Мой ангел ли хранитель или коварный искуситель?

Из письма Татьяны Лариной к Евгению Онегину. «…Кто ты, мой ангел ли хранитель, Или коварный искуситель: Мои сомненья разреши…»

- Перестань, малыш, - прошептал я хриплым от возбуждения шепотом, когда Юль повалил меня на кровать. – Я же сорвусь, а ты совсем недавно родил… - Не нуди, Нат, - прищуриваясь, хитро улыбнулся ангел. – Ты же хочешь меня, да? Я же вижу… - и он указал многозначительным взглядом на нехилый такой бугор в моих штанах. - Да, хочу, - врать не имеет смысла - маленький проказник видит меня насквозь и в нормальном-то состоянии, а уж сейчас и говорить не о чем. – А как же дети? они же могут услышать… - Вряд ли, они у Диры, играют всей компанией, Рок увязался за ними, так что мы одни. Все, не отпирайся, больше тебе нечего возразить. Я кое-что для тебя придумал, так сказать, маленький сюрприз. – Я удивленно приподнял бровь, а Юль продолжал. – Уверен, что тебе понравится. Подожди минутку, - и крылатый хулиган слез с меня и скрылся за дверью. Я стащил через голову мокрую от пота футболку. Интересно, что придумал для меня непоседливый супруг на этот раз? Впрочем, малыш меня заинтриговал. Вообще мой маленький подвижный муж ведет себя иногда как ребенок, несмотря на то, что у него самого уже есть дети. В смысле, у нас уже есть дети, любимые. И, возможно, будут еще, но не сейчас, а то Юль совсем выдохнется, он и так сильно ослаб и похудел после болезни и родов. Но на его характер это нисколько не повлияло – как был милым ангелом с шилом в пятой точке и по-детски чистой душой, так и остался. Нисколько не повзрослел, - подумал я уже с привычной нежностью. Дверь тихо скрипнула, выдернув меня из мечтаний. На пороге появился Юль с магнитофоном в руках, тихо вошел в комнату и развел огонь в камине. Зачем, интересно? В комнате достаточно тепло, а сейчас станет откровенно душно. Я не стал ничего спрашивать у Юля – должно быть, это часть его сюрприза, - приподнялся на локтях и молча наблюдал за действиями ангела. А он, дождавшись, пока разгорится огонь, включил на магнитофоне легкую, совершенно не грузящую, но очень красивую и ритмичную музыку и тихо щелкнул выключателем. Комната теперь была освещена только огнем в камине и, как мне казалось, излучающими мягкое сияние белоснежными крыльями Юля. А ангелочек мягкими шагами подошел к кровати с развалившемся на ней мной, склонился к моему лицу и тихо зашептал, щекоча волосами мою шею: - Лежи спокойно, не прыгай, такой мой сюрприз… Я ошарашенно кивнул: его голос в такой обстановке подействовал на меня как наркотик или гипноз. Юль встал перед кроватью и медленно начал покачивать бедрами в такт музыке. Уже через несколько секунд его движения стали быстрее и откровеннее, а бледная ладонь приподняла краешек домашней футболки, открывая плоский животик, и потянула выше, обнажив грудь с темными капельками сосков. Еще несколько движений – и футболка упала к ногам мальчика, который, пошло закусив нижнюю губу, поглаживал руками свой торс, теребил кончиками пальцев затвердевшие соски, и блики мелькали на его стройном теле. Длинные волосы бросали на лицо Юля причудливые тени, и это вкупе со специфическим освещением создавало образ ангела как какого-то древнего Бога, да еще эти крылья, ставшие в неясных отблесках бледно-золотыми. Юль был настолько прекрасен сейчас, мой Юль, что я собрался уже соскочить с кровати, но малыш жестом, не произнося ни слова, остановил меня, и я повиновался, завороженно наблюдая за гибким телом моего мальчика. Ловкие ручонки потянулись к поясу домашних шортиков, едва прикрывающих изящные бедра, и этот предмет гардероба полетел прямиком в камин, мгновенно вспыхнул язычками пламени и сгорел. Зачем? – мелькнуло у меня в голове, но тут же все мысли вынесло потоком возбужденной радости. Теперь шаловливые передние конечности моего ангелочка забегали уже по всему его телу, изредка зацепляли резинку боксеров, но не спешили тянуть вниз, лишь на несколько секунд оголяя какой-то участок кожи. Да, кстати, а у него тоже стоит… Юль прикрылся крыльями, и из-за мягкой белой ширмы была видна его голова и ноги, но больше ничего, и эта атмосфера неизвестности и какой-то тайны заводила еще сильнее, чем откровенные танцы. Кстати, изящно двигаться малыш не забывал, но видны были лишь голени, лохматая голова и коварные глазенки. Наконец пернатый занавес слегка приоткрылся, предоставив моим глазам для изучения грудь и плечи малыша, а я аж слюнями исходился, член томился, зажатый в тесном пространстве брюк, а волосы, в которые я запускал руки, напоминали видавшую виды метлу. - Юль, - просипел я, но малыш словно бы не слышал, все также мучая меня скрытой, эротичной незавершенностью вида своего прекрасного тела. Сдерживаю желание вскочить и взять это чудо сразу, без подготовки, но взгляд малыша из-под челки слегка отрезвил меня, и я покорно прижался к кровати. Ангел повернулся ко мне спиной, и крылья плавным движением скрыли от моих голодных взглядов заднюю часть мальчика. Музыка стала быстрее, и Юль начал двигаться резче, порывистее, гораздо более возбуждающе и красиво. Наконец крылья открыли моему жаждущему взору все полностью обнаженное тело любимого… Но лучше бы они этого не делали, ибо улежать на кровати стало делом нелегким. Я расстегнул штаны и обхватил рукой твердый член, бездумно водя рукой по всей длине, отчего стало еще жарче, еще томительнее, еще хуже. Юль приблизился к кровати, и я предвкушающе замер, но последовал жестокий облом: - Потерпи, - сказал малыш, глядя мне в глаза. – Скоро, Нат, - и он положил мою руку на одеяло, сковав мое тело взглядом, а я, как всегда, подчинился. Юль отошел к камину и повернулся ко мне спиной. На фоне пламени его точеная фигурка вырисовывалась с потрясающей ясностью: худенькие плечи, четко очерченная талия (Я честно пытаюсь откормить его после родов, но пока результата нет), узкие бедра, изящные ножки, пушистые крылья. Как он красиво управляет своим телом, так точно, словно он и музыка – единое целое. Так гармонично в это вписывается треск горящих дров, ало-золотые блики на коже ангела создают визуальное ее свечение, и Юль в этой обстановке выглядит таким волшебным, неземным, идеальным… А ведь он еще и издевается надо мной, зная, что я люблю его до смерти, беззастенчиво, хоть и слегка неуверенно демонстрирует мне свое тело, гибкое, словно змеиное, покачивает своей симпатичной маленькой попкой, томно выгибается и наблюдает за моим смятением. - Юль, перестань, - придушенно взмолился я. – Не могу больше… Малыш смерил меня взглядом, словно оценивая степень моего возбуждения, и милостиво кивнул головой, подходя ко мне. - Это еще не все, - прошептал ангел, неведомо откуда выуживая два черных платка. – Я хочу связать тебя, - посмотрев на пляшущих в его глазах чертят, я понял, что сопротивление бесполезно, сел и покорно протянул вперед руки, но Юль снова меня опередил. Ангел горностаем проскользнул мимо меня и уселся сзади, аккуратно, но крепко связав мне руки за спиной. Я тихо выдохнул, когда горячей спины коснулись маленькие ловкие пальчики, а уж когда крылатый хулиган, забравшись мне на колени, прижал к стене и поцеловал, то моя крыша подхватилась и унеслась в неизвестном направлении. От этого поцелуя просто закупоривало мысли в черепной коробке, а мне еще так хотелось прижать к себе малыша, лучше чувствовать его тепло, теребить пальцами волосы… Он такой красивый, когда возбужденный, с блестящими глазами, расширенными зрачками, язычок облизывает губы, а грудь вздымается часто-часто. Когда Юль отстранился от моих губ, я недовольно застонал и потянулся за ним, но он с неожиданной силой усадил меня в прежнее положение и, пыхтя под нос, принялся стаскивать с меня штаны. Я, как мог, помогал, но процесс растянулся надолго, но наконец-то мы оба сидим на кровати, голые, возбужденные. - Юль… Малыш, пожалуйста, - выдавил я из себя, задыхаясь, а член с минуты на минуту грозил превратиться в многочлен, причем с выделением большого количества энергии. Эти сладкие мучения когда-нибудь убьют меня. Мальчик подмигнул мне, взял с тумбочки смазку и, обработав пальцы, завел руку себе за спину. Крылья вновь надежно скрывали от меня его действия, но догадаться было нетрудно. Да, вряд ли это удобно – растягивать себя самому, обычно его всегда подготавливал я… Но, судя по его лицу, особого удовольствия ангел не получал, на мордашке застыла гримаска боли и неудобства, и я хочу помочь, сгладить эти ощущения. - Юль, разреши мне помочь тебе… - Нет, - ответил он с безмятежным спокойствием, повергнув меня в прямо-таки шок. – Я хочу сам, понимаешь? Я кивнул, но дальше смотреть, как он сам себя подготавливает, не мог, и закрыл глаза. Внезапно моего лица коснулось что-то мягкое. Опять платок? Да, и на этот раз малыш завязал мне глаза. - А ну убери, - проговорил я, силясь придать голосу строгость. - Не-е-е-т, - хитро протянул ангел, и его пальчики нанесли на мой стоящий колом половой орган смазку; я охнул, а Юль, судя по всем, ухмыльнулся; его лица мне теперь не было видно через сложенную в несколько раз ткань платка. - Спокойно, Нат… Тебе понравится, - проговорил он в который раз за вечер, а меня заколотила крупная дрожь. Юль забрался мне на колени и коснулся кончиком языка моего соска, вырвав из моей груди громкий и протяжный стон. Я дрожал, хрипел, задыхался, а маленький проказник и не думал пожалеть мужа, вычерчивая губами и языком на моей груди и животе влажные дорожки и странные, понятные ему одному узоры и символы. - Ю… Юль, - шепчу потрескавшимися губами, - не мучай меня… Малыш, не надо… Ангел вместо ответа прекратил доводить меня до исступления руками и губами, несколько секунд сидел неподвижно, выдохнул и медленно начал опускаться на член. Я не мог видеть его лицо, но был уверен, что глаза зажмурены, губы искусаны, а щечки покраснели от напряжения и боли. Хочу уменьшить боль, помочь, но, едва я открыл рот, Юль поднес палец к моим губам: - Нет, Нат, я… я сам, - захлебываясь болью, проговорил мальчик. – Я хочу так, разреши мне. Киваю… А что я могу сделать или сказать? Он настоит на своем, но я могу хотя бы постараться уменьшить боль. От осознания того, что малыш испытывает нестерпимую боль, сознание словно расширяется, руки напрягаются, и от красивого платка остаются только лоскутки. Прижимаю к себе разгоряченного, дрожащего Юля, поглаживая бархатную спинку, шепчу на ушко ласковый бред, лишь бы мальчик успокоился, лишь бы ему было хорошо. Сейчас больно даже мне, а о чувствах малыша и думать страшно. Вздохнув, малыш резко согнул ноги и уперся коленями в кровать по бокам от меня, и мой член полностью оказался внутри. Юль закричал, я вздрогнул, физически ощущая не только свою, но и его боль. Услышав тихий всхлип, снимаю с глаз повязку и сцеловываю с розочек на щеках слезинки. - Только не плачь, Юль, малыш мой, не плачь. Я люблю тебя, - тихо шепчу ему в ухо, прижимая к себе дрожащее тельце, сглаживая углы, согревая своим теплом, пытаясь не просто усмирить боль, а прогнать ее насовсем, чтоб не мешала жить и любить. - На-а-ат, - протянул Юль. – Прости меня, я не хотел… чтоб было так… Я думал, что тебе будет приятно, что тебе понравится… - Мне действительно нравится… Очень… Только не плачь, или давай я сам все сделаю… - Нет, я хочу попробовать. – И голос его тверд, я не решаюсь возразить. – Отпусти, я хочу это сделать. - Но...! - Никаких «но», Нат… Киваю (а что мне остается?), и он начинает двигаться, медленно скользит вверх-вниз по члену под тихие всхлипы, упираясь ручонками в мою грудь, но не поднимает глаз, не смотрит на меня. Спустя какое-то время движения ангела становятся быстрее, резче, увереннее, словно он скидывает с себя какие-то визуальные оковы, и начинает уже нанизываться на меня с каким-то отчаянием. Стеночки, как и раньше, давят, сжимают, массируют, даря наслаждение, унося в океан любви. Впиваюсь ненасытным поцелуем в губы мальчика, его язычок незамедлительно проскальзывает в мой рот. Да, Юль, как был, так и остался хулиганом. Моим любимым маленьким шалунишкой, совсем как наши дети. Его руки касаются моих плеч, шеи, пальчики перебирают волосы, доводя до исступления; обхватываю талию мальчика и сначала осторожно, а потом все смелее и смелее проникаю членом в его тело, стараясь достать глубже, ощутить объятия мышц, чувствовать узость, влагу и жар любимого тела. Мальчик стонет, выгибается, плавно поднимаясь и опускаясь, стараясь как можно дальше впустить в себя мою плоть, по его лбу текут капельки пота, падают на грудь (его или мою), и, смешиваясь, текут вниз, испаряясь по дороге, как вода на раскаленной сковородке. Правда, вряд ли мы с Юлем сейчас сильно холоднее. Долго так продолжаться не может, и я это точно знаю. Юль, дрожа в экстазе оргазма, сжался внутри, я сделал еще несколько толчков в горячее лоно и тоже кончил. Мальчик вскрикнул, когда сперма оросила его изнутри, и упал на меня, так и не позволив мне покинуть его тело. - Больно все еще? – спросил я у малыша, прижимая его к себе. – Зачем ты тогда, а? Надо было сказать, и я бы остановился. Ты же причинишь себе вред, Юль! - Нет, - проговорил Юль, чуть отведя глаза. – Ладно, немного больно все же было, - прошептал он, зарывшись лицом в ладони. – Но только сначала, и то чуть-чуть. Не ругай меня, Нат, я же люблю тебя! – воскликнул ангел, заметив мой укоряющий взгляд. – Мне же больно, а не тебе... - Дурачок, - прошептал я. – Мне тоже больно. За тебя, мы же Пара. - Нат, я спать хочу, - тихо сказал малыш. – Я устал. - Надо бы в ванную, - начал я, но Юль перебил: - Наплевать, - и тут же смежил веки прямо на мне. Я, тихо выдохнув, улыбнулся, осторожно спихнул с себя Юля на соседнюю кровать, магией убрал с разгоряченных тел пот и сперму. Мальчик недовольно что-то промычал, когда оказался на кровати один, но так и не открыл глаза. Улыбаюсь снова, глядя на спящего малыша. Такой милый, такой смешной, забавно морщится во сне, а ручонка нащупывает на кровати источник тепла, то бишь меня, хоть в комнате и не холодно. Ложусь на кровать, и Юль тут же, не просыпаясь, подползает ко мне и залезает сверху, положив голову мне на грудь, а ногами обнимает за талию. Смешной. Во сне дергаются ресницы, носик утыкается в солнечное сплетение. Беру одеяло и нежно укрываю нас обоих, обнимаю мальчика и прижимаю крылатое чудо к себе. От прикосновения Юль вздрогнул и приоткрыл глаза: - Как думаешь, Нат, у нас будет еще ребенок? - Не знаю, очень даже возможно. - Ты хочешь этого? – Отличный вопрос на ночь, но Юль словно бы и не ждет ответа. - А тебе понравился мой сюрприз? - Очень, - выдыхаю я, запуская ладонь в светлые пряди лежащего на мне ангела. – Спасибо тебе, малыш. - Спокойной ночи, - пробормотал ангел, снова засыпая. - Спи крепко, - прошептал я в ушко мальчика. – Я люблю тебя, Юль. Мальчик на мне что-то пробормотал во сне и причмокнул губками, как ребенок. Мой любимый маленький муж. Через 10 дней - М-м-м… Нат? - Что, мальчик мой? - Я хотел тебе сказать… - Слушаю внимательно, – улыбнувшись, смотрю на топчущегося передо мной Юля. – Что ты тушуешься, я же не кусаюсь. Ангел вытащил из кармана какую-то белую плотную полоску бумаги с двумя поперечными красными черточками и протянул мне. Я повертел это в руке: - Что это? - Это тест на беременность… И он положительный, - пробормотал мой супруг, глядя в пол. Я вскочил с дивана, подхватил мальчика на руки и, смеясь, закружил по комнате. - Так ты не сердишься на меня? – пропищал на ухо Юль. - За что? – искренне изумился я. - За то, что будет еще один малыш… - Глупыш ты мой, - прошептал я, прижимая к себе ангела. – Как я могу этому не радоваться? Я тебя на руках буду носить, хороший мой, чтоб вы оба были здоровы, и кормить тебя буду с ложечки, и не думай отвертеться. Юль вместо ответа коротко поцеловал меня в губы, и его лохматая голова опустилась на мое плечо: - Нат, я люблю тебя. Прижимаю к себе крылатое чудо, во второй раз вынашивающее моего ребенка, и понимаю, что я просто и окончательно счастлив. - И я люблю тебя, Юль...