Когда закончилась война

Снейп не заставил повторять дважды и буквально вылетел из кабинета Шеклболта. С некоторым облегчением вздохнул, надеясь, что эта пытка закончилась, и можно пойти, наконец, домой. Но не тут-то было. В коридоре у дверей кабинета его ждал еще один волшебник, явно жаждавший его общества. – Здравствуйте, профессор Снейп. Как ваше здоровье? – почти ласковым тоном, в котором сквозила изрядная доля желчи, проговорил парень в униформе аврора. – Как там миссис Снейп? Чувствует себя в безопасности? – С дороги, Поттер, – прорычал Снейп, у которого опять начало двоиться в глазах. – У меня нет желания с вами разговаривать. – Ну уж нет, сэр! Вам придется меня выслушать! – Гарри, едва ли не дрожа от негодования, тоже повысил голос. Одного лишь воспоминания о белом как мел лице Гермионы, ее опустошенных глазах и дрожащих губах было достаточно, чтобы он начал терять самообладание. А когда он вспомнил, каким взглядом она смотрела на свои перепачканные кровью руки… – Снейп, ты равнодушная, неблагодарная, безответственная сволочь! – от злости Гарри напрочь забыл про вежливость и извечное «вы». – Столько людей рискуют собой и напряженно работают, чтобы уберечь тебя и Гермиону! А тебе на все плевать! Ты всегда был высокомерным придурком, презирал всех вокруг себя, не щадил ни их усилий, ни чувств! И как тебе результат? Нравится? Доволен? Да ты Гермиону чуть в гроб не загнал! Я не знаю, что она в тебе нашла, но она бросила ради тебя всех и вся! А ты позволяешь себе такие выходки! Снейп сложил руки на груди и молча ждал, пока Поттеру надоест орать. Встревать в этот поток возмущения у него попросту не было сил. Запала оставалось ровно столько, чтобы дождаться завершения – и нанести меткий, точечный удар, чтобы осадить зарвавшегося юнца. Когда Гарри, наконец, умолк, переводя дыхание, Снейп сделал шаг к нему и, скривив губы в сардонической усмешке, произнес: – Как забавно, Поттер… Вы почти слово в слово повторили те эпитеты, которыми я награждал вас, разыскивая по Запретному лесу три года назад, пока вы с друзьями совершали увлекательную прогулку в Отдел тайн. С той лишь разницей, что вы таки кое-кого загнали в гроб. Гарри возмущенно засопел, раздувая ноздри, но не нашел что ответить. – Что же вы молчите, Поттер? – шелковый голос зельевара медленно вкручивался в его сознание подобно ядовитому шипу. – Не стесняйтесь, продолжайте! Вы еще не все угадали. Подкинуть вам идей? Нет? Вы исчерпали все аргументы? Я признаю, я действительно поступил необдуманно. И поплатился за это. Более чем. Приношу извинения вам и вашим коллегам за… пренебрежение их усилиями, – Снейп издевательски поклонился, прижав руку к груди. – Всего хорошего, мистер Поттер. Аккуратно обойдя Гарри, бывший Пожиратель, прихрамывая, ускорил шаг и исчез в полутемном коридоре. Гарри остался стоять, нервно сжимая кулаки, судорожно вздыхая. «Вот подлец! Ядовитая гадина! Всегда норовит ужалить в самое больное место!..» Горькие воспоминания о погибшем Сириусе и его, Гарри, неприглядной роли в этой истории с Отделом тайн заполнили голову отравленным туманом. Ссутулившись, Гарри нервно потер виски руками и побрел в направлении штаба, где через десять минут должно было начаться очередное совещание. «Гермиона, ну что ты нашла в этом ублюдке? Как ты можешь так его любить?» – безостановочно крутилось в его усталом и расстроенном мозге. Он уже понял, что погорячился. В порыве праведного гнева и обиды за подругу он не сразу сообразил, что Снейп буквально пару часов назад перенес шок и ранение, что он сейчас совершенно не настроен на какие-либо разговоры и уж тем более не настроен выслушивать в свой адрес упреки, пусть и справедливые. Кингсли наверняка только что выдал ему по полной. Но и отмалчиваться Гарри не мог. Да что он о себе возомнил, этот новоявленный гений? Или он считает, что раз изобрел такую полезную и ценную вещь, как антиликантропная сыворотка, то ему теперь дозволено все? Сколько раз Гарри был готов все бросить и уйти. И общаться только с Гермионой. Прекратить эти тренировки и вообще какие-либо контакты. Но ведь он сказал Снейпу правду, когда они говорили о Лили там, в лесу. Снейп упорно вел себя как самая последняя сволочь, невзирая на какие-либо обстоятельства, но Гарри помнил увиденное в тот первый день в больнице. Помнил черную, покрытую рваными шрамами шкатулку и ослепительный свет внутри. Ну, и как относиться к мерзким выходкам Снейпа после увиденного? Защитная реакция? Или же между чистотой души и ядовитым характером нет никакой связи? Как человек с такой душой может быть таким гадом и так яростно бить туда, где больней всего? Окончательно расстроившись, Гарри вытащил фальшивый галлеон для связи и отправил Гермионе сообщение, что им нужно поговорить как можно скорее. То, что он сегодня услышал во время осмотра места нападения, его не обрадовало. Квартал и его жители были недружелюбны донельзя. Никто даже не выглянул и не вышел, пока в переулке шел бой. И если кто-то из них укрывал Кэрроу все это время – им никак это не узнать, разве что опоить веритасерумом всех до единого, а на это еще требовалось получить разрешение Визенгамота, так что быстро это не будет. А еще его встревожило то, что Кэрроу не пытались убить Снейпа. Зачем он им нужен? И кто мог отдать им подобный приказ? Он надеялся, что у министра и начальника штаба уже готов какой-то план, и в следующие полчаса ситуация хоть как-то прояснится. ***** Едва Северус открыл дверь, как едва не столкнулся нос к носу со своей женой. Она выглянула на улицу поверх его плеча, глядя на дежурного, который, видимо, и привел его сюда только что. Снейп, перехватив ее взгляд, закрыл дверь: – Как видишь, теперь конвой до двери. – Что сказал Кингсли? – Что мы фактически под домашним арестом, – он сбросил плащ, дохромал до дивана и рухнул на подушки, вытянув ноги. – Мне позволено ходить в Мунго только с сопровождением, никакого самостоятельного аппарирования. Гермиона, с лета аппарировавшая исключительно по такой схеме, ухмыльнулась: – Вот и увидишь, как это «здорово». Он только отмахнулся. Тяжело вздохнул, расстегивая сюртук: – Я понятия не имею, чего ждать. Может, нам лучше вообще сбежать куда-нибудь. – Куда? – Не знаю. Куда угодно. Чтоб не отследили и не нашли. – А что собираются делать в министерстве? – Ничего. Шеклболт в такой же растерянности. Выпускать меня без охраны нереально, потому что я не успею позвать подкрепление в случае чего. А выпускать с охраной – они не клюнут. По крайней мере, я так думаю. Гермиона наморщила лоб, что-то обдумывая. Северус хорошо знал это выражение лица. Оно означало, что прямо сейчас она мысленно перекапывает целую тучу книг. – А если установить на тебя какую-то «следилку»? Вроде той, которая отслеживает магию несовершеннолетних. Или… Вот! В прошлом году вы же как-то наложили табу на имя Вольдеморта. Произнесение имени вслух ломало защитные чары и задавало точку для аппарирования. Так нас и схватили егеря. Если сделать что-то подобное снова, ты можешь всего лишь именовать его – и авроры придут через несколько секунд. – Еще одна история из бурного прошлого года, – Северус потер виски кончиками пальцев. После утренней краткой легилименции болела голова. Снадобья Макнейра лишь слегка притупили боль. – На самом деле, это могло бы и сработать. Но, боюсь, если я встречусь с ними во второй раз, никаких разговоров по душам у нас уже не будет. Они нападут сразу же. Говорить нам, по сути, не о чем. – Я думаю, это заклинание можно привязать к любому слову. Или имени. Ты знаешь, как это делается? – Нет. Темный лорд накладывал эти чары лично. Но общее представление у меня есть. И заклинание должно сигналить всем аврорам без исключения. Сомневаюсь, что мне под силу сделать такое без экспериментов. На это потребуется какое-то время. И введение в курс дела всего аврората… что лично мне не очень нравится. – Ну, можно предложить министру как вариант, посмотрим, что он скажет. Может, министерство знает, как это сделать, раз у них есть «следилка» для несовершеннолетних, – Гермиона сунула руку в карман платья, достала нагревшуюся монету, прочла сообщение. – Гарри хочет поговорить. Наверное, что-то узнал. – Я видел его десять минут назад. И больше в ближайшее время видеть не хочу, – отрезал Снейп, закидывая больную ногу на диван и растягиваясь на подушках. Прикинул, не рассказать ли своей супруге о безобразной стычке в коридоре, но затем благоразумно решил умолчать об этом. Разборок для одного дня более чем достаточно. – К тому же, если любой наш выход из дома теперь будет в сопровождении авроров, я не представляю, как с ним встретиться для разговора. – Проще простого – он и будет нас конвоировать. Или только меня. – Тебе велено сидеть дома. Выходить разрешили только мне. – Да они издеваются! – возмутилась она, хлопая руками по бедрам. – Я-то что сделала, чтобы сидеть под арестом? – Кажется, министр считает, что я готовлю себе армию, и начал с тебя, – фыркнул Северус. – Учинил мне почти что допрос с пристрастием, чему я тебя учу и почему ты получила высшие баллы на экзаменах. – Но это же полная чушь! – Мне можешь не говорить. Но если они сейчас заинтересуются успехами твоего дражайшего Поттера в учебном центре, могут что-то заподозрить. И в следующий раз мне уже предъявят вербовку двух главных героев войны. – Северус, это не может быть всерьез… или может? – Надеюсь, Шеклболт неудачно пошутил. Настроение у него было не очень. – И для чего тебе это, по его мнению? Разве ты уже не доказал сто раз, что тебе это не нужно, и новым Темным лордом ты становиться не собираешься? – Как по мне – доказал. Так что я понимаю суть претензий не больше тебя, – он потер щеки ладонями. – У нас есть что-нибудь на обед? От снадобий уже тошнит. Мне надо что-нибудь съесть. – Сейчас сделаю. Как твоя нога? – Неважно. Но если Макнейр знает, что делает, то к утру будет гораздо лучше. Гермиона пошла на кухню и загремела там посудой. Северус следил за ней с дивана. Меньше чем за пять минут она приготовила луковый суп и навертела целую тарелку маленьких изящных бутербродиков. – Я как-то не замечал, что ты перестала готовить по-маггловски, – сказал он ей, когда она переправила поднос с едой на диван. – Давно ли у тебя проснулись такие таланты в домоводстве? – Всего лишь нашла нужную книжку, – усмехнулась она. – Тебе, дорогой, в жены досталась отнюдь не самая глупая волшебница в этой стране. Северус, уже взявший с подноса суповую чашку, замер, глядя на Гермиону: – Повтори-ка. Она подняла брови: – В жены досталась не самая глупая волшебница? – Раньше. – Нашла нужную книжку? – Сразу после. Она опустила ресницы: – Дорогой? Последнее слово она произнесла так, что у него тут же мурашки побежали по коже. – Ты никогда меня так не называла, – сказал он гораздо тише. – Если хочешь, буду называть. Ешь, пока не остыло. Он молча съел суп, отставил чашку и поднос в сторону и сложил руки на коленях: – Кажется, я не поблагодарил тебя. – За что? – удивилась Гермиона, забирая посуду и отправляя ее на кухню. – За то, что ты уже второй раз спасла мне жизнь. Сегодня утром. «А по факту – уже, наверное, десятый…» – Я же твоя жена. Это моя прямая обязанность. И это правда. По тексту принесенного ею обета она забирала его жизнь себе. И теоретически могла делать с этой жизнью что угодно. Казнить или миловать. Портить или улучшать. Дать погибнуть или спасти. Знала ли она, какой неограниченной властью на самом деле обладает над ним? И как легко могла уничтожить его? Он даже не смог бы сопротивляться, если бы она захотела. Сегодня утром она могла бы запросто не доварить зелье или допустить пару ошибок в приготовлении – и он уже никогда не вышел бы из своего подвала. Но она действовала отчаянно и всеми силами старалась сохранить ему жизнь. «Опять надумал проверять ее чувства к тебе? Еще не надоело? Или до сих пор не понял, тупица?» Он-то понимал. Наверное. В конце концов, он и сам крайне редко озвучивал свои чувства, предпочитая проявлять их в действиях. Но сейчас он хотел бы услышать вовсе не про обязанности и не про то, что она сделала это, потому что была его женой. Три простых слова. Самых простых. Которые он еще ни разу ни от кого не слышал, кроме матери. Кажется, Гермиона теперь читала его как открытую книгу. Присев на краешек дивана, она взяла руки мужа в свои: – Северус… Если бы была хоть малейшая возможность избавиться от обета без последствий – я давно бы это сделала. Я не хочу, чтобы ты жил под ограничениями. Не хочу, чтобы ты думал, что мне нравится такое положение вещей. Я меньше всего хотела и хочу быть камнем на твоей шее. И тем более не хочу, чтобы ты чувствовал себя ущербным. Потому что это не так. Из нас двоих ты всегда был и будешь сильнее. И возможность использовать атакующую магию здесь ни при чем. Нет, кажется, все-таки не совсем как книгу. Скорей, пошуршала по верхам, а самого главного не увидела. Или же увидела, но не отреагировала. «Слишком много хочешь, Северус. Не заслужил пока. Ты и так получил больше, чем мог бы рассчитывать». – И кто теперь из нас двоих применяет легилименцию? – усмехнулся он, привлекая ее к себе, осторожно, чтобы не растревожить поврежденную ногу. И не показывать своего разочарования. – Не смеши меня. Неужели такой сильный окклументор не ощутил бы, если бы я попыталась самое меньшее просканировать то, что на поверхности? Я и с палочкой-то это делала сегодня впервые. Без палочки же вообще не умею. – Однако у тебя поразительно точно выходит читать мое настроение, – он досадливо потер правое колено. Похоже, никакого близкого контакта, пока не заживет рана на ноге. – Шел бы ты наверх да поспал немного, – сказала она, склоняясь к нему для поцелуя. Северус слегка отстранил ее и приложил указательный палец к ее губам: – Нет, не целуй меня. Иначе мне тут же захочется продолжения, а Макнейр велел мне отлеживаться. Принеси мне лучше тот рецепт, который я взял из лаборатории, и проведем небольшой мозговой штурм. Мне надо на что-то переключиться. Желательно на что-то полезное. – Опять работа, когда я хочу целоваться? – полушутя-полусерьезно улыбнулась Гермиона, уже вставая и отправляясь за рецептом. – Ты же хотела поучаствовать в исследованиях? Вот я тебе и предлагаю. – Какой же ты зануда, Северус Снейп. – Обещаю двойную дозу поцелуев, как только заживет моя нога, – не моргнув глазом, ответил он, сверля глазами ее спину. И не только спину. – Тройную, – она вытащила из кармана его плаща рецепт, призвала со стола блокнот и авторучку и уселась в противоположном углу дивана. Снейп поднял брови: – Опять пишем маггловскими изобретениями? – Зато никаких пролитых чернил. И постоянно скручивающиеся пергаментные свитки раздражают. Блокноты и ручки – это удобно, – она протянула ему рецепт. – Тем более, тебе вообще грех говорить что-либо против маггловских изобретений – твоя сыворотка наполовину построена именно на них. – Уела. Ну-с, миссис Снейп, сейчас проверим, на что способна самая умная выпускница Хогварца этого года. Сегодня будем говорить о драконьей крови. Вечером перед сном Гермиона с недвусмысленным видом выставила на стол в спальне лекарства, полученные от Макнейра. Северус качнул головой: – Не хватало еще, чтоб и ты начала занудствовать. – Твой напарник прислал записку с напоминанием, – ответила Гермиона, подходя к нему с глазными каплями. – И велел проследить, чтоб ты сменил повязку на ночь. – С памятью у меня пока все хорошо, – он забрал пузырек у нее из рук. – И нечего вокруг меня танцевать, я могу это сделать сам. – Видимо, у него есть причины так делать. Что-то я такое утром слышала… про самолечение. – Порой я жалею, что ты так внимательно слушаешь, – он закапал глаза и отправил пузырек обратно на стол. Гермиона, не двигаясь, стояла у кровати, скрестив руки на груди, и ждала. Снейп, сидя с запрокинутой головой и ожидая, пока подействуют капли, слегка поморщился: – Ты не отстанешь, да? – Конечно, нет. – Если ты ждешь душераздирающих рассказов, ты будешь разочарована. – Я все равно не отстану. А не расскажешь сам – я спрошу у него. – Вот любите вы все лезть в мою жизнь, – недовольным тоном проворчал он. – Не было там ничего особенного. Это было еще год назад, когда я лежал в Мунго после боя. Я всего лишь напился различных зелий, прежде чем лезть в сражение. И в процессе продолжал. И все это сказывалось на организме, естественно. Кажется, Макнейр тогда был склонен к излишней драме и сказал мне, что я чудом дожил до нападения змеи, а не умер раньше. Гермиона поджала губы: – Так и не расскажешь мне, что происходило с того момента, как мы сбежали из Малфой Мэнор? – Не расскажу. Не надо тебе это знать. – Все было так плохо? – А ты как думаешь? – начиная раздражаться, буркнул Снейп. – Хорошо хоть вы вытащили за компанию Лавгуд и Олливандера, хоть из-за них голова не болела. По сравнению с тем, что творилось среди Пожирателей и в доме Малфоев, ваши скитания по лесам были очень приятной прогулкой. Или где вы там прятались после этого. Гермионе стало невыносимо стыдно – как, впрочем, и всякий раз, когда разговор заходил о тех днях. Они тогда думали только о своем задании. Только о том, как найти оставшиеся крестражи и как их уничтожить. После побега от Малфоев они почти месяц проторчали у Билла и Флер, и этот период до самого взлома сейфа в Гринготтсе был едва ли не самым мирным и спокойным за весь прошлый год. Ей оставалось только гадать, что в это время испытывал Северус. Наверняка ничего хорошего. Если ему приходилось крутиться между Вольдемортом и школой, да еще беспокоиться о том, чтобы их троих не поймали раньше срока, то в какой-то момент у него явно начали сдавать нервы. И он, разумеется, был вынужден принимать массу всего, только бы нигде не проколоться и эффективно делать свою работу. А перед боем тем более напился всего подряд. И набрал кучу противоядий и эликсиров с собой. Только вот о разорванной глотке и массовой кровопотере не подумал. Хотя, нет – о кровопотере, кажется, думал, раз принимал крововосстанавливающее. Это она помнила из слов целителей. Понятно теперь, почему он был так заторможен, когда пришел к Вольдеморту в Воющую Хижину. Гермиона хоть и была тогда крайне измотанной и напуганной, но намерения Темного лорда разгадала сразу же, едва он заговорил о Бузинной палочке. А Северус, вместо того чтобы бежать без оглядки, стоял, слушал, даже не пытаясь защищаться, и только монотонно просил позволить ему вернуться на поле боя и найти Гарри. И все свои средства к тому моменту явно исчерпал – когда Гермиона вернулась за ним в хижину, его карманы были пусты. Ни единой склянки. Отчаянный человек. Как только попал в Слизерин с таким набором качеств? Северус наложил на ногу свежую порцию мази и снова тщательно забинтовал. Проклятье, как же жжет! Нет, Макнейр и впрямь знал, что делал – регенерация шла гораздо быстрее, чем от стандартных мазей. Но, драконово дерьмо, почему все его составы вызывают такую боль? Надо будет расспросить его про рецепт, а заодно намекнуть, что истязать пациента дополнительными болевыми ощущениями при лечении – аморально. А еще он почему-то не сомневался, что Гермиона в итоге таки просочится в их команду. Пока они сегодня разбирали ошибки рецепта снадобья на основе драконьей крови, у его женушки горели глаза, словно перед ней поставили чрезвычайно редкое лакомство, которое она хотела проглотить целиком. Такими же глазами она порой смотрела на него по вечерам, когда они поднимались в спальню. – Ты уже решила, куда пойдешь работать? – спросил он ее, забираясь в постель. Гермиона, наведя порядок на столе, присоединилась к нему под одеялом, подбив подушку повыше: – Не знаю. Я как-то не ожидала, что после экзаменов мной заинтересуются сразу несколько отделов. – С такими оценками? Странно, что министерство не принялось тебя обхаживать еще в процессе подготовки. Обычно семикурсников рекрутируют еще до экзаменов… если они чего-то стоят, конечно. – Я пока думаю. Тем более, раз нас обоих почти посадили под замок, прямо сейчас мне можно об этом не беспокоиться. У меня есть время до конца весны. – Ты же собиралась заниматься законотворчеством, насколько я помню. Отдел международного магического законодательства? – Ну, они тоже прислали приглашение. Когда разберемся с Кэрроу, я схожу, посмотрю на работу отдела. И в другие загляну. Тогда и решу. Может, там окажется скучнее, чем я хотела бы. А Макнейр действительно хочет, чтобы я приходила с тобой в лабораторию? Или он только из вежливости пригласил? – Можешь не сомневаться – хочет. Он не относится к тому типу людей, которые будут что-то делать из вежливости. Прямолинеен донельзя. – А ты хочешь, чтобы я приходила? – Ты сама говорила, что зельеделие тебя не слишком прельщает. – Как основное занятие – да. А в качестве дополнительного – почему бы и нет. Лежавшая на столе монета, оставленная Поттером для связи, опять завибрировала. Гермиона, нахмурившись, призвала ее со стола палочкой: – Гарри опять пишет, что надо поговорить. Может, завтра в Мунго, если пойдешь на работу? – Слишком подозрительно. Если он не хочет оказаться в Азкабане за слив информации, пусть не дергается. – Он не стал бы настаивать, если бы это была какая-то ерунда. – Нет. Скажи ему, что пока я не придумаю способ отделаться от конвоя – никаких контактов. Если стало что-то известно про Кэрроу, я с утра узнаю от дежурных. – А если это что-то, что касается тебя? Северус поразмыслил над этим несколько секунд. Мотнул головой: – Даже если так – это особо ничего не меняет. Все, давай спать. Я очень устал. Она улеглась на свою подушку, привычно нашла его руку под одеялом и вложила свои пальцы в его ладонь. Северус слушал, как замедляется ее дыхание по мере того, как она засыпала. Слушал и не переставал думать о том, что Нарцисса и впрямь что-то знала, когда решила избрать именно Гермиону для обряда поручительства. «Я подобрала тебе неплохую партию. Она неглупа». О, да. Ума его жене не занимать. Как не занимать и храбрости. Теперь он не сомневался, что она прикроет ему спину, если дойдет до открытого противостояния. Но ему очень и очень не хотелось доводить до такого. Ей бы заниматься какой-то интересной работой, писать свои длиннющие эссе, развлекаться где-нибудь с друзьями, путешествовать… А вместо этого она сначала оказывается в самой гуще грязного скандала, когда берет его на поруки, а потом каждый день проводит запертой в неприступной крепости, закопавшись в книги. Даже если брата и сестру Кэрроу поймают – где гарантия, что завтра или через месяц не появится кто-то еще, кому бывший Пожиратель встал поперек горла? И как уберечь ее от всего этого? Снейп краем уха слышал разговоры возле штаба авроров, когда шел сегодня мимо. Дверь кабинета была распахнута настежь, и внутри несколько человек довольно бурно обсуждали утреннее происшествие и вид «бедняжки миссис Снейп», когда она вышла сообщить им о случившемся. …девочку прямо жаль, так перепугалась, вышла вся зеленая как гриндилоу, губы трусятся, платье в крови… …за что ей такое? Только ведь выкарабкалась, когда он наконец-то реабилитировался. А год назад эта заваруха с Вольдемортом, да потом еще этот суд и скандал… …вот зачем полез туда без охраны, увижу в следующий раз – сам придушу, тоже мне, мессия, изобретатель хренов… …А Поттер что? Поговорил бы с ней, а то молчит как рыба… …А что он может? И так странный стал последнее время, видели последние результаты по боевке? Явно метит в ударный отряд… Северус легонько сжал теплые пальчики Гермионы в своей ладони, но сон в эту ночь к нему пришел нескоро.