Руки на льду

Утро. Я проснулся с диким похмельем, но довольный, что я увиделся с Аки. Я не хотел вставать, но мать по головке не погладит, поэтому я лениво поднял свою тушу, взяв с собой телефон, и направился на кухню. Отец во всю готовил свинину на праздничный стол, мать лепила рисовые лепешки, а Минако валялся на диване и смотрел телевизор. Помощник нашёлся, ага. Аж мерзко стало. Хотелось пнуть этого "чемпиона", чтоб пошел помог. Но Минако непрошибаем. Он у родителей любимчик, старший сын. А я так, пустое место в доме. Хотя ему по факту 26 лет, он не живет отдельно от родителей, нет девушки или на крайний случай мужчины. Просто сидит нахлебник. А я коплю на квартиру. Уйду, никто искать не будет и звонить тоже. Я заметил, что мне снова написал Такашима. Да что тебе надо от меня? Я не хочу тебя видеть, не хочу с тобой разговаривать, свали в туман! "С добрым утром, Таканори-кун! Как спалось? Мои родители хотят прийти пораньше помочь с готовкой и сервировкой стола. Может, мы встретимся через час?" Что с этим человеком не так? Я понимаю, это всего лишь обычная вежливость, но он с этой вежливостью меня в школе раздражал. Он считал меня другом, хотя по сути мы с ним и не общались как два зе бест френд. Только привет и пока и что-то по урокам. Это была наша вся беседа в классе. И сейчас не даёт мне покоя. Ну ладно, давай поговорим с тобой, чудо зеленоволосое! Я начал писать ему:" Привет, Такашима-кун. Прости, что я не ответил тебе, я уснул. Ну давай встретимся, раз ты так хочешь меня увидеть. ". Бросил телефон на стол и спросил маму, с чем помочь. Она дала мне молот и сказала делать моти. И прикрикнула даже на Минако, чтобы тот помог мне в приготовлении. Ничего себе, серьёзно она настроена сегодня! И все ради гостей... Мы пошли на задний двор, где уже стояла приготовленная ступка усу. Там уже был рис, папа видимо приготовил уже для нас. Минако встал у ступки и начал ждать, когда я приступлю к делу. Он был явно недоволен, судя по его взгляду. Я замахнулся молотом и начал отбивать рис. Брат стал перемешивать содержимое. Мы занимались этим довольно долго, я даже не заметил, как позади меня уже стоял тот самый Такашима Койю. Он видимо прошел незаметно и встал возле сливы. Наблюдал, как мы месим тесто. - Привет, ребята! - помахал рукой парень. - О, Койю-кун, привет! - Минако подбежал к нему и пожал руку, немного поклонившись. - Поздравляю с победой на чемпионате! - Ох, Минако-сан, спасибо большое! - поклонился в ответ Такашима и улыбнулся. У этого засранца была обаятельная улыбка. Он даже прищуривался, когда улыбался, и еще у него были щечки, которые волей не волей, но хотелось пощипать, каким бы мерзким не казался человек. Я ворчал недовольно, меня все раздражало. Пришёл тут хвастаться своей победой. А ещё он стал краситься. Это было заметно по консиллеру, бежевым теням и слегка подкрашенным губам. - О... Таканори-кун! - протянул мое имя бывший одноклассник и обнял меня. - А ты совсем не изменился! Разве что ты осветлил волосы и стал более ворчливым. - Да... Ещё скажи, что я не вырос, что я остался карликом! - фыркнул я, стараясь освободиться из объятий Койю. - Но я не хотел о таком говорить. Разве можно так плохо думать о человеке, которого давно не видел? - Такашима был в недоумении. Он и вправду не хотел такого говорить. Это я уже надумал себе. Я лишь фыркнул и продолжил отбивать рис. Мне было неприятно находиться с этим человеком. Меня он раздражает. Улыбка, внешность, излишняя вежливость. Ну что же ты хочешь от меня? Я бил резко в ступку, стараясь избавиться от мыслей. Койю стоял рядом с лицом, словно он впервые видит, как делают тесто, и потому воскликнул: - А можно помогу? Пожалуйста, Таканори-кун! Минако уже успел свалить, увидев, что пришёл новый помощник, а посему я был вынужден согласиться на помощь. Изящные, красивые руки стали перемешивать тесто, да так умело, что мне стало завидно. Вот знаете же прикол про "сына маминой подруги"? Так вот, этот герой мема стоит рядом со мной. Весь идеальный, спортивный, чемпион, добрый, красивый, высокий, стройный. И я: мелкий, не спортивный, с щеками, слегка пухленький, я склонен к полноте, вечно ворчливая пьянь по словам брата. Да и мне как-то пофиг, но вес все же стоит скинуть. До добра не доведёт. Такашима замешивал тесто, я же его отбивал снова и снова. *** Наконец, все уже было готово. Чета Такашима и их сын сидели напротив семьи Матсумото. Койю дружелюбно улыбнулся мне и присел рядышком. Минако сидел рядом с матерью. На столе красовались разные вкусности. Свинина, моти, белоснежный рис, роллы, сашими, рыба, нарезанная настолько тонко, что и не поймешь, что это именно филейная часть. Стояли так же суп и глубокая миска с карри. Все, что пожелаешь, было на столе. Отец даже вытащил грушевое вино из погреба и несколько бутылей с саке. Все помолились перед едой, пожелали друг другу приятного аппетита и начали свою трапезу. Я же не мог есть. Мне не то чтобы хотелось, хотя я был голоден, а то, что этот сбор был ради этого парня. Что мне сделали родители на юбилей 20 лет? Вышвырнули из дома и не пускали, сказали, чтобы я не попадался на их глаза. А тут этому мальчику-зайчику все подавай он же такой красивый, умный, спортсмен, талантливый, на гитаре играет, первое место в чемпионате выиграл и теперь он попадает на Гран-При в Барселоне. Меня же никто в доме не любит. Потому что я не оправдал их надежд. Я смотрел на миску с рисом и меня в прямом смысле тошнило от всего этого. От всей этой трапезы. Все же с аппетитом кушали то, что было на столе. Больше всех ел Минако. Мама ему все накладывала и накладывала. Он же тоже у нас спортсмен и ему нужны калории для энергии! Отец наливал вино всем, кроме меня. Я с трудом сдерживал свой гнев, но мои глаза явно показывали это. Я всех тут ненавижу. Просто ненавижу. Я держал свои палочки очень крепко, что они вот вот сломаются. Я даже не притронулся к еде. Но родители даже не обратили на меня внимание. Но зато ко мне обратился Такашима-младший. Он легонько коснулся моего плеча и тихонько спросил меня, посмотрев в мои глаза: - Таканори-кун... Что случилось? Тебе нехорошо? Нехорошо мне, потому что сидишь ты рядом со мной и трогаешь! Я грубо отдернул руку Койю и ушел подальше от этого сборища. Боюсь, я сейчас что-то сломаю в порыве своего гнева. - Я вас всех ненавижу! Просто знайте это! - рыкнул я, с грохотом закрыв додзю. Сидящие за столом переглянулись, особенно семья Такашима. Я услышал, как моя мать отозвалась на мои выходки: - Вы не обращайте внимания на него. Он у нас немного не в себе. Дурной ребенок. Что взять с него. Мы ему столько всего сделали, а он неблагодарный такой! Вот тут моя точка кипения достигла пика. Я уже не знал, что делать, плакать или кричать на свою мать. Я, громко топая, поднялся в свою комнату и с грохотом стал собирать свои вещи, надеюсь, семья Акиры примет меня на ночь. Мне было невыносимо находиться в одном доме с такой матерью. Да и вообще в этом доме. Будь у меня немного больше денег, чем хотелось бы, я б оплатил аренду квартиры на полгода. Но к сожалению, я не такой богатый. Пока я собирал вещи, я услышал, как кто-то поднялся в сторону моей комнаты. Шаги явно не матери или брата. Неужели пришел отец и начнет меня отчитывать, какой я подлец и негодяй? Нет... И не его шаги. Значит ли это, что ко мне пришел Койю? Вот кого больше всего я не хочу видеть. Из-за него тут такая ситуация. Раздался стук в дверь. - Таканори-кун... Это я, Койю! Можно зайти к тебе? Я хочу поговорить. Я уже хотел крикнуть, чтобы он валил подальше. Чтобы он не лез ко мне, в мою жизнь. Но я не смог. Я только с грохотом уронил что-то, дав понять, что я не хочу разговаривать. - Прости... Если я тебя чем-то обидел, прости меня. Только я не знаю, почему ты так злишься на меня, ведь мы с тобой 6 лет не виделись. Позволь поговорить с тобой, Таканори-кун! Я зол на тебя, потому что ты есть на этом свете! Что из-за тебя я в доме не могу находиться! Что семья начинает меня сравнивать с тобой, принижая все мои достоинства на личном уровне! Уходи! Уходи! Прошу! Я молчал, не подавая голос. Я не хочу разговаривать ни с кем. Особенно с тобой! - Таканори-кун... Я захожу! - настойчиво все пытался до меня докопаться Такашима. Дверная ручка опустилась, сама дверь открылась, Койю зашел в мою комнату, присел на подлокотник кресла осторожно и посмотрел на меня. Он пытался найти на моем лице, взгляде ответ на вопрос, почему я так ненавижу его. - Нори-кун.... Что случилось? Скажи мне, пожалуйста! Почему я так на тебя влияю, что ты уходишь с трапезы, кричишь на всех? - спросил он. - НЕ СМЕЙ МЕНЯ ЗВАТЬ НОРИ! - взорвался я, пнув полочку. - Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ! ВСЕЙ ДУШОЙ НЕНАВИЖУ! ПРОЧЬ! УЙДИ! - Нет! Я хочу знать, что тебя так беспокоит, почему я так раздражаю тебя! - чайного цвета глаза Такашимы загорелись недобрым огнём. - ДА ВЫ МЕНЯ ВСЕ БЕСИТЕ! ЧТО МИНАКО, ЧТО ТЫ! ЧТО ОДИН СЛАДЕНЬКИЙ, ЛЮБИМЫЙ СЫН, ВСЕ ДЛЯ НЕГО ТОЛЬКО, ЧТО ВТОРОЙ, РАДИ КОТОРОГО СТОЛ НАКРЫЛА МОЯ СЕМЬЯ! А Я ВООБЩЕ В ЭТОЙ ЖИЗНИ НИКТО! МЕНЯ РОДИТЕЛИ НЕНАВИДЯТ, ПИНАЮТ, БЬЮТ И НЕ ХОТЯТ, ЧТОБЫ Я РАЗВИВАЛСЯ В ТОМ НАПРАВЛЕНИИ, В КОТОРОМ Я СИЛЕН! Я НИКОГДА НЕ ИСПЫТЫВАЛ МАМИНОЙ И ОТЦОВСКОЙ ЛЮБВИ! - кричал я, а из глаз предательски текли слезы. Я пытался сдержать свои слезы, но не мог. Они лились ручьями. Меня это так бесит. - ... Я никогда не мог развиваться в своём русле. Я поступил в инженерию, так как я обожаю чертить и рисовать. Но мою жизнь поганили фигурным катанием, и мать приказала забрать документы. Я очень хорошо пою, мог бы и пойти в какую-то группу в качестве вокалиста и составителя текста песен. Но нет. Я часто оставался весь в побоях от матери и отца. Я не мог выходить из дома, я был весь в побоях и синяках... Я закрыл лицо руками и начал просто плакать. Мне было все равно. Меня все бесило. Так тревожило, что вот вот сойду с ума. Я сидел на кровати и не мог успокоиться. Койю сидел и смотрел на меня взглядом, будто хочет забрать с собой и вечно следить за мной. Кормить и поить, вытирать слезы. Как мамочка. Или заботливая девушка. Вернее парень. - Я не знаю, что ответить... Здесь нет моей вины. Тут вина твоих родителей, что так обращаются с тобой, Таканори-кун! - он подошёл ко мне и обнял, крепко, но любя. - Это ведь неправильно! Зачем заставлять человека делать то, что он не хочет? Я не сопротивлялся. Мне было плохо. Настолько плохо, что я просто вжался в грудь парня и продолжал плакать, дрожа всем телом. Такашима погладил меня по голове. Я ненавижу свою семью. Просто ненавижу. Всю жизнь испортили. Койю гладил по спине, пытаясь успокоить меня. Но он не понимает меня. У него не было такого, чтобы родители с силой тащили на лед, били за непослушание. У него две старшие сестры, которые уже свои семьи имеют, и насколько я помню, одна в бизнес ушла, а вторая работает в клинике педиатром. Они занимаются тем, чем они хотят. Я же не имею воли в этом доме. - Прости, Такашима-кун, за мое поведение. Просто меня так все раздражает, что я хочу как можно скорее переехать отсюда. Но моя сумма в кошельке не потянет на аренду хотя бы на полгода. Я не хочу здесь оставаться. Не хочу больше это терпеть. Я впервые кому-то, кроме Акиры, признался в том, что я ощущаю. Что терзает в моей груди. Кто-то понимает меня. Кто-то поддерживает меня, обнимает. И мне стало немного легче. Я чуть улыбнулся.