Приключения попаданца-манчкина - рабочее

Реальный Вайтран был настоящим большим средневековым городом. От одной стены до ей противоположной было около километра. Дома стояли в несколько рядов, притом была видна четкая иерархия – те кто был побогаче строили дома поближе к улице (которая напоминала собой скорее проселочную дорогу), а бедняки ютились у стен. Архитектура была в основном деревянной, только кузнечная пристройка к лавке Авениччи была сделана из камня. Некоторые детали архитектуры были явно стандартными – такие как двери и крыша, другие народ делал себе сам – как кому Талос на душу положит – наличники, крыльцо и другие мелкие детали у каждого были свои. На «улице» было полно деревьев, отчего город, казался построенным непосредственно в лесу, и было довольно темно. Мы дошли до конца «улицы» (миновав по мои подсчетам около сорока домов) и разделились. Хадвар сказал нам оставаться в Гарцующей кобыле, а сам направился, очевидно, в Драконий предел. В отсутствие главного Ингьорд несколько оборзел и потребовал от меня сдать меч и доспехи Легиона. - Тебя слишком часто принимают за Легионера, а право называться воином Империи надо еще заслужить. - Ладно – легко согласился я (все таки в доспехах было холодновато – роба мага в этом плане, наверное, получше будет) – Мечом я все равно орудовать не умею. Но вот снаряжение я сменю только если поможешь мне переодеться. На лице норда застыло изумление смешанное с отвращением. Видимо он решил, что я гей и таким тупым образом к нему подкатываю. Немного посмеявшись, я поспешил разуверить его в этом, сказав, что мне нужно как-то очистить робу и капюшон мага и подобрать какие-нибудь сапоги и перчатки. Норд скрипя зубами согласился заплатить местному магу-бытовику десять медных монет за очистку моей одежды специальным заклинанием (как я выяснил позже, такой есть во всякой уважающей себя таверне – все-таки путникам бывает надо иногда очистить сильно запачкавшуюся в пути одежду). Потом, поскольку переодеваться мне было негде, я выгнал мага и Ингьорда из «химчистки», которая по совместительству являлась и помывочной. Я снял доспехи Легиона и меч, положил все это на стул и воспользовался шансом взглянуть каков я из себя. Зрелище мне и понравилось и не понравилось. Судя по отражению я был довольно молодым мером, но изрядно заросшим во время странствий. Пепельно-серая кожа, вытянутые четкие линии лица, красные глаза, острые уши, черные волосы, сбившиеся в неаккуратные патлы и борода свисавшая клочками. Надо будет заглянуть к брадобрею. Или выковать себе опасную бритву. Раздевшись, я впервые увидел местный аналог трусов. В целом довольно неплохо пошитые, однако ткань их была довольно груба. Воспользовавшись тем, что никого нет, я слегка сполоснулся водой из чана и приступил к переодеванию. Здесь меня ждал приятный сюрприз – к робе прилагались штаны. А я то уж думал мне придется побегать в робе как в юбочке. С ремнями робы мне пришлось немного помучиться, но я счел это уместной платой за возможность «настроить» одежду под себя. Закончив приготовления, я взглянул еще раз в несколько опустевший чан с водой. С неудовольствием отметил, что теперь мой внешний вид стал еще нелепее, чем был. Все таки от хорошо одетого мага уместно ожидать хотя бы опрятной физиономии. Сапоги мне пришлось оставить имперские – что печально, ибо они уже успели изрядно натереть мне ноги. Но ничего другого, увы не было. Кроме того, я оставил себе наручи в расчете выбить из Ингьорда денег на перчатки. Увы! Наручи пришлось вернуть вместе с остальным лутом без всякой компенсации, а покупать мне сапоги жлоб отказался. Ладно, в имперских пока похожу, не развалюсь. Зато идти и двигаться теперь стало гораздо легче, а новая роба, кажется должна давать бонус к разрушению и силе воли. С нетерпением жду шального волка, которому хватит глупости ко мне сунуться. Переодевшись, я сел послушать пару песен местного барда. Может где-то в Скайриме и пели другие песни, но Микаэль, будь он неладен, судя по всему знал только местные хиты. Он спел песню про Рагнара рыжего дважды – один раз по заказу, второй – по собственному почину, а также исполнил (абсолютно ужасно – практически изнасиловав мои острые эльфийские уши) песнь о Довакине. Я думал, что в оригинале - на тамриэлике - это будет звучать лучше чем в английской и тем паче русской версии. Как же я ошибался! Поначалу я не мог даже понять – это бард был настолько бездарен или сами песни никуда не годятся. Под конец решил, что виноват все-таки бард. И еще наверное песнь о Довакине надо петь на драконьем. Только так можно добиться сколько нибудь верного исполнения. Легионеры тем временем заказали выпивки и кое-чего из еды. Я проявил интерес к трапезе своих конвоиров, но был отшит с формулировкой «еще всяких дармоедов кормить». Ну и мразь же ты Ингьорд, откуда-бы-ты-там-не-был. Единственным, что я успел прихватить с их стола была морковка. Ее я естественно схрумкал, но этот утешительный приз был слишком мал. К счастью скоро появился Хадвар, и после моей просьбы велел Ингьорду дать мне нормальной еды. Овсяная каша! Казалось ее вкус был раз в сто лучше чем на Земле. Ностальгия блин! А ведь не прошло и трех дней с момента моего попадания. После трапезы легионеры закупили припасов, а главное - воды впрок, и мы двинулись к выходу из города. До конюшен мы шли около сорока минут. Зато отправились быстро. Как выяснилось из разговора с возничим, обычно он ждал пока наберется полная телега и только тогда отправлялся, но наша скромная компания, похоже и без попутчиков неплохо заполняла телегу. Хадвар выложил за поездку в Хаафингар мешочек монет и мы отправились в путь. *** С учетом привалов, путешествие до Солитьюда должно было занять дня три. И это при том, что телега шла раза в четыре быстрее человека при спокойном шаге. Наверное, пешком этот маршрут занял бы никак не меньше полутора недель. Ехать по относительно прямой дороге до Морфала погонщик отказался наотрез, хотя Хадвар предлагал заплатить двойную цену. Примерно помня, что поджидало путников в Лабиринтиане, я не мог его за это судить. По моим прикидкам выехали мы где-то в час дня, и проехав целый день не успели добраться даже до Рорикстеда. Пришлось заночевать у дороги. Признаться честно, меня эта перспектива не вдохновляла совершенно. Мало того, что я целый день провел в трясущейся повозке с пятью мужиками, набившимися туда, как шпроты в консервную банку, так еще и ночь мне предстояло провести также! При этом Ингьорд, сволочь, настоял, чтобы я поместился в дальнем от выхода конце телеги, мотивировав это, сказанным с мерзкой ухмылочкой, «чтобы не сбежал». Сбежишь тут! Ночь, дикая местность, плюс один из легионеров выставлен в дозор. Ну да и хрен бы с ним – бежать я все одно не собирался, но как при таких раскладах прикажете уснуть?! Ночь я провел плохо, ворочался безуспешно пытаясь поудобнее устроиться на почти вертикальной деревянной поверхности, постоянно будя своего неудачливого соседа (Ингьорд похоже предвидел эту ситуацию и сел от меня подальше – как раз к самому выходу). Уже к утру, видно вконец измученный мною, легионер-имперец по имени Тутеус выдал мне свой вещмешок со шкурами убитых волков. Положив его на колени, я кое-как смог скоротать время до рассвета, хотя уснуть по-настоящему мне так и не удалось. Что удивительно, наутро почти все мои спутники, включая и погонщика выглядели хорошо выспавшимися. Наскоро перекусив фруктами мы тронулись в путь. Примерно через шесть часов мы оказались в Рорикстеде. Здесь наш привал длился не больше часа – мы только и успели что зайти в таверну и поджарить мясо, купленное еще в Вайтране. Есть в таверне мы не стали - Хадвар спешил, желая успеть в Драконий мост до темноты, и, видимо, рассудил, что поесть мы можем и по дороге. В таверне я не обнаружил ничего интересного, как и в самом поселении. Деревня и деревня, только домов побольше чем в игре. В «Мороженном фрукте» (а я-то думал только у Беседки хватило фантазии на такой топоним – ха!) стоял омерзительнейший запах – смесь блевотины, запаха нордского меда, потных тел и местной кухни. Ах да – отдельный комплимент стоило сказать местному освещению (что странно, в Вайтране, такой проблемы я не заметил) – никаких тебе свечей и прочих роскошеств. Кондовые рога, с небольшими лампадками на конце – вот и вся иллюминация (как я позже узнал в рогах был жир хоркера, что добавляло местному амбре особую омерзительность). Посетителей было немного (местные норды в основном молча глушили свое пойло, а приезжих кроме нас не наблюдалось) - все таки еще не вечер, а самый что ни на есть разгар рабочего дня. М-да, прожил в Скайриме всего ничего, а уже сверяю жизнь с Солнцем – это я то, хронический полуночник. Когда Хадвар расплачивался с хозяином таверны за обжарку мяса, я впервые задумался о местном масштабе цен и как следствие – о денежной системе в целом. В дороге я воспользовался возможностью расспросить Хадвара на эту тему (благо я теперь сидел рядом с ним). На поверку оказалось, что местная денежная система была существенно сложнее, чем было изображено в игре. В ходу было аж три вида золотых монет. Совсем новые деньги, чеканились имперцами в Солитьюде – с профилем Тита Мида II-го (их я про себя окрестил «федеральными»). Более древние монеты были в ходу еще, с тех времен, когда ярлы еще могли чеканить свою монету. И наконец самые древние (очевидно именно эти монеты могли найти приключенцы в древних нордских руинах) принадлежали к эпохе еще Исграморовского царства в Скайриме. Серебряные монеты (в просторечии - дрейки) также чеканились в Солитьюде, но имелось и несколько монетных дворов в других холдах. Конкретно – в Маркарте, Морфале (так вот почему эта захолустная деревня получила статус столицы холда!) и (какая неожиданность!) - в Виндхельме. Я переспросил Хадвара, не ослышался ли я – Империя разместила один из эмиссионных центров в гнезде мятежников? Оказалось – не ослышался, просто это решение было принято задолго не то что до Братьев Бури - до Великой войны. Более того – до переноса столицы в Солитьюд, который состоялся совсем недавно (около ста лет назад – со сменой правящей династии) эмиссионный центр в Виндхельме был вообще главным – т. е. только в нем могли чеканиться золотые монеты. Кстати, именно из-за этих особенностей денежного хозяйства, восстание и смогло обрести такую силу – Рифтен, Виндхельм и Винтерхолд изначально составляли единую «серебряную зону» с центром в Виндхельме. Позже к ним примкнул и Данстар, отхапав кусок от Морфальской «серебряной зоны». Низовой, и, думалось самой главной, объединявшей всю денежную систему провинции в одно целое, была система мелких, медных монет. Именно их в обычном разговоре и называли «септимами» (золотые монеты так и назывались – «золотые») и именно они выполняли функцию меры стоимости – цена даже самых дорогих предметов выражалась именно в них для удобства сравнения. Монетные дворы, чеканившие их размещались в каждом городе-центре холда. Также в ходу были «ассигнации» - простые векселя каждого из ярлов, обязательства по которым были обеспеченны его казной. В целом система была жестко отрегулирована сверху и несмотря на гражданскую войну, находилась в относительном порядке. Ни Ульфрик, ни Империя не стремились ее разрушить, понимая, что этим вред будет нанесен не только врагу, но и самим себе. Кроме того, и это вызывало мое особое удивление, никто не стремился «облегчить» монету (снизить содержание в ней драгоценного металла) чтобы покрыть военные расходы. То ли серебра и так хватало, то ли что вероятнее, правители опасались утратить поддержку населения, которое могло в случае чего и переметнуться к врагу. В то же время Ульфрик естественно не подчинялся указаниям Империи, и поэтому в настоящее время «золотых» - главных эмиссионных центров в Скайриме было два: в Виндхельме у Братьев Бури и в Солитьюде – у Империи. Источником золота для Виндхельма были его запасы, полученные от Империи до восстания, монеты отчеканенные до переноса столицы, а также несколько небольших шахт в Истмарке и на Белом Берегу. Как и во всякой металлической денежной системе, стоимость измерялась весом драгоценного металла. И при этом были установлены жесткие курсы размена монет из разных металлов друг на друга. На один «федеральный» золотой приходилось восемь серебряных дрейков, и соответственно - шестьдесят четыре стандартных медных «септима». Другие золотые монеты не имели жесткого курса и здесь был уместен торг. При этом деньги из разных металлов редко пересекались между собой в расчетах. Медью рассчитывались за бытовые услуги и платили жалованье солдатам. Серебром собирали налоги (на этом кстати процветали местные меняльные палаты – как только подходил срок уплаты налогов местное население бросалось менять свои медяки на серебро и серьезно теряло на конвертации) и рассчитывались с крупными торговцами. Золото существовало в основном для расчетов между ярлами, для уплаты холдами налогов в Имперскую казну, а также для выплаты официальных вознаграждений – за истребление бандитов или великанов, например. Н-да – сурова скайримская жизнь, ничего не скажешь. Однако вступление в Коллегию, кажется поможет мне поправить свое положение. У магов существовало сразу несколько монополий и они, видно, приносили немалую выгоду. И к расчету маги принимали исключительно серебро. Если я там устроюсь - обязательно разбогатею на чем-нибудь. *** Путь до Драконьего Моста прошел для меня довольно скучно, хотя у меня было время подумать об уже услышанном. Не добавляли веселья и зловонные топи Хьялмарка. Планы на будущее пока казались совершенно неопределенными, и я отложил решение насущных вопросов до прибытия Солитьюд, рассудив что увидев город воочию лучше соображу какие возможности он может предоставить. Первый из трех мостов через реку мы пересекли в сумерках, а до Драконьего моста добрались уже глубокой ночью. Поселение легионеров выглядело гораздо внушительнее, чем в игре – за суровым мостом шириной метра два с половиной располагалось несколько рядов домов – в обычном скайримском деревенском стиле: каменная кладка внизу, а затем деревянные доски, перехваченные поперечными балками и соломенные крыши. Больше деталей в наступившей тьме разглядеть не удалось. Возница направил повозку к большому дому, располагавшемуся прямо напротив моста. Я огляделся. По «тротуарам» составленным из примыкающих к домам рядов досок, ходили имперские стражники. Некоторое количество факелов на стенах домов составляло все ночное освещение (неудивительно, что каждый страж порядка таскал с собой дополнительный факел). Когда мы подъехали Хадвар дал команду на выход. Под бдительным оком Ингьорда я зашел за деревянную дверь вместе с остальными. Помещение казарм стражи было довольно обширным – точно больше одинокой комнатки, показанной в игре. Хадвар, жестом велев нам остановиться, пошел в дальний конец помещения, наверное договариваться насчет ночлега. Я осмотрелся: здание было двухэтажным, и спальные помещения, очевидно, располагались на втором этаже. А на первом то тут то там стояли столики, за которыми сидели стражники (за одним из них я со своими конвоирами и присел в ожидании Хадвара), было несколько стоек с оружием (среди которого, кстати были и алебарды с копьями), и пара каминов с жаровнями. В дальнем справа конце, отгороженном дощатой стенкой с дверью от остального помещения, очевидно располагались начальственные кабинеты. Оттуда Хадвар и появился минут через пять и жестом показал нам следовать за ним. Мы прошли по лестнице, располагавшуюся за первым камином, и ведущей на второй этаж. Наверху, как и ожидалось, нас ждали ряды кроватей. Они стояли открыто, но у стен справа и слева также было отгорожено несколько секций. Хадвар повел нас налево, и в итоге мы оказались в довольно уютной комнатке (по местным меркам) с отдельным камином. Только зайдя я без сил рухнул на кровать, чем вызвал смех у бывалых легионеров. Они даже сделали в мой адрес пару издевательских замечаний, но мне сейчас было не до них. Я так устал от тряски, и состояния зажатости со всех сторон что даже не пошел есть. А с утра снова – побудка, скудный завтрак, на который я набросился как лев на лань, и после недолгих сборов снова в путь.