Ruelle — Monsters
Тебе негде прятаться,
Я чувствую себя злодейкой, мною движет голод.
От одного моего взгляда ты бросаешься в бегство,
Потому что я иду, чтобы съесть тебя заживо.
Твоё сердце – барабан,
Гонка только началась.
Монстры поселились в твоей голове:
Мы там, мы там, мы там!
Мы не стреляем, просто валим одним ударом, мы – короли убийств.
Мы жаждем крови, убираем всех одного за другим.
Мы – короли убийств, мы жаждем крови..
Элайджа Майклсон стоял посреди города, который никогда не был его домом, в ожидании самого важного момента в своей жизни. Сегодня вечером он умрёт. И он разделит этот момент со своим братом, который сейчас смотрит ему в глаза. В глазах Ника не было страха, лишь спокойствие. Они оба знали, что они поступают правильно. Это было их судьбой — умереть вместе, рядом. Когда всё заканчивается и боль уходит, чувства, которые ранее были так незначительны, встают перед его взором, оживая. Эти чувства, словно люди, ведут Элайджу туда, где ему суждено провести остаток своей вечности. Он движется по белому коридору, который кажется таким бесконечным. Череда белых дверей на каждой из которых висит предмет из его прошлой жизни. На одной из дверей висел небольшой серебряный клинок, который он подарил Колу на его восемнадцатилетие. Маленький золотой гребень — первое, что он украл для Ребекки, будучи ещё совсем юнцом. Висел на соседней двери с дверью Кола. Все эти незначительные, маленькие безделушки, были маяками для его воспоминаний. Он бережно хранил эти моменты в глубине своего подсознания. Ведь каждая мелочь имела для него значение. При жизни он этого никогда не показывал и сейчас жалеет об этом. Его всегда волновало искусство, музыка, женщины. Всё это было так… Явно и в его стиле. Но в душе всё, что волновало — лежало на поверхности. Воспоминания о времени, когда он был ещё человеком. Когда был ребёнком, подростком, юношей. Первая драка с Никлаусом. Первый поцелуй с Катсией. Первые слёзы Кола из-за разбитой коленки. Такие незначительные вещи, в которых он играл непосредственно важную роль. Сейчас его прошлое кажется таким далеким и недосягаемым. И вот, пройдя все белые двери, он подходит к концу коридора и перед его глазами встаёт она — красная дверь. То, чего он всегда избегал, то, чего всегда боялся. Все страхи и вся его боль были заперты по ту сторону этой чёртовой двери. Эта дверь была олицетворением его личного ада. И каким-то образом он знал, что здесь всё закончится. За этой дверью не было никакого покоя. И он открыл её, ведь это конец его пути. Больше некуда идти. Элайджа проведёт вечность в окружении самых худших моментов своей жизни. Войдя внутрь, первое, что он увидел, был свет, а затем свет развеялся и появилась комната. В ней была маленькая кроватка с младенцем внутри, а рядом стояло большое кожаное кресло. В нём сидела его любимая Хейли. Она держала в руке старинную тетрадку в кожаной обложке и что-то в ней писала. Лицо её было расслабленным, но в то же время выражало серьёзность. Она молчала, но Элайджа слышал её мысли. Они были словно закадровый голос его истории. Услышав такой родной и любимый голос, он не смог сдержать себя. Ему захотелось подойти к ней, обнять, прижать к себе и никогда больше не отпускать. Он сделал пару шагов к ней, но между ними был какой-то невидимый барьер. Он мешал подойти ближе. Элайджа колотил руками по этой невидимой стене, кричал. Но она не слышала его. Словно сама пустота поглощала его неистовый крик. От безысходности он начал плакать. А Хейли тем временем с таким же невозмутимым и спокойным лицом продолжала писать.***
Дорогой Элайджа, я пишу тебе, зная, что ты никогда этого не прочтешь, но мне нужно поделиться с тобой своими мыслями и чувствами. Начну, пожалуй, с самого начала нашей с тобой истории. Когда я впервые встретила тебя, я почувствовала волнение и дрожь в коленках. Я не испытывала страха, лишь интерес. Мне хотелось узнать тебя, узнать, правдивы ли о тебе все те ужасные истории, которые я ранее слышала от разных людей, встречавшихся на моём пути. Мне хотелось увидеть мир таким, каким его видел только ты. Ты вдохновлял меня, заставлял желать большего. Я восхищалась тобой и любила. С самого первого дня. Монстр во мне полюбил монстра в тебе. И это казалось таким правильным. Когда я была внутри твоей головы. Я видела все твои страхи, вся твоя боль была там, за красной дверью. И отпирая её, ты выпускал на свет своих демонов. И я была одним из них. И это тоже меня не напугало. В детстве всем нам рассказывают истории, в которых герои побеждают чудовищ, монстров, злодеев. Но ты… Ты не был монстром в моей истории. Так же, как и я не была её героем. Сколько раз мы с тобой были на волоске от смерти. Сколько раз мы умирали и возвращались вновь. Рано или поздно, то, что с нами случилось, должно было произойти. Сейчас ты где-то там, по ту сторону, блуждаешь в поиске своего покоя. И я знаю, что ты ожидаешь увидеть там меня, но, скорее всего, этому не суждено случиться. По крайней мере пока. Мы с тобой не заслуживаем такого блага. Чтобы его заслужить, нам надо искупить грехи, исправить все свои ошибки. Скольких людей мы предали, подставили, убили. И всё ради чего?! Ради семьи?! Так мы оправдывали себя всё это время. Монстры в детских сказках — это мы. Ты, Я, Клаус… Каждый из нас. Зная, что по ту сторону нас ожидает беспросветная тьма, я начинаю вспоминать о Джексоне, о маме с папой, о Хоуп. Мне кажется, что мысли о них защищают меня, уберегают. Они — лучи света, в которых я так нуждалась всё это время. Я помню, как перед смертью Джексон сказал мне, что не жалеет о том, что он меня полюбил. А я да, я жалела о том, что я не смогла полюбить его так, как люблю тебя. Нет, он дорог мне. И я люблю его, но это… Совершенно иная любовь. Она правильная, чистая, настоящая. С тобой всё было по-другому. Любовь к тебе разрушала меня, уничтожала изнутри. В конце-концов, она стала моей погибелью. Наша любовь была неестественной. Словно сама природа отрицала её существование. Я знаю, что тебе она тоже причинила много боли. Ты от столького отказался ради неё. Элайджа, ты потерял самого себя, пытаясь забыть нас, меня. Наверное, это было правильное решение. Стереть чувства, любовь и всю ту боль, что мы друг другу причиняли. Помнишь, как ты страдал, когда память к тебе вернулась? Как разрывалось твоё сердце? Как ты кричал и плакал. Я была там. В этот момент я была рядом с тобой. Видеть тебя таким слабым, сломленным, беспомощным. Больно. Мне хотелось бы обнять тебя, утешить, сказать, что всё будет хорошо, что я прощаю тебя. Не знаю, стало бы тебе от этого легче или нет, но иногда одного простого прикосновения бывает вполне достаточно. Простое прикосновение важнее любых мыслей, оно соединяет тебя с людьми, утешает лучше любых слов. Без него мы умрем. Иногда прикосновения мало, иногда это ровно столько, сколько нужно. Прикосновение тебя держит. Возвращает на Землю. Мы цепляемся за людей, потому что боимся, что, если мы их отпустим, они исчезнут из нашей жизни. Я помню, как сильно я обнимала дочь. Как мои родители гладили меня по голове. Как долго мои губы целовали твои. Как рукопожатие с Ребеккой длилось вечность. Как наши с Клаусом взгляды пересеклись и мы долго-долго удерживали их. Как улыбка Джека была длинною в летний солнечный день. Я помню все эти мелочи. Они складывались в копилку на чёрный день. И этот день наконец-то настал. Любовь моя, я знаю, что сейчас ты испытываешь боль и переживаешь страдания. Но я хочу сказать тебе, что между болью и страданием есть большая разница. Боль испытывает наше тело, а страдания в мыслях, они кажутся бесконечно невыносимыми. Может, нам следует прочувствовать свою боль и понять её, и, может, однажды ты перестанешь страдать. Ничего не случается просто так, на всё есть своя причина. Надеюсь, ты это понимаешь и не станешь задавать вопросы, на которых нет ответов. Я знаю, чего ты хочешь. Ты хочешь того же, чего и все остальные. Ведь, если честно, все мы хотим одного и того же. Простых до боли вещей. Чтобы нас видели. Большего нам и не надо. С самых первых наших шагов. Посмотри, мама, посмотри, папа, скажите, что всё будет хорошо. Скажите, что я кому-то нужен. Скажите, что мы будем вместе. Что вы всегда мне поможете. Что вы всегда будете рядом. И я знаю, что ты этого хотел всегда. Что этого жаждали вы все. Этого всегда добивался Клаус. И ты его в этом поддерживал, потому что в глубине души тебе тоже этого не хватало. Сейчас ты наверняка переживаешь за меня и за Клауса. Ты словно совсем не умеешь беспокоиться о себе. Но тебе не стоит за нас переживать. Мне удалось искупить грехи и найти свой свет. Я сейчас со своей семьёй, со своей стаей и Джеком. Клаус присматривает за нашей дочерью. Он отказался от покоя ради неё. Таким образом он сможет искупить грехи своего прошлого. Позаботься о себе. Победи всех своих демонов и возвращайся ко мне, когда сможешь. Я буду ждать тебя в Маноске. Если ты не забыл, то ты всё ещё должен мне танец. Когда ты обретёшь покой, у нас будет тысяча таких танцев. Надеюсь, ты выиграешь этот бой и красная дверь исчезнет раз и навсегда. Она больше не будет преследовать тебя и терзать твою душу. Я люблю тебя, Элайджа Майклсон. И сколько бы времени тебе на это ни понадобилось, я буду тебя ждать.Твоя Хейли.
***
Хейли закрыла тетрадь и начала качать колыбель, вскоре вновь появился яркий свет и она исчезла. Элайджа оказался в тёмном лесу. Он слышал крики, которые доносились из глубины. Элайджа посмотрел на свои руки, они были по локоть в крови. Но это была отнюдь не его кровь. Демоны наступают, они хотят вырваться на свободу, и Элайджа должен сразиться с каждым из них. Он должен победить их, ведь только так он сможет обрести желанный покой. Слёзы на его щеках высохли. Теперь он охвачен решимостью дать бой. Она ждёт его, это единственное, что сейчас имело какое-либо значение. Пройдёт не один десяток лет прежде, чем он сможет победить лишь малую часть своих бесов. Но времени у него предостаточно, спешка ни к чему. Демоны — это ошибки его прошлого. Люди, события, время, ушедшее в пустоту. Отец, мать… Своё собственное отражение. Зло, что жило в нём все эти века. Когда он смотрит на себя со стороны, ему мерзко, отвратительно, его выворачивает на изнанку. Он рвёт кусок за куском его плоть, разрывает зубами глотку, пьёт собственную кровь. Этот другой Элайджа должен сгнить, сгореть в голубом пламени. Следующий демон приходит неожиданно, застаёт его врасплох. И это то, чего он меньше всего ожидал. Он видит перед собой Хейли, её глаза горят золотым светом. Волчьи глаза с ненавистью смотрят в его собственные, налитые кровью. Хейли скалит волчью пасть и угрожающе рычит, готовясь к атаке. Это — не его любимая, это — порождение самой тьмы. Такой в его глазах она никогда не была. Но тем не менее Элайджа не может убить её. Даже такой… Он любит её. Она тот демон, из-за которого Элайджа Майклсон готов признать своё поражение. Он подставляет своё горло под острые, словно лезвие заточного ножа, волчьи клыки, и оборотень с упоением и довольным урчанием упивается его вампирской кровью. Хейли разрывает его тело, кусочек за кусочком. Её рука превращается в лапу, и волчица когтями вцепляется ему в грудь, пытаясь вырвать остатки его сердца. Ошмётки мяса Майклсона разбросаны по всему лесу его подсознания. Они, словно хлебные крошки, приводят её к нему. Тёмная Хейли всегда находит его. Всегда и везде. Во всех закоулках его сознания. Пока она вырывает из груди его сердце, по щекам Элайджи текут горькие слёзы. Он терпит боль, терпит её когти и клыки на своём теле. Элайджа шепчет губами тихое: «Прости» И Маршалл-Кеннер с удовольствием поедает его сердце. Ведь он давным-давно отдал его ей. Без всякого сопротивления. Он всё ещё не может простить себя за её смерть. Однажды, через сотни таких самопожертвований, благородный Элайджа сможет простить себя. Ну, а пока… Он победит всех демонов, скрытых за красной дверью. Всех, кроме одного. Её.