Lover, please stay

 Я чувствую твои раны на моем лице, твою горячую кровь, стекающую по моим холодным щекам, твое сердце бьется слишком громко. Я не могу, хочется зажать уши руками и закричать, но оно слишком глубоко внутри. Грохочет как барабан с военного парада. Я слишком сильно чувствую все это… Тебя. Но ты не здесь, ты где-то далеко, где-то в… — В замке пожар, — кричит мальчишка-слуга, подбегая к спальне Артура. — Приказано эвакуировать людей. Сир… По скулам рваным галопом мечутся желваки, Артур делает уверенный шаг вперед и хватает мальчишку за ворот куртки, чуть приподнимая его над идеально отполированным полом. В его глазах сверкают мелкие бесовские искры. Мышцы напряжены, руки застыли мраморным изваянием. Артур рывком выдыхает весь собравшийся воздух и, не разрывая зрительного контакта, спрашивает, изо всех сил стараясь, чтобы голосовые связки его не предали и не пошатнулись, выдав в твердом уверенном голосе тревогу, страх и совершенно незаметную нотку боли. — Где мой брат? У тебя нет брата, Артур. У тебя нет никого, о ком стоило бы так волноваться. У тебя нет никого… Кроме меня. — Он внизу, помогает остальным, — слуга морщится и умоляющим взглядом смотрит на ладонь Артура, все еще сжимающего его куртку. — Сир, пожалуйста. Принц бросает недоумевающий взгляд на собственный плотно сжатый кулак и с мычанием, отдаленно похожим на «да, я не должен был», резко раскрывает ладонь. Слуга с грохотом валится на пол. — Чего расселся, идиот? — вскрикивает он, доставая блестящий меч из ножен. — Бегом отсюда! Мысли Артура затуманены. Пропуская пролет за пролетом, он раз за разом спотыкается и падает, катится вниз, как марионетка, которой управляет не самый умелый кукловод. Искры в глазах уже не от злости и отчаяния, это огонь, который нагло и уверенно пожирает его замок, их замок, их кров, их жилище, их святыню. Лоренцо все еще не видно, видимо, слуга оказался прав, он действительно внизу. Но на долго ли? Сумеет он спасти остальных? Сможет ли царь быть Богом, как об этом гласят столько красиво сложенные легенды? Артур надеется. И Мерлин чувствует его надежду всем своим существом. Я не могу тебе помочь, Артур. Это другой век, другой замок, другие законы, но его принц со своим вечным желанием защитить весь мир. Мерлин прикрывает глаза и оседает на тротуар. Прохожие, наверное, не скрывая косятся на него, возможно, даже крутят пальцем у виска. Но это не его кровь, стекающая по холодным тонким пальцам, не его город, не его язык и уж тем более не его судьба, но это его Артур, и он обязан ему помочь, чего бы то не стоило. Я здесь, Артур, я рядом. Буквально в его голове. Мерлин шепчет давно забытые заклинания и размахивает руками как ненормальный. Он видит подгибающиеся колени Артура, его быстро поднимающуюся и опускающуюся грудь, слышит его тяжелый стон и одинокий беспомощный всхлип. Один на пути у всепожирающего беспощадного пламени расселся на ступенях как будто так и надо. Ему до боли жарко и страшно. Сухими губами Артур выводит оседающие в горле пустые слова, и Мерлин слышит их также ясно, как собственные. Никого нет рядом. Никого, чтобы помочь. Никого, чтобы остановить надвигающуюся опасность. Его глаза больше не загораются, когда заклинание кончается, руки слабеют и безвольно падают на грудь. Мерлин старается изо всех сил, чтобы спасти своего принца, своего короля, своего друга и любовника, но магия не работает на таком расстоянии. Артур слишком далеко. Мерлин откидывается на спину и невидящими глазами смотрит на небо. Там, где-то под облаком едва заметно проплывает крыло, огонь расплывается по всему солнечному диску. Мерлин улыбается, и прикрывает глаза. Дракон уже рядом. Артур, я чувствую твое несчастье. Помощь уже в пути, любимый, пожалуйста, оставайся со мной. Его поднимают, закидывают на могучую горячую от огня спину и выносят из замка прочь. Наружу, туда, где воздуха больше и дым не раздражает легкие. Отирают лоб мягким шелковым платком, смоченным оставшимися каплями воды, и нежно касаются губами лба. Светло-голубые глаза широко распахиваются и пытаются сфокусироваться. Он прижат, он связан, он внутри… — Молодой человек, лежите спокойно, мы отвезем вас в безопасное место, вы потеряли слишком много крови, — предупреждает чересчур спокойный женский голос. — Артур, — бессмысленно зовет Мерлин, пытаясь вырваться. Он все еще там, у горящего замка с огромным черным облаком дыма над самой высокой башней. Артур тяжело выдыхает и улыбается, видя знакомое лицо. Ты в безопасности. — Спасибо, Лоренцо. Чужие губы с привкусом дыма целуют родное ему лицо. Мерлин отворачивается от отчаяния. Их связь разрывается. Он больше не видит замок, не слышит грубую громкую итальянскую речь, но все еще чувствует их — ожоги. И шрамы. И кровь. — Где я? — ослабевшим голосом шепчет он незнакомой девушке в форме врача. Она помогает ему опуститься на узкие неудобные носилки. И все время улыбается как ненормальная. — Мне очень жаль, — с притворной грустью в голосе говорит она. — Ваш дом сгорел. Острый кончик иглы впивается ему в вену. Последнее, что он видит — это лицо усмехающейся Морганы, нависшей над ним в тесной кабине скорой помощи. Мерлин бредит. В другой Вселенной его Артур сражается совсем один. У него новое имя — Джулиано — и совсем другие обязанности. У них нет магии и бесконечных запретов и… Кажется, этот вовсе не его Артур. А еще у него есть Лоренцо, которому тот позволяет слишком многое. Которого тот слишком открыто любит. — Это всего лишь сон, - убеждает он себя. - Артур умер, его не вернуть. Он приподнимается на локтях и тут же валится обратно. Лекарства не позволяют вернуть силы. Лекарства не позволяют применять магию. Лекарства не позволяют еще раз увидеть его лицо и прошептать на случай, если он все таки услышит: Любимый, я вижу тебя, я чувствую тебя, ускользающего из моих рук. — Это всего лишь такая же реальность, Мерлин, с которой ты, увы, ничего не можешь сделать, — голосом Гаюса бормочет мужчина в белом халате. - Спи, мальчик. Но Гаюс умер. Все они умерли. Мерлин совсем один на жесткой холодной больничной койке. Со сгоревшим дотла домом и примечанием: шизофреник.