1 декабря 2017 год.
Мама предложила мне вести дневник. Удивительно, но я её послушался. Правда я и сам не знаю, зачем мне дневник, учитывая то, что в моей жизни не происходит ничего интересного. Хотя кого я обманываю… Сегодня, например Оливия и Ботан поспорили, что Ботан посмотрит один очень жуткий фильм ужасов, который я и сам не любил смотреть в одиночестве. Но кроме Оливии и Ботана друзей у меня не было, так что я уже давно не смотрел фильмы ужасов (потому что Ботан бы кричал от страха, а Оливия его стебала, а такой радости мне не надо). Вы спросите, кто такие Оливия и Ботан? Это мои друзья. Проблема лишь в том, что вижу их только я. Обычно таким люди болеют лет в 5, у них появляются воображаемые друзья, да. Мои воображаемые друзья нашли меня только несколько лет назад. С тех пор чего мы только не перепробовал, но ни Оливия, ни Ботан не думали покидать меня. Со временем я привык и даже как-то прикипел к ним. Так что желания искать способы вылечиться у меня никакого не осталось. Но маме было все равно. Если вы думаете, что кроме моих воображаемых друзей у меня нет приятелей (раз я докатился до такой жизни), то вы ошибаетесь. Они есть… Или были когда-то. Да, возможно, я за время лечения отгородился от них, но с этим я ничего поделать не мог. Многих пугали мои внезапные приступы, когда Оливия пыталась выбесить меня или Ботан пытался мне что-то объяснить. Я просто понял, что не хочу от них избавляться, ибо они были частью меня (прочитала бы сейчас это мама…). В общем и целом, у меня все прекрасно, да. Пойду разнимать Ботана с Оливией. До новых встреч, дорогой дневник…***
8 декабря 2017 год.
Я никогда не отличался тем, что делал что-либо вовремя. Собственно, поэтому я пишу сюда, дорогой дневник, лишь спустя неделю, сидя в очереди к моему новому психиатру. Я его не видел, но мне сказали, что он отличный специалист. Ага, конечно. Сколько «отличных специалистов» уже попортили мне голову и помучали нас с мамой. Но, если так подумать, хуже уже не будет. Так ведь? Я лишь надеюсь, что когда-нибудь от меня просто отстанут, а я продолжу жить, привыкая к извечной компании. Иногда Оливия подбешивает своими неуместными комментариями, но… Это уже кажется таким родным, что единственное, чего мне сейчас хотелось — сбежать домой и не видеть моего нового психиатра. Очередь всегда очень долго рассасывается, но я уже давно привык, да и в кои-то веки появилось время написать пару строчек в мой дневник. Увидела бы его Оливия и до смерти рассмеялась (учитывая то, что она иногда вспоминает тот самый злополучный дневник Ботана). Вдруг, неожиданно из кабинета вышел парень в халате поверх белой толстовки. Он энергично протопал в сторону главного врача и скрылся за дверью его кабинета. Прежде я его никогда не видел, но он мне показался слишком молодым для врача. Вот сто пудов окажется, что это мой новый психиатр. Отличный специалист, говорите? С бумажками в руках, парень в толстовке вновь прошёл в свой кабинет, а через пару минут от него вышла женщина с подростком, за которыми мы сидели…***
Как выяснилось, тот парень в белой толстовке — мой новый врач. Зовут его Шастун Антон Андреевич, и он был самым неформальным для меня психиатром. До этого я повстречал множество вредных тёток, которые одна за другой твердили: «Это все у тебя в голове!», «Это все из-за ваших тырнетов!». Он был совсем другим. Спокойный, с звенящими на весу браслетами, он вселял доверие и какую-то надежду на выздоровление. Хотя он все ещё напрягал меня из-за своего возраста… Хотя какая разница, даже самые опытные врачи мне так и не помогли. Может он сможет. Главное, что Антон Андреевич приятный. Будет легче терпеть его.***
12 декабря 2017 года.
Антон Андреевич попросил заехать к нему. И, так вышло, что поехал я один. У мамы был жуткий завал на работе, и вырваться она бы смогла только к концу следующей недели. А я как раз рано освободился, так что ещё успевал на приём к своему врачу. Вот это удивительное совпадение. (И да, я буду пытаться цитировать наши с Антоном Андреевичем диалоги. Зачем?.. Ну, это же мой дневник, что хочу то и ворочу). Так вот, приехал я быстро, учитывая, что мне пришлось заезжать домой за документами. Очереди на удивление было очень мало, хотя обычно в этом маленьком коридоре бывало такое столпотворение, что и не вдохнешь нормально. К Антону Андреевич очереди вообще не было. Это меня напрягло. Я быстро скинул куртку и постучался к психиатру. — Войдите! — услышал я добрый голос Антона Андреевича. На самом деле я не любил больницы, в большинстве своём из-за противного запаха медикаментов. У Антона Андреевича в кабинете пахло лавандовыми духами, которыми, похоже, душилась его помощница Оксана… (как не помнил её отчества, так и сейчас не помню, чтоб тебя). Халат Антона Андреевича висел на спинке стула, а сам врач остался сидеть за столом в своей любимой белой толстовке, которая не прикрывала его многочисленных браслетов. Он над чем-то очень сильно задумался, а потом посмотрел на меня. — Без мамы? — без приветствий спросил Антон Андреевич. — А надо было её позвать? — съязвил я (возможно, во мне проснулась язвительность Оливии, но это не точно). — Мне кажется, ты достаточно взрослый, чтобы мы поговорили с тобой с глазу на глаз. Оксан?.. Оксана все сразу же поняла и, сославшись на то, что хочет налить себе чай, а чайник находится в другом кабинете, вышла. Я остался наедине с Антоном Андреевичем. — Присаживайся, — я тут же сел на обтянутый кожей стул. Почему-то меня трясло от нервов. Собственно, с этого момента начался весь ужас. Антон Андреевич спрашивал обо мне все: как долго я страдаю проблемой воображаемых друзей, есть ли у меня настоящие друзья и как хорошо я с ними общаюсь. Нормальные ли у меня отношения с родителями и сестрой, есть ли у меня домашние животные (пришлось рассказать про моего несносного кота Тигру). Мы оба не заметили, как пролетело время, и отвлеклись лишь тогда, когда в кабинет зашла медсестра Оксана. — Антон Андреевич, скоро заканчивается время… — Я вас понял, — психиатр захлопнул мою карточку и убрал её на место, — И тебя тоже, Максим. Было приятно узнать о тебе побольше. Тогда я сам не понял, что, собственно, произошло.***
17 декабря 2017 года.
Мои друзья впервые решили навестить меня. Нет, не вымышленные. И что вы думаете? Я им не открыл. Сам не знаю, почему. Возможно, я зол на них за то, что вспомнили они обо мне только сейчас, а может, всему виной Оливия, которой этот внезапный визит не очень то и понравился. Не знаю, как бы эту ситуацию прокомментировал Антон Андреевич, но я могу сказать только одно. Это пиздец какой-то. Вообще, если бы не надо было периодически пополнять холодильник едой, а ванную — шампунем и мылом, то я бы уже давно не выходил из дома и не контактировал с людьми. Ведь я долго задумывался, в чем причина появления воображаемых друзей в моей жизни, и понял, что моё общество радует меня гораздо больше, чем общество окружающих меня людей и этих псевдо-друзей. Были ли у меня друзья в детстве? Конечно. Но со временем я понял — я отличаюсь от обычных детей. Мама всегда говорила, что я был мальчиком ранимым и творческим. Правда она не особо пыталась помочь моему творческому потенциалу развиться — ни в какие кружки, секции или художественные школы я не ходил. Иногда я на серьёзных щах злился на то, что уродился таким. Ну серьёзно, лучше был бы обычным, как все, зато не было бы у меня проблем с вымышленными друзьями — и ведь самое главное, что они сами по себе появились! Я этого даже не просил. Тем более, если бы я и придумал себе друга, то явно красивее, чем Оливия.***
19 декабря 2017 года
Я вам так и не рассказал, что же мне сказал Антон Андреевич. Мы тогда многое успели обсудить. И я бы злился на его клишейные фразы, если бы не понимал, что мой психиатр оказался в какой-то степени прав. Я должен был найти себе занятие, которое могло бы отвлечь меня от моих друзей, а главное — такое занятие, в котором я мог бы раскрыть свой творческий потенциал. Я честно не знал, чем хотел бы заниматься в будущем, но, возможно, я найду себе занятие по душе. Когда-нибудь. А пока я пойду орать на Оливию за то, что она мешает мне писать.***
1 декабря 2019 года.
Дорогой дневник! Почему-то я никогда не оформлял так свои записи в дневнике, но лучше поздно чем никогда. Как у меня дела? Все отлично. И нет, это не ложь. И не сарказм. Но обо всем по порядку. Во-первых, я уже 2 года снимаю видео на ютьюб. В основном это весёлые скетчи, главными героями которых стали я, Ботан и Оливия. Я обожаю придумывать сюжеты для скетчей, а со временем было создано гораздо больше героев, и все это не смогло бы осуществиться благодаря моим друзьям. Отношения с друзьями я наладил, что я считал своим самым важным достижением. Не важнее, чем 8 миллионов на канале ютьюб (хотя не факт), но я наконец почувствовал, что все встаёт на свои места. Что насчёт Оливии и Ботана? Они покинули меня и оставили свой след в моих скетчах, за что я все же был рад моему воспаленному воображению. Без них я бы не добился таких успехов и любви огромного количества людей. Ну и что ещё могу сказать. Перечитав свои давние записи в дневнике, я вспомнил об Антоне Андреевиче. Как оказалось, мы жили почти в одном доме, и, после того, как я поступил в колледж на режиссёра, мы виделись чуть ли не каждое утро. Всякий раз Антон Андреевич интересовался, как у меня дела, как поживает мама и ещё куча светских вопросов. Когда я начал снимать видео, Антон Андреевич похвалил меня, сказав, что я молодец, раз нашёл то, чем хочу заниматься. Да, я нашёл. И я представить себе не могу свою жизнь без скетчей. Как быстро летит время, подумать только. Как будто и не было в моей голове хриплого голоса Оливии и писклявых криков Ботана. Будто бы и не было почти года разлуки с друзьями, или года недопонимания с мамой. Все это осталось в прошлом, испарилось, как Оливия и Ботан испарились из моей головы. Скучаю ли я по ним? Конечно. Ведь всем же нам нужны люди, которые могли бы нас понимать. А я до сих пор думаю, что кроме Ботана с Оливией никто не мог лучше всего поддержать меня, насколько бы они не были несносными и бесячими. Я ими дорожил. А теперь они остались лишь персонажами в моих скетчах. Сейчас я довольно-таки хорошо учусь в колледже, снимаю скетчи, гуляю с друзьями и готовлю вместе с мамой на камеру. Так что, дорогой дневник, я думаю, самое время нам с тобой прощаться. Возможно, я напишу сюда ещё что-нибудь года так через 2. Но это не точно.