Король Семи Морей — человек уважаемый всеми. Его можно ненавидеть, можно любить, но отрицать вклада в мировую историю — глупо. Он с нуля создал целую страну и успешно правит ею на протяжении довольно долгого времени. Народ поддерживает его: мужчины готовы отдать за него свою жизнь, женщины — отдать ему себя. И я… не являюсь исключением. Обычная наложница без всякой надежды на благосклонность короля, я все равно глубоко внутри жажду любви, жажду того ласкового взгляда, который он обращает на коувскую принцессу; той улыбки, с которой он наблюдает за тремя гостями.
На меня никогда так не смотрели, мне никогда так не улыбались. Наложница не больше, чем женщина для удовлетворения своих естественных потребностей, и мне глупо, вероятно, чего-то ждать. Я лишь тенью сижу в уголке сада и читаю какую-то сказку о приключениях отважного Синдбада и его команды. Мне часто говорили, что всё это — реальность, и в это не так уж и сложно поверить, если вспомнить, что наш король за человек.
Я вздрагиваю, когда слышу хорош из-за кустов и мигом прячусь за дерево: оно массивное, так что увидеть меня при всём желании будет сложно, если не знать где искать, но тогда и я не буду видеть пришедшего. Даже не знаю: хорошо или плохо это в данной ситуации?
— Син, когда ты уже возьмёшься за ум? — Это господин Джафар? Судя по голосу, действительно советник. Плохо: у него просто прекрасная интуиция. — Пойми: Синдрии нужна королева. Наследник, в конце концов! Тебе уже почти третий десяток!
— Я ещё молод! — Значит, здесь Его Величество и советник… Кажется, мне не миновать проблем. — Да и ты же знаешь ситуацию: проклятье не снять так просто, я не хочу, чтобы кто-то пострадал, Джафар. Мы можем спорить, сколько душе твоей угодно, но я не подвергну опасности невинную девушку, которая совсем ко всему этому непричастна. Своего решения я не изменю.
О чём они? Что ещё за проклятье? Какая опасность? Неужели король чем-то болен? Но он совершенно не выглядит больным… Или эта болезнь связана с магией? Я никогда не сталкивалась ни с чем подобным, так что даже предположить сложно… Вот ведь!.. Я хочу узнать больше. Может, я смогу помочь?
Нет. Чем может помочь обычная наложница, не обладающая никакими способностями? Только подвергну себя опасности, если раскроюсь.
— Синдбад, это же безумие! — Невольно вздрагиваю от резкого крика Джафара и сильнее вжимаюсь в кожу дерева, морщась от боли. Отвратительные ощущения. — Мы оба прекрасно знаем, что Ямурайха не сможет снять это проклятье! Никто не сможет! Если лишь один выход, поэтому хватит уже упрямиться! Одна смерть не стоит и трети того, что ты сделал и сделаешь для этого мира! Пойми это уже наконец!
— Джафар. — Голос Его Величества стал таким холодным… Значит, он может быть и таким… — Хватит. Этот разговор бессмысленен. Я не хочу, что ещё кто-то пострадал из-за моей юношеской горячности, и не изменю своего решения, что бы ты там не говорил. Поэтому давай просто вернёмся к остальным?
Я слышу, как шелестят листья кустов и невольно выдыхаю, но не вылезаю из своего укрытия в неуверенности.
Проклятие, которое не способна разрушить даже госпожа Ямурайха… Кажется, это очень опасная и сильная вещь.
— Хей, тебе не говорили, что подслушивать нехорошо? — раздаётся сверху насмешливый голос, и я резко вскидываю голову, встречаясь взглядом с рубиновыми глазами. Они напоминают драгоценные камни на моём ожерелье так явно, что сложно оторвать взгляд, но я лишь сильнее прижимаюсь к коре, царапающей кожу, и чувствую, что вот-вот упаду из-за подкосившихся ног. — Ой, смотрите, как испугалась! Я такой страшный? Или мышка за своё положение у ног короля забеспокоилась? Не переживай, этот идиот все равно мне не верит!
— Кто вы? — Взгляда я не отвожу, но голос дрожит, и губы трясутся, словно от холода. — Я вижу вас впервые…
— Я Джудал, маги империи Коу, с чьей принцессой твой королёк играется, как кот с мышкой. — На последних словах голос незнакомца стал ниже и злее: ему явно не нравится то, что он озвучил, но… Её Высочество и империя Коу, да? Они сейчас здесь, но в списке гостей никого по имени Джудал нет. — И я тот, кого Синдбад ненавидит на данный момент больше всех. Хотя… больше той женщины ненавидеть кого-то сложно.
— О ком вы, господин? — спрашиваю и тут же прикусываю губу, понимая, что лезу в совершенно не своё дело. Одно неверное движение, слово, один неверный вздох, и от меня останется лишь память тех, кому я умудрилась запомниться. Я собираюсь извиниться, но маги отвечает раньше, чем мне это удаётся:
— О проклятии, которое эти два олуха упомянули здесь. Хочешь узнать больше? — В рубинах напротив азарт и веселье, ядовитая насмешка над моей любовью — я вижу это так ясно и так чётко, что хочется вырвать их. Но…
— Да. Пожалуйста, расскажите мне больше!
И Джудал рассказывает. Ядовито, но правдиво, без утайки — скрывать ему нечего и незачем. Девочка перед ним плачет, без толку пытаясь остановить слёзы, скрыть слабость от тёмного маги, и это веселит. Ей больно за человека, который даже лишний раз взгляда на неё не обращает; жаль человека, который сам загнал себя в ловушку, получив наказание за самонадеянность. Агата любит того, кто едва ли помнит хотя бы первую букву её имени, и этого до того забавно, но подавить хохота оракул не в силах. Он смеётся, гогочет так громко, что, кажется, вот-вот их обнаружит стража, и это приводит наложницу в чувство.
Она вытирает рукавами одежд щёки и обращает свой взор на Джудала, преисполненная желания прекратить это безобразие.
— Отчего же вам смешно?
— Ты плачешь о горе того, кому на тебя искренне плевать, и это самая уморительная вещь, которую я когда-либо видел! Скажи, зачем ты это делаешь? Зачем жалеть того, кто сам загнал себя в угол и теперь получает по заслугам? А-га-та,
ответь же мне. Это так интересно!
Ответа у неё нет.
***
Нет и плана, как помочь Его Величеству, но есть Джудал. Они едва ли друзья, даже знакомые — весьма сомнительно, но он рассказывает ей многое, не утаивает — просто не видит смысла, — и его насмешки бьют наотмашь точно в сердце, отчего… легче. Правда, легче и проще, потому что надежда внутри умирает окончательно с каждым их разговором.
Надежда умирает — любовь цветёт.
И наложница не замечает сразу, как всё реже и реже тянется к ласке короля, предпочитая общество ещё более глубоко несчастного маги, чем она. Они оба любят безответно, но горячо и верно; так, что сердце ноет от одного только взгляда и осознания: твоим никогда не будет. Даже на жалкое мгновение. Никогда.
И от этого больно, но…
Агата улыбается, когда король заходится в кашле, и на руке у него кровь.
Джудал равнодушно гогочет, когда принцесса не просыпается однажды утром.
Когда вас объединяет безответность и тьма,
уже не так одиноко.
