So soft...

Вчера кто-то перегнул палку. Глаза очень слезились, поэтому Женя не мог рассмотреть выражение лица парня. Но голос зазвучал мягко и глубоко. Парень проснулся от необычайного охватывающего чувства тепла. Им будто обдало и не отпускало. Женя туманно вбирает воздуха через нос и делает попытку пошевелиться. По шее, оголенным стопам, свисающим с кровати проскользнуло холодное дуновение, вроде даже приятно-освежающее на фоне некой душности, что чувствовалась где-то в верхней части тела. Открыв чуть слипшиеся глаза, ему пришлось немного отдалиться, чтобы понять, что это за тепло. Он увидел перед собой знакомый свитер: серо-голубоватый, что даже при тусклом освещении утра и завешевенных штор приобрёл тёплый оттенок своего цвета. И все тёплое. Спящий Дима показался ему милым, вот так посапывая, утопая в подушке. Его руки обвили Женю за плечи, голову, прижмя в последний раз его к своей груди. Юный фотограф зажмурился, покрутив головой и сладко зевнув. Странно, но привычное детдомовское пуховое одеяло впервые показалось ему таким мягким, таким приветливым. Оно мягко обнимало парней, укутывало от сквозняка и ноябрьского уныния. Комната утопала в тёплых серых и бордовых оттенках из-за плотных красных штор. С улицы заходил поток холодного, влажного воздуха через приоткрытую форточку. Парни лишь привычно посапывали в своих кроватях. Слышался лёгкий шорох забытых на подоконнике листов бумаги от проносившегося дуновения с улицы. Ночью был дождь. И не важно, сколько луж наутро наполняют щели асфальта, не важно, сколько было пролито слез, ведь сейчас Женя готов был поклясться, что может раствориться в этих объятиях, в этой приятной душности, как зефир в горячем какао. И ведь это так приятно. Парень прижимается носом и щекой к привычной, приятной ткани свитера. Раньше он только мог тронуть её пальцами, когда мягко оттягивал рукав Димы, зовя за собой. Парень глянул на него. Мягко-молочные волосы, что темнели к корням, были разбросаны по плечу. Ресницы покойно лежали, наверное щекоча кожу своей пушистостью. Тонкие губы были расслаблены, но сейчас в лице парня, в отличии от повседневого вида, прочитывалась некая усталость, восстановление сил. Женя смотрел на них, подразнивая себя. Не хочется будить его. Вчера непризнанный художник действительно устал. Просто губы были мягкими. Манящими. И он об этом знал. Мысленно хихикнув, "как идиот" - пронеслось привычно у него в голове, Женя закутался сильнее в одеяло и запустил руку за спину художника. Прижавшись к парню, он ощупывал пальцами фактуру свитера, пытаясь уснуть. Иногда оттягивал ткань и легонько сжимал её в кулаке. Такая процедура успокаивала. Если придвинуться чуть правее, то можно почувствовать, как ровно бьётся его сердце. Дима мирно посапывал, и эта мелодия сейчас была приятней всех прослушанных когда-либо Женей. Он вроде как задремал, даже крепко уснул. Ему приснилось вроде как то же самое, что и происходило в данный момент на самом деле, но с более активным взаимодействием, разговорами с Димой. Открыв глаза, Женя был в замешательстве. Они лежали совсем не так как во сне, а парень рядом все так же сопел, не просыпаясь. "Какой же реалистичный был сон..." Во второй раз Женя проснулся из глубокого сна уже от постепенно вырывающих его из дремы голосов соседей по комнате. Они что-то говорили друг другу, растворяясь в звуке. Но с каждым разом осмысливались более длинные фразы. Как будто выплываешь из-под воды на поверхность. Женя лениво разлепил глаза. Прежде, чем он успел что-либо разглядеть, он почувствовал, как его "топят" в одеяле практически с головой и прижимают к себе. Чуть ослабив хватку спустя пару мгновений, художник запустил руку в пряди брюнета. Женя немного повернулся, чтобы разглядеть его лицо: было заметно мягкую улыбку, которую никто не видел, кроме них. Дима хорошо держался, чтобы не засмеяться. Он успокаивал себя, гладя брюнета и используя приёмы, которые могли бы вызвать у того умиление и удовлетворение. - Да ладно тебе, забавно же. - Блин, ну я просто ору. Пфф, сфоткаю их штоле. - переговаривались Паша и Саня, уже открыто наплевав, спят парни или нет, зная, что они слышат. Но все равно кто-то из них пытался говорить полушепотом. А в сочетании со сдавочным смехом это придавало звучанию оттенок какой-то хреновой пародии на удушье. Или смерти от щекотки. Женя не сразу понял, что произошло. Дима быстро вытащил руку, и, как оказалось, успел показать фак во время съёмки парней. Послышался убогий смех. Не смотря на спаленность, Дима не собирался выходить на иной контакт с парнями, поэтому вжимался в пряди Жени, сдерживая откровенный ржач и выдавая какие-то сдавленные звуки, не открывая рта и подергиваясь. Эта дрожь заставила Женю тоже засмеяться, поэтому он хватался руками сейчас что угодно: за свитер, край одеяла, прислонял ладонь ко рту. Давно он так не смеялся. Диня сказал в своей обычной манере что-то вроде "пидоры, блять", но эта атмосфера тупых рофлов была настолько заразительна, что даже в этих словах услышался неконтролируемый смешок в конце. Настолько угарным и в то же время ламповым был этот миг. - Ладно, не будем мешать нашим.. Хехе! - с каким-то сорвавшимся визгом закончил предложение Паша, выходя в коридор, сгинаясь пополам от новой пробираемой волны смеха. - Иди давай, истеричка. - легонько бил его полотенцем по плечу Саня, чтобы тот не загораживал дорогу. Оставшись одни и отойдя от смеха, парни просто смотрели друг на друга. Дима гладил фотографа по голове с завивающимся прядями. Женя находил в его взгляде некую наполненность, тень умиления. Какую-то удовлетворенность, растворявшуюся радость, как и уголки губ, чуть растянув их в еле уловимой улыбке. В глазах читалось приятное удовлетворение, некое спокойствие из-за пассивного происходяшего действа. Веки его полуопущены, что придает, на его взгляд, еще больше умиления. Жене хотелось поцеловать каждую складочку вокруг глаза. Дима ощупывает перебинтованные пальцы парня, переплетая их со своими. - Не туда целишься. - чуть улыбнувшись, говорит Женя. - Они не чувствуют почти ничего. - Откуда ты знаешь, куда я целюсь, а куда нет? - усмехнулся Дима, подтянув парня к себе, и, продолжая завораживать того взглядом, полного спокойствия и какой-то тени радости, медленно водит пальцами по его губам, после примыкая к ним своими, с горьким привкусом сигарет. Парень утонул в теплых объятиях и необычайно теплом одеяле, растворяясь от чувства безмерного счастья.