Гвоздика с Бий-Хема

      Наш геологический отряд состоял из самых разных людей. И опытные геологи, и сильные рабочие, и нытики, коих поискать нужно было, и закаленные покорители гор, и студенты, первый раз ступившие своей неопытной, вечно оступающейся ногой в дикие, прекрасные земли Бий-Хема. Компания на все случаи жизни, собранная воедино волею судьбы, казалась типичной, едва ли не каноничной… Однако с самого начала среди всех нас выделялась Она.       Женщина лет сорока, превосходившая в росте самого высокого мужчину отряда на две головы, всегда носила бросавшую тень на глаза шляпу, её рабочая форма была сшита под ее рост, огромный, но грамотно подстроенный под ее комплекцию туристический рюкзак, офицерский планшет, выглядевший на ее боку как женская сумочка, и… шесть гвоздей длинной под 300 миллиметров, которые были закреплены по три на каждой лямке.       Забегая вперед, должен признаться: равного ей в работе или быту не было. Чуткая, сильная, но при этом худая женщина, чье имя все мужчины отряда к своему позору забыли еще до того, как разбили временный лагерь — именно она стала лидером этих геологов-бродяг и настроила их на ударный трудовой темп.       Чем, спросите вы?       Личным примером.       Я ходил за ней с журналом, записывал координаты точек отбора проб… Как же это прозаично, черт побери! Мне было сложно успевать, ведь пока я писал эти проклятые двадцать шесть цифр, она успевала одни взмахом специально обточенной лопаты вырыть яму до самого суглинка, достать мешочек из своего бездонного кармана, отобрать пробу, подписать этикетку и… Когда я уже дописывал последние цифры, она уже застегивала мой рюкзак после того, как положила в него пробу…       Все ей давалось легко.       Пока мы поднимались в гору, она успевала забежать на самую вершину, разжечь костерок-дымокур, чтобы мы могли отдохнуть без назойливой мошкары. Пока одна группа отбирала 80 проб, я с ней в паре отбирал 120! И только благодаря ее сноровке, молчаливости и сосредоточенности.       Так мы работали долго. Неделю, наверное, может больше. После возвращения с очередного маршрута повар с грустным лицом сообщил, что тушенки больше нет: перепутали ящик, и вместо драгоценного мяса нам отправили бесполезные консервированные супы… — Не проблема, — странно ухмыльнувшись, ответила Она, наказав мне наточить свой и ее нож «чтоб волос резал».       На следующий день мы шли особенно тихо. Она высматривала что-то, принюхивалась, часто опускалась на одно колено — будто ища следы.       И под конец дня, когда я уже отчаялся — мы по сути не отбирали пробы, а просто гуляли по лесу! — Она выхватила гвоздь и со страшным свистом кинула куда-то в кусты.       В тот день я познал все сложности разделки молодой маралятины. Нет, мы не разделывали маралятину на месте ее смерти — Она просто подошла ко зверю, голову которого идеально ровно прошил тяжелый кованный гвоздь, взяла ее за ноги и, закину тушу килограмм на двести на плечи, сказала мне: — Веди в лагерь.       Странная ухмылка не сходила с ее лица, а из головы мертвого, но еще слабо бьющегося в конвульсиях зверя капала кровь…       Я не верил, что женщина на такое способна, но просто посмотрел на джипку, взял азимут и повел нас домой.       Весь вечер мы всем отрядом разделывали маралятину, скидывая ненужные потроха в реку, сжигая шкуру и закапывая кости. Перед сном мы насладились прекрасным супом — да, те самые «бесполезные» банки наш чудесный повар по кличке «злобный карлик» сумел превратить при помощи мяса маралятины в шедевр…       Мы были рады такому повороту. Мяса нам могло хватить еще на неделю, если шибко не шиковать… Однако на следующее же утро, еще до восхода Солнца, мы были разбужены страшным ревом и свистом.       Я схватил свой нож и фонарь и пулей вылетел на улицу, пока другие в непонимании расшевеливались в своих спальниках.       Перед моими глазами предстала жуткая картина: женщина, зажав геологический молоток в зубах, метала кованные гвозди в черного, огромного медведя! Хозяин тайги был явно недоволен лишним железом в своем теле, но даже ее гвозди оставались лишь гвоздями, не способными пробить его крепкий, словно стальной, череп. — Слепи! — увидев в моих руках хороший, мощный фонарь, крикнула Она.       Мне было сложно справиться с паникой, но мне удалось-таки дрожащими руками включить его и направить прямо в морду начавшего нападать на нас (а не только на нашу маралятину) медведя. Женщина воспользовалась секундным замешательством зверя и, выхватив одной рукой молоток из зубов, она в один прыжок оказалась рядом с могучим зверем, вставшим на четыре лапы для разбега, и за одно движения вбила ему гвоздь в висок…       Такого страшного воя я никогда еще не слышал. Казалось, все окружающие нас горы, весь лес, сама река содрогалась от предсмертного вопля хищника… И нам еще пришлось заплатить свою цену за защиту от него…       Но в тот день никто не пошел на маршрут. Все разделывали и прятали тело хозяина тайги — причем не от зверей, а от людей…       Много мы еще работали. Много пролили трудового пота… Но когда была отобрана последняя проба, был упакован последний мешок, и мы открыли последнюю бутыль самогона, усевшись вокруг стола в ожидании нашего Лидера, она, почему-то в полной походной экипировке, подошла к столу и сказала: — Спасибо вам за работу. Теперь вы уволены.       Никто не успел ничего сказать. Никто не успел удивиться.       Кованные гвозди прошили голову каждого, кто сидел за столом. — А ты, — посмотрев на меня своими страшными черными глазами, обратилась Она ко мне. — Ты расскажешь всем, что тут произошло. Это станет предупреждением для них.       «Для кого?» — подумал я, но не успел спросить. Она резко отвернулась и ушла, растворившись в еловых ветвях, слившись с крутыми склонами гор… И мир вокруг стал рушиться. Я видел все события в обратном порядке, видел, как все растворяется в мутном потоке реки…       Я поднял голову от спальника. Рядом сопел Костян, отворачиваясь от лучей солнца, пробивавшегося сквозь ветки молодых берез. Чувствовался запах костра и завтрака, а я лежал на спине, пытаясь понять, что я только что видел…       «Сон?» подумал я, начав собирать вещи       Из-под подушки выпал гвоздь.