Крадущийся Волк, пробуждающийся Дракон

      Тевинтерская крепость выглядела неприступной. Она возвышалась между скал с непоколебимой уверенностью победителя, и впечатление значительности, которое возникло у нас при первом знакомстве с древней цитаделью, не изменилось даже после того, как с помощью системы магических механизмов удалось разрушить укрывавший ее ледяной панцирь. Огромные ворота, обитые металлическими листами толщиной в палец, защищали крепость ничуть не хуже чар.       – Эти ворота тараном не войзьмешь, – подытожила Тревельян, глядя на твердыню Челюстей Гаккона с ненавистью, как на личного врага.       Инквизитор прошипела какое-то ругательство и принялась мерять шагами командный пункт будущего штурма. Он расположился на месте древнего святилища, где лишь три дня назад Тревельян закрыла огромный разрыв, а мы выдержали тяжелый бой с толпой демонов. Теперь на мощеной резными каменными плитами площадке, находящейся на высоком холме, под плотным тентом устроились представители всех отрядов, участвующих в планируемой атаке.       Было странно и даже болезненно видеть Клэр такой дерганой, особенно по контрасту с уравновешенным спокойным нравом, который она демонстрировала совсем недавно. Инквизитора словно разъедала магическая рана, источавшая кислоту, и это было очевидно для всех, кто знал Тревельян.       – А зачем таран? – искренне удивилась Свара Солнцевласая. – Откроем ворота изнутри.       – Для этого нужно сперва проникнуть в крепость, а это невозможно...       – Невозможно костер под водой развести или штаны надеть через голову, – тан пренебрежительно фыркнула. – А забраться на стену и отпереть дверь, какой бы огромной она ни была, вполне возможно. Просто требует небольших усилий.       Тревельян взглянула на вождя оплота Каменный медведь, затем снова на ворота крепости, на стену, покрытую серо-голубой наледью, и переспросила:       – Небольших усилий?       – Нет такой скалы, на которую не смог бы взобраться аввар! – сказала Свара, и ее голубые глаза вспыхнули предвкушением и азартом. – Мои воины штурмуют стену, откроют ворота – а дальше дело за вами!       – Вы уверены, что ваши парни справятся? – в голосе Клэр все еще звучало сомнение.       – Справятся, – убежденно ответила тан. – Особенно если им немного помочь.       – Каким образом?       – Если бы какой-нибудь небольшой отряд отвлек на себя внимание дозорных, – с намеком произнесла Свара, – это позволило бы моим воинам беспрепятственно преодолеть хотя бы часть подъема.       – Это должен быть очень удачливый и ловкий отряд, – соглашаясь, заметила Инквизитор.       Я чувствовала пристальный взгляд Теодоро, который при первых же словах о «небольшом отряде» напрягся, как мабари, почуявший врага. Впрочем, я и сама была уверена, что роль отвлекающего фактора будет предложена нашей группе. И все же ощутила что-то вроде раздражения, когда Клэр повернулась ко мне.       – Монна Табрис, я не уверена, что имею право вам приказывать, а потому прошу...       «Почему мы вечно разгребаем за всеми дерьмо?» – возмущенно поинтересовался мой внутренний голос.       Я велела ему заткнуться и просто ответила на предложение, которое Тревельян так и не закончила:       – Задание понятно, Инквизитор.       – Но их слишком мало! – возразила Свара Солнцевласая. – У Ринны лишь два бойца ближнего боя. Чтобы удерживать внимание дозорных достаточно долго, нужны воины. Желательно щитовики.       – Разумеется, мы выделим воинов, чтобы усилить группу, – заверила Клэр. – У вас еще есть время, чтобы подготовиться, монна Табрис. Думаю, нет смысла начинать операцию до наступления темноты.       Тревельян была права. К тому моменту вооруженный конфликт между Инквизицией и Челюстями Гаккона вошел в вялотекущую фазу. Стрелки последних не позволяли нашим воинам приблизиться к воротам, осыпая нападавших градом стрел, а лучники Инквизиции в качестве ответной любезности не позволяли защитникам крепости покинуть ее. Но поскольку большая часть стрелков Инквизиции имела острое эльфийское зрение, а некоторые – как Лавеллан или Фарроу, например, – еще и длинные долийские луки, к ночи преимущество должно было оказаться на нашей стороне.       – Как только ворота будут открыты, силы Инквизиции придут к вам на помощь, – продолжила Тревельян.       Я снова устремила взгляд на ледяную цитадель, пытаясь мысленно представить то, что может ждать нас внутри. А потом уточнила:       – Когда нам приступать к выполнению задания, миледи?       Клэр взглянула на меня с удивлением. Хотя мой тон в точности копировал тот сдержанный и официальный, к которому с недавних пор прибегала сама леди Инквизитор в общении с окружающими, ее явно задело, что кто-то может ответить ей тем же. Она слегка нахмурилась, но я продолжала смотреть на нее бесстрастно, не отводя взгляд.       – Когда люди тана Свары будут готовы, – наконец ответила Тревельян.       – Все ясно. Я могу идти?       Кассандра кашлянула, привлекая мое внимание, предупреждающе покачала головой. Но я ничем не показала, что поняла ее жест.       «Кто-то должен заставить Клэр вылезти из чертового кокона, в который она себя засунула!»       Судя по тому, что Тревельян слегка смутилась, моя тактика работала.       – Да, конечно, – уже теплее произнесла она. – Вам же нужно ввести своих людей в курс дела. Чуть позднее я пришлю к вам добровольцев.       Я, кивнув Теодоро, уже повернулась, чтобы покинуть командный пункт, но меня остановил голос Сэры. Эльфийка, откашлявшись, подобно Кассандре, проговорила негромко, но без тени сомнений:       – Трев, я это.. в общем... Я с ними пойду.       – Что? – Инквизитор резко повернулась к лучнице.       – Я помогу Ринне, – пояснила Сэра, привычным жестом почесав в затылке. – Я ж вам пока без надобности... А ребятам пригожусь. Мы с долийской мамзелью, – при упоминании Лавеллан губы эльфийки сложились в пренебрежительную усмешку, – прижмем этих уродов раскрашенных, а то они наших просто расстреляют сверху.       Тревельян задумалась, потом согласно наклонила голову.       – Хорошо, Сэра, ты можешь пойти с отрядом Ринналы. – судя по выражению лица Инквизитора, решение эльфийки, пусть даже Клэр и согласилась с ним, оказалось для нее сюрпризом. Причем не очень приятным.       – Удачи вам! – прогудел Железный Бык, поднимая свою огромную лапищу в знак прощания. – Встретимся в крепости!       – Надеюсь, нам не придется ждать слишком долго, – с усмешкой ответил ему Тео. – А то противников на вашу долю может и не хватить!       – Я еще никогда не опаздывал к хорошей драке, – заверил его кунари.       Я, Тео и Сэра спустились с холма в низину, где собрались основные силы Инквизиции и авварского оплота. Прошлой ночью ветры пригнали из Ферелдена снеговые тучи, и с самого утра над долиной гуляла вьюга, щедро покрывая скалы и холмы белой пеленой. К вечеру, когда планировалось начать штурм, тонкий слой снега обещал превратиться в полноценные сугробы, так что и наши бойцы, и аввары набросили поверх доспехов белые плащи из шкурок нагов – для камуфляжа и сохранения тепла.       Меня меховая накидка давно не спасала от холода, поскольку была влажной от снега, набившегося между ворсинок и успевшего подтаять. Одежда давила на плечи, и я невольно подумала о преимуществах легких курток-пуховиков.       «Интересно, удалось бы наладить выпуск такой одежды в Тедасе? – размышляла я. – Птицы-то тут навалом, и ткань можно пропитать особым составом, чтобы не промокала. Главное – понять принцип застежки-«молнии». Помнится, ее создатель вдохновлялся строением птичьего пера… Кстати, родители Хардинг, кажется, имеют отношение к швейному делу, и гномы вообще народ предприимчивый, а Денерим – самое подходящее место для развития бизнеса…»       При мысли о Денериме на душе у меня снова стало неспокойно. Тревожили сны и странная фраза, оброненная эрлом Теганом в Халамширале.       Додумать я не успела: Тео протянул мне руку, помогая спуститься с высокого валуна на площадку, где расположились наши соратники. Все выглядели спокойными и расслабленными. Лишь Дориан съежился под меховым плащом из шкуры снежного волка, пытаясь унять дрожь. Зубы альтуса выбивали отчетливый ритм, что мешало ему с обычным красноречием высказать все, что он думал по поводу погоды и привычки воевать зимой в принципе. Маг лишь бурчал что-то неразборчивое, пряча нос в теплый мех. Но когда он услышал о миссии, возложенной Инквизитором на наши плечи, то враз забыл о мелких неприятностях и во всеуслышание заявил, что взяться за это задание могут только самоубийцы.       – Ты – один из этих самоубийц, – сообщил ему Тео. – Или хочешь отказаться?       – Отказаться? Чтобы ты потом тыкал меня носом в этот факт, как нагадившего щенка в фекалии? – Дориан выпростал одну руку из-под плаща и выразительно покрутил пальцем перед лицом ривейнца. – Ни за что! К тому же без моей магии вам ни за что не выжить – добавил он, подумав.       Сэра, ухмыльнувшись, спросила у меня:       – Он на самом деле так хорош или просто выпендривается?       – Я хорош, – ответил альтус гордо. – И выпендриваюсь. В общем, держись ближе ко мне, Сэра, и доживешь до финала этой грандиозной истории.       Лучница, наморщив нос, сообщила, что Алимар в качестве прикрытия вызывает у нее гораздо больше доверия.       – Когда мы выдвигаемся? – спросил у меня Сурана, выглядевший несколько обеспокоенным.       – С наступлением темноты, – ответила я, усаживаясь. – Аввары подадут сигнал, и мы переместимся ближе к крепости. Попытаемся оттянуть от ворот охрану.       – На месте Челюстей Гаккона я бы заперся в крепости и занимался своими делами, – сказал Тео. Он снял с пояса свою верную фляжку и сделал большой глоток. – А Инквизиция пусть торчит за воротами хоть до светопреставления, все равно внутрь не пробиться.       – Я тоже так думаю, – поддержала ривейнца я. – К счастью, ты, Тео, не Гурд Харофсен.       – Не пойму никак, чего ради эти упрямцы пытаются выйти наружу? – ривейнец озадаченно покачал головой. – Лучники уже человек десять положили у ворот, казалось бы, пора этим идиотам одуматься... Но нет – напирают, как бараны!       – Они пытаются восстановить магическую защиту, – прозвучал спокойный голос Соласа.       Сопровождаемый нашими недоумевающими взорами эльф спустился с пригорка, откуда несколько минут назад пришли мы, и, плотнее запахнув меховой плащ, уселся на камень рядом с Сураной.       – Что ты тут делаешь? – нахмурившись, осведомился Тео.       – Решил последовать примеру Сэры, – пояснил маг, и при этих словах лучница скривилась так, словно выпила уксуса. Зато глаза Лавеллан радостно засияли. – Она права: вам потребуется помощь. А присоединиться к Инквизитору мы еще успеем.       – Значит, маги Челюстей Гаккона хотят вернуть ледяной панцирь на место... Это все объясняет, – размышляла я вслух. – Отчаянный и не очень умный поступок.       – Откровенно глупый поступок, – поправил меня Солас. – Даже если все шаманы авваров соберутся вместе, они не смогут восстановить ледяную стену. Ее возводили маги на порядок сильнее... Но ты верно подметила, Ринна, Челюсти Гаккона в отчаянии. Им во что бы то ни стало нужно помешать войскам Инквизиции войти в крепость. И ради этого они готовы пожертвовать многим.       – Неужели... Дьявольщина! – я вскочила на ноги, не в силах сдержать эмоции. – Они начали ритуал!       – Какой ритуал?       – По вселению Гаккона Зимодыха в новое тело!       – Но у них нет «нового» тела, – напомнил Тео. – Сторваккер-то они упустили.       – В своем дневнике Телана писала о драконе, – Солас подался вперед, и его зеленые глаза воодушевленно заблестели. – И в исторических заметках упоминался дракон, которого пробудили аввары, существо огромной мощи, впоследствии исчезнувший одновременно с Инквизитором... Думаю, Америдан сумел каким-то образом одолеть его!       – И теперь Челюсти Гаккона пытаются переместить дух своего божества из этой твари в кого-то другого, более... свободного, – заключила я.       – Полагаешь, речь идет об одержимости? – быстро спросил эльф.       – Уверена.       – Согласен, это вполне вероятно. Но проверить не удастся до тех пор, пока мы не проберемся в крепость.       Звук шагов заставил нас прервать обсуждение. По тропинке, вьющейся между камней, к нам приближались трое мужчин – Сигурд Нэленсен, Мастер охоты оплота Каменный медведь, и двое молодых воинов.       – Тан Свара сообщила, что с темнотой мы начнем атаку на крепость, – без предисловий сообщил Мастер охоты.       – Да, Мастер Сигурд, – подтвердила я, поднимаясь и отвечая на рукопожатие аввара.       – Мы пришли сказать, что будем смотреть на вас, – хотя выражение лица воина оставалось мрачным, взгляд выдавал переполняющее его предвкушение битвы. – Отправимся на стену сразу, как только вы начнете отвлекающий маневр.       – Вы тоже будете карабкаться по стене?       – Попробовал бы кто-то удержать его! – фыркнул за спиной Мастера Финн Кальдансен, молодой человек, которого Алимар избавил от увечья, полученного при спасении друга.       Благодаря мастерству Сураны аввар вернулся к нормальной жизни – и даже сумел победить весьма опасных тварей, чтобы принести ритуальный дар Корту и тем самым помочь душе своего умершего отца вернуться в этот мир. После излечения Финн демонстрировал поистине безмерную активность, принимая участие в самых опасных вылазках, предпринимаемых воинами оплота, в том числе и в схватках с отрядами Челюстей Гаккона. Он словно стремился лишний раз убедиться в том, что ему больше не грозит участь никчемного калеки, недостойного права называться сыном Кальдана Энверсена.       – Я – Мастер охоты, – напомнил Сигурд, строго глядя на Финна. – А вот тебе, мальчик, не стоило бы испытывать судьбу! – аввар словно прочитал мои тревожные мысли.       Финн в ответ лишь беспечно усмехнулся.       Мастер охоты заверил, что скалолазы немедленно отправятся на позиции и будут ждать нашей активности, которая и послужит им сигналом.       – Постарайтесь потрепать этих крыс как следует! – с этими словами аввары тепло попрощались с нами и ушли.       А мы остались у своего костра – греться, обсуждать предстоящую вылазку и дожидаться наступления сумерек.       Так получилось, что сигнал к выступлению нам подали враги. Челюсти Гаккона, видимо, тоже разработали стратегию, поскольку, стоило темноте опуститься на долину, из приоткрывшихся ворот крепости выскользнул отряд, наполовину состоявший из шаманов. Авварские маги тут же принялись плести паутину чар, пока расположившиеся на стене лучники старались защитить их, осыпая стрелами укрытия, где притаился противник.       – Пора, – сказала я.       Алимар и Солас оперативно набросили на весь отряд (в том числе и на пятерых рыцарей Инквизиции, присоединившихся к нам) защитный покров. Мы проскользнули по узкой расселине между скал, чтобы подобраться к воротам, как можно дольше оставаясь вне поля зрения защитников крепости. Нас, на самом деле, приметили не сразу – лучники во главе с лейтенантом Фарроу сработали на «ура». Но стоило нам обнаружить себя, как к нам приковалось внимание не только стрелков, но и воинов, защищавших магов на площадке у входа.       Вдвоем с Тео мы точно не сумели бы достаточно долго оказывать сопротивление рослым воинам Челюстей Гаккона. Двухметровые силачи в своей белой с проблесками серого боевой раскраске, напоминавшей скалы в снежном одеянии, казались настоящими духами гор. Они были способны сокрушить даже тяжеловооруженного рыцаря одним ударом кувалды. К счастью, им приходилось отвлекаться на достойных противников, в качестве которых выступили воины Инквизиции, а потому маги в определенные моменты оставались без защиты. И мы не замедлили этим воспользоваться.       Щиты, которые без устали обновлял Сурана, неоднократно выручали нас в течение этой длинной ночи. Впрочем, не меньшую помощь оказали отложившие свои распри Лавеллан и Сэра. Эльфийки, в темноте видевшие гораздо лучше людей, клали стрелы с беспримерной точностью, и практически каждый их выстрел сопровождался приглушенным стоном или звуком падения тела. Так что стрелки противника также не могли докучать нам в той степени, в какой им хотелось.       По грохоту, доносившемуся сверху, я догадалась, что Дориан «развлекает» осажденных огненными залпами. Но головы не подняла, опасаясь привлечь внимание к фигурам, которые тем временем бесшумно карабкались по отвесным скалам, обрамлявшим стену. Я не видела и не слышала авваров – просто знала, что они там. И выскальзывая из теней за спиной очередного противника или нанося смертельный удар, про себя я повторяла, словно молитву: «Убереги их, Создатель!»       Мы убивали с надеждой, что ворота снова приоткроются, чтобы выпустить подмогу для отряда, который мы методично уничтожали, или впустить их самих внутрь. Но Челюсти Гаккона, видимо, предпочли бросить соплеменников на произвол судьбы. Даже лучники, стремясь сберечь свои жизни, все реже высовывались из-за парапета, чтобы послать стрелу. Так что положение моей группы с каждой секундой и каждым убитым врагом становилось все более устойчивым. Но оптимизма это не вызывало, поскольку ворота оставались запертыми крепко-накрепко.       Неожиданно крики наверху сделались громче, и в них зазвучал не только вызов, но и ужас, и воодушевление, из чего я сделала вывод, что на стене сошлись в бою две стороны.       – Они добрались! – воскликнул пришедший к тому же мнению Тео, даже не пытаясь скрыть ухмылку.       В этот момент прямо передо мной на камни с глухим и жутким стуком обрушилось что-то большое и темное. Только через секунду я поняла, что это человек в меховой авварской одежде. Торопливо наклонившись к упавшему, я перевернула его и едва не отшатнулась, встретив остекленевший взгляд Финна. Безрукавка молодого аввара была пропитана кровью: он умер еще до того, как рухнул на камни у ворот с зияющей в груди колотой раной. Прикусив губу, я провела ладонью по лицу юноши, закрывая ему глаза. Финн Кальдансен присоединился к своему отцу в чертогах Хозяйки Небес.       «Если бы Алимар не вылечил его, он не отправился бы на стену... и остался жив... Если бы...»       Резкий толчок в спину сбил бы меня с ног, если бы я не поспешила быстрым кувырком уйти в сторону. Вскочив, я обернулась и узнала в «агрессоре» одного из воинов, присланных Тревельян. Мужчина поднял щит с символом Инквизиции, в котором торчали сразу три стрелы, и я благодарно кивнула ему.       Пронзительный металлический лязг вонзился в уши, с яростью виверны раздирая барабанные перепонки. Створки ворот дрогнули, разомкнулись, и мои соратники одновременно радостно завопили. Их восторженный рев немедленно был подхвачен бойцами, с нетерпением ожидавшими возможности присоединиться к сражению.       – Вперед! – проорала я, поднимая залитый кровью кинжал.       Первыми в проем ворот влетели Тео и выручивший меня воин. Я немного помедлила, чтобы окинуть взглядом свой отряд и убедиться в том, что все живы. Потом жестом приказала стоявшим в отдалении магам присоединяться. А со стороны укреплений уже неслась волна устремившихся в атаку воинов Инквизиции во главе с Тревельян.       Мастер Сигурд, встречавший нас сразу за воротами, выглядел мрачнее теней на Глубинных тропах.       – Путь свободен, – коротко сообщил охотник и отвернулся, пряча взгляд.       Я сочувственно взглянула на аввара, спросила вполголоса:       – Так много?       – Очень. Двое из каждой тройки, – голос Мастера звучал глухо. – Демоновы фанатики! Да падет на них проклятье Отца Гор...       – Падет, – зло пообещала я. – И им не придется долго ждать расплаты.       Сигурд проводил суровым взглядом бойцов, вбегающих в ворота крепости.       – Мы вас догоним позже, Ринна, – сказал он. – Нужно отправить к лекарям раненых.       – Хорошо, – я кивнула аввару и ускорила шаг, высматривая своих соратников среди воинов Инквизиции.       Внутренний двор крепости – не в пример Адаманту – оказался совсем крохотным. Зато мрачный проем, ведущий внутрь древней цитадели, был настолько огромен, что в него без проблем мог влететь высший дракон с отрядом огров на загривке. Коридор, в котором мы оказались, освещался лишь загадочным тускло-голубым светом, который источали мириады огоньков, в произвольном порядке украшавших своды подземелья. Темный каменный потолок без малейших признаков окон, осыпанный явно магическими светляками, напоминал звездное небо, и я даже на секунду забыла о том, в каком опасном месте нахожусь, завороженная представшей передо мной красотой.       Видимо, полумрак и пробирающий до костей холод охладил азарт солдат Инквизиции, поскольку все перешли с бега на быстрый шаг. Я воспользовалась этим, чтобы пробраться в первые ряды, где рассчитывала обнаружить Тео. Пока я обгоняла воинов с гербом Инквизиции на щитах, ко мне присоединились Сэра, Эллана и Дориан.       – Ни к чему было вваливаться сюда, как стадо баранов, – с осуждением пробормотал альтус, нервно озираясь по сторонам. – Сперва осмотрелись бы... Отправили разведчиков...       – Инквизитор – далеко не дура, сообразит и без наших подсказок, – отозвалась я, продолжая высматривать в авангарде своего напарника.       Мы настигли ушедших вперед в том месте, где и без того широкий проход раздавался еще сильнее, превращаясь в круглый зал, по периметру которого высились каменные колонны нечеткой формы и зияли темные провалы коридоров, устремлявшиеся в неизвестность. На входе Инквизитор остановилась, оглядывая огромное пространство, где царили холод, тишина и полумрак.       – Куда нам идти? – спросил вполголоса кто-то из бойцов Инквизиции.       Ответа на этот вопрос не было даже у меня. Клэр же, сосредоточенно сдвинув брови, огляделась и приняла решение:       – Разделимся и выясним это. Думаю, что к центру ведет один из трех больших коридоров.       – Инквизитор, – смуглое лицо Кассандры выражало сомнение, – простите, но дробить наши силы мне не кажется хорошей идеей. К тому же мы не знаем, какими силами обладает противник, а коридоры могут быть полны ловушек...       Клэр, задумавшись на несколько секунд, нехотя кивнула.       – Но, ожидая возвращения разведки, мы потеряем время, – сказала она. – Что же делать?       – Можно использовать чары, – предложил стоящий рядом со мной Дориан.       – Каким образом? – Искательница нахмурилась, как делала всегда, если речь заходила о магии.       Альтус улыбнулся ей самым очаровательным образом и пояснил:       – Есть простейшее заклинание, реагирующее на присутствие живых объектов. Правда, это касается не только разумных существ – маячок не отличит отряд воинов от стаи глубинных охотников, но все же...       – Хорошо, Дориан, – вставила Клэр, опережая Кассандру. – Действуйте.       Тевинтерец на мгновение опустил веки, собираясь с мыслями, затем сложил вместе ладони и резко развел их в стороны, выпуская облако сиреневых искорок, которые разлетелись во все стороны, как потревоженные мотыльки.       – Долго нужно ждать? – металлическим голосом уточнила Искательница, сверля мага тяжелым взором, на что тот незамедлительно ответил:       – Несколько минут.       Я заметила заинтересованное выражение на лице Алимара, который как раз подошел к нам вместе с Соласом. Оба эльфа внимательно наблюдали за действиями тевинтерца: один – восторженно, другой – снисходительно. И в тот момент, когда сиреневые «мотыльки» вернулись к Дориану, лысый маг удовлетворенно кивнул, словно не ожидал иного исхода.       – Нам туда, – лаконично известил Дориан, указывая направо.       В ту же секунду, словно подтверждая слова альтуса, из темноты в нас полетели стрелы. Алим и Солас мгновенно подняли магический экран, и это хотя бы отчасти смягчило первый удар. Воины, прикрывшись щитами, бросились навстречу уже выскакивающим из темноты бойцам Челюстей Гаккона.       Наши враги сопротивлялись отчаянно – и все же этого было недостаточно, чтобы сдержать натиск обученного отряда Инквизиции и пылающих жаждой мести за погибших товарищей авваров из оплота Каменный медведь. Клинки поднимались и опускались, рассекая плоть, разбрызгивая в стороны капли крови, обрывая жизнь на полувздохе или на середине воинственного клича. Стремление убивать пылало в наших сердцах, растекалось по жилам вместе с кровью, придавая дополнительную силу ударам и быстроту – движениям. Мы продвигались в глубину крепости, шагая по трупам павших противников.       За крутым поворотом ждал еще один зал – поменьше и все же достаточно просторный, чтобы в нем можно было развернуться для хорошего боя. Здесь, вопреки ожиданиям, было пусто и заметно светлее, чем в узком проходе и даже в предыдущем зале, поскольку тьму разгоняли не только мерцавшие под потолком светильники, но и странные мутно-белые шары, замершие примерно в полутора метрах от пола. Практически напротив входа высились двустворчатые двери из темного дерева, украшенные незнакомыми символами, и мы, конечно, предположили, что именно туда ведет нас дорога. А потому несколько человек тут же ринулись к двери.       – Стоять!!! – предупреждающий крик Соласа прогремел раскатом грома, прокатившись по залу и отозвавшись эхом от высоких каменных сводов.       Большинство атакующих замерли на месте, изумленно и даже с каким-то суеверным ужасом взирая на мага. Но некоторые, разогнавшись, сделали по инерции еще несколько шагов, и воин, прикрывший меня от лучников Челюстей Гаккона (в его щите все еще торчали обломки авварских стрел), коснулся одного из неподвижных мерцающих шаров. Мужчина не успел даже опустить занесенную для шага ногу. Его лицо побелело, губы приобрели голубовато-сизый оттенок, по стальному нагруднику зазмеились серебряные нити изморози, а потом тело, не способное в стойке на одной ноге сохранить равновесие, рухнуло на каменный пол и... разлетелось на острые неровные осколки.       – Дыхание Создателя! – прошептала Клэр.       Я почувствовала, как мое сердце ринулось вниз со скоростью летящего дракона, ударилось о съежившийся желудок и вернулось на место, трепыхаясь и замирая. Сэра тихонько ойкнула, а Тео в ужасе уставился на «светляк», тускло поблескивающий в нескольких сантиметрах от его лица.       – Не прикасайтесь к шарам! Это смертельно! – Солас уже не кричал, но все еще говорил достаточно громко. – В них заключена магия Зимы.       – Мы уже поняли, – пробормотал Тео, осторожно отступая на шаг назад. – А можно их как-нибудь убрать?       Эльф уверенно покачал головой.       – Нет. Они здесь уже давно, многие сотни лет. Просто постарайтесь не притрагиваться к ним.       – Как скажешь, – ривейнец перевел взгляд на куски льда, которые еще минуту назад были живым, полным сил человеком. Как ни странно, таять они не торопились.       Побледневшая Эллана тронула резной амулет, висящий у нее на груди, и что-то прошептала – может, молила Творцов защитить нас...       – Идем дальше, – приказала Инквизитор, овладев собой. – Всем оставаться предельно осторожными!       По залу и тоннелю, в который мы нырнули следом, отряд Инквизиции двигался гораздо медленнее, начисто утратив бесшабашную отвагу. Теперь взгляд каждого бойца был сосредоточенным и внимательным. И хотя мутные огоньки мы старательно обходили, становилось все холоднее. Магия Зимы, буквально напитавшая воздух, сгущалась и набирала силу. Очень скоро я заметила, что с каждым выдохом с моих губ срывается легкое облако, а пряди волос у лица, ресницы и опушка капюшона плаща покрылись инеем.       – Замерзла? – тихо спросил Дориан, взяв меня за руку.       – Немного, – шепотом призналась я и с силой пошевелила пальцами, боясь, что они утратят подвижность. Мои легкие кожаные перчатки ничуть не помогали сохранить тепло.       Альтус что-то пробормотал, описал левой рукой круг перед моим лицом, и я почувствовала, как меня окутало облако теплого воздуха.       – Заклинание скоро перестанет действовать, – предупредил Дориан в ответ на мой благодарный взгляд. – Но в себя прийти позволит. К тому же нам недолго осталось...       – Недолго осталось чего?       – Идти. Я чувствую источник магии, очень мощный.       Я насторожила уши. Сперва кроме приглушенных шагов соратников не было слышно ничего, но потом издалека донесся слабый отголосок сильного мужского голоса, звучащего размеренным речитативом.       «Гурд Харофсен! И дракон! И Инквизитор...»       Перед входом в этот зал плотность смертельно опасных замораживающих «маяков» на единицу площади оказалась гораздо выше, поэтому пришлось еще сильнее замедлить ход. Мы пробирались между шарами осторожно, словно шли по минному полю. Железный Бык, габариты которого существенно превышали размеры стандартного воина, даже выставил секиру перед собой, чтобы протиснуться между двух огней, не коснувшись ни того, ни другого.       – Демоны Тени, как тут воевать-то? – снова приглушенно донеслось из задних рядов.       – Как-как... – пробурчал мрачный Теодоро, шагая рядом со мной. – Как спариваются иглоспины!       – Это как? – уточнил любознательный солдат Инквизиции.       – Очень осторожно.       Шутка ривейнца никого не развеселила, но его рекомендация была мгновенно принята к сведению. К счастью, уже через десяток шагов «маяки» Зимы отступили к стенам громадного зала. По периметру, благоразумно укрываясь за светящимися шарами, рассредоточились бойцы Челюстей Гаккона. А в центре, рядом с остроконечной скалой, с поднятыми руками замер мужчина богатырского даже для аввара сложения. Могучую фигуру Гурда Харофсена окутывало темное одеяние, спускающееся до пят, голову покрывал шлем с тремя парами рогов, а окружавшие его люди – явно маги – напитывали вождя гакконитов энергией, которая стекала к нему блистающими потоками.       К тому, что именно бормотал впавший в транс Гурд, я не прислушивалась. Отряд Инквизиции вступил в бой одновременно со своим лидером, которая атаковала ближайшего противника, не медля и не размышляя. Мы шли за Клэр, охваченные единым устремлением, кромсая, пронзая и рубя, поливая чарами и стрелами, падая и поднимаясь, умирая и живя полной жизнью в этой страшной и стремительной, как горная река, схватке.       Челюсти Гаккона не сдавались. Маги поднимали тела павших воинов – своих и чужих, бойцы сопротивлялись до последнего вздоха (и даже после него), забирая с собой в Тень не по одной душе в жертву своему суровому богу. Гурд Харофсен сражался с алым пламенем в глазах и нечувствительностью к ранам, что отличали берсеркеров, и он, пожалуй, представлял собой наибольшую опасность для Инквизитора, которая не желала отступать ни на шаг. И хотя рядом с Клэр бились Кассандра и Бык, а я и Тео прикладывали все усилия, чтобы нейтрализовать шаманов, поддерживающих своего вождя, пока наши маги творили похожие чары для авангарда, Харофсен казался неуязвимым. В шее богатыря-аввара торчали стрелы Лавеллан и Сэры, обнаженные руки заливала густо-алая кровь – и все же он вел бой все так же методично, без лишних движений, останавливаясь лишь для того, чтобы снова воззвать к Гаккону Зимодыху.       Тана авварских фанатиков прикончил Железный Бык. Кунари все-таки удалось воспользоваться крошечным промежутком между моментом, когда магическая защита воина ослабела, и очередным восстановлением ее шаманами. Громадная секира телохранителя Клэр размашисто рассекла ледяной воздух, отделяя голову Харофсена, увенчанную рогатым шлемом, от окутанных меховой накидкой плеч. Разумеется, выжить с такой раной не удалось бы даже вампиру, сколько бы магов его ни поддерживали…       Шаманы Челюстей Гаккона не сдались, утратив предводителя. Они сражались до последней капли крови, досуха вычерпывая ману. Поражение пришло к каждому из них лишь со смертью. И даже аввары, охваченные ненавистью и жаждой мщения за каждого из молодых воинов оплота, убитых на стене, склоняли головы в знак признания стойкости противников.       Лишь когда закончилось это месиво, мы смогли оглядеться и сообразить, что огромный кусок скалы, высившийся в центре зала – не простой камень. На вершине его извивались многочисленные полосы света, сплетаясь в кокон неправильной формы, больше всего напоминавший скособоченное веретено, каким-то невообразимым способом удерживающее баланс на острие, наклоненном влево.       Первым, кто сумел произнести хоть что-то, был Солас.       – Это он! – тихо и уверенно сообщил эльф, двинувшись к скале.       – Кто «он»? – настороженно поинтересовалась Тревельян.       – Вернее, «они». Инквизитор и Гаккон Зимодых, – маг не сводил расширенных глаз с «веретена». – Не могу в это поверить: Америдану удалось невозможное… – Солас обернулся, встретил недоумевающие взоры большинства и пояснил с нескрываемым восхищением: – Он запер себя и дракона во временной петле!       – Дыхание Создателя! – прошептал Дориан, качая головой, и на его лице отразилось почти такое же выражение, как у лысого мага. – Это сложнейшее заклинание, требующее максимальной концентрации и практически всего запаса маны. Насколько я знаю, за последние пятьсот лет никто в Тевинтере не мог сплести подобных чар.       – Ну, раз Америдан так хорошо взнуздал дракона, может… э-э-э… не будем его трогать? – предложила практичная Сэра, шмыгнув носом. – Пусть держит этого Геккона Зимподдыха и дальше.       – Нет, так не годится! – решительно возразила Тревельян, оправившись от изумления. – Челюсти Гаккона вернутся – не эти, так другие, тан Свара предупреждала нас о том, что подобные фанатики тут появляются регулярно… Они снова попытаются переместить дух своего божества в другое вместилище. Вы сами видели, на что они способны в своем отчаянии… Придется разобраться с Гакконом раз и навсегда!       – Для начала нам нужно снять защиту, – с озабоченным видом напомнил Клэр Солас. – Или дать понять Инквизитору Америдану, что можно убрать защитное поле.       – Ты сможешь сделать это?       – Попытаюсь.       Я про себя отметила тот факт, что эльф снова уклонился от обещаний. Слово «сделаю» Солас употреблял крайне редко – почти никогда. Скорее он сказал бы: «Попробую», «Возможно» или «Перспектива весьма туманна…».       «Ага, туманна. Как и сам Солас».       Впрочем, эльфийский маг, хотя и не делал опрометчивых заявлений, с поставленными задачами чаще всего справлялся. И в этот раз Солас потратил не больше получаса, разбираясь в сложном переплетении чар. Совсем избавиться от сияющего кокона ему не удалось – но это оказалось ненужным. Что-то внутри «веретена» шевельнулось, а потом полупрозрачная золотая сеть раскрылась, подобно лепесткам лотоса, и перед нами предстала замершая в напряженном стасизе фигура, казавшаяся крохотной в сравнении с драконом, который завис над головой своего противника, распластав громадные перепончатые крылья. По залу пронесся вздох, вырвавшийся у всех одновременно. А потом сияние вокруг меньшего из противников чуть поблекло, и мы увидели, как стройный эльф в зеленой одежде выпрямился с легким стоном, словно все части тела одновременно сообщили ему, что он простоял в неподвижности восемьсот лет. Инквизитор Америдан не опустил руки, почти касающейся морды дракона, все еще опутанного магической сетью, лишь потянулся, расправив плечи, и удобнее оперся на резной посох, от которого к Гаккону тянулись сияющие нити. Инквизитор явно не желал рисковать, ослабляя капкан, что удерживал смертельно опасную тварь.       Америдан обвел внимательным взглядом наши лица (полагаю, мы выглядели довольно глупо с раскрытыми ртами и восторженно-изумленными физиономиями) и улыбнулся.       – Aneth ara*, – произнес он.       Голос у Инквизитора оказался ожидаемо приятным и сильным, во взгляде серых глаз светилась проницательность. И все же он не выглядел суровым военным лидером, поскольку улыбка зажгла в его глазах теплый и ясный свет, а каждой черточке придала непередаваемое выражение искренней доброты. Худощавое лицо Америдана покрывали плавно изгибающиеся линии валласлина, говорящего о том, что эльф посвятил себя служению богу Тайн Диртамену, и даже этот лиловый узор не мог скрыть явственного отпечатка долгих и трудных прожитых лет.       Раньше всех дар речи обрела, разумеется, Лавеллан. Опустившись на одно колено и приложив руки к груди, долийка произнесла, едва не задыхаясь от волнения:       – Bel’nehn in emma vhenan!**       – Рады приветствовать вас, Инквизитор, – наконец опомнилась и Тревельян.       Солас торопливо шевельнул рукой, и разбросанные по залу валуны поползли к Клэр, сложившись в мост от ее ног до ног Америдана. Инквизитор осторожно прошла по ним наверх, замерев на краю площадки в скованной и напряженной позе.       – Хвала Создателю, вы пришли! – с облегчением вздохнул долиец.       Сэра дернула меня за рукав и прошептала на ухо:       – Мне чё, не мерещится, Ринна? Он сказал «Создатель»?       Я молча приложила палец к губам. Тем временем Америдан продолжал голосом, полным надежды:       – Это Кордиллиус прислал вас мне на помощь? О, я не сомневался, что он выполнит свое обещание…       Клэр откашлялась, помедлив, затем ответила с явным сожалением:       – Нет, Инквизитор… Мы прибыли по собственной воле. Меня зовут Клэр Тревельян, я возглавляю новую Инквизицию и, признаться, не ожидала, что встречу вас во плоти.       – Я не понимаю, – маг еще больше напрягся, обратил взор к нам, стоявшим внизу. Как мне показалось, чуть дольше, чем на остальных, он смотрел на Соласа и Сурану. – Значит, вас прислал не император Драккон?       Клэр снова замялась, но все же ответила:       – Он… не смог бы, Инквизитор.       – Почему? – тонкое выразительное лицо эльфа пронзила нервная дрожь, глаза горестно потемнели. – Он забыл о нас?       – Нет не забыл. Просто тогда начался Мор.       Америдан понимающе кивнул.       – Да, Серые Стражи предупреждали нас, – теперь в его голосе звучала глухая печаль. – Поэтому мой старый друг и не смог сам отправиться в Морозную котловину. Он остался в Орлее готовиться к нашествию порождений тьмы, а меня попросил выяснить, что означают слухи о ледяном драконе великой силы… Конечно, мы не могли предвидеть, что столкнемся с таким противником, – Америдан на секунду поднял взор к неподвижному, как изваяние, дракону, потом прикрыл глаза, словно вид чудовища причинял ему боль. – Как… Как он погиб?       – Он умер от старости, прожив достойную и славную жизнь, – ответила Кассандра, потому что Клэр пребывала в молчании.       Трудно сказать герою, пожертвовавшему собой и своими близкими ради дружбы, что у императора нашлись более важные дела, чем спасение Инквизитора.       – Значит, он выжил во время Мора – и все-таки не пришел… – Америдан прекрасно понял, почему смущенно замолчала Тревельян. – От старости… Так сколько же лет прошло?       – Восемьсот, – пробормотала Клэр еле слышно.       Инквизитор вздрогнул и побледнел, но не шевельнулась рука эльфа, сжимающая посох. И потоки света по-прежнему продолжали струиться от него к дракону…       – Ясно, – проговорил он упавшим голосом. – А моя… Телана? Она выжила и спаслась. Вам известно, что с нею стало потом?       Тревельян обернулась и устремила умоляющий взгляд на Соласа.       – Она искала вас в Тени, тянулась к вам через сны, поскольку знала, что вы не умерли, – ответил эльф, делая шаг вперед. – И в итоге ее силы истаяли.       – Истаяли… Какое меткое сравнение, – губы Инквизитора сложились в горькую усмешку. – О, Создатель… Я надеялся, что она вернется в Долы и убедит наших собратьев в необходимости поддержать людей в борьбе с Мором! Там ее дипломатичность и знания были нужнее, а не в бою с одержимым драконом! Я же видел, что злоба этого существа ранит ее нежную душу, душу сновидицы… И все же позволил ей идти за собой. О, emma lath! Emma vhenan…***       Америдан опустил голову, а мы застыли в тишине, не желая усугублять скорбь Инквизитора. Но эльф вскоре справился с охватившим его горем и снова взглянул на нас серьезным и светлым взглядом.       – Я вычерпал себя до дна, чтобы связать дракона, – признался он. – И теперь у меня не осталось сил для того, чтобы восстановить стазис. Плетение уже разорвано, и когда я окончательно ослабею, Гаккон вырвется на свободу. Но я вижу, что подмога все-таки прибыла, хоть и с опозданием. Новой Инквизиции предстоит сразиться с тварью и победить! Иначе наша жертва – моя и моих друзей – окажется бесполезной.       – Америдан! Инквизитор… – Клэр подалась вперед, но остановилась, не решаясь подойти ближе. – Нам нужна ваша помощь! Ваша мудрость!       – Мудрость? – теперь усмешка эльфа была отечески ласковой. – Da’len****, если мои знания – все, чего вы хотите, я дам вам их. Это Телана вела дневник, а вот я никогда не любил марать пергамент и свои мысли и наблюдения заключал в кристалл памяти.       Америдан осторожно снял с шеи цепочку, на которой кроваво-ало сверкнул большой четырехугольный кристалл. Инквизитор на миг остановил на рубине взгляд, что-то шепнул, приложил камень к губам и резким движением бросил его Тревельян. Клэр поймала подвеску в воздухе.       – Оставляю вам свое наследие, – печально улыбаясь, продолжил долиец. – От прежнего Инквизитора – новому.       – Но вы не можете просто сдаться! – не выдержав, воскликнула Кассандра.       – Я не сдаюсь, – без тени обиды возразил Америдан. – Я умираю. Восемьсот лет – слишком большой срок.       Искательница прикусила губу. По пылающему взгляду Кассандры было ясно, что она готова разразиться тирадой, но воительница переглянулась с Соласом и… опустила глаза.       Америдан же повернулся к своей преемнице.       – Dareth shiral,***** – произнес он почти радостным тоном. – Очень скоро я воссоединюсь с Теланой под взором Андрасте. И я от всей души желаю вам удачи, Инквизитор.       Напряжение, которое так и читалось на лице Инквизитора, растаяло, черты его смягчились и разгладились. Он глубоко вздохнул и опустил посох. Золотые потоки вспыхнули ярким пламенем, устремились к Гаккону и исчезли, словно впитавшись в его тело. Дракон беспорядочно забил крыльями, словно за годы простоя забыл, как ими пользоваться. Порыв ветра, который он поднял, дохнул холодом и… развеял на крохотные искры засверкавшую, словно она была сделана из драгоценных камней, фигуру Америдана. И хотя я, в отличие от остальных, знала, что так будет, мои внутренности в этот миг все же скрутило от боли, будто их выжимали в центрифуге. Сияющая пыль, двигаясь по широкой спирали, устремилась к потолку пещеры, и ее мерцание сразу же погасло. А дракон грузно повалился на бок.       Грохот, который поднял освободившийся Зимодых, всех привел в чувство. Тревельян и Кассандра схватились за мечи, Сэра и Эллана – за луки, маги подняли щиты… Но, видимо, дракон не собирался вступать в бой, не оправившись от долгого анабиоза. Гаккон дернул своей тупомордой с костяными наростами головой, расправил крылья и тут же мощным движением поднялся в воздух. Сэра, выкрикнув ругательство, послала стрелу ему вслед, но та лишь скользнула по синеватой броне твари. Рык дракона раскатисто прогремел под сводами подземелья, и в нем мне почудились вызов и издевка.       – Скорее за ним! – выпалила Тревельян. – Мы должны остановить дракона, прежде чем он обрушит на долину всю свою злобу!       Тео подтолкнул меня локтем и ухмыльнулся.       – Надеюсь, ты достаточно тепло одета? – спросил он.       Я молча пожала плечами.

***

      Гида Мирдоттен пела ритуальную песню. Звучала она очень красиво и торжественно, хотя и печально. Души погибших в бою с Челюстями Гаккона воинов вверялись Хозяйке Небес, и перед этим все жители оплота Каменный медведь должны были попрощаться с ушедшими. Свой скорбный долг я отдала еще на рассвете и теперь, сидя на краю скалы, наблюдала за человеческим потоком, который тянулся по тропе наверх.       Зашуршали мелкие камешки под чьими-то ногами, но я не повернула головы. Ко мне приблизилась Лавеллан, чтобы осторожно усесться рядом и тоже посмотреть на Надоблачное озеро, еще не освободившееся от ледяного панциря, оставленного ныне покойным Гакконом Зимодыхом.       – Почему ты не хочешь спуститься и печалиться вместе со всеми? – спросила Эллана после долгого молчания.       Я пожала плечами.       – Горе, разделенное с друзьями, переносится легче, – настаивала долийка, заглядывая мне в лицо.       На это я нехотя ответила:       – Не думаю, что это мой случай.       Меня все еще мучило чувство вины. Казалось, что стоит мне посмотреть в глаза любому аввару, я увижу в них обвинение.       Эллана, как ни странно, догадалась и без моих пояснений.       – Ты не виновата в том, что Финн погиб. И другие юноши из оплота. Они были истинными воинами и шли сражаться, чтобы защитить своих друзей и близких, – рассудительно заметила она. – Таков их выбор. К тому же Инквизиция не справилась бы без поддержки авваров.       – Я знаю. Но почему-то…       – Не по себе?       – Да.       Эльфийка вздохнула и обхватила руками колени, запрокинув голову, чтобы подставить лицо лучам солнца. Снеговые тучи, что клубились над Морозной котловиной еще вчера, умчались прочь, и небо заливала нестерпимо яркая голубизна. Теперь, когда дух Гаккона Зимодыха получил долгожданную свободу, а его тело вместе с телами многих сражавшихся с ним на льду Надоблачного озера обрело покой, магия Зимы покинула долину.       – Эти люди не перестают удивлять меня, – произнесла Лавеллан, задумчиво глядя на жителей оплота, устремлявшихся к ритуальной площадке с дарами в руках. – Они похожи на нас. Живут в гармонии с природой, ценят отвагу и преданность и даже в самых суровых моментах находят радость… Они честны и справедливы, но вместе с тем – горды и неприступны.       – Как долийцы, – со значением проговорила я, на что долийка рассмеялась и кивнула. – И поэтому ты даешь Фулне уроки языка элвен?       – Наверное.       – Может, различия между нами не так уж велики? – предположила я, отметив, что Эллана и на сей раз избежала слова «шемлены».       – Вполне возможно, – согласилась девушка и добавила со смешливым блеском в глазах: – Но Хранитель Телас вряд ли согласился бы с этим.       – А Солас?       Эллана, заметно погрустнев, повторила мой недавний жест.       – Ко многим вещам Солас относится еще более непримиримо, чем наш Хранитель… Но я надеюсь, что смогу изменить его мнение. Хотя бы об авварах.       Голос Гиды, выводящей протяжные переливы, поднялся до таких высоких нот, которые мне, например, никогда бы не покорились, и после перехода от анданте к адажио вдруг оборвался, словно крик птицы, умчавшейся в поднебесье.       – Все, – сказала Эллана, поднимаясь. – Идем. Тан Свара лично велела мне привести тебя на тризну и сказала, что, если ты не явишься, она притащит тебя силой.       Я представила рослую авварку рядом со своей тощей фигуркой и быстро выразила согласие. Против Свары у меня не было ни единого шанса. Да и в упрямстве женщина, прославившаяся тем, что вела своих воинов в бой, пока волосы пылали на ее голове, тоже могла дать мне сто очков форы.       В пещере Свары Солнцевласой снова было многолюдно – жителей оплота на траурном пиру было гораздо больше, чем на торжестве в честь знакомства с нами. Разумеется, на почетном месте уже устроили Инквизитора, несколько смущенную данным фактом. Несмотря на своевременно оказанную Сураной помощь, правая рука Клэр была закована в лубки и аккуратно уложена в перевязь. Удар могучей лапы дракона не обошелся без последствий. Все еще прихрамывал Теодоро, вошедший в пещеру одновременно со мной и Лавеллан. Тугая повязка стягивала ребра Быка, и каждый раз, когда кунари, забывшись, повышал голос, он тут же кривился и прижимал к боку широкую ладонь.       Увидев нас, тан порывисто поднялась, салютуя полной чашей.       – Садитесь сюда! – Свара жестом показала на расстеленные поверх плотных деревянных чурбаков шкуры. – Арвид, да подвинься же ты, пропусти девушек! И налей им медовухи – в Орлее они такой не пробовали и никогда не попробуют.       Я изумленно вытаращилась на авварку, поскольку в моем представлении люди на поминках вели себя гораздо более сдержанно. Но Лавеллан торопливо сообщила мне на ухо:       – У них так принято: на тризне никто не плачет, и все вспоминают достоинства ушедших, их поступки, подтверждающие силу, отвагу, мудрость, доброту…       – Ясно, – так же тихо отозвалась я. – Что ж, прекрасный обычай.       Едва я, Лавеллан и Теодоро устроились между пирующими, как прерванное нашим появлением славословие возобновилось с новой силой.       – Не было друга лучше Финна! – надрывался юный Вьерн. – Он спас меня и Эйнара в половодье, вытащил из реки, а сам потом едва не утонул и покалечился.       – Когда дракон набрал полную грудь воздуха, и у него в горле забулькало, словно в котелке с похлебкой, у меня ноги отнялись, – гремел мощный голос Железного Быка. Кунари явно продолжал прерванный рассказ. – Стою, как завороженный, смотрю на него и думаю: «До чего красивый, зараза!». А Мастер Сигурд ка-а-ак врежет мне по морде! И ка-а-ак заорет: «Очнись, дубина, и дерись!» – в этот момент воин снова поутих, поморщился, машинально погладил повязку. – Привел меня в чувство… Тут дракон шарахнул прямо по нам ледяным дыханием – я еле успел в сторону отскочить. Если б не Сигурд, быть мне ледяной статуей.       – Он меня учил на везделазов охотиться, – вставила юная Руна. – И в следах разбираться…       У меня вдруг сдавило горло. Я торопливо наклонилась к чаше, чтобы скрыть слезы, которые так и брызнули из глаз, сделала большой глоток. Медовуха у авваров и впрямь была лучше некуда – терпкая, ничуть не приторная, с запахом трав и легкой горчинкой. А еще она оказалась очень кстати.       «За вас, – думала я, мысленно прощаясь с каждым, кого мне не суждено было вновь увидеть в этой жизни. – За вашу доблесть и мужество. Пусть ваша слава переживет даже тех, кто был ее свидетелем…»       Мне показалось, что легкая золотистая тень, скользнувшая из-за спины авгура, погладила меня по плечу, оставив необычное ощущение. Кожу под одеждой защипало, словно ее поцарапали, а потом посыпали перцем. А шаман оплота, перехватив мой взгляд, улыбнулся с довольным видом.       В этот момент Свара Солнцевласая поднялась и громко возвестила:       – Сегодня мы скорбим о наших друзьях и близких. Мы плачем, потому что они больше не будут делить с нами дни счастья, и смеемся, потому что путь их лежит в небесные чертоги богов, где каждого ждет награда… Но однажды мы встретимся с ними там, обнимемся под благосклонным взором Хозяйки Небес и воссядем на пиру, который будет не чета нынешнему, – под одобрительные возгласы соплеменников тан отхлебнула из своей чаши и продолжила: – Но у нас есть еще один повод для радости. Оплот обрел новых друзей, которые поддержали нас в трудную минуту и ответили добром на обращенное к ним добро. Сегодня мы еще раз дарим им свою дружбу – и новые имена.       Свара повернулась к Тревельян, протянула ей свою чашу, предложив:       – Испей из моей чаши, Клэр Магнусдоттен, раздели со мной скорбь и гордость.       Инквизитор неловко поднялась, приняла кубок левой рукой и допила его содержимое. Вокруг зааплодировали, и тан закончила речь словами:       – Отныне и до конца дней своих для авваров ты будешь носить имя Инквизитор Тепловей!       На этот раз к восторженным воплям присоединились и мы. Но каково же было мое изумление, когда стало ясно, что на этом Свара не намерена заканчивать выступление. Она жестом велела вновь наполнить ее чашу, выпила и протянула ее мне.       – Ринна Франсдоттен, разделишь ли ты с нами горечь и радость, примешь ли нашу дружбу с открытым сердцем?       Я почувствовала себя такой растроганной, что снова едва не разревелась. Но, хвала Создателю, сдержалась, встала и коротко ответила:       – Да, тан Свара.       – У тебя тоже будет народное имя, Риннала, – голубые глаза авварки блестели от удовольствия. – Отныне и навеки мы нарекаем тебя Говорящей с богами!       «Говорящая с богами. Прямо в точку!»       Лавеллан ахнула, прижав ладони к губам, Сэра заорала, захлопала в ладоши. На лицах Алима и Дориана появилось одинаковое удивленно-радостное выражение, Железный Бык поднял вверх большой палец. И лишь Тео смотрел на меня со спокойным видом человека, которого я уже никогда и ничем не смогу удивить.       Впрочем, удивить Тео я все-таки смогла – когда наклонилась, крепко обняла ривейнца и чмокнула прямо в губы. Зрители дружно взревели, только Сэра скорчила рожицу и махнула рукой. А я, заразившись всеобщим настроением, выпалила:       – Отныне и вовеки будешь зваться ты Тео Медвежий заступник!       – Ты не можешь давать народные имена, ты не авварка! – запротестовал ривейнец.       На это усмехающаяся Свара возразила:       – Народное имя потому и называется народным, что его может дать кто угодно! Но только в том случае, когда имя истинное, оно пристанет к носителю.       Вокруг принялись с восторгом повторять новое прозвище Тео. Громче всех старались Железный Бык и Дориан, и даже устроившаяся рядом с таном Сторваккер утробным ворчанием выразила одобрение. А я тем временем украдкой взглянула на Тревельян. Лицо Клэр оставалось по-прежнему усталым и строгим, но взгляд ее немного прояснился. Она кивнула мне и тоже подняла чашу, которую держала в левой руке… _______________ Примечания: * Aneth ara – неформальное, дружеское эльфийское приветствие. ** Bel’nehn in emma vhenan – мое сердце наполнено радостью (elvhen). Дословно: «Много радости в моем сердце» *** Еmma lath, еmma vhenan – моя любовь, мое сердце (elvhen) **** Da’len – дитя (elvhen) ***** Dareth shiral – «Счастливого пути» (elvhen)