Symptoms

      Моя болезнь началась с того момента, как нам сказали, что мы с Ним будем в одной группе. До этого я вообще ни о чем кроме дебюта не думал. Мне так безумно хотелось выступать на сцене и писать музыку. Да, я уже был знаком с Ним. Мы пару раз встречались в компании. Ходили слухи, что у Него сильный вокал и совсем мягкий характер. Он был застенчивым и очень скрытным. Легкие улыбки с блестящими глазами из-под длинной челки – это все, что Он показывал окружающим.       По внешности Он уступал почти всем трейни, потому что был таким типичным круглолицым корейцем с очень узкими глазами и крупным носом. Когда нам сообщили состав группы, все удивились Его присутствию в ней. Он был не готов, по мнению многих, был слишком нежным и добрым для такой жесткой и конкурентной индустрии. Ки даже не признал в Нем хёна, сразу обращаясь неформально. А Он только мило улыбался, но, каким-то образом, всё же согласился стать не просто частью нашей группы, а её лидером, беря на себя ответственность, при этом отказываясь от роли главного вокалиста, роли, которая, казалось бы, была придумана для Него.       Я в то время был не особо рад, что нашим лидером будет такой стеснительный и мягкий человек, ведь нам предстояло покорять сцены и страны. Мы были яркими, разными, юными и такими горячими. Я с самого начала этого пути думал, что у меня много лидерских способностей. Я надеялся, что стану лидером и главным вокалистом, но судьба распорядилась иначе.       Спустя какое-то время: общие спевки, репетиции, жизнь в общежитии; и я стал замечать то, что не заметил сразу. Мягкая натура, доброта, нежность и забота обо всех нас граничили в Нем с сильным характером, со стойкостью ко всем проблемам и сложностям, с безумной собранностью, с работоспособностью, которой все могли позавидовать. А еще... Его голос был и вправду невероятным. Первый раз, когда я услышал Его вокал: то, как срывались звуки с пухлых губ, то, с какой простотой глубокий карамельный голос пригвоздил меня к месту, не отпуская, - меня поразило.       Я стал смотреть на Него все чаще. Разглядел яркую притягательную улыбку, которая вызывала желание нежиться в ней бесконечно, невинный взгляд, чувственные пухлые пальцы. Разглядел Его крупные: губы, брови, бедра, плечи, Его тонкие: глаза, ключицы, вены на руках. Потом я услышал Его сладко-цветочный, кружащий голову запах, низкий сексуальный смех, прерывистое горячее дыхание во время репетиций в микрофон, и, кажется, мое сердце с каждым днем все больше понимало, что оно пропало, навсегда. Я долго сопротивлялся, долго пытался понять, почему же не смог устоять перед Ним, почему такой человек - полная моя противоположность, привлек меня.       Мы выпустили уже пару-тройку альбомов, и концепт группы определился. Сыграли на различиях, не стали придумывать никакие фишки, просто решили раскрывать себя такими, какие есть: пластичный и скромный Тэмин, серьезный и сильный Минхо, вредный и энергичный Ки, солнечный и нежный Он, шумный и немного дикий я.       Время летело, и мы стали друзьями, пережив споры, дрязги, признание друг друга, смирение, слишком разные характеры и взгляды на жизнь и на музыку. Как-то так вышло, что мы стали чувствовать друг с другом себя полностью расслабленными. Говорили все, что в голову придет, не стесняясь ни возраста, ни разных ценностей. Обнимались, прижимаясь крепко и не боясь показаться чересчур нескромными, слишком наигранными. Сжимали чужие пальцы, поддерживая в любых начинаниях, шептали на ухо, смотрели друг на друга, не отрывая любящих взглядов и не скрывая чувств от камер.       Было много разговоров, много слухов, много доказывающих слишком близкие отношения участников группы моментов, а потом выступлений, которые всякий раз разрывали шаблонные сформировавшиеся (как казалось фанатам) парочки. Но правда была проста: все мы были очень хорошими друзьями и братьями, у каждого из нас был выделенный уголок для другого, особенный уголок. Каждые отношения были неповторимыми, отражающими отношения между яркими и разными личностями. И все мы были близки, как физически, так и морально.       И вроде бы все было стабильно, определено уже давным-давно, привычно. Но была в SHINee всего одна тайна, о которой молчал один, а остальные не подозревали. Тайна заключалась в том, что я писал свои песни никакой не девушке, а своему одногруппнику, чувства к которому выросли в сердце благоухающим цветком внезапно и неконтролируемо. Я пел ради Него и для Него, срывая голос, хмурясь в камеру, стеная раненым зверем. Для Него я писал тексты: сладкие, как Его заспанный по утрам взгляд, горячие, как Его тело после длительных тренировок, солнечные как уголки Его глаз и губ, грустные и надрывные как мои бессонные ночи, наполненные мыслями о Нем.       А самое убийственное для меня было петь вместе с Ним ту песню, что всеми эмоциями говорила о моих чувствах. Когда я слышал, как Он поёт свою партию, играя голосом ноты, как чувственно отдаётся мотиву, мне было так сладко и так горько одновременно ощущать, как наши голоса сливаются в одну пульсирующую реку, чувствовать, как Он уступает мне первенство в припеве, и как я благодарно его принимаю, выводя с надрывом мучащие мое сердце слова, и смотреть в Его прекрасные глаза. «어젯밤 꿈속에 네가 내게 다가와 (Вчера ночью во сне ты явился передо мной,) 속삭인 그 말이 내 얼굴 만지던 그 머릿결이 (Твой шепот и волосы, касающиеся моего лица,) 꿈에서 깨보니 너무나도 선명한데 (Но все прояснилось, стоило только проснуться,) 네가 있는 게 꿈이었단 걸 내 눈가에 고여진 눈물이 말해줬어 (И слезы, навернувшиеся на глаза, поведали мне, что это были всего лишь грезы.)»