Укравший мою судьбу

Рокот. Удивительным образом новость о том, что забрали Дика распространилась по нашему селению. И, к сожалению, не только она. Когда я вернулся к осиротевшему дому, встретившему меня вытоптанной травой и выбитыми дверьми, на пороге, не находя себе места от волнения, маячил Гордон. По периметру поляны я заметил еще шестерых молодых волков. - Как ты? – бросился он ко мне, наплевав на приличия и всякие нелепые правила, увидел залитый кровью бок и побледнел. - Ничего серьезного, и пусть ребята из кустов вылезают. Вы же не всерьез собрались с егерями тягаться? - А что, думаешь, не потянем? – он делает незаметный жест, и волки, все мои ученики, подтягиваются к нам поближе. - Два отряда по пятнадцать и маги – верное самоубийство. А я таким не занимаюсь, - остужаю горячие головы, обвожу притихших ребят тяжелым взглядом. - А как же… Дик? – все же решается и тихо спрашивает Гордон. - Думаю, он в безопасности, - чуть кривлю душой. - Потому что – сын Повелителя? – спрашивает Зоркий, близкий друг Гордона. - Вот как. Откуда информация? - Говорят, - принимает он независимый вид, слишком пристально разглядывая ползущую по руке букашку. - Всем растрепать успели? Волчата виновато отводят глаза. - Ясно. Значит, знают все. Еще бы – такая новость! - Сердишься? – Гордон робко заглядывает в глаза, пытаясь понять, пора прятаться, или пока и так сойдет. - А самое смешное, это как Сослей, когда узнал, драпанул. Даже из дома ничего не взял, - задорно улыбается Зоркий. Его радость вполне понятна, сам от этого мерзавца натерпелся. - Он что, Дика тронул? – темнеет лицом Гордон. - Не успел. Но пытался. Вокруг меня нездоровое оживление и смешки. Похоже, Сослея не я один недолюбливал. - Туда ему и дорога! – зло припечатывает Зоркий. - Давай перевяжу? - Перевяжи. Гордону можно довериться смело, как правильно обработать рану и наложить повязку знает не только в теории. На моих занятиях время от времени такие досадные травмы случались, потому что я намеренно работал только с боевым оружием, иначе – расслабляешься непростительно, а потом это может головы стоить. Пока меня перевязывают, волки не расходятся, сидят, кто где, ведут неспешные разговоры, но по скрытому напряжению я отлично вижу – ждут команды. Которой не будет. Вмешивать этих, только начавших жить мальчишек в свои личные дела я не стану. Потому коротко благодарю Гордона и командую: - А теперь – по домам. - Уверен? – Гордон выразил общую мысль. - Да. И – спасибо, ребята. Моя благодарность для них звучит впервые, волки старательно скрывают, насколько это неожиданно и приятно, но слишком блестящие глаза и очень уж картинно расправленные плечи с головой выдают их. Эх, молодость! Когда-то и я был таким. Чтобы не затягивать эти незапланированные посиделки, тут же ухожу в дом. Дверь уже кем-то заботливым водружена на место, и даже смазаны маслом вечно скрипевшие петли. Вот за это – отдельное спасибо, я все как-то забывал в суматохе дней. Наконец, остаюсь один. Один. Снова. Как всегда. Невыносимо. - Интересно, это специально на мне Боги опыты ставят? Чем-то я им особенно не угодил? Или просто в недобрый час под руку попался? Естественно, на мои вопросы никто не отвечает. Некому отвечать. Двери в спальню распахнуты настежь, и я с горечью смотрю на разворошенную постель. Совсем недавно, меньше мерта* назад, в ней я был не один. И тогда казалось, что в запасе у нас вечность. А оказалось – всего несколько мертов. И так бывает. - Вернешься, значит? Обещаешь? Хорошо. Если честно, не очень-то я в это верю. Но вот только, если сам себе в этом признаюсь, то выйдет, что снова незачем жить, а я ведь не железный. Может, со стороны некоторым так и кажется, но я-то прекрасно знаю правду. Я, как все – обычный. Просто отчего-то невезучий. В доме все перевернуто вверх дном, и самое правильное, что можно сейчас сделать – заняться наведением порядка. Руки заняты, и голове легче. Убираюсь я долго и со вкусом, пока звездочки перед глазами мелькать не начинают. Кажется, пропустил обед, да и леший с ним. Ужинать тоже как-то не хочется. Как и спать. Но и то, и другое – надо. Кое-как пропихиваю в себя кусок вяленого мяса и чуть зачерствевшего хлеба, запивая все это холодным чаем. За окном уже незаметно стемнело. Ложиться в постель не хочется. Я просто кидаю какое-то тряпье на лавку и, взяв запасную подушку, ложусь там. В постели все еще ощущается его запах. Там я точно не засну. И так на душе муторно. Лежу без света и думаю. Отца Дика я отлично знаю. Можно было бы, конечно, приехать к нему и по старой памяти один на один поговорить. Если бы не то, что с Диком и многоликими какая-то сделка связана. Будь это кто угодно другой, попытался бы вмешаться, а вот многоликие… Это сила мощная, малоизвестная. Что мне о них известно? Тоже оборотни, только, в отличие от нас, имеют множественные ипостаси. Из-за этой особенности, характер у них неуравновешенный, взрывной. Каждый – урожденный маг, и довольно сильный. Точное их число никому неизвестно. Выглядят, почти неотличимо от нас. Почти, потому что говорят, умеют читать мысли, ну, и еще кое-что по мелочи. Мозги у них точно по-другому скроены – вроде и нормально говорят, а так все заворачивают, что толком и не понять – два, а то и три смысла в любой фразе можно уловить. Живут в удалении ото всех на острове. Дорогу туда доподлинно никто не знает, потому что сами многоликие карт с такими путями не составляют – пользуются порталами. Что еще? Ах, да! В войне с людьми мы потому и выиграли, что они вмешаться соизволили. Не почему – просто так. Смели мощными заклятиями половину человеческой армии – и снова на свой остров ушли. Вот, пожалуй, и все. И какие дела с ними могут быть у Повелителя? И зачем им понадобился обыкновенный, в общем-то, мальчишка? Кто их разберет? Думаю, вряд ли у Дика получится с ними «торговаться». Это все равно, что пытаться дуть на костер, чтобы его потушить. Нет, с такими мыслями я точно не засну. Решительно прекращаю думать о неприятном. Просто лежу и слушаю ночь. Привычные звуки скоро успокаивают, и у меня получается заснуть. А утро начинается уже с привычного громогласного окрика: - Именем Повелителя! Не особенно торопясь, открываю дверь. На пороге на этот раз только двое – в серой невзрачной форме. А вот это уже серьезно – тайная разведка Повелителя. - Можно? - Если скажу нельзя, что изменится? – спокойно спрашиваю я, отходя в сторону. - Шутить изволите, главнокомандующий? - Бывший. - Бывших первых лиц государства не бывает, - безэмоционально замечает серый тип. - Вы вольны думать, как пожелаете. Я так понимаю, вы обязаны передать мне некое требование от Повелителя? Сам я сажусь, им присесть не предлагаю. Мелко, конечно, но как-то раздражение накопилось. - Вы удивительно прозорливы. Мое легкое хамство просто не замечают. - Бумага? - Нет. На словах. - Слушаю. Плохо. Если на словах, то просто отвратительно. Значит, вердикт настолько грязен или скользок, что нет возможности доверить его письму. Но и не приговор. Иначе, меня бы банально попытались убить, а не присылали серую разведку. - Вы провели некоторое время со Вторым Наследником Повелителя. Повелитель просил вам передать, что никаких претензий по этому поводу не имеет, несмотря на все происшедшее. Ужасно хочется вбить эти слова ему в глотку вместе с зубами. Но я просто вежливо смотрю ему в лицо. - Однако, вы должны письменно написать отречение от дальнейших попыток наладить контакты со Вторым Наследником. В четких и ясных, не имеющих иного толкования выражениях. Он достает гербовую бумагу и самописное перо, не требующее чернил, и кладет все это на стол передо мной. - Это все? - Нет. Еще вы должны подписать личной подписью вот это письмо. На столешницу выкладывается еще один лист, мелко исписанный красивым почерком. - Я могу ознакомиться? - Естественно. Читаю и медленно закипаю. Это личное письмо – мое к Дику – в котором я пишу ему, что между нами все закончено. Особенно меня бесит упоминание имени Гордона – я, мол, буду налаживать свою дальнейшую жизнь с ним в паре. Все вызнали. - А вот парня вы сюда зря приписали, - стараюсь говорить ровно, но в голосе звенит едва сдерживаемая ярость. - Вы о своем любовнике? – спокойно уточняет он. - Я об очень хорошем молодом оборотне, которому некоторые, сочинявшие эту писульку, не годятся даже на коврик при входе. Серый заметно бледнеет – похоже, сей эпистолярный шедевр принадлежит ему. - Давайте воздержимся от ненужных эмоций. Вы подпишете письмо? - Можно подумать, вам не известен мой ответ. - Вы напишете отречение? Иронично молчу, с прищуром глядя на них. - Понятно. Тогда я вынужден вам сообщить следующее. Он замолкает, словно набирается смелости, или наглости, что в его случае – одно и то же. А потом все же произносит, старательно пряча взгляд: - Я уполномочен вам сообщить, что в случае неподчинения, на это селение будет наложен крупный штраф за укрывательство особы, находящейся в государственном розыске. Кроме того, лично вас будут ожидать ОСОБЫЕ неприятности. - Прирезать попытаетесь? – с усмешкой уточняю я. - Не совсем. На вас будет оказываться физическое воздействие до тех пор, пока вы не измените своего решения. - Ну, так бы и сказал – бить будем. - Извольте не острить! - А то что? Прямо сейчас начнете? Думаю, вас двоих для этого развлечения маловато будет. - Уважаемый Рокот, - тон его разительно изменяется, в нем проскальзывает что-то личное. – Я слишком уважаю вас, потому просто прошу – подпишите. Ну, не пара он вам! - А вот это имеем право решать только я и Дик, - веско припечатываю я. – Если это все, то наш разговор окончен. Они молча кланяются и уходят, захватив обе бумажки. А я задумываюсь. Значит, Дик там все же навел шороху, раз понадобились такие меры. От понимания этого на сердце становится тепло. Мой мальчик ведет свой бой, а я буду вести свой. Лезу на полку и достаю новый блокнот с карандашом, крепящимся к нему сбоку. Открываю первый чистый лист и вывожу число – дата, когда я в последний раз виделся с Диком. Потом, ниже, ставлю первую палочку – это – один день без него. Я буду ждать. Столько, сколько понадобится. Я очень терпеливый оборотень. И, наверное, безголовый, раз иду на открытый конфликт с Повелителем… * мерт - единица измерения времени, равен полутора человеческим часам