Упрямец

      Инк вновь целует Эррора в шею и хмурится. Тот никак не реагирует на это, что начинает раздражать. Ну почему ему так сложно сказать, где у него слабое место? Вот у Инка это шея, Эррор об этом знает. А о своем он отказывается говорить, вредина. — Эрри, милый, может уже прекратишь выделываться и просто скажешь мне, где твое слабое место? — как можно умоляющее просит Инк. — Ну пожалуйста, не будь букой. — Неа, сам ищи.       Художник фыркает и слабо, почти невесомо, пихает парня в бок. Рана еще до конца не зажила, не хватало, чтобы швы снова разошлись. Вздохнув, Инк невольно ерзает на чужих бедрах и рассматривает парня под собой. Все же Эррор прекрасен: у него красивые глаза, правда сейчас они закрыты в целях безопасности, от него приятно пахнет шоколадом, его волосы мягкие и длинные, художник любит рассчесывать их и заплетать косы, на что последний всегда ворчит. В целом Эррор и-де-а-лен.       Но есть в нем то, что Инку не нравится совсем: первое — это то, что Эррор часто влипает в передряги, и второе — он слишком упрямый. И второе вытекает из первого, хоть он и обещает так больше не делать. Но все равно же делает. И это так раздражает и... Пугает.       Инк не хочет терять кого-то ещё из-за своей оплошности.       Эррор знает, что Инк проклят и любой, кто видел его лицо, умирал. И он все равно смотрит на него без маски, целует его, клянется в любви. Какой же он дурак, не понимает, что может в один прекрасный момент сдохнуть. Инстинкт самосохранения отсутствует напрочь.       Эррор вздрагивает при очередном прикосновении, на что Инк только кривится. Гаптофобия, чтоб ее. Раньше она проявлялась куда более сильно, не то, что сейчас. Это напрягало куда сильнее, чем синие полосы на щеках и, Боже упаси, несколько языков. У каждого свои недостатки, верно же?       Инк дергается и краснеет, чувствуя прикосновение к своей шее. Он тихо ругается и отводит взгляд, слушая смех Эррора. — Ты такой милый, когда краснеешь, Инки, — шепчет тот, приподнимаясь на локтях. — Каким был невинным несколько веков назад, таким и остался.       Инк недовольно бурчит что-то и ложится поверх Эррора, тыкая его в нос. Он улыбается, слыша его фырканье, и прижимается ближе. — Но невестой будешь ты и таскать тебя на руках буду я, — отвечает он. — И не смей спорить, я старше тебя и гожусь тебе в пра-, и так далее деды.       Эррор хмыкает и невесомо целует художника в шею, после укусив его. Спорить с ним не хочется, Инк такой же упрямый, как он сам. Но такая упрямость ему нравится — чтобы Инк не говорил, он все равно милый.       И Эррор постарается защитить его и избавить от проклятья.