Попытка счастья

Сколько ты, девочка моя, не спала ночей? Ты бы отдала всё, чтоб уснуть на его плече. Каждый Божий день, проведённый с ним, ты помнишь до мелочей…

      Она всегда боялась больших крутых тачек и недолюбливала риски. Он никогда бы не расстался со свободой, скоростью и длинноухим Жёлтым. Они настолько разные, что Аня даже с закрытыми глазами не может представить их вместе за пределами этой комнатки. Но почему-то именно они двое сейчас здесь, в тесноте, в добровольном плену друг друга и нелепых обстоятельств. И у Ани кружится голова в предвкушении, когда она слышит уже знакомое про «управляемый занос».       «Просто что-то пошло не по плану», — так он сказал. А может, это какие-то звёзды из огромной Вселенной случайно поменялись местами в день их знакомства. Аня спрашивала, какой был первоначальный план… а теперь уже ничего не хочет знать. Жадно прижимаясь всем телом, задыхаясь от смутного волнения, туманным взглядом ища следы тех судьбоносных звёзд на потолке, пока он вбивает ее горячее тело в белую пену скомканных простыней.       Аня не может не признать того, что ей так хорошо, как не было ни с кем другим. Пусть она не знает его мыслей и пока не может угадать, но инстинктивно чувствует, откинувшись на подушку, из-под ресниц наблюдая за ним. Так и лежат вдвоём в узкой кровати, сцепившись пальцами, выдыхая, устало щурясь на жёлтые блики лампового света. Никто не считает, сколько времени прошло — минута, час или вечность. Блаженство разлито по всему телу сладкой волной. И Аня уже не сомневается, что им правда «стоило переиграть».       Он единственный человек в мире, способный говорить так долго и искренне. Когда спадает зной, утихает импульс на кончиках пальцев, приходит в норму дыхание, проходит эйфория от этого безумного «праздник-праздник-праздник», тогда он устраивается рядом и просто говорит с ней. Обо всем и ни о чем.       О стремительной карьере угонщика; об умилительных отношениях с Жёлтым; о горячей пицце с тянучим сыром и красными полукружками помидора; о грандиозных планах на будущее. Запрокинув голову назад, горячим шепотом взахлёб, с влажным блеском в полуприкрытых глазах.       Аня молчит, слушая его голос. Она тоже хочет рассказать многое. Особенно про Вику, её смелую красавицу-сестру, её опору и защитницу. Аня очень хочет познакомить его с Викой… И, конечно — заново — с Игорем. Уже без металлического запаха крови и угрозы смертельной опасности.       Ну, пусть они с Игорем подружатся. Эта мысль почему-то трогает губы тихой улыбкой. Игорь ведь замечательный, всегда готовый выручить, смело идущий к цели… Какой еще? Аня плохо знает его, зато Вика любит, и сомнений тут быть не может. Странно — Ане впервые кажется, что ей понятно это чувство.       А пока довольно того, что ей безумно нравится быть тут, быть с этим человеком. С ним и Жёлтым, под многообещающее «У нас все получится: ты и я», под аккомпанемент дождя где-то за стеной. Вдали от мерзкого кафе с приставалами и хамами; от города, давящего многолюдностью и подлостью; от прошлого с его призраками. Не думая о правде жизни, которую безжалостно исковеркали сами люди.       Вот только всё равно же этот страх. Аня боится, каждый день нестерпимо боится, что однажды он всё же уйдет, как задумал. Что его снова позовут огни автомагистралей, поманит запах дешевого табака и птичьей воли. Ведь Ане нечем удержать его. Она не умеет быть красивой, смелой и гордой (как Вика), не умеет так бежать от проблем, не умеет, чёрт возьми, даже готовить эту чертову пиццу!.. В Ане нет столько огня, сколько есть в нём.       И остаётся лишь проваливаться в томную полудрёму. От его осторожного дыхания слетает с плеча шерстинка Желтого. И даже в этом некрепком сне хочется крепко прижаться, чтобы знать наверняка: не уйдет. И те люди, которые пропахлись барным алкоголем, бензином и оружием, не разлучат их. А погоня — останется лишь кошмаром, предрассветным мороком.       Иначе… Аня вздрагивает и зажмуривается, как будто кожей ощутив укол этого «иначе». Но приходится принять возможность преждевременного конца счастья. Этого счастья, феерического, как всё, что обречено на кратковременность. Снова придёт привычка, замена сегодняшнего неповторимого, странного, яркого. Будет одиночество, тоскливое, холодное, какое-то разбитое. Как в день свадьбы Викиного коллеги, где она сидела одна, глядя на кружащиеся в синей дымке пары.       Аня боится без него. Хотя и с ним тоже очень боится. Потому что с ним никогда не знаешь, что будет завтра; с ним никогда не будет безопасно; с ним, может, не так, как нарисовала в мечтах. Но…       Стало быть, не попробуешь — не узнаешь…