* * *
— Давай помогу. Он отказывается. Ему не хочется, чтобы она нянчилась с ним. Женщина смотрит с усмешкой и осторожно подставляет плечо. Стрелок зол. Сейчас он зол почти всё время — и особенно каждый раз, когда приходится забираться в больничный транспортёр, когда его собственное тело его не слушается. Он чувствует себя беспомощным и бессильным и только злость придаёт энергии двигаться дальше.* * *
Лерка — единственная, кто не уговаривает его взять сиделку. Но заходит хотя бы раз в два дня (чаще работа не позволяет) и незаметно, за разговорами, готовит еду (или приносит готовую), наводит порядок. Злость и боль постепенно отступают. Он начинает привыкать. Кроме того, врач обещал, что при хорошем восстановлении организма через какое-то время можно будет рассмотреть экзоскелет. — А это что? Ему хочется подскочить к ней и отнять коробочку. — Не трогай, — куда более сердито, чем следовало бы, буркает он. Хитро блеснув глазами, Лерка, естественно открывает. — Красивое, — она рассматривает кольцо. — Так и не нашёл достойную? — Нашёл, — с трудом выдавливает из себя он, еле дыша. — Но так и не предложил. — Почему? Она не смеётся. Смотрит на него будто бы взволнованно. Кажется расстроенной. Стрелку хочется буркнуть что-нибудь, отобрать кольцо и больше никогда не поднимать эту тему. Но её взгляд… — Помнишь крушение «Золотой ракеты»? Разбирать завалы после катастрофы — всегда ад. После такой… Насмотревшись на размазанные по космодрому человеческие останки, можно поехать головой. Но кто-то должен делать эту работу. Они умеют оставлять всё это позади, но нужно время, чтобы пережить, чтобы снова ощутить себя живым. Это как в песне, «пытаюсь справиться с обрушившимся небом». И они жили тогда — в объятиях друг друга, с одним дыханием на двоих. Недолго, но он не смог забыть и оставить позади. — Помню. Она садится рядом, заглядывая ему в глаза. — Почему? Стрелок улыбается, пожимая плечами. — Дурак. Её щеки заливает румянец. Она опускает голову, разглядывая коробочку с кольцом. — Никогда не поздно, знаешь? — она отдаёт коробочку и их руки соприкасаются. Он сжимает пальцы, не желая её отпускать. Они так и сидят, молча, держась за руки. Её пальцы начинают медленно скользить по его руке, груди, шее. Стрелок позволяет себе прижать ладони к её лицу, разворачивая её к себе. Она всё такая же, а тонкий, неуловимый аромат кожи дурманит его как раньше, будто и не прошло всех этих лет. Их губы соприкасаются. Он ещё никогда не чувствовал себя настолько живым.