Неоперённый бог

      Своды зала содрогаются от топота множества ног незваных гостей. Это не искатели приключений и не глупые разбойники — они уже поняли, что лезть сюда не имеет смысла. Кто же оказался настолько безрассуден, что прошёл мимо внешней охраны и вступил в схватку с моими аврорианцами?       Звуки битвы стихают, а, значит, скоро и мой черёд. Кто же вы, таинственные посетители, и зачем явились ко мне? Впрочем, неважно, только одному смертному было под силу одолеть меня, и он давным-давно сгинул в пустоте… Но не я!       Блеснувший в бледных лучах камней Варла меч отзывается резвым щелчком магического разряда. А вот и противники…       Противник?! Что это значит?! Какой смертный сумел забраться так далеко?! Кто посмел зайти в священные залы Умарила?!       — Ман кана митта абасель Умариле?! — выкрикиваю я с возвышения воину, спокойно следующему к центру зала.       Он не отвечает, впрочем, этого и не нужно. Блеклый свет выхватывает из мглы вошедшего, и я не могу поверить своим глазам. Тот же ромб посреди груди, та же булава в правой руке, щит в левой… и меч, чья рукоять выглядывает из-за спины, словно знамя. Пелинал?!       Нет… Нет!!! Ты не Пелинал Вайтстрейк, ты просто не можешь им быть! Ты лишь жалкий смертный, который вырядился в доспехи моего древнего врага, чтобы напугать меня. Тебе почти удалось это сделать, насмешка Восьми удалась.       Вы прислали очередного безумца, чтобы сразиться со мной. Сперва Пелинал, чьё могущество сводило его с ума и повергало в припадки ярости, теперь ещё один. В отличие от Пелинала, у него есть только безумная самонадеянность, раз он думает, что сможет победить меня, бессмертного даэдра! Как же плохи ваши дела, боги смертных! Ради своего спасения вы послали ко мне этого карлика в древней шелухе!       Вечной властью Умарила боги смертных будут низвергнуты!       — Аз ойобала Умариле элнада ракувар!!! — яростный возглас моей мести сотрясает своды Гарлас Малатара, как ранее он сотрясал стены часовен Восьми. Под эти звуки слабые умирали, моля восемь жалких божков о спасении. Почувствуй же мою силу, смертный! — Шанта элно, тайавой балангва!       Взмахнув левой рукой, я выпускаю молнию, сверкающую, извивающуюся, прорезающую пространство между нами. Но наглец предпочитает уклониться и отойти в сторону. Ха, Пелинал бы принял разряд на себя!       Резкий выпад разящего железа, оставивший за собой искры, направляется прямо на мелкую фигурку смертного. Я раздавлю его на месте! Но он снова ускользает в сторону, даже не воспользовавшись щитом, и наносит удар булавой, пришедшийся на предплечье.       Ты не похож на Пелинала… Но и я уже другой!       Меч бьётся о щит, танцуя, словно молния в небе. Пыль тысячелетий клубами поднимается в воздух. Сапоги громыхают по белокаменному полу. Кончик лезвия взвивается и падает, снова и снова. Но внезапно смертный отступает назад и прижимает пролетевший меч к полу сапогом. Тут же в мою сторону вылетает огненный шар.       Меня отбрасывает назад, а противник снова приближается. Но прежде, чем я успеваю поднять клинок, меня достигают новые огненные заряды, жар растекается по телу. И тут из пламени вылетает он, целясь булавой в голову.       Я замахиваюсь клинком, чтобы ударить на упреждение. Искры рассыпаются по щиту, а булава пролетает мимо цели и соскальзывает по наплечнику, ломая одно из золотых крыльев. Резко выкинув в сторону руку, я бью по наглому смертному молнией, отбрасывая в сторону.       Нет, этот смертный не безумен, не так, как Пелинал… теперь понятно, почему он и его отряд сумели добраться до меня. Зря я недооценивал его раньше.       Мы снова встаём друг напротив друга. Резкий выпад слева, и я выступаю вперёд, хватая за край щита. Этот смертный хотя и стойкий, но я всё ещё больше и сильнее него. Навалившись на щит, я вырываю проклятую реликвию и отбрасываю в сторону.       Хватит танцев с клинками, хватит осторожничать! Я бросаюсь на врага вплотную, не давая возможности атаковать, но безрезультатно. Смертный отскакивает, уклоняется и изворачивается, словно червь. Наконец, незнакомец, отступая перед моим напором, упирается спиной в мраморный могильный постамент. Вот сейчас ты и расстанешься с жизнью, подражатель!       Но меч проходит по пустому месту, обращая часть древнего постамента в белое крошево. А его ненавистное лицо уже находится на уровне моего. Как этот смертный сумел так резво вспрыгнуть на остатки постамента?!       Вдруг правую руку прожигает нестерпимая боль. Оборачиваясь, я вижу огромного даэдрота, вцепившегося зубами в предплечье. Да когда же кончатся сюрпризы этого смертного?! Тебе не ввергнуть меня в эту бездну снова, Пелинал! Только благодаря Меридии я выбрался! Она вывела меня на свет, одарив благословением и верой в мою месть! Я переродился и познал, что такое бессмертие! Моя жизнь вечна!       — Ангуе анниамис на ойо! — и ты, Пелинал, меня не остановишь!       Я выкидываю вперёд свободную руку, чтобы поразить смертного сильнейшим заклинанием. Но вместо этого я вижу, как он прыгает с постамента и свободной левой рукой достаёт меч. Сверкающий росчерк, и мою руку откидывает в сторону, а пальцы разлетаются, как листья. Я вырываю захваченную руку из пасти, выпустив магический разряд, но незнакомец бросается в атаку, на этот раз с двух рук.       Удар, блок, выпад булавой попадает по корпусу справа.       Я только защищаюсь и даже не могу нанести ни одного удара в ответ!       Блок, удар, выпад, кончик меча достигает тела сквозь сочленения в доспехе.       Что происходит?! Почему?! Я — Умарил Неоперённый, король айлейдов, избранник Меридии, сын бога!!! Почему я проигрываю какому-то смертному?!       Оголовье булавы достигает груди, блок, удар, меч разрезает плоть на бедре. Я отклоняю булаву, но враг достаёт мечом до головы. В ушах стоит звон… Вдруг смертный исчезает из виду, а в следующий момент булава рыцаря сокрушает левое колено, а меч вырубает рукоять моего единственного защитника.       Мои глаза на уровне с закрытым ликом незнакомца… Даже Пелинал не одолел меня так быстро… Меридия, да кто же он такой?!       Кончик меча зависает прямо перед лицом…       Сейчас всё закончится и начнётся снова… Неважно! Ни одному смертному не под силу убить даэдра! Я буду воплощать месть снова и снова. Лезвие проходит сквозь глазницу шлема, и я покидаю этот мир.       Неважно…       Вечность смертного — миг…       Я — истинная вечность… бессмертная и неисчислимая…       Я буду жить снова…       И вернусь… когда-нибудь…       А сейчас — домой…       Где я? Вокруг ни души, только яркое солнце высвечивает очертания старых гор, а под ногами — Имперский Город! А что страннее всего — я… реален! Я стою в небе, но не чувствую поверхности, а мимо плывут облака. Это не Цветные Комнаты Меридии, это по-прежнему Нирн!       И тут из ниоткуда появляется он. Но… как?! Как чужеземец смог проследовать сюда за мной?! Это невозможно!       Вдруг противник появляется прямо передо мной, словно ураган, на меня сыплются удары меча и булавы. Если бы он хоть на секунду прекратил, то я бы смог…       Открылся!!! Я хватаю его шлем. Разряд проходит по всему телу жалкого смертного, сотрясая мышцы, артерии и нервы. Наконец-то!       — А-а-а!!! — внезапно живот пронизывает боль, достойная казематов Молага Бала.       Опустив взгляд вниз, я замечаю, что рыцарь пронзил меня святым мечом сквозь сочленение доспехов. Резко вытащив клинок, он отскакивает назад, убирает меч в ножны и поднимает левую руку.       И в этот момент из ладони врага вырывается целый рой огненных зарядов прямо на меня. Магические удары сыплются потоком. Они пробивают магическую защиту, разрушают броню и прожигают кожу. Он… монстр!       Нет… Меридия… спаси!.. Моя жизнь, моя душа… моё могущество…       — Ойо балангва… — шепчу я, чувствуя, как угасает моя жизнь. В отчаянной попытке я поднимаю руки в надежде на минутный перерыв. — Хека… Хека!       Внезапно неконтролируемые взрывы заканчиваются, а рыцарь опускает руку.       — Как это «стой»? Айлейдик просит перерыва? — вдруг высказался на даэдрическом противник. — А-та-та, а грязекраб говорил, что ты могучий. Это только для него, видимо… Ты расстроил дядюшку, приятель.       Сквозь прорези древнего шлема светятся жёлтые глаза с вертикальными зрачками, полные первозданного безумия и скуки. Так вот к кому обратились боги смертных, ища спасения. Как иронично, ваши дела и вправду плохи…       Я ошибся. С самого начала ошибся. Ты не рыцарь, ты даже не смертный. И тебе даром не далась вся поддержка жалких божков. Ты сам Бог.       — Гаммитовы яйца! — вскричал он. — Тут так же скучно, как у Намиры на дне рождении! Которого, оказывается, вообще нет…       Я ошибался, ты куда безумнее Пелинала. Выходит, смертных и вправду могут только Безумцы спасать…       — Вообще, если подумать, то именно грязекраб сказал мне сходить к Намире на день рождения. Вот вечно грязекрабы врут…       Может, пока он отвлёкся… нет. О чём я думаю?.. Ни одному существу не под силу убить Принца Обливиона.       — Ну всё, — он упёр руки в бока, — мне надоело играть, пальцы устали, хочется выпить чаю, да и Хаскилла надо пару раз вызвать. Ладно, пока-пока, Меридии привет не передавай!       Шеогорат соединяет пальцы и готовится к щелчку…       Я ошибался с самого начала. Моя власть, моя сила, моё превосходство, моя борьба, моя месть, — всё было бессм…       Щелчок.