Where do we draw the line?

Геллерт не стал заходить в гостиную, сразу отправился в Выручай-комнату. Знал, что там будет все необходимое, чтобы отдохнуть с дороги, и речь шла не только о горячей ванне и пуховой перине. — Hola, amigo! — крикнул Геллерт, с ноги открывая дверь и кидая чемодан в одну сторону, а сумку в другую. — Hola, mi amor, — поднявшийся с кровати Вальмон бросился к Геллерту, и маги стиснули друг друга в объятьях. — Черт возьми, дай я на тебя посмотрю. Совсем не загорел, в Испании что, шли дожди? — Солнце палило, как в пустыне, думал, свихнусь от жары, — Геллерт открыл сумку, достал увесистый кулек и кинул его Вальмону. — Привез сувениры. Сладости, неприличные книжки, фотографии испанских красоток — все как ты любишь. И вот еще, — Геллерт надел на Вальмона широкополую черную шляпу с красной лентой. — Тебе идет. Настоящий caballero. Вальмон помчался к зеркалу и принялся крутиться, любуясь подарком. — Ну, рассказывай, как там? Я получил от тебя только два письма за весь месяц. — А я от тебя не получал писем вовсе, — Геллерт открыл бутылку купленного в Мадриде вина. — Знаю, международная почта ужасно работает, — Вальмон принял бокал. — Ну, за твое возвращение! Волшебники чокнулись. — Вино превосходное, — отметил Вальмон, плюхаясь на кровать. — Кстати, рад, что тебе удалось завести любовника на время стажировки. — Антонио глуп, как пробка, и самодоволен, как павлин, но чертовски красив, — Геллерт лег, положив голову Вальмону на колени. — А у тебя как дела на личном фронте? Спал с кем-нибудь в мое отсутствие? — Пару недель с Норой Уокер, девять ночей с Заком Хейзер. Одна оглушительно визжит, второй быстро кончает. Геллерт расхохотался и провел кончиками пальца по щеке любовника. — Я скучал по тебе. — И я по тебе, — Вальмон наклонился и обжег Геллерта долгим, страстным, истинно французским поцелуем. Геллерт возбудился мгновенно, но поборол желание иметь Вальмона сию же минуту, так как оставалось освятить еще один очень важный вопрос. — Альбус? — негромко произнес он. Вальмон закатил глаза. — Геллерт Грин-де-Вальд, только тебе хватает наглости обсуждать других мужчин во время прелюдии. — Прелюдия начнется после того, как ты расскажешь мне все об Альбусе, — отрезал Геллерт. Вальмон отпил вино и принялся играться со шляпой. — Есть несколько новостей. Хорошая — наш мальчик находится в добром здравии. Плохая — похоже, Дилан и банда открыли сезон охоты на этого гриффиндорца. — То есть? — нахмурился Геллерт. — Я несколько раз видел, как они гонялись за ним по замку. Как-то подслушал разговор Дилана и Джастина, они много чего интересного обещали сделать с Альбусом. С чего вдруг такая ненависть — непонятно. — Ты с ними это не обсуждал? Вальмон фыркнул. — Издеваешься? Я к ним за километр не подхожу после обещания Дилана меня убить. Ты у нас самый смелый, со всеми братаешься, вот и разговаривай с этими психами. Геллерт помолчал. Вальмон рассматривал шляпу так, будто она была преинтереснейшей вещью на свете. — Давай, скажи уже, — Геллерт поставил пустой бокал на пол. — Только не громи тут ничего, ладно? Геллерт сел и нетерпеливо посмотрел на собеседника. Вальмон отложил шляпу. — Они стали близки с Сюзанной. — Они переспали? — мертвым голосом уточнил Геллерт. — Нет, — поспешно сказал Вальмон, и Геллерт, разразившись ругательствами, откинулся на кровать. — Я по глазам определяю девственников. К тому же, Альбус продолжает выдерживать дистанцию между собой и Сюзанной. Но голубки гораздо больше времени проводят вместе. Он заканчивает обед и ждет, пока она выйдет из зала, чтобы сопроводить до кабинета. Лед между ними растаял, они постоянно смеются, даже иногда обнимаются. Геллерт облегченно вздохнул. Если смех и невинные объятья — единственные препятствия, которые стоят у него на пути, он может считать коварный план приведенным в исполнение. Плюс, Геллерт чувствовал труднообъяснимую ревность, и именно это, а не страх крушения планов, было первым, что он испытал, услышав фразу "они стали близки". Волшебник решил оставить самокопание на потом и поднялся с кровати. — Далеко собрался? — поинтересовался Вальмон. — Там кто-то что-то говорил о прелюдиях… — Я в душ, — Геллерт показал французу язык и кинулся в ванную. — И я тоже, — несколькими ударами ноги Вальмон вышиб захлопнувшуюся у него перед носом дверь. Геллерт направил на Вальмона струю воды, тот заверещал и принялся кидать в любовника полотенца. Затем, захлебываясь, отважно запрыгнул в ванну, прижал Геллерта к стене и закрыл ему рот поцелуем. И вот тогда Геллерт, наконец, почувствовал себя дома. Уже под утро, после акта любви, развратность которого поразила бы первосортных шлюх Гонконга, Вальмон сообщил Геллерту нечто, заставившее того кричать от восторга. — Дурак, не мог сразу сказать? — Геллерт сдавил руками шею француза и принялся прыгать на нем. — Я забыл, — Вальмон закашлялся. — Геллерт, уймись, очень прошу… Волшебник вскочил и кинул любовнику брюки. — Одевайся, — Геллерт прибывал в отличном расположении духа. Оказывается, хитроумный француз не терял времени даром. Он шпионил за гриффиндорцами-семикурсниками, неотступной тенью следовал за ними, подслушивая разговоры в надежде выяснить что-нибудь об Альбусе. Но о дневнике Дамблдора Вальмон узнал вовсе не от гриффиндорцев, а от подруг Сюзанны, которые встретились ему по дороге в библиотеку. Девушки во весь голос обсуждали Альбуса и смеялись над его нерешительностью и старомодностью. Одна из них упомянула о дневнике, который Сюзанна несколько раз видела в руках Альбуса. — Откуда она знает, что это дневник? — прервал Геллерт рассказ француза. — Как-то они с Альбусом сидели себе на скамеечке и болтали о вечном, положив учебники рядом с собой, а когда сильный порыв ветра перелистнул страницы одной из тетрадей Альбуса, Сюзанна увидела записи, очень похожие на дневниковые. Она видела расставленные на каждой странице даты и фразы наподобие «сегодняшний урок зельеварения прошел удовлетворительно». Вот тогда-то Геллерт принялся хохотать и кричать от восторга. Дневник был верным способом выявить всю подноготную Альбуса Дамблдора. Геллерт уже слышал смех сокурсников, читающих вслух строки сфотографированных на аппарат Вальмона страниц. — Помнишь, ты рассказывал, что на пятом курсе ухаживал за одной симпатичной гриффиндорочкой? Кэри, кажется? — Было дело, увы, мы расстались не лучшим образом, — томно вздохнул Вальмон. — Как считаешь, профессионал вроде тебя сумеет восстановить отношения с бывшей, скажем, за час? — Геллерт, — Вальмон лихо надел испанскую шляпу. — Мне для этого понадобится максимум десять минут. — Отлично. Прежде, чем уложить ее на лопатки, не забудь спросить пароль от гостиной Гриффиндора. — Смысл? Может, Альбус постоянно таскает дневник с собой. — Глупо все время носить с собой готовый материал для шантажа и унижений, особенно если ты окружен слизеринцами, — заметил Геллерт. — А во второй половине дня у нас как раз совместный урок. Вальмон, нам нужно попасть в гостиную сегодня. Пароль был получен к обеду. Как только у всей школы начались занятия, Геллерт и Вальмон помчались к гостиной. Для маскировки француз надел красно-желтый шарф, который выпросил у Кэри, пошутив, что так у него будет повод вернуться к ней вечером. Назвав пароль Полной даме, Геллерт, не мешкая, вошел в гостиную. Хвала Мерлину, там никого не было, и все же слизеринцев преследовало ощущение, что за ними следят. Добравшись до спальни семикурсников, Геллерт внимательно осмотрел постели, соображая, какая из них могла принадлежать Альбусу. Вальмон предложил порыться в личных вещах каждого ученика. В гнетущей тишине слизеринцы принялись обыскивать шкафчики и сумки. Геллерт напрягался от каждого шороха и, в конце концов, попросил француза постоять на стреме. Грин-де-Вальду удалось отыскать в одном из шкафов стопку учебников, на форзацах которых аккуратным почерком было выведено «Альбус Дамблдор». Чувствуя трепет в районе желудка, Геллерт стал просматривать книгу за книгой, но личного дневника не обнаружил. Тогда волшебник принялся исследовать полки со сложенной одеждой Альбуса. Безрезультатно. — Знаешь, если бы у меня была вещь, которую я хотел спрятать от посторонних глаз, я бы спрятал ее там, куда заглянуть бы не догадались, — раздался голос Вальмона из недр коридора. — Спасибо за полезный комментарий, — закатил глаза Геллерт. Поразмыслив, он решил, что в словах Вальмона есть рациональное зерно. В самых очевидных местах — в шкафу и в сумке — дневника не было. Помимо перечисленного здесь, в Хогвартсе, Альбус временно владел только кроватью. Геллерт откинул одеяло, поднял подушку, да так и замер с ней в руках. — Вальмон! Неси фотоаппарат. — Нашел дневник? — Лучше. Намного лучше. На белоснежной простыне лежала потрепанная по краям фотокарточка, на которой был изображен Альбус с коротко постриженными волосами. Геллерт отметил, что ему категорически не идет такая прическа. Альбус на фотографии выглядел несколько моложе Альбуса нынешнего, ему можно было дать лет четырнадцать. А рядом с Альбусом, положив ему руку на плечо, стоял полноватый подросток, широко улыбаясь и радостно смотря в объектив. — Быть может, это просто друг, — предположил Вальмон, убирая фотоаппарат. — Когда ты в последний раз хранил фотографию «просто друга» под подушкой? — Геллерт все рассматривал обнимающего Альбуса мальчика. — Думаешь, наш ботаник на него дрочит? Геллерт прыснул и толкнул Вальмона. — Ты отвратителен. — И этот парень тоже, — Вальмон поставил подбородок на плечо Геллерта. — Жирный и тупой. Сложно в такого влюбиться. — Наверное, в провинции выбор не велик, — Геллерт обернулся и укусил француза за нос. — Похоже, мы нашли самую грязь. — И объяснение, почему Альбус так стеснителен в общении с женщинами. Он их втайне ненавидит. Слизеринцы расхохотались и принялись поспешно наводить порядок в комнате, уничтожая малейшие следы своего присутствия. Геллерт с трудом сдерживал эмоции. Едва они вышли из гостиной, Грин-де-Вальд принялся целовать Вальмона со звериной страстью, а потом возбужденные и довольные успехом операции волшебники помчались в туалет, твердо решив прогулять следующий урок.