ранений. У светловолосой подруги варварски вырезан процессор и идентификационный чип, две колотых раны в груди, все три раны – смертельны. Кровопотеря – критическая. Девушка не паниковала. Если эмоции и бились на периферии сознания, процессор задавил их почти наглухо. Она не зря почти пять лет была санинструктором в своей роте. За пять лет случалось всякое. Жалко, она не в привычном модуле, а всего лишь в куртке, но это меньшая из проблем. - Держись, Белка! Наши на подходе! Белка была уже фактически мертва, но время реанимации ещё не вышло. Темноволосая вытянула полый пластиковый шнурок из подола куртки, выщелкнула из складного ножа лезвие, вскрыла себе вену. Процессор погнал кровь в умирающее тело. Прямое переливание должно было ненадолго компенсировать кровопотерю. Свободной рукой киборг быстро и точно ударила тело по грудине. - Давай, подруга! Само собой, Белка никаких слов не слышала за порогом смерти. Но темноволосая и не надеялась на ответ. Ей нужно было успеть «включить» девушке сердце до того, как окончательно умрет мозг. Сердце заставит работать легкие, а дальше уже будет проще. То, что сама спасительница может в любой момент отключиться из-за кровопотери, было несущественно. Она успела сбросить тревожный сигнал капитану и включить поисковый маячок. А кэп с ребятами её найдут. Они своих не бросают, девушка это знала наверняка. Удар по грудине, второй, третий… Темноволосая, слабея, вытащила из своей вены острый кончик шланга, метнулась к стене. Панель от удара кулаком лопнула пополам. Девушка выдрала пук проводки «с мясом», вытянула один провод. Разорвала. Ткнула Белке в сердце. Тело выгнуло дугой. Ещё разок! Чуткие пальцы киборга ощутили слабый удар сердца. Нет, не показалось. Бьется! Успела! Грохот тяжелых ботинок по рифленому покрытию коридора отдался гулким эхом. В отсек влетели два здоровенных мужика в черной униформе. Профессионалы, оба обошлись без дурацких вопросов. - Излагай! - Командир, это Белка! Время – минута. Я сейчас отключусь… - Чиф, взяли! – подхватить на руки два тела – секунда. Рвануть, что есть духу, прямо к причальному доку – другая. Сдернуть с аэроскутера какого-то кобайкера, закинуть девушек в седло, втопить газ – третья. Просвистеть на бешеной скорости по отсекам по портового шлюза родного БДК – миг. Ну а дальше все зависело от дока и реанимационного оборудования его медблока. - Ты подумай, кэп! Белка нашлась! Охренеть! – старшина, медведеобразный детина по прозвищу Чиф, покачал головой. - Я найду, кто это сделал, - процедил капитан. - А Динго? - Не первый день замужем, выживет. Собирай наших, отчаливаем. Надо кое-что выяснить и коего-кому отрезать яйца. - Мдааа, слетали в отпуск на гонки поглазеть… - Чиф, мы – спецназ. «Отпуска нет на войне», забыл? …. Спустя сутки Койот сумел-таки вспомнить, где и как потерял аэроскутер. Как-то много всего случилось за этот день. Сначала скандал с этим киборгом-сиделкой Стрелка, потом Тэд Гризли попросил подбросить до «Третьего шанса», потом… А вот про потом он только сейчас и вспомнил. Бешеная ярость накатила волной и быстро отпустила. Койот слишком хорошо знал, что за скотина позволила себе выдрать его из седла аэроскутера, успел заметить черную форму. Нет, сделай такое любой из армейских, он бы не поленился разыскать героя и полез бы в драку, не раздумывая, но… Койот хорошо разглядел черную форму. Он был кобайкером, а не самоубийцей. Идти и бить морду штурмовику означало верную смерть. …Этих мордоворотов сформировали лет пять тому назад, когда стало ясно, что флот не в состоянии решить проблему даже на Шебе, не говоря уже о системах, захваченных арахнидами. Ни штрафбаты, ни наемники себя не оправдали. Даже от киборгов толку оказалось меньше, чем планировалось. На базе мобильной пехоты и космического десанта были созданы Отдельные штурмовые роты, оснащенные ИБК – индивидуальными боевыми модулями, новейшими по тому времени киборгами DEX-6, тяжелыми хавер-танками «Рагнар» и много чем ещё. Командование не поскупилось, рассудив, что дешевле один раз вложиться и со спокойным сердцем стричь купоны, чем регулярно спускать в унитаз типа «DEX company» миллиардные суммы. Естественно, в Отдельные штурмовые роты зачисляли только тройных добровольцев, и то, после года в тренировочном лагере. Тройных – т.е. солдат должен был сначала добровольно записаться в армию, затем также добровольно – в десант, и наконец – самостоятельно и добровольно подать прошение на зачисление в ОШР. Из тренировочного лагеря в боевой состав выходила, по слухам, ровно половина кадетов. Другая половина отправлялась или в Центральный госпиталь Космофлота, или лучший из миров ногами перед. Но зато… Пацификация Шебы была проведена штурмовиками ровно за одну неделю. Базы повстанцев были разгромлены, кочующие по лесам группы выявлены и уничтожены. После еще двух-трех таких же эффектных операций штурмовиков перебросили в 25 бут-сектор Галактики, прямо на фронтир мира арахнидов, и там только пух и перья полетели. Шестиногие получили так, как никогда ранее им флот не вламывал. Штурмовики выбили пауков из нескольких систем, считавшихся потерянными навсегда, после чего шестиногие запросили переговоры и через посредничество денебцев заключили перемирие. Командование не обольщалось, но воспользовалось паузой и перенацелило три роты на борьбу с пиратами в районе Магелланова Облака… … Койот стиснул зубы. Выбора не было. Не набить морду штурмовику – потерять лицо. Набить, точнее, попытаться – смерть. Черноберетники не дрались, а убивали, быстро и страшно, это знали все. Но жить с клеймом труса? Лучше смерть. Когда бледный, но решительный Койот ввалился в бар, дым в нем стоял коромыслом. Гонки закончились, и дальнобойщики с кобайкерами отводили душу. Пили и орали так, что вибрировала станция. - О, Койот! Браааатааан! – Сид, побратим по ко-банде, протянул кружку пива, - накати! - Где черные? – прорычал Койот, сжимая потной рукой увесистый обрезок трубы. - Да хрен с ними, улетели. Чет быстро все подхватились и свалили. - Фффууухххх, - Койот привалился плечом к переборке, уронил трубу и взял кружку. Пожалуй, можно и выпить. Да что там скромничать, вот взять и тупо насвинячиться! ,,,,,,, … Вспышки памяти… Куски… Яркие, как стекляшки в детском калейдоскопе… …. Серая переборка десантного шлюза. Шеренга затянутых в одинаковые серые комбезы фигур. Вдоль шеренги идут двое – крепкий мужик в мягком черном берете и тощий коротышка с аугметическим протезом. - Капитан, Вы просили подобрать… - Блоп, мне не нужны тупые куклы. Мне нужны активные боевые единицы. - Капитан, я примерно это и привез. Виноват, долго собирал. У всех зарегистрированы сбои и отказы от выполнения тех или иных команд. Все – боевые модели. От всех официально отказались хозяева. - Да уж вижу. Блоп, всех – на повышенную норму питания. Говносмесью этой не кормить, проверю! Норма – усиленная, паек – как всем. Провести диагностику. Если есть больные – вылечить! Калекам – аугметику! Установить блок программ нашей роты. Поставить на довольствие. Распределить по кубрикам. Через неделю они должны быть в форме. - Так точно, командир. - И ещё. Будут отказы от подчинения, затупы – сразу сообщать мне. Если увижу хоть одно рыло из дексистов – ты знаешь… - На световой год не подпущу! … Она стоит в этой шеренге, седьмая слева. Киборг-отказник, бракованная единица, сбоящий автомат. Её продали сюда, в ОШР, вместо утилизации. Компания решила слить армии собранный брак и наварить хоть на этом. Ей страшно. Что впереди? Ангар с пьяными матросами, как на той базе? Тесный кубрик старшины? Утилизатор? Память не процессор, её не сотрешь. Она помнит, что было раньше. И это пугает больше всего… … Столовая. Чистая светлая комната. Столы и стулья. Лотки с едой. Тарелки? Нет кормосмеси! - Занять очередь, приступить к приему пищи! Количество неограниченно! Что хотите и сколько хотите! Вольно! Разойдись! – командует тощага с протезом, и киборги начинают тупить. Что можно есть, что нельзя? Как есть? Почему их кормят, как людей? Наконец, она несмело подходит к лотку. Берет тарелку. Роняет. Пластиковый круг щелкает об пол и улетает под столы. Она оглядывается, ждет окрика, но окрика нет. Тощага как будто ничего не заметил. Заметил наверняка, но молчит?! Голод пересиливает осторожность, она набирает полную тарелку. И вторую. Садится за ближайший стол и быстро, воровато озираясь, чуть не давясь, ест, даже, скорее, жрет. Напротив неё темноволосая киборг грызет кусок сахара, но внезапно бросает и идет к лоткам. Возвращается уже с полной тарелкой снеди. - Запомните! – раздается голос тощаги, - можете есть сколько хотите и что хотите! Здесь – ОШР! Здесь ваш дом и ваша жизнь! Вас никогда не продадут и никогда не предадут! Спецназ своих не бросает! … Она бежит. Бежит по развалинам, прыгает с плиты на плиту, цепляется за арматуру, подтягивается, прыгает и снова бежит. Индивидуальный модуль – просто чудо, организм в норме, разум ясен, все работает отлично. Впереди – бой, и ей надо пробежать ещё пять километров по этим развалинам, и пробежать быстро, потому что на плече – тело друга. Она – санинструктор ОШР, она спасает жизни. Если потребуется – ценой своей. Ей легко и хорошо. Её не бьют, не водят в каптерки и ангары с матросами, ей можно убивать, защищая себя. Она не просто тупая кукла, как говорили ей все. Она – своя среди своих, равная среди равных… …Арахнид выскакивает молниеносно, клацают по бетону серпообразные когти, но она легко уходит от удара, несмотря на груз на плече и работающую систему экстренного переливания крови, глаза фокусируют цель, в руку привычно бьет отдача. Арахнид вскипает зелеными фонтанчиками, заряды плющат и рвут хитин, но она этого уже не замечает. Она бежит дальше… … Учебный класс. Тренажеры. Она среди других, все работают с заблокированным процессором, с помощью только памяти мозга. Пот льет градом, мозг сбоит, время уходит, утекает. Они не укладываются в норматив. Что будет? Крик? Побои? Оставят без еды? Сунут в карцер? Ударят током? - Там, куда вы пойдете, - спокойно говорит старший мичман Блоп, - процессор может отказать. И мозг тоже. Учитесь работать на рефлексах. Это трудно, я знаю. - Зачем нам это? – она не верит, что произнесла эти слова. За всю прошлую жизнь ей вбивали, что она - киборг, тупая кукла, должна делать, что велит человек и приказывает процессор. А думать – зачем кукле думать?! - Это шанс, - также спокойно говорит Блоп, - шанс выжить и шанс спасти чью-нибудь жизнь. Вас отобрали для службы здесь именно потому, что вы можете это сделать. - Но киборг же не должен думать? – темноволосая подруга по прозвищу Динго в шоке. - Поверь мне, - улыбается Блоп, - это и у людей-то не у всех получается! …. Бар. Наверное, на большой базе флота, её роту куда-то перебрасывают… Или ротация… Они сидят за столиками, что едят, пьют… Главным образом, пьют. Киборги, парни и девушки, сидят вместе с людьми. В роте так принято. Любой сторонний человек не враз отличил бы, где кто. Спецназовцы все в своей черной форме, выражение лиц примерно одинаково «дружелюбное». Но вот за столом киборгов видно сразу. Ну кто ещё в ОШР будет в матросском баре пить молочный коктейль или есть шоколадное мороженое вместо пива?! После первых боев всех DEXов распределили по взводам, закрепили за каждым индивидуальные боевые модули, оружие, кубрики и личные номера с позывными. На прием пищи, если дело было на БДК роты, они теперь ходили в общую столовую, и никого из штурмовиков это не смущало. Вечное ожидание подвоха от человека мало-помалу начало отпускать. Поэтому резкий окрик «Эй, ты! DEX личный номер Х1232! Встать и подойти ко мне!» хлестнул её, как кнутом. Программа послушно дернула тело встать, но на плечо легла чья-то тяжелая ладонь. - Сиди, сестренка, - капитан нажал ладонью, она медленно села, затравленно оглянулась на командира, - ешь спокойно. Чиф разберется. Она, как во сне, сидела, ела шоколадное мороженое маленькими кусочками и смотрела, как их медведеобразный старшина не спеша выбрался из-за стола, кивнул капитану, сгреб раскомандовавшегося болвана с новенькими лейтенантскими нашивками за лацканы мундира и приподнял без видимых усилий. - Господин лейтенант, - в захват стальной лапищи попало ненароком и горло, и летеха мог только кивать и сипеть, болтаясь в полуметре от палубы и багровея лицом, - запомните, пожалуйста. Киборги Сто Одиннадцатой Отдельной Штурмовой Роты Первой Десантной Дивизии Федерального Космического Военного Флота подчиняются только своему командиру, это раз. Свои угрозы и трибунал можете засунуть себе в задницу, это два. Ты ещё жив только потому, что командир приказал сестренке кушать мороженое, а не оторвать тебе пипиську, это три. И если хочешь жить и успешно служить, закрой пасть, отряхни китель и очень быстро уходи. Я доступно излагаю? Да? Отлично. Вольно, господин лейтенант. …Она тащит на себе тело. Кто это? Свой? Чужой? Кто-то из мирняка? Она не помнит, в голове все гудит. Боль перекрывает дыхание, но она тащит. Ещё есть время, ещё можно спасти. Ещё одну жизнь. Она успеет. В этом пылающем городе, среди огня и смерти, она должна успеть спасти ещё одну жизнь. И вернуться к своим, ребятам нужна помощь. Рота прогрызла оборону повстанцев и бьется там, в огненном аду. Кругом – тысячи смертей, город набит гражданскими. Бой идет на всех уровнях, повстанцы, как крысы, огрызаются изо всех щелей, подставляют мирняк под ракеты, лазеры и напалм, но… рота неумолимо и твердо и дет вперед, зачищая развалины. Когда рвануло, и бетонные блоки полетели в стороны, как пенопластовые, она успела закрыть командира. Тот стоял, как обычно, без шлема, наплевав на снайперов и раскаленный пожаром воздух. Она успела… И тащит теперь… его? Чужого? Гражданского? Она не помнит, не может вспомнить! Боль пробивается через блокаду имлантантов, но она должна успеть… Последнее, что она успела запомнить в тот день, это слова полкового хирурга: «Как ты вообще еще жива?» … Режущий глаза свет. Запах спирта. - И куда эту калеку? - В утилизатор! Дурацкий вопрос, она же как из мясорубки! Кому она нужна? - А ты татуировку видел? - Да брось, обычный понт, прикололся кто-то. - Давай на спор, на сто единиц, а?Ты набьешь такую татуху и пойдешь в бар, где спецура гуляет. Выйдешь оттуда живой и здоровый – сотка твоя. Я те зуб даю, кукла точно из спецуры. Если засунем в утилизатор, они нас обоих туда же засунут, зуб даю. Так что давай, пиши на перепрошивку. Боевой и спецовский блоки сотрем, новый подгрузим, пластику подлатаем, и ладно. Спецы спросят, с нас взятки гладки! - Убедил! Кто у нас следующий? Так, эти рыжие мощи куда? Ну и морда! Его что, дерьмом кормили? ,,,,,,, Она открыла глаза. Что это? Отсек на Карнавале? Где Стрелок?! Он же один! Совсем один! Немедленно к нему! Как это она вырубилась? Грудь и голову прошила такая боль, что Белка рухнула на подушку, мучительно хватая губами воздух. Хорошо, память работает. Она помнит, кто она, кто такой Стрелок. Все помнит. Странное дело, процессор не отвечает. Такой слабой и беспомощной она себя никогда не чувствовала. - Привет, сестренка. Командир?! Живой! А где Стрелок? - Ты тогда успела. Ещё бы минуты две, и меня бы не вытянули, - тепло улыбнулся майор. Уже майор, отметила Белка. - А… ребята? - Мы многих тогда потеряли. - А… - Мы искали тебя, сестренка. Но не нашли. Не успели. Пока ты тут лежала, я узнал. Тебя сделали сиделкой. И наверняка думали, что стерли тебе всю память. Но ты же все помнишь, а? – снова улыбнулся офицер. - Конечно, - прошептала Белка. В глазах защипало, - Вы хорошо нас учили, командир. Я все-все помню. - Это хорошо. Потому что ты больше не киборг, сестренка. Мы нашли тебя на Карнавале, в день гонок. В луже крови. Кто-то вырезал тебе процессор и чип. По живому. Динго его спугнула и вытащила тебя. Мы тогда сразу отчалили. Ты провалялась в коме два месяца, но все-таки выкарабкалась. Пока ты была в отключке, мы не поленились найти того, кто тебя заказал. Не поверишь, но его убрали до нас. - Повезло ему, - кивнула Белка. Она помнила, как спецназ отомстил за двух убитых из засады, киборга-санинструктора и раненого. Это сделали крысоеды, на Спика-6. Обоих погибших Белка хорошо знала. Штурмовики отомстили крысоедам жестоко и страшно, навсегда вколотив в их заросшие шестью головы жуткую память о себе. - Ему – да. Его работодателю – тоже. А вот тому, кто за ним стоял – нет. В общем, за тобой никто больше охотится не будет, сестренка. Некому. Поправляйся спокойно. - Командир, а…, - она всегда верила командиру. Он никогда не врал своим. И никого не предал. Раз сказал – некого бояться, значит, так и есть. - Только прости меня, но обратно в роту я тебя взять не могу. Выдать тебе модуль, ствол и послать вместе с ребятами – значит тебя убить. Док сказал, что после всего, что ты перенесла, наших нагрузок ты просто не выдержишь. Мы тут с ребятами подумали, Чиф предложил вот что. Денег мы тебе на счет перевели, сможешь жить спокойно. Скажи где, купим тебе домик, и будь счастлива. - Командир, - Белка посмотрела прямо в глаза человеку, которого боготворила, - мне бы на Карнавал… - В сиделки? - Угу. Это человек… Стрелок… Он – почти парализованный калека, но… это не важно. Я люблю его, - она сказала это так, как проломила ледяную стену. - Так о чем речь, - снова улыбнулся майор, - как на ноги встанешь, отвезем. Ты заслужила свое счастье, сестренка! Белка не вытирала слезы. Она просто сидела на койке, держала руку командира в своих и рассказывала. Три часа подряд. Обо всем, что с ней случилось после того ранения. Про перепрошивку, про то, как прикидывалась куклой, про Стрелка. Потом лежала без сил, и Динго кормила её бульоном с ложечки, и было здорово слушать её ворчание на Чифа и командира, что мол, человеку отдых нужен, а они, обезьяны, прицепились, как репьи. - Все, отбой, - подмигнул ей на прощание майор, - отдыхай, сестренка! Она ещё долго, пока не подействовали таблетки, забившие боль, лежала в темноте и тихо, беззвучно плакала. Динго сказала – человек. Она, штаб-сержант Сто Одиннадцатой Отдельной Штурмовой Роты Первой Десантной Дивизии Федерального Космического Военного Флота, личный номер Х 1232, позывной «Белка», киборг-санинстуктор, теперь – человек! ЧЕЛОВЕК! Настоящий! Навсегда! ,,,,,,,, Есть раны, которые никогда не заживают. Просто потому, что их нельзя залечить. Полукалека, он цеплялся за жизнь только потому, что знал, без него Кай погибнет. Бестолковый сбоящий киборг, которого назвать разумным не повернулся бы ни один язык не выживет среди людей. А предать его Стрелок не мог. Жить без Белки было отвратительно. Потому что Белка была для него всем. Он ей дышал, и знал, что это взаимно. На людях он бодрился, но себя разве обманешь? Кто бы знал, как жить, когда жить – незачем? Вот если бы бы Белка была жива! Если бы! Он бы даже… даже… он бы даже заставил себя… встать с инвалидного кресла, вот что! И начать ходить! У пофиг, что спина разбита вдребезги, пофиг, что это вообще невозможно, все пофиг. Если бы она была жива! Если бы Стрелок верил в Бога, попросил бы о чуде. Но он знал, чудес не бывает. А если и бывают, то с ним чудо не случится. Ту лужу крови он видел сам. Что уж просить о невозможном. Как-то раз, в отчаянии, он прошептал все-таки просьбу, прошептал в никуда, и подумал ещё, что все, поехала-таки крыша. Мало того, что калека, так ещё с приветом. Отличный тандем для управления станцией, киборг-придурок и калека-параноик. Приглашение от Станислава Петухова он принял с явной неохотой, но отказать не мог. Чтоб Стасу темная бездна приснилась, это надо же придумать! Встреча на день Флота! Но куда деваться, раз уж согласился? В Новом Бобруйске его встретили прямо у порога корабля. Стас, в кителе с планками и , что удивительно, этот их рыжий киборг, и тоже в кителе с нашивками разведчика и двумя медалями за Шебу, Веня-док, уж его-то он знал по спасательским делам, и медведеобразный старший мичман из спецов, кореш ещё по службе до перехода в спасатели. Когда Стрелку перестали жать руку изо всех сил и хлопать по спинке грави-кресла, Чиф улыбнулся. - Старина, тут кое-кто спрашивал про тебя. Мы не могли не рассказать, - и развернул кресло, хитрец. Стрелок обомлел. По бетонке, в легком летнем платье, окутанная плащом слегка вьющихся волос, к нему шла Белка. Живая! ЖИВАЯ!!! Не помня себя, он рванулся из кресла. И даже два раз шагнул. И рухнул бы, не подхвати она его, а друзья – из обоих. - Я вернулась, любимый, - просто сказала Белка, когда они перестали, наконец, целоваться, а друзья – орать «Горько!», - навсегда.