Средневековая любовь

Длинные, прохладные коридоры еле освещаются факелами, из-за которых мрачные тени падают на стены, а мужчина, с черными, как смоль, волосами, пронзительными голубыми глазами и грациозной походкой, уверенно идет по одному из них вперед. На нем была тяжелая, но теплая меховая накидка, которую не каждый может себе позволить. Арсений, а именно так зовут нашего героя, очень быстро передвигается по темным коридорам, открывая перед собой одну дверь за другой. Открывает последнюю и оказывается в такой же темной комнате, которую освещает всего несколько свечей на стенах и столе. Посередине комнаты стояла огромная кровать, рядом с ней — небольшая скамья и шкаф. Мужчина делает поклон и слышит тихое «Арсений?». Он поднимает голову и кивает, чувствуя себя более чем уверенным в собственном положении для слуги. — Да, граф Добровольский, — отвечает Попов, подходя ближе к кровати. Он сжимает руки в замке за спиной и серьезным, спокойным взглядом смотрит на мужчину, лежащего посередине кровати в огромном количестве подушек из гусиного пуха. Этот граф из тех, что не боится собственной смерти, поэтому спать полусидя — не для него. Ему нравится разваливаться на кровати в полную ее длину, чувствовать, как, наконец-то, расслабляется спина, мышцы, да и вообще — так удобнее. Он слегка улыбается и подзывает слугу ближе к себе. Арсений быстро появляется рядом, но руки из замка не разжимает — так и удобнее, и лишние движения графу мозолить глаза не будут. — Я могу что-нибудь сделать для вас? — достаточно громким голосом спрашивает мужчина, заставляя своего графа поморщиться. — Скоро будет бал в честь свадьбы графа Шеминова, — тихо говорит Добровольский, зевая. Он выглядит безумно устало, а тени падают на лицо, из-за чего нос с горбинкой становится чуть-чуть длиннее, а впалые щеки — будто глубже, — бал будет в соседнем дворце, а это значит, что нам нужно будет отправиться туда, и как можно скорее! — чуть громче восклицает мужчина, заставляя одну из служанок у входа немного дернуться. Попов усмехается, прекрасно понимая тот факт, что произойдет дальше. — Мне снарядить карету? — интересуется он, удостоверившись, что не перебивает своего графа. Тот молча кивает, устало вздохнув, — что я могу сделать для Вас еще? — Набери горячую ванну, пожалуйста. День был очень долгим, — тянет мужчина, падая обратно на кровать. Арсений отвешивает очередной поклон головой и выходит из комнаты. По коридорам снова слышится цоканье каблуков сапогов верного слуги Добровольского. Арсений — давний помощник в его дворе, он без Арсения совершенно никуда. Возможно, Павел даже (в некотором смысле) успел привязаться к такому серьезному, но понимающему мужчине с необычно красивой внешностью для прислуги. Попов может соревноваться с любым из графских семей на место под солнцем, потому что красотой и умом вышел явно лучше некоторых. А тот факт, что он еще и выполняет все приказы без разговоров, идеально и в ближайшее время, не затягивая это на последний момент, делает его незаменимым. И за это граф Добровольский, конечно же, благодарен своему слуге — меховые накидки, лучшие костюмы и прочее — все, чтобы Арсений выглядел дорого. Ведь то, какими являются личные слуги, показывает и состояние самого графа. А Арсению, конечно, это безумно льстило, но работать хуже от этого он не планирует — зазнаваться плохая идея в его положении. Поэтому он прямо сейчас раздает приказы набрать ванну, разогреть воду и приготовить лошадей к тому, чтобы с утра они могли спокойно отправиться в соседнее графство. Когда ванна набрана, Арсений вновь направляется в спальню к своему графу. Он идет быстрым шагом, потому что в коридорах вечерами холодно, а быстрое движение разгоняет кровь по организму. Мужчина стучит и, после одобрительного ответа, входит внутрь. — Ваша ванна готова, милейший, — слегка поклоняется Арсений, прикрыв глаза. Он помогает графу подняться с кровати и идет ровно за ним прямо до банной комнаты, выгоняя оттуда остальных придворных, а после останавливаясь напротив графа, — что-то еще? — Нет, Арсений, Вы свободны, — громко произносит Павел, а после добавляет тише, — Ты обязан выспаться до завтрашнего утра. Можешь идти, — кидает Добровольский и медленно расстегивает рубаху, — и прикажи почистить мою тальму (пр. автора — короткая и неширокая накидка с невысоким воротником) к утру. — Как соизволите, граф, — вновь кивает Арсений и выходит, плотно закрывая за собой двери. Он быстрым шагом направляется в свою комнату, которая находится недалеко от комнаты графа. Пока он идет по коридорам, он не рассматривает ничего перед собой или под ногами — он знает каждый сантиметр этого дворца. Попов заходит в свою комнату и плотно прикрывает двери, сразу же скидывая с себя накидку и расстегивая рубашку. Попов аккуратно складывает их на сундук, а после раздевается до трусов, надевает ночную рубаху и ложится на кровать. Да, для слуги его жизнь слишком богата, идеальна, почти полна всего, что нужно. Дружба, хороший граф, наряды, приглашения на балы. Добровольский даже пару раз пытался посватать Арсения, но, когда тот смотрел на своего графа серьезным взглядом со слегка нахмуренными бровями — бросил это дело. Конечно, Добровольский догадывается в чем может быть дело. Но лезть в душу слуге не стал — не к чему это, да и незачем. Если нужно — сам расскажет, все-таки, отношения у них были более дружеские, нежели приказно-выполнительные. На самом деле, Арсений никогда не жаловался на свою жизнь. Что может быть лучше в его-то положении? Многие спят на скамьях или чем-то на подобии кровати, а у него целая комната и все его капризы могут уладить за один щелчок пальцев. Но каждый день он просыпается с тоской в сердце — все-таки, уже тридцать, а семьи у него так и нет. Однако после он натягивает на себя свое серьезное лицо и выполняет все поручения. Ему не сложно, да и графу приятно, что все выполняется сразу. Попов ложится на подушки и накрывается теплым, шерстяным одеялом. Не каждому слуге можно спать вот так. Он прикрывает глаза и зевает. Завтра предстоит еще более тяжелый день, чем сегодня. Но он справится.

***

Утро начинается с крика петуха. Ладно, уже середина восемнадцатого века на носу, а не первый до нашей эры. Сначала раздается грохот на кухне, потом суета во дворце. Но Арсений уже к этому времени на ногах, проверяет еду, которую привезли, затем тальму и костюм графа, а потом приготовленный завтрак (а вдруг кто отравить решит?). Он относит его в покои Добровольского, громко цокая своими каблуками по мраморному полу. Граф еще тихо сопел, но, как только Арсений резко раскрыл шторы, тихо простонал, но все же поднялся. Добровольский прекрасно знает, что если не встанет так, то Арсений вполне может разбудить и по-другому, а вот второй вариант ему не особо нравится. В принципе, после того, как на Добровольского была вылита вода из вазы, чтобы тот поднимался, граф больше не экспериментирует с поздними пробуждениями. Почему Арсения не наказали за это, спросите Вы? Да потому что сама мать Добровольского — графиня Добровольская, символ жестокости, рассудительности и галантности – разрешает Попову окатить сына холодной водой, ежели тот не захочет подниматься с первыми лучами солнца. С первыми, конечно, он не встает, и никто его не будит, но вот ближе к восьми утра мужчине приходится подниматься с кровати, завтракать и надевать костюм, чтобы отправляться по своим делам. Рядом всегда был Попов, напоминая, что нужно сделать, что переделать, а что делать (да и влезать), в принципе, не стоит. Когда Добровольский собран, Арсений вновь идет рядом с ним, плечо к плечу, и пересказывает ему письмо графини Утяшевой. Мужчина грустно, но так воодушевленно вздыхает, что Арсению ничего не остается, кроме как покачать головой, затем открыть перед графом дверь и пропустить его в сад. У ворот стоит карета — красивая, выполненная из зеленого материала и обитая золотыми украшениями. Впряжены в нее три грациозные лошади белого цвета — символ богатства и знатности рода. Арсений слегка обгоняет графа, открывает перед ним дверцу кареты и залезает следом, закрывая за ними дверь. Мужчины сидят друг напротив друга, а в руках у Арсения сжата книга, которую он открывает на странице, на которой остановился в прошлый раз. Он читает вслух, чтобы скрасить Добровольскому дорогу, да и овладеть большим количеством красивых эпитетов и метафор, чтобы потом Павел смог отвешивать их прекрасной графине Утяшевой — лучше, чем сидеть и разговаривать ни о чем. Арсений много читает и довольно разные книги — начиная от Маркса и заканчивая Уайльдом, Остином, Пушкиным и другими. Читать вслух — и свою речь развить, и скрасить вечера, дни, занятия или дорогу Добровольского. А тому нравится голос своего слуги, поэтому он разваливается на сидении, смотрит в окно и погружается в мир произведения. Ехали они около двух или трех часов — к полуденному приему пищи они успевают, конечно, но Добровольский настолько вслушивается в голос своего подданного, что даже не замечает, как засыпает. Поэтому, когда его сладкое занятие прерывают, чтобы сказать, что они подъезжают к дворцу графа Шеминова, Добровольский сначала отмахивается, а потом почти начинает кричать на несчастного извозчика (пр. автора — человек, который управляет каретой). Когда он оглядывается по сторонам и не понимает, где его подданный, Арсений уже стоит на земле и, вновь сложив руки в замок, приподнимает бровь. Он со слабой улыбкой на глазах смотрит на графа, прекрасно понимая, как разочарован сейчас Павел, и что это за собой следует. Это еще сильнее забавит слугу, но он (воспитания ради) молчит. — Какого черта, Арсений? — злобно спрашивает Добровольский, когда вылезает из кареты и подходит к нему. Мужчина выглядит помято, но Попов лишь пожимает плечами и старается изо всех сил сдержать смех. — Ваша матушка запретила мне будить Вас в дороге, — Арсений прокашливается, потом отворачивается и поклоняется, — граф Шеминов, — выражает свое уважение Арсений, не сдвигаясь с места и не меняя позу. — Пашка, — восторженно кричит Шеминов, обнимая Добровольского. Тот тяжело вздыхает, кивает Попову, чтобы тот выпрямился, и улыбается в ответ жениху, — сколько лет я Вас не видел! — Да, а я-то сколько Вас не видел, Станислав, — притворно улыбается Добровольский, слегка писклявя. Арсений прокашливается и улыбается непонимающему ничего графу Шеминову. Однако тот ничего не подозревает и обращается обратно к «Пашке», пожимая его руку и утягивая за собой во дворец. Арсений же остается командовать тем, чтобы карету поставили аккуратно, лошадей напоили и накормили, а извозчика положили (хотя бы) немного поспать. Когда все задания распределены, он заходит с черного входа во дворец и направляется на поиски своего графа. Он натыкается на него в столовой, явно скучающего от речи Шеминова. Арсений подходит к ним, вновь кланяется и просит Добровольского уделить ему пару минут своего драгоценного времени, на что граф с радостью соглашается и отправляется за слугой. Как только мужчины выходят за пределы столовой комнаты, Добровольский благодарно улыбается и почти заключает слугу в объятия, но Арсений его вовремя останавливает. — Нам нужно найти графиню Утяшеву, — напоминает он, — но перед этим привести Вас в божеский вид, — говорит Арсений серьезно, без всяких лишних слов и «воды». Павел кивает и отправляется за слугой в банную, дабы привести себя в порядок. Когда Добровольский готов к обеду, Шеминов носится по дворцу и почти не замечает гостей, чему безумно радуются приехавшие. Слишком он был надоедливый и непонятный. Поэтому, отобедав, Арсений проводит Добровольского на дневной сон, а сам отправляется в сад к огромной яблони, устраиваясь под ней и открывая очередную книгу. Прекрасный день, чтобы прочитать пару страниц, а, возможно, и больше. До того, как Добровольский проснется, у него есть час, потом им необходимо отыскать графиню Утяшеву и отправиться на причину их отъезда из своего дворца — бал. Арсений слегка задумывается и засматривается поверх страниц книги. В десяти метрах от него (а то и больше) с другой яблони срывает плоды высокий парень. Его руки окольцованы, а на тонких запястьях вертятся браслеты, что так легко съезжают по коже вниз, оставляя один лишь звон. Одежда юноши настолько хорошо подобрана, что Арсений даже думает, что это очередной граф и почти опускает взгляд вниз, возвращая внимание книге, но, когда к парнишке подходит невеста хозяина замка, объект его внимания делает небольшой реверанс, чем вызывает смех у невесты, а на лице Попова — заинтересованный взгляд и улыбку. Щечки юноши краснеют, а руки крутят яблоко, опуская на него взгляд, будто ничего интереснее он не сможет увидеть никогда. А вот Арсений свой оторвать уже не может. Юноша аккуратно складывает яблоки в корзину, берет ее в руки и быстрым шагом отправляется обратно в замок. Арсений же продолжает наблюдать за ним, прищурившись. Он уже давно позабыл о книге в его руках, о графе Добровольском, а о надобности найти графиню Утяшеву — и подавно. Он просто смотрит вслед прекрасному юноше с изящными руками и милыми краснеющими щеками. Арсений не может перестать думать о парне, который только что скрылся за дверями дворца, поэтому молча наблюдает за снующими туда-сюда людьми. Все они подчиняются Шеминову и его будущей жене. Выглядят они безумно устало, и, если этот прекрасный юноша тоже слуга при дворе супругов, он выглядел слишком хорошо. Слишком ухоженный, слишком изящный, слишком… Да Черт бы его побрал, слишком идеальный. Прекрасный мальчик. Арсений откидывает голову назад и упирается затылком в дерево. Он прикрывает глаза и тяжело вздыхает. В голове было немеряно мыслей и, думая обо всем этом, Попов на некоторое время выпадает из жизни. Когда он открывает глаза, его задница уже немного ноет, а коленки сводит от неудобной позы. Сколько он так просидел? Десять минут? Пятнадцать? А может быть час? Кажется, пора возвращаться в замок и будить Павла. Арсений поднимается с земли, зажимает между рукой и талией книжку и уверенным шагом направляется к воротам. Пока мужчина идет вперед — своей гордой, целеустремленной походкой – все вокруг смотрят на него. Если бы не одежда (слишком простая для графов, но слишком шикарная для обычного слуги) его бы приняли за кого-нибудь из дворянства, возможно, не столь известного и богатого рода (пр. автора — семейства). Арсений пару раз кивает проходящим мимо служанкам, которые лишь таят и останавливаются каждый раз, когда мужчина появляется в поле их зрения. Конечно же — яркие голубые глаза, острые, как лезвия, скулы, ухоженная прическа, сильные руки, по которым бегут змейками вены, грациозность и статус (даже для слуги, да-да) — все это притягивает к себе внимание. Стоит только посмотреть в его глаза — так Вы сразу можете пропасть на пару минут, думая только о небе, море (пр. автора — голубизне Антона, извините, не удержалась) или о чем-то столь же прекрасном. Но, извините, Арсений никогда не обращает внимание на девушек, которые плавятся под его чарами. Даже для плотских утех — и то, не пытается заманить к себе какую-нибудь пышногрудую красотку, лишь лениво улыбается, смотрит на нее сверху-вниз, слегка вздергивает нос и уходит. Он никогда не позволяет никому даже пальцем себя тронуть. Хотя, опять же, для слуги ему многое положено. Арсений быстро пронесся мимо сторожей, мимо поварих и прочих служанок, выходящих из гостевых комнат. Он растворяет двери одной из них, проходит внутрь помещения и, скрестив руки на груди, громко произносит: — Ваше благородие, пора подниматься, — Арсений открывает шторы и хмурится, потому что ответа не следует. Он подходит к кровати и сдергивает с графа одеяло, опуская его на самый край кровати. — Попов, я прикажу тебя выпороть, — ноет Добровольский, пряча лицо в подушку, — если ты сейчас же не оставишь меня в покое! — Графиня Утяшева уже прибыла, — врет мужчина, прекрасно понимая, что ничего ему не будет, — а если вы не поднимитесь — мне придется окатить вас водой, — шантажирует Попов, довольно улыбаясь. — Ты не посмеешь, — рычит Добровольский с кровати, поднимая голову. Но Арсений медленно ведет головой, борясь с желанием хмыкнуть. — У меня есть все полномочия сделать это, — невозмутимо произносит Попов, даже не улыбаясь, — ваша матушка сама делегировала мне полномочия будить вас. — Делегировала, полномочия, откуда ты такой умный взялся, — ругается граф, но все же поднимается с кровати, тяжело вздыхая, — сколько я поспал? — Около часа, — Арсений берет в руки костюм Добровольского и помогает мужчине одеться, — графиня Утяшева должна быть на месте с минуты на минуту. — Ты еще и соврал, — фыркает граф, зевая, — тебе правда повезло, что ты мой друг. — Не благодари, дурак, — кивает Арсений, поправляя одежду на мужчине, нагло улыбаясь, — подать Вам что-нибудь? — все же кашляет Попов, исправляясь. — Подай себе мозги, а мне возможность поспать, — ворчит Павел, но выходит в коридор. Следом за ним идет Арсений, смотря прямо перед собой. Они сворачивают по коридору, но придворный так и не может сообразить куда — он вылетает из своих мыслей только тогда, когда мужчины уже стоят в ярко-освещенном зале, а Добровольский что-то решает. Арсений встряхивает головой и хмурится, — да что с тобой, Арсений? — возмущенно зовет Павел, но голубоглазый лишь снова ведет головой и извиняется. — Все хорошо, — улыбается Попов, стараясь вникнуть в суть разговора. Но в голове все еще крутится юноша со светлыми волосами и изящными руками. Он просто не может выпустить его из головы, из-за чего Попов нервничает, а это заставляет нервничать и графа. Соответственно, и атмосфера вокруг них накаляется. Из разговора Арсений выносит себе уже известное: во-первых, вечером состоится бал, на котором будут присутствовать все гости ближайших графств. Во-вторых — несомненно, приедет и сама Ляйсан Утяшева, которую так долго и восхищенно ждет Добровольский. Он почти уверен, что готов сделать ей предложение, но виделись они буквально пару минут и то, пока она садилась в свою карету. Но Добровольскому это не мешает, ведь в следствии молодые люди начинают вести активную переписку и уже в ней договорились о встрече на балу. На сегодняшнем балу. Утяшева много рассказывает о том, как бы ей хотелось просто сесть на коня и куда-нибудь уехать. Убежать. Спастись от вездесущей, неинтересной жизни и отправиться на поиски приключений! Именно этим и планировала заняться графиня в ближайшем будущем. А вот Добровольский надеется, что ускачет она (максимум) к нему в объятья и будет довольствоваться его любовью до конца своих дней. Арсений на это лишь качает головой, но как-то попрекнуть своему графу не желает. Ведь, если у мужчины есть мечта — он должен идти к ней, независимо от статуса, так? И Арсений понимает это. Как никто другой. И именно сейчас. Потому что юноша из сада прокрадывается в его сердце и остается там. Пусть всего пару часов, пусть. Но Арсений обязан познакомиться с ним. И он очень надеется, что именно на балу сможет этим заняться. Однако, если же Добровольский спокойно может смириться с этой мыслью, что скажет граф (или графиня) самого юноши — Попов не знает, и лишь это его немного пугает. Не та мысль, что обаятельный незнакомец оттолкнет его, а то, что он просто не сможет пообщаться с ним из-за его хозяина. Время пролетает почти незаметно. Сначала Арсений помогает Добровольскому с выбором костюма, затем (его еле-еле уговаривает на это граф) помогает с движениями для миновета (пр.автора — менуэт), и лишь после всего этого мужчины направляются ужинать. Как только ранний ужин заканчивается, Добровольский в компании с Арсением выходят к главному входу. Они останавливаются на крыльце, устремив взгляды вперед. Подъезжают гости, которые живут дальше, чем ближние графства. Золотые, зеленые, красные и серебристые кареты подъезжают все ближе и ближе, один за одним из них выходят мужчины-графы, некоторые выводят своих дам, держа их за руку аккуратно, будто лепесток розы. Павел смотрит на это немного тоскливым взглядом, но с места не двигается. Руки мужчин закреплены в замок за спиной, и они выглядят как двойняшки. Некоторые люди быстро покидают свой транспорт и почти бегут в обеденный зал. Видимо, долгая дорога — не лучшее составляющее данного бала. Арсений усмехается, но молчит, когда в очередной раз мужчина спотыкается о ступеньку и чуть ли не падает. Когда к входу подъезжает золотая карета с множеством украшений, Добровольский громко вздыхает и хватает Арсения за руку, из-за чего тот хмурится и переводит на него взгляд. — Графиня, — тихо протягивает он, подаваясь вперед и улыбаясь самой дикой улыбкой, какой только может. Арсений следует прямо за ним, но не помогает. Лишь молча стоит за спиной, не меняя позы. Ему ничего не нужно делать — лишь следить за состоянием и желаниями Добровольского. Тот, кстати, уже открывает дверь для своей женщины и помогает ей спуститься из кареты. Как только изящная туфелька касается земли, Ляйсан делает изящный поклон, робко улыбаясь, — любовь моя, — тихо зовет Добровольский, снова предлагая свою руку. Девушка улыбается и берет мужчину под руку, не представляя себе большего удовольствия в жизни. Добровольский разворачивается и ведет ее за собой, утягивая в незамысловатый (и бессмысленный, как думает Арсений) разговор, — где же ваши подданные? Неужели, вы без слуги разъезжаете? — Мой слуга уже здесь, — улыбается девушка, кивая Арсению. Тот кивает в ответ, но в разговор не думает вслушиваться, — Антон готовил мне покои. — И давно он здесь? — интересуется Добровольский, помогая девушке подняться по лестнице. Подол платья красиво рассыпается по мраморной дорожке, а вот наступить на него равно смерти. — С утра. Возможно, вы видели его, милейший, — улыбается уголками губ девушка и смотрит в глаза Павлу, — мы можем остаться наедине? — тихо спрашивает девушка, кидая взгляд на Попова. — Конечно, дорогая, — Павел поворачивается к Арсению и кивает ему. Отправив кивок в ответ, Арсений быстро покидает общество пары, направляясь в покои самого Добровольского, чтобы привести их в порядок. Арсений быстро проходит мимо всех гостевых комнат, однако, не дойдя до покоев Добровольского (буквально через пару секунд) возвращается обратно, причем спиной вперед. В одной из комнат двери слишком сильно открыты, из-за чего можно рассмотреть находящегося там юношу. Арсений аккуратно заглядывает внутрь, смотрит на то, как находящийся там парень поправляет постель. Очевидно, здесь, на расстояние в пару комнат от Добровольского, будет ночевать очередная графиня. Комната была отделана в светлых тонах, а по стенам расположены книжные полки, полностью забитые книгами. Юноша аккуратно поправляет все, что только может, чтобы комната выглядела как можно презентабельнее. — Здесь же и так порядок, — решает вставить свои пять копеек Попов, все-таки заходя внутрь. Юноша вздрагивает и поворачивается, собираясь извиниться, но понимая, что перед ним не граф, лишь пожимает плечами и опускает взгляд. — Это не Ваше дело, — тихо отвечает юноша, перебирая в руках свои кольца. Арсений немного наклоняет голову, а потом улыбается. — Как Вас зовут? — решив, что все-таки в первые минуты знакомства оказаться хамом — не лучшая вариация, Попов улыбается так, как только может – искренне, так, от чего падают девушки перед ним. — Это не Ваше дело, — повторяет парнишка, отворачиваясь от мужчины и продолжая заниматься тем же самым делом — поправлять покрывало на постели. — Возможно, Вы знаете другие слова? — подходит ближе Арсений, вставая вплотную к юноше со спины. Он проводит носом вдоль шеи, втягивая приятный запах подданного. — Что Вы себе позволяете? — тихо спрашивает юноша, мелко вздрагивая. Он не поворачивается к мужчине, лишь выпрямляется и опускает голову, — отойдите. — Вы прекрасны, — тихо шепчет Попов, прикрыв глаза, — я Вас видел днем в саду, — признается мужчина, но все же отходит на шаг назад, — Назовите свое имя, — умоляет Арсений, но юноша лишь поворачивается и выходит из помещения, оставляя за собой запах яблок и сгорающего мужчину. Попов стоит на месте пару секунд, явно не понимая, что происходит. Он ведет головой и тяжело вздыхает, прикрывает глаза, но после срывается со своего места, быстрым шагом отправляясь в покои Павла. Он прибирается в покоях Добровольского спокойно, но быстро — заправляет постель, ставит новый букет в вазу, аккуратно заправляет занавески и проверяет состояние костюма на завтра. После он отправляется на поиск своего графа, думая лишь о том, как же зовут этого приятного юношу с манящим запахом яблок.