Скелет с розовыми крыльями

      Солнце не спешило вставать из-за горизонта. Во главе непроглядной тьмы стояла луна, а звёзды рассыпались подобно битому стеклу. Я и Бабадук пришли сюда несколько минут назад. Я надеялся, что Билл или Ройсмару с Уиджи придут раньше нас, но никого из выше перечисленных не было до сих пор. — Который час? — вдруг спросил Бабадук, поглядывая в ту же сторону, куда смотрел я. Он уже знал об Аннабелль и Воскресителе и, конечно же, был поражён, особенно когда узнал об Аннабелль. Но кто бы из нас не поразился, узнав, что Аннабелль на самом деле одичал и никого не узнаёт? — Уже обед, — произнёс я, даже не углубившись в смысл сказанного. Сейчас в моей голове летала лишь одна мысль: «где все демоны?», а ещё мультик «Гуппи и пузырики», который мне когда-то показывала Сая. — Я серьёзно, Валак! — Я не знаю, Бабадук! Я волнуюсь за Билла! Давай подождём немного, а потом пойдём за ним? — Ты хоть знаешь, где это Микманское кладбище? — Конечно, нет! Я не хожу в леса, я хожу в храмы! — Тогда сиди молча!       Каждая минута нашего ожидания превращалась в мучительную вечность. На улице холодало, лёгкая одежда нас не спасала. Но для меня это было не важно, ибо мыслями я был с ними.       «Где же вы?» — этот вопрос я повторял снова и снова, но так и не находил на него ответа. Бабадук был спокоен. Он переживал не так, как все остальные. Его переживания были заперты внутри него самого. И они никогда не выходили наружу. В этом он и отличался от нас.       Вдруг, что-то впереди нас упало и шлёпнулось о землю. — Ты видел? — спросил я у Бабадука, напрягая зрение. — Что?       Неподалёку от нас, на земле, что-то чёрное распласталось и не двигалось. По спине пробежала дрожь. Ветер, казалось, стал ещё сильнее и в себе он нёс запах крови. Я знаю эту кровь. Если демон приводил с собой в Третью Границу дюжину душ, ему полагалась особая кровь, которая есть только у Морганы, Вия и… — Билл?       Послышались стоны. Я и Бабадук переглянулись и сразу помчались к Шифру. Да, это был он. С каждым нашим шагом запах усливался всё сильнее. Больше всего я боялся увидеть его в алой луже крови, чей запах вполне мог привести сюда вольных. — Би-и-илл! — Я здесь, — послышался хриплый голос, будто это говорил больной старик.       Шифр лежал на спине, прислонив левую руку к боку, из которого шла кровь. Одежда была разорвана, лицо и руки были в глубоких царапинах. Его ничего не выражающие глаза были направлены в небо. — Я так слаб! — простонал он и тут же откашлялся. Сейчас он больше был похож на умирающего человека, смирившегося со своей кончиной. Он почти не двигался, лишь грудь еле заметно вздымалась. — Что произошло? — озабоченно спросил Бабадук, взяв красную руку Шифра и открывая рану. — Всё это время Вий обманывал меня. Зачем ему собирать армию для меня, если он может собрать её для себя? Воскреситель был создан именно для меня. Для меня, слышите?! ОН СОЗДАЛ ЕГО ДЛЯ МЕНЯ!       Глаза Билла вдруг округлились, а зрачки стали похожи на зёрна. Он вскричал настолько сильно, что ветер с ещё большей холодностью стал дуть в нашу сторону. — ОН ДЛЯ МЕНЯ ЕГО СОЗДАЛ! — Шифр перевернулся на раненую сторону и захохотал как сумасшедший. Его смешки то обрывались, то становились ещё сильнее. Я даже представил, как он лежит в психиатрической палате с мягкими стенами и его прямо-таки разрывает от смеха. — Успокойся, Билл! Успокойся! — вскричал Бабадук, пытаясь вернуть его в первоначальное положение. Но тот не утихал. Бабадук серьёзно посмотрел на меня, а потом влепил Шифру пощёчину. Голова демона откинулась, смех прекратился, а глаза сразу же захлопнулись. — Думаю, ему лучше отдохнуть. — Согласен, — тихо сказал я. Мне впервые представилась возможность, увидеть первого демона в таком состоянии. Сказать по правде, меня это даже напугало. В моём представлении Билл всегда был рассудительным, спокойным и конечно же умным демоном, но сегодня мне представилось увидеть его далеко не с лучшей стороны. — Давай отнесём его в безопасное место и дождёмся прихода остальных, — вяло сказал Бабадук, стараясь не смотреть ему в лицо. — Давай отнесём его за дом, — предложил я, — а потом посмотрим.       Взяв Шифра под руки, мы дотащили его за заднюю часть дома. За это время я много думал: что могло там произойти? Неужели тот демон был специально создан для Билла, когда тот появился бы в Грани вновь? Тогда получается, что всё это время Вий разыгрывал спектакль перед демонами, дабы те подчинялись ему. Звучит глупо, но сейчас мне захотелось вернуться в Третью Грань и заорать во весь голос о том, что на самом деле представляет собой Вий. Но надо трезво оценивать ситуацию: Моргана тут же прихлопнет меня как муху, а остальные демоны вряд ли поверят мне. И в этот самый момент я почувствовал себя бесполезным.       Если бы я был таким же сильным как Бабадук, или у меня была бы доска как Уиджи, возможно, я не был таким уж бесполезным. Единственное, что я сейчас умею — это пускать змей и пугать священников в церкви. Раньше меня это вполне устраивало, и я не задумывался над тем, чтобы стать ещё сильнее. А зря, сейчас я мог бы сделать куда больше… — Бабадук! Валак! Вы где? — это был голос Ройсмару и Уиджи. Как хорошо, что они прибыли! — Мы здесь! Идите сюда! — голос Бабадука на редкость был радостным. А с моих плеч будто свалилась груда камней, созданная из волнения и тревог. Я так был рад им приходу, что в тот час бросился за тот угол, за которым слышались их голоса.       «Ройсмару, Уиджи… Как я счастлив, что вы пришли!»       И через несколько секунд, когда мои руки сжали в объятиях их, я почувствовал прилив жара, будто я стоял у огня. Это было нечто сродное с теми чувствами, когда день за днём я приходил и чувствовал теплоту родного дома — храма. — Валак, — я услышал его голос. Такой взволнованный, печальный и недоумённый. Я вспомнил его тогда, когда мы все сидели за столом во Второй Границе. Тогда я был зол на него, но сейчас вдруг понял, как легко и важно отпускать зло.       Но помимо замкнутых рук Уиджи, Бабадука, Ройсмару и меня, были ещё одни. Я помню их с того дня, когда стал невольным. Я мне не нужно произносить это имя.

***

      Мы поняли, что готовы встретиться с ним. Мы были готовы сражаться с Аннабелль, хоть и знали, что есть вероятность того, что после этого он нас просто возненавидит. Может быть, Аннабелль сам хотел стать таким, а может всё дело в судьбе. Забвение — не простое место.       Стоило нам покинуть Шифра и выйти к главному входу в дом, как нас уже поджидала кукла Анабелль. Сказать по правде, я был до ужаса растерян. Если же мы будем драться, то я мало чем смогу помочь. Наверное, священнослужители сильные верой и слабые телом. Но мне чертовски хотелось помочь им, и поэтому корил себя зато, что при жизни, даже не ходил в спортивный зал.       Время для нас будто остановилось. «Тишина перед бурей» сводила с ума. Словно вот сейчас разгорится битва, где ничто не будет посчезжено. — Бабадук, что мы будем делать? — спросил я впереди стоящего друга, надеясь, что хоть он знает, что делать. — Не знаю, Валак, — шепнул тот и снова уставился на Аннабелль. Но помимо его, неподалёку от нас находился ещё один. Более сильный демон, чем кто-либо из нас. Некоторые вольные, и конечно же Ройсмару, тоже заметили это. Уиджи искоса поглядывал на местность, стараясь определить его местоположения. Но загадочный вольный был словно везде. Его запас сил был настолько высок, что по сравнению с ним, мы были похоже на детишек. Но не могло ещё волновать и то, что он ничего делал. «Ещё он подливает масло в огонь!» — выругался я.       Но как бы не была наша ситуация плоха, Сая смотрела лишь на куклу. На одну единственную куклу, которая стала ей чем-то больше, чем просто кукла. И мне наверное тоже… Лишь начиная вспоминать прежние дни, как сердце начинает ныть. Сможет ли Аннабелль когда-нибудь нас вспоминать, а самое главное — простить?       Его образ постепенно начал становится четким, как и тогда. Над самой куклой Аннабелль возвышался сам демон, с ожогами от святой воды на лице. — Ты всё-таки освободился, Аннабелль? — подал голос Ройсмару, без тени страха ступая вперёд.       Невольные, также как и я, удивились.       Вольный скорчил жуткую гримасу, при этом обнажая свои клыки. Он пытался что-то сказать, но из его уст вылетали лишь свистящие звуки. Как оказалось, вода попала ни только на лицо, но и на горло. — Ты должен знать, Аннабелль, что тебя здесь все помнят и будут только рады увидеть тебя снова в наших рядах!       Глаза демона тут же засверкали угрожающим жёлтым огнём. Мы не опомнились, как он уже мчался на нас. Все ещё больше напряглись, а Сая выставила рукоять косы вперёд. Когда рукоятка оказалась у Аннабелль между белоснежных клыков, Ройсмару выступил вперёд и, воспользовавшись своей способностью, зарядил ему кулаком прямо в живот. Демон упал на землю, издав харкающие и в тоже время душераздирающие звуки. Мне было ужасно видеть его таким, что мне хотелось подбежать и закрыть его собой, не дав другим использовать свои силы. Но ведь я для него тоже враг, верно?       Воспользовавшись моментом, Уиджи растолкал практически всех, кто закрывал ему дорогу и бросился прямо к лежащему на траве вольному. — Прости! Прости, что позволили тебе умереть! Прошу, прости нас! — вскричал Уиджи, взявшись ему за запястья.       Сая, откинув косу назад и вытирая слёзы рукой, села прямо возле них. Аннабелль бился изо всех сил, не желая смотреть ни на неё, ни нас стоящих. Он плотно закрыл глаза и всеми силами пытался освободиться.       Тут уже не выдержал и Бабадук. — Прошу, Аннабелль, вспомни нас! — крикнул он, бросаясь к этой троице. — Прости нас за то, что ни в чём тогда не разобрались! — я присоединился к ним. Мне вдруг стало важно его прощение. Я был готов даже валяться в его ногах.       Мы смотрели на него и рыдали. Рыдали так, будто провожали в последний путь. Для нас теперь не было ничего важнее, чем его прощение. Но как бы мы не кричали и не просили, он отказывался нас даже слушать.       Совесть грызла, напоминала о прошлом. Всё изнутри, казалось, разрывалось на куски. Слёзы катились ручьём, не переставая. Мы всегда выглядели до ужаса жалко, но мы это заслужили. И мы все знали нашу вину, но старались в лишний раз не вспоминать. Но теперь… — Ты же хотел исполнить желание сестры, Аннабель!       Конец POV Валак.

***

      В душе она понимала, что Второй Границе не победить в предстоящей войне, но она всё равно наблюдала за жалкой попыткой вытрясти из вольного частицу. Почему-то в факте этой стопроцентной победы она верила всей душой, а может… Может Вий это знал и был уверен в этом, а она, его дочь, следовала этой вере. — Отец обязательно будет править! — уверенно произнесла Моргана, сжав в руке край платья.       Когда она также плакала и просила прощения? В далёкой Месопотамии, которую помнит лишь несколько сотен тысяч человек? Возможно тогда, когда Моргана была ещё человеком, ребёнком. Но ведь даже тогда она не знала слёз, и не ведала той ошибки, когда убила своё же дитя…

***

      Семья важнее всего: друзей, приятелей и других людей. И если бы выбор вставал между семьёй и друзьями, мы бы наверняка выбрали семью. И даже сейчас. Сейчас, когда силы бежать уже кончились, появились слёзы. Такие искренние и горькие, что не передать словами. В памяти демона, который прошёл через Забвение, остались лишь последние, самые важные воспоминания своей семьи. Я была искренне рада, что помимо куклы у него осталось ещё и они. Он лежал на траве, а мы не знали что делать, кроме как просить прощения.       Валак отвернулся от всех нас и замер. — Что случилось? — шмыгая носом пробормотал Уиджи.       Все повернули головы. Головка Аннабелль, с широко раскрытыми глазами и улыбкой, лежала на траве рядом со своим телом. В шее показалась устрашающая чёрная дыра. Кисти рук медленно отваливались и падали рядом. — Я ничего не успел, — прошептал вольный, растворяясь в воздухе. — Аннабелль? — произнёс Уиджи, пытаясь коснуться его тела, но вместо этого он прикоснулся к траве. — Аннабелль?! — Не смей! Не смей умирать! Ты всё сможешь, только не уходи, Аннабелль!       Я понимала, что это был последний раз, когда нам предоставилась возможность увидеть его снова. Каждое последнее мгновение хотелось оттянуть, чтобы снова взглянуть в его глаза и увидеть ответ на наш самый важный вопрос. Но он ничего не говорил. Из глаз, похожих на кукольные, капали мельчайшие капли, одну из них я размазала по его щеке, пытаясь написать его имя.       Там, на частях развалившейся куклы нависала тусклая золотая точка, похожая на свет ночника. И наконец он исчез, оставив после себя надежду на спасение миров. Никто не решался подойти и забрать её. Молчание стало нашим долгим и непрерывным разговором о тоске и печали. Солнце наконец начало появляться на горизонте, а небосвод окрасился в приятный голубой оттенок. И первые лучи солнца, которые коснулись земли, упали прямо на то место, где пару минут назад лежал Аннабелль.