...и моя тень

Том спал. И снова спал беспокойно. Длинные пальцы судорожно комкали простыни, дыхание то и дело прерывалось, мешаясь со стонами и всхлипами. Локи стоял у его постели. Наблюдал. Изучал. Долго, внимательно, холодно. Так, как ученые в ходе эксперимента смотрят на своих подопытных крыс. А что во взгляде иногда вспыхивало нечто, подозрительно напоминающее сочувствие, - так ведь и ученые бедных животинок наверняка жалеют. Том снова всхлипнул, застонал. Выгнулся. Локи решительно шагнул к кровати, сел рядом, наклонился к человеку и снова коснулся кончиками пальцев его висков. ...За пеленой боли не было ничего. И не было выхода. Совсем не было выхода. А если все-таки закричать? Пусть от этого станет хуже, но потом, потом, секундой позже, а сейчас так хочется кричать... Том снова застонал сквозь плотно стиснутые зубы. И вдруг увидел свет. Это было странно. В бесконечной мучительной тьме не могло быть света. Он помнил это. Он откуда-то знал. Ни света, ни звука. Только холод, боль и отчаяние. Но свет вспыхнул. Слабое зеленоватое сияние. Призрачный знакомый силуэт. Это... я? Нет, не я. Просто кто-то очень похожий. "Локи," - внезапно абсолютно ясно вспомнил он. Вспомнил, кто это, кто он сам. Вспомнил, что сейчас спит у себя дома. Но проснуться все равно не получилось. Очередная догадка была настолько ужасна, что даже ненадолго заставила забыть о боли: это действительно Локи. Каким-то образом бог пробрался в его личный кошмар. Он видит его сейчас. Испуганного, жалкого. Плачущего? Это слезы или кровь? Все смешалось. За миг фигура из света стала материальной, окончательно превращаясь в его бога. Взгляд Локи метнулся по темноте, остановился на нем. Взгляд, полный изумления, граничащего с ужасом. Он отступил на шаг, продолжая смотреть на Тома, как загипнотизированный. Он не должен видеть меня сейчас. Не должен видеть меня таким. "Я не просил об этом! - захотелось крикнуть. - Уходи!" И Том попробовал крикнуть. И снова обрушилась боль. Безграничная и бездонная. И в тот же миг бог, наконец, справился с собой. Одним прыжком оказался рядом, рванул на себя, Том почувствовал, что, наконец, может дышать. С громким всхлипом схватил ртом воздух. Локи разжал руки. Том откинулся назад на... подушку? Он был у себя в спальне. Локи сидел рядом. Как-то странно смотрел в глаза. Что это? Сочувствие? Жалость? Понимание? - Ты не должен был... - хрипло начал Том, осекся, осознав, что голос дрожит, что он вообще весь дрожит, что весь в холодном поту, что выглядит сейчас наверняка не намного лучше, чем выглядел во сне. Закрыл лицо руками. Пробормотал в них: - Уходи. - Том, - сказал Локи. И что-то было в его голосе, что заставило убрать руки и поднять глаза. Он говорил спокойно. Впервые - не надменно, не холодно, без надрывного отчаяния, безо всех своих масок. Он сейчас был почти человек. Спокойный и уверенный человек. И этот человек сказал: - Все хорошо. Да уж, лучше некуда, подумал Том и почувствовал, что сейчас сорвется. Что сейчас устроит истерику. Неподобающую, отвратительную, жалкую истерику. Почувствовал, как дрогнули губы. Правильно, чего уж там, если богу не удалось рассмотреть, как ты жалок во сне, то добавим впечатлений наяву. И он засмеялся. Жутко, истерично расхохотался, снова пряча лицо в ладони, всхлипывая и понимая, что теперь уж его точно начнут презирать. И вдруг произошло то, чего он ожидал меньше всего. Локи подался к нему, схватил за плечи и снова рванул на себя. Но на этот раз не отпустил. На этот раз удержал. Том дернулся, тщетно пытаясь вырваться. Пытаясь успокоиться. Пытаясь остановить накатывающий волнами смех, плавно переходящий во всхлипы, и подступающие к горлу слезы. Локи держал. И вдруг Том услышал, как бог что-то шепчет. Не по-английски, на каком-то своем древнем языке, успокаивающее повторяя одну и ту же фразу. И перестал пытаться. Дал истерике нахлынуть, вдыхая вместе со всхлипами мятный запах. Слишком долго брал себя в руки, слишком больно было только что, слишком страшно, слишком стыдно. Слишком странно вел себя его чокнутый бог. А Локи все не отпускал. И все повторял и повторял эту фразу. И от нее как будто действительно постепенно становилось легче. Где-то среди обрывков мыслей проскользнула догадка: наверное, его именно так утешала в детстве мать, когда было больно. Наверное, он только так умеет утешать. Том снова попытался направить мысли в нужное русло. Хоть в какое-то русло. Начать думать. Срочно начать думать, потому что здесь явно было что-то не так. И на этот раз мысли все-таки послушались. Ответ снова пришел довольно быстро. Довольно просто. Расставляя все точки над "i". - Это то место, да? - глухо спросил Том, и вдруг испугался, что Локи сейчас отпустит. Локи не отпустил. И не ответил. Он и не должен был - Том понял. Бог не его успокаивал сейчас, прижав к себе и нашептывая асгардские слова, - он себя успокаивал. Заключенного в полной боли темнице, без надежды на спасение, без возможности кричать. Только вот себя он спасти оттуда не мог, а Тома мог. Потому сейчас так вцепился, потому убеждал, что все хорошо. Он знал эту боль. Знал ее намного лучше, намного дольше. И пытался спасти того ребенка, которого несколько тысячелетий назад спасали от боли именно так. Внезапно стало намного легче от понимания: эта боль не была его личной болью, он делил одну боль на двоих со своим богом. И тут же облегчение сменилось новым жутким откровением. А ты ведь там, подумал Том. Меня вытащил, а сам - там. Ты сейчас там. Ты всегда там. Тебе некуда просыпаться из этого кошмара. И тебя никто не спасет. Только небольшие передышки здесь, со мной. Отстранился, оттолкнувшись ладонями от твердой груди (Локи отпустил), но не успел поймать взгляд - бог резко отвернулся, поднимаясь. Показалось, или что-то блеснуло в его глазах, подозрительно похожее на слезы? - Значит, бартер? - мешая последний, завершающий всхлип со смешком, спросил Том. Локи молчал. - Как так получилось? - пробормотал Том, опуская ноги на пол, уставившись в пол и проводя рукой по ставшим влажными волосам, слегка взъерошивая. - Как я попал туда? Локи молчал. - Наверное, я что-то сделал, когда пытался понять роль, - он поднял голову, всмотрелся в застывшего спиной к нему бога, ему вдруг очень захотелось, чтобы тот обернулся, захотелось увидеть глаза, - понять тебя. Да? Ну, обернись же ты ко мне! Ну, скажи хоть что-нибудь! Устроить что ли еще раз показательную истерику, чтобы снова оказаться так близко? - Ты сделал, - подал, наконец, голос Локи (снова очень ровный и почти безжизненный голос), помолчал, снова подыскивая слова для объяснения, - трещину в стене тюрьмы. Но если я выхожу через нее, она засасывает тебя. - Ничего, - быстро, почти на опережение, пытаясь отговорить бога от какой-то его мысли, которую еще сам не уловил, но вдруг очень ее испугался, сказал Том и даже умудрился выдавить вполне искреннюю улыбку, - это не так страшно, как кажется... Локи резко обернулся, подошел, навис над ним. Снова этот прищур, снова холодный змеиный взгляд. Только теперь уже не страшно. Точнее - страшно, но не из-за взгляда. Переспросил: - Ничего? - Как видишь, - пожал плечами Том. - О да, - многозначительно подняв брови кивнул бог, - вижу. - Локи... - Тебя затягивает туда, - перебил, выпрямляясь и отступая на шаг, - чем больше я нахожусь здесь, тем больше ты - там. Эта темница для богов, а не для людей. Ледяной тон, ледяные прозрачные глаза, застывшее лицо. Еще шаг назад. - Локи! Нет! - Том вскочил, подошел к нему вплотную, схватился за него, впиваясь пальцами в локти, взглядом в лицо. - Ты не должен! Я справлюсь. Мы справимся. Бог качнул головой, улыбнулся. И на этот раз Том увидел в глазах слезы. Настоящие слезы. - Нет, - Том продолжая держаться за него, отчаянно замотал головой, - не смей! Бог взял его за плечи. Подался вперед, оказываясь очень-очень близко, невыносимо близко. Сказал, внимательно глядя в глаза, делая ударение на каждом слове: - Сыграй. Меня. Правильно. И исчез. В руках осталась пустота. Том очень отстраненно подумал о том, что сейчас ему положено падать на колени и громогласно вопить "Нееееееет!" Но на это не было сил. Он сделал шаг к стене, оперся о нее спиной, медленно сполз на пол, обхватил колени, подтянув их близко-близко к себе. Его трясло. Воздух больше не пах мятой. Так начинался настоящий кошмар.