Кошмар Бриенны Тарт

День подходил к концу. Бриенна Тарт, изнеможенная долгим походом, постоянными переживаниями, а также колкостями своего невыносимого спутника-цареубийцы, обессиленно уперлась спиной о ствол дерева. Ноги болели невыносимо, закованное в стальные латы тело уже совсем не слушалось, однако Бриенна отчаянно сопротивлялась усталости. Чувство долга перед леди Кейтилин гнало ее вперед - к Королевской гавани, но разумом она понимала, что если не позволит себе передохнуть, то в ближайшее время свалится где-нибудь по дороге, словно загнанная лошадь. При таком исходе она действительно окажется бесполезной для той, кому присягнула на верность. Джейме Ланнистер – ее спутник, тоже выглядел уставшим. За все время пути, он ни разу не пожаловался, не попросил устроить привал, однако, то и дело, бросал в адрес Бриенны непристойные шуточки, колкость и жестокость которых нарастала по мере того, как уставал сам Ланнистер. Внутренние противоречия не терзали Джейме в тот вечер, и он, несказанно обрадовавшись неожиданной остановке, с облегченным вздохом осел на землю, пытаясь в полной мере насладиться короткими минутами отдыха. Выглядел он на удивление счастливо, по крайней мере настолько, насколько может быть счастлив человек, находясь в его теперешнем положении. Бриенна посмотрела на Джейме и тяжело вздохнула – нужно устроить привал. И хоть неумолимое чувство долга все еще понукало ее своими невидимыми, болючими плетьми, она решила, что больше не сделает ни шагу, прежде чем не передохнет. - Сегодня остановимся здесь, - хрипло проговорила она, чем вызвала у Цареубийцы едва заметный вздох облегчения. Оба были изнеможены до крайности, у обоих пересохло в горле. Бриенна достала прикрепленную к поясу флягу и, встряхнув ее, раздосадовано вздохнула – воды оказалось непозволительно мало. Не слушающимися, онемевшими от холода пальцами, она открыла флягу и, высоко запрокинув голову, сделала несколько жадных, нетерпеливых глотков, с немым удивлением отмечая про себя, что выпитая ею вода совсем не утоляет невыносимой жажды. Словно бы в невереньи, Бриенна сделала очередной небольшой глоток и снова не почувствовала никакого облегчения - ощущения были такими, словно бы она глотала воздух. Однако, своего удивления по этому поводу Цареубийце она показывать не стала и, с видом равнодушной непринужденности, передала флягу своему спутнику. Тот осушил содержимое бутыли за считанные секунды, затем, вытерев губы тыльной стороной ладони, коротко усмехнулся: - Спасибо. Бриенна нервно вздрогнула. Слышать слова благодарности было для нее непривычно, а услышать подобное из уст Цареубийцы она и вовсе никогда не надеялась. Во время их путешествия в Королевскую гавань, она часто оставляла Джейме большую часть имевшихся пищевых припасов. Безусловно, Ланнистер знал об этом, но никогда не считал нужным поблагодарить ее. Не зная, что ответить, Тартская Дева, тяжелым и неуклюжим шагом, подошла к своему спутнику и, присев чуть поодаль от него, достала из походной сумки полбуханки трехдневного, почерствевшего хлеба. Руками она разорвала хлеб на две части и, не глядя, протянула Джейме один из кусков. Свой скромный ужин они провели в полном молчании: Цареубийца поедал безвкусное, сухое тесто с видом отстраненным и равнодушным, полностью погрузившись в мир собственных размышлений, в то время, как Бриенна едва ли не давилась от каждого проглоченного ею куска хлеба. Усилием воли, она все-таки заставила себя съесть все, до последней крошки, однако чувства сытости ей это все же не принесло. Ощущение было такое же, что и с водой – она словно бы глотала воздух. Бриенну это весьма удивило. Она попыталась вспомнить все события уходящего дня, надеясь, что сможет возродить в памяти то, что послужит разгадкой всем этим странностям. Однако, вскоре она со страхом поняла, что абсолютно ничего не помнит. И вот что странно: она знала, что должна доставить Джейме в Королевскую гавань, знала о том, что они направлялись туда уже несколько недель, а так же то, что весь сегодняшний день она и ее спутник провели в пути и чертовски устали. На счет всего остального, Бриенна оставалась в неведении. Несмотря на все усилия, она так и не смогла вспомнить как началось сегодняшнее утро, как был проведен этот день, а так же то, как он был закончен. В памяти отчетливо всплывали события последних двадцати минут, однако о том, как было проведено оставшееся время, она не имела ни малейшего понятия. Чувствуя нарастающую панику, Бриенна обернулась к Цареубийце. - Ты не заметил ничего странного сегодня? – спросила она с плохо прикрытым волнением. - Нет, - без особой охоты ответил Джейме, но все же посмотрел на сидящую перед ним женщину с удивлением. - Совсем ничего? – не унималась Бриенна. Ланнистер криво усмехнулся в ответ: - За всю свою жизнь, я повидал много чего странного, но этот день был обычным и унылым, почти до тошноты, - и тут, за считанные секунды, став предельно серьезным, он спросил. - Почему ты спрашиваешь об этом? За нами кто-то следил? - Нет, - Тартская Дева отрицательно покачала головой. Не желая продолжать неприятный для нее разговор, она раздраженно добавила: - просто забудь об этом, Цареубийца. К облегчению Бриенны, Джейме довольно легко внял ее просьбе и больше не проговорил ни слова. В повисшем над ними молчании, оба путника проводили закат и позже, когда от темноты и усталости начали слипаться глаза, принялись приготавливаться ко сну. На протяжении всего этого времени, Бриенну не покидало чувство странного беспокойства. Нутром она чуяла, что что-то идет не так, но, вопреки всем стараниям, она так и не смогла понять причину своего волнения. Когда солнце окончательно скрылось, на облачном небе взошел полумесяц, свет от которого был слишком тусклым и не мог разогнать ночную мглу. Вместе с темнотой пришел и холод. И хотя ночь была тиха и спокойна, Бриенна нервно ворочалась на твердой земле, не имея возможности погрузиться в сон. Недалеко от нее, слышалось сдавленное дыхание Цареубийцы. Он сидел на земле, привязанный к дереву, и тоже не мог уснуть. В полночной тишине было слышно, как от холода стучат его зубы. Морозный ночной воздух, казалось, принял осязаемую форму и сжимал обоих путников в своих неуловимо-мягких, ледяных объятиях, терпеть которые, с каждой минутой, становилось все невыносимее. С горечью подумав о том, что сегодня навряд ли удастся заснуть, Бриенна перевернулась на спину и, устремив бессмысленный взгляд на звездное небо, умоляла богов о том, чтобы эта ночь побыстрее закончилась. Но мольбы ее не были услышаны: время тянулось с какой-то беспощадной медлительностью, почти ввергая ее душу в отчаянье. - Холодно, - сипло проговорил Джейме. Его неожиданное обращение заставило Тартскую Деву вздрогнуть. Не в ее духе было жаловаться, но не согласиться с Цареубийцей она тоже не могла. - Холодно, - неохотно подтвердила Бриенна. - Тебе бы следовало разжечь костер. - Нет. - Огонь поможет согреться. - Нет, - раздраженно произнесла она, но затем добавила голосом более спокойным: - нас могут заметить. - Тебя это пугает? – спросил Джейме, усмехаясь. Бриенна ответила с негодованием в голосе: - Ты что не понимаешь? Нас ищут. Если нас заметят, то поймают и убьют. - Не убьют, – заверил ее Цареубийца. – Я Ланнистер – никто не посмеет убить меня, пока идет война, пока в Королевской гавани находятся дочери Старков. Да и тебя, я уверен, никто не тронет, если ты не дашь для этого серьезного повода. Однако, я знаю, что если мы не разведем костер, то можем умереть от холода. Мы на Севере и зима близко, и она никого не пощадит: ни меня, ни тебя. Бриенна осталась непреклонной. - Мы не станем разводить костер. - А что если я умру от холода? - Ты получишь по заслугам, Цареубийца. - Возможно. Но не думаю, что это понравится Кейтилин Старк. Уверен, моему отцу это понравится еще меньше. Тебе наверняка доводилось слышать о том, что Ланнистеры всегда платят свои долги. Как думаешь, что отец сделает с девчонками Старков, чтобы уплатить свой долг? Санса и Арья – совсем еще дети и будет жаль, если с ними что-нибудь случится. - Замолчи, - Бриенна отмахнулась от его слов, словно от назойливой мухи, но в голосе ее послышалось сомнение. – Сейчас не настолько холодно, что бы ты мог умереть. - Разговаривать с тобой просто невыносимо, - Джейме злостно сплюнул в сторону, после чего продолжил: - ты не только уродливая, но еще и упрямая, как ослица. В тот же миг, Тартская Дева поднялась с земли и гневно посмотрела на Цареубийцу. В темноте она не могла разглядеть его самодовольной улыбки, а он, в свою очередь, не мог увидеть, как от бессильной злости заблестели ее глаза. Не произнося больше ни слова, Бриенна направилась в лес, чтобы собрать хворост. Она вернулась спустя несколько минут, неся в руках сухие ветки, затем, кинув их рядом с Ланнистером, сорвала растущую неподалеку выцветшую траву. В кромешной темноте и в полном молчании, она достала из сумки два небольших кремневых камня и принялась разжигать огонь. Сегодня, это получилось как никогда быстро – почти с первого раза. Камень ударился об камень, рождая необычайно яркую и жадную до жизни искру света, которая в одно мгновение поглотила всю сухую траву. Искра переродилась в пламя - голодное и неистовое - поднимаясь неожиданно высоко вверх и жадно поглощая хворост, оно, в одно мгновение, осветило небольшое пространство вокруг себя. Бриенна подкинула в костер несколько небольших, крепких поленьев и, присев на корточки, протянула замерзшие руки над языками пламени, желая согреться. Однако, она ничего не почувствовала. Удивленная до крайности, она, не понимая, что делает, опустила ладони пониже – и снова не ощутила долгожданного тепла. Ее пальцы, по прежнему, немели от холода, и Бриенна, вконец испугавшись, неосознанно протягивала руки ближе к костру до тех пор, пока языки пламени не стали облизывать ее плоть. Ее рука была во власти огня, но оставалась невредимой. Сама же Тарская Дева почти с паникой поняла, что не чувствует ни боли, ни тепла. - Как ты это делаешь? – ошарашенно спросил Джейме. Он смотрел на нее, не отрываясь и даже не моргая, и взгляд его был переполнен страхом. - Не знаю, - в тон ему ответила Бриенна. – Мне не больно. Как такое вообще может произойти? - Хотел бы и я знать это, - проговорил Ланнистер, чуть успокоившись. - Ничего не понимаю. Я не могу согреться, - тихо сказала Тартская Дева, однако слова ее все же были услышаны Цареубийцей. - Хочу заметить, что мне тоже по-прежнему холодно, - произнес он, уже с привычной ухмылкой. – Развяжи меня и вместе мы посмотрим, в чем тут дело. Бриенна не стала спорить. Она подошла к своему спутнику и распутала связывающие его веревки. Оказавшись относительно свободным, Джейме блаженно потянулся, разминая затекшие мышцы, после чего подошел к костру и протянул руку над огнем, в ту же секунду зашипев от боли. Пламя в одно мгновенье стало больше и жарче, обжигая его ладонь до самого запястья. - Как ты это делаешь? – снова спросил Ланнистер, хватаясь за обожженную руку. Взгляд его был полон негодования, а в голосе звучала злость, от полного непонимания происходящего. - Говорю же – я не знаю, - ответила Бриенна, тоном не менее раздраженным. Но, затем, бросив быстрый взгляд на Цареубийцу, она вдруг смягчилась. – Покажи мне свою руку, - скомандовала она. Джейме подчинился на удивление легко. Пряча боль за пренебрежительной усмешкой, он протянул Тартской Деве свою покрасневшую, чуть вздрагивающую ладонь. Бриенна едва подавила в себе испуганный вздох: рука была красной и чуть опухшей, кое-где уже начали выступать волдыри, а из образовавшихся трещинок кожи лениво проступала кровь. - Пальцами пошевелить можешь? - Нет, - ответил Джейме и, словно в подтверждение своих слов, попытался сжать руку в кулак – не получилось. Бриенна про себя отметила, что вся эта ситуация напугала ее больше приемлемого. - Это всего лишь ожог, - сдавленно произнесла она. – К тому времени, когда ты вернешься в Королевскую гавань – все уже пройдет. - Нет, не пройдет, - голос Цареубийцы казался беспристрастным. Все его внимание было устремлено на собственную кисть, которая немела, обугливалась и, странным образом, иссыхала буквально на глазах. - Этот огонь был проклят. Ты разожгла его, а я – лишился руки. - Я здесь не причем! – воскликнула Тартская Дева, в отчаянной попытке оправдаться. – Не причем, - тихо повторила она. Она была напугана, ошарашена и, к тому же, испытывала глубочайшее чувство вины. Что с ней не так? Почему огонь не причинил вред ее коже, но так беспощадно ранил Цареубийцу? Она не знала ни одного из ответов, на возникшие в ее голове вопросы. Бриенна присела рядом с Ланнистером и виновато опустила взгляд. Ей казалось, что прошла целая вечность, прежде чем она нашла в себе силы вновь посмотреть на него. Джейме был неподвижен и казался отстраненным от всего мира. Видеть его таким было непривычно. Он выглядел настолько подавленным, что у Бриенны невольно защемило в груди и она, наверное впервые за все это время, прониклась к Цареубийце искренним сочувствием и особой, почти материнской, нежностью. Ощущение это было настолько сильным, что заполнило все ее естество, вытесняя собой женскую стыдливость, неуверенность, а так же всякого рода пренебрежение в отношении своего спутника. Осторожно, словно боясь спугнуть наваждение, Бриенна обхватила обожженную руку Джейме своими ладонями – Цареубийца, казалось, этого даже не заметил. Рассматривая последствия от ожога, Тартская Дева ощутила, как по спине ее пробежали мурашки: рука побагровела и покрылась крупными, водянистыми волдырями, а кожа стянулась настолько, что Джейме не мог даже согнуть пальцы. Чувство глубочайшей вины снова вернулось к Бриенне и она, мало что соображая от пережитых в данный момент эмоций, припала губами к руке Цареубийцы – неловко, неумело, с поистине мужской галантностью. Осознание содеянного посетило ее не сразу. Она отстранилась тяжело дыша, раскрасневшись, понукаемая внезапным испугом и возродившимся чувством стыда. И все-таки, Бриенна нашла в себе силы посмотреть в глаза Ланнистеру. На его лице была ухмылка, однако на сидевшую перед ним женщину, он смотрел спокойно, с каким-то терпеливым непониманием и… интересом. В своем смущении, лихорадочном блеске глаз, она показалась Джейме не такой уж безобразной и, пожалуй, по-своему трогательной. Они сидели друг напротив друга и молчали, боясь, что любое сказанное слово может усугубить неловкость (или волшебство?) момента. Для Бриенны, это время тянулось бесконечно долго и, спустя какое-то время, она не выдержала и первой отвела взгляд. Джейме, не отрываясь, смотрел на нее, и она, почувствовав это, заметно напряглась и еще сильнее залилась краской. Цареубийца едва заметно улыбнулся. Затем, резко потянулся к Бриенне и, обхватив здоровой рукой ее затылок, притянул женщину к себе. От стремительной быстроты его движений, она совсем растерялась и не предпринимала никаких попыток к сопротивлению. И позже, когда она наконец поняла, что происходит, то не нашла в себе силы оттолкнуть Цареубийцу. И пусть, от этого зависела ее честь, и пусть бессмысленные угрызения не дадут ей покоя – плевать! Плевать на все – и будь, что будет. Бриенна затрепетала от робкого восторга, когда горячее дыхание Цареубийцы обожгло ей щеку, она упивалась вереницей собственных эмоций от его неторопливых прикосновений. Она позабыла о долге и чести, с вожделением ожидая чего-то большего и, в тоже время, безвинно наслаждаясь испытываемыми ощущениями. Ей хотелось, что бы это длилось вечно, но жестокими богами была уготована другая судьба для Тартской Девы. Джейме приблизил свое лицо к ее лицу, и Бриенна инстинктивно закрыла глаза в ожидании поцелуя, однако в тот момент, когда их губы должны были встретиться, все неожиданно заволокло туманом и внезапно исчезло, словно этого и не было вовсе. Не было ни леса, в котором они находились, ни костра, ни Джейме – ничего! Лишь она одна в кромешной тьме. *** Резкий приступ паники, заставил Бриенну открыть глаза. Она рассеянно огляделась и с ужасом поняла, что все произошедшее оказалось обычным сном. В реальности было уже раннее утро. Разведенный костер уже прогорел, оставив после себя тлеющие угли, а Цареубийца был крепко связан и спал, даже не подозревая о том, что только что стал героем ее худшего ночного кошмара. Худшего и, вместе с тем, самого сладкого из кошмаров Бриенны Тарт.