Neun Monate

- Этого просто не может быть! - Шнайдер сидел, обняв себя руками, на полу перед положительным тестом на беременность. - Рихард, как ты мог? Черт тебя побери! Круспе не реагировал, обдумывая пути отступления. Дум закрыл лицо, громко всхлипывая. - Ну что ты? - Рихард обнял его со спины, прижимаясь к ней щекой. - Не трогай меня! - Шнайдер дернулся в объятиях, пытаясь вырваться. Он зашелся в рыданиях, не в силах поверить в происходящее. - Мы справимся. Тише, тише, мой хороший. - Цвен нежно погладил любовника по голове, успокаивая. - Ты представляешь, что скажут люди? - Шнайдер повернулся к гитаристу и уткнулся ему в шею, согревая своим дыханием. Рихард усмехнулся, представляя реакцию группы. - Не волнуйся, тебе нельзя. - Круспе стер следы слез с лица Дума и поцеловал его в губы. Шнайдер сцепил руки за его спиной, отвечая на поцелуй. - Мой. - прошептал Рихард в его губы, счастливо улыбаясь. - Твой. - выдохнул барабанщик. *** - Я хочу бананового мороженого! - капризно заявил Шнайдер, поглаживая свой округлый живот. Рихард устало посмотрел на него. - Хорошо. - он встал, медленно двигаясь на кухню. Этот театр абсурда продолжался уже на протяжении пяти месяцев, не давая Круспе нормально высыпаться. Шнайдер постоянно что-то от него требовал, кидаясь вещами и громко вереща, если не получал желаемое. У него был страшный токсикоз, и вообще, беременность для него проходила довольно-таки тяжело. Единственный плюс его состояния был в том, что от него Дум стал ненасытным в плане секса. - Вот, держи. - Рихард подал барабанщику сладкое, получая благодарную улыбку. - Спасибо. - Шнайдер незамедлительно отправил в рот лакомство, довольно зажмуриваясь. *** На шестой месяц беременности Шнайдер потребовал купить коляску и переделать одну из комнат под детскую. Рихард, как идиот, бегал по магазинам и нанимал рабочих, стремясь угодить барабанщику. - Меня не устраивает цвет стен, надо перекрасить их в зеленый. - заявил Дум, осматривая проделанную работу. - Хорошо. - за шесть месяцев нахождения со Шнайдером, Рихард научился уступать. Он буквально валился с ног, благодаря бога за то, что репетиции решили отменить. Круспе уже не помнил, когда в последний раз держал гитару, отдавая все свое свободное время под исполнение прихотей Дума. *** Еще три месяца пролетели для Рихарда как в тумане. Он помнил лишь то, что это ради благого дела. Шнайдер, его милый Шнайдер превратился в чудовище, вечно кричащее и бьющее посуду. Он то требовал совсем невозможных вещей, то становился мягким и домашним. Такой Дум мог уломать Цвена на любое безумство. Каждую неделю Шнай ходил на осмотр, возвращаясь оттуда совершенно счастливый. Пару раз к ним заходили Оливер и Флаке, интересуясь состоянием друга. Они приносили интересные безделушки, отвлекавшие внимание Шнайдера от Круспе. Дум часто приобретал в интернет магазинах одежду для малыша, объясняя это тем, что "ребенок скоро родится, да и мне скучно." *** Под конец девятого месяца Рихард не выдержал и, разругавшись вдрызг с любовником, ушел из дома. Пауль с радостью принял горе отца, в первый же день напоив его до беспамятства. Шнайдер весь извелся дома, ругая себя за глупые претензии. Он чувствовал, что скоро придет срок. Единственным его желанием было то, чтобы в такой важный для них день Рихард был рядом. Врач, единственный кто захотел его принять, посоветовал меньше напрягаться и побольше лежать. Круспе трубку не брал, приводя барабанщика в состояние абсолютного бешенства. Однажды в один из мрачных дней его пронзила дикая боль в животе. Шнайдер охнул, быстро набирая номер врача. *** - Господи, Шнай! Что с тобой? Ты какой то бледный. - Цвен, разбуженный посреди ночи громкими криками Дума, обеспокоенно вглядывался в его лицо. - Это всего лишь сон. Всего лишь сон. - отдышавшись, произнес барабанщик, откидываясь на подушки.