Прямо как в том рассказе

Окно, увешанное гирляндами и бумажными снежинками внутри, снаружи покрыто невероятной красоты морозными узорами. А за окном — настоящее зимнее утро: сугробы по колено, заиндевевшие ветви деревьев с сидящими на них снегирями и сверкающие в тусклых солнечных лучах снежинки, всё падающие и падающие с неба. В такую погоду самое то сидеть дома, закутавшись в одеялко, и пить что-нибудь горячее, будь то чай, кофе или какао. И Даня, в принципе, так и собирался поступить, пока на его телефон не пришла смс-ка от контакта, названного пусей. Сообщение было коротким и содержало лишь предложение погулять и время и место будущей встречи. То есть, другими словами, это было даже не предложение, потому как отказа не подразумевало вовсе. Планы с одеялом и чайком пришлось, к сожалению, отложить до лучших времен, и Лазаренков начал не спеша собираться. Даня выдыхает очередное облачко пара и смотрит на часы. Он уже давно должен был прийти. Снова опаздывает. Поток недовольных мыслей прерывает снежок, внезапно прилетевший прямо в лицо. От неожиданности парень едва не падает в располагающийся рядом сугроб, но всё же удерживает равновесие, смахивает снег с лица и, нахмурив брови, поворачивается в ту сторону, откуда прилетел снежный снаряд. Егор виновато смотрит ему в глаза, но на лице его расцветает улыбка, и, в конце концов, он не сдерживается, начиная заливисто смеяться. Лазаренков пару минут скептично наблюдает за юношей, а после наклоняется к земле, сгребая в ладони кучку снега и лепя из неё комок. Время, когда враг отвлекся, — самое лучшее время для ответного нападения. Егор слишком поздно замечает действия друга, и увернуться от снежка ему не удаётся. Пока он отряхивается, скорчив максимально брезгливую гримасу, Даня подходит ближе, и парню удаётся заметить озорной блеск в чужих глазах. В следующую секунду его валят в ближайший сугроб. Лазаренков падает следом, прямо на него, нагло улыбаясь. Но тут же сам оказывается весь в снегу, когда Егор переворачивается, подминая его под себя. Они смеются, перекатываясь таким образом, пока Чак со смехом не признаёт своё поражение, любуясь тем, как Будз с гордостью задирает голову, и снова заваливая его на спину под возмущенный вскрик. Одежда вся в снегу, и Дане даже думать не хочется, как он будет её сушить после. Егор всё ещё лежит на снегу, делая снежного ангела. Дьявол, делающий ангела, замечательно. Потом парень вдруг подскакивает, и Лазаренков уже готовится к следующей его выходке. — Давай прокатимся, — он указывает на место в нескольких метрах от них, где неделю назад катались дети, но сейчас почему-то никого нет. — На чём ты собрался кататься? — спрашивает Чак, с сомнением глядя на припорошенную снегом не очень большую горку. — Санки-то мы не взяли. — Чакен, — тянет Егор. — Зачем нам санки, когда есть пакет? С этими словами парень полез в карман куртки и вытащил оттуда полиэтиленовый пакет. Не обычную «маечку» из «Пятёрочки», а довольно прочный. Будто бы специально приготовил. Хотя скорее всего так и было. — Если мы оба покатимся на этом, то тебе придется сесть ко мне на колени, — с усмешкой проговорил Даня, отмечая, что кусочек полиэтилена не слишком-то и большой для того, чтобы вместить сразу обоих. — Да я разве против? — подмигивает в ответ Будз, насыпает в пакет снег, завязывает его и расстилает своеобразную ледянку у начала горки. — Присаживайтесь. И возражать почему-то совсем не хочется, а потому Даниил садится и ждёт, пока Егор тоже устроится. Пакет, конечно, не слишком велик, но кое-как они ухитряются почти поместиться на нём вдвоём. Чаку для этого приходится обхватить друга руками за талию и притянуть к себе вплотную. Они отталкиваются ногами и катятся вниз. Чудом пакет не выскальзывает сразу же и даже неплохо скользит. Ветер бьёт в лицо, заставляя зажмуриться и наклонить голову вниз, но в целом их радости это не мешает, и настроение ничуть не портит. Даня чувствует себя по-детски счастливым. Хочется, чтобы это счастье не кончалось никогда. И у самого подножия горы Лазаренков вдруг крепче прижимает Егора к себе и наклоняется к его уху, благо снег больше не летит в лицо, что позволяет произнести следующие слова: — Я люблю тебя. Они наконец тормозят, и Даня заваливается на спину, чувствуя, как-то же самое делает и Егор, ложась прямо на него. Несколько мгновений проходят в тишине, но она настолько умиротворяющая, что нарушать её и не очень-то хочется. И когда мысли уже улетают далеко-далеко, голос Будза возвращает его в реальность. — Прямо как в том рассказе Чехова, что я читал на стриме, — тихо проговаривает Егор, всё ещё лёжа на его груди. — Только ты сказал это слишком поздно: ветер уже не свистел в ушах. Даня хмыкает, направляя взгляд в чистое голубое небо, и без всяких раздумий отвечает: — А я не хотел, чтобы ты сомневался насчет того, кто именно это сказал. А знаете, сидеть дома под одеялом, попивая горячий чай, за просмотром какого-нибудь фильма можно и вдвоём. Так ведь гораздо интереснее.