***
Впереди показался мост и очертания частокола вокруг Лотеринга. Деревушка оказалась крупной, с большой андрастианской Часовней, возвышающейся над окрестными полями и лесами. Закатное солнце ржавым расплывалось по окрестностям, отбрасывая длинные тени, похожие на чернильные пятна. Ветер нес запах дыма от печных труб деревни и, неожиданно, злобное рычание, что-то между зверем и человеком. Мара чуть сжала ногами бока Брона — и тот послушно ускорил шаг, выдвигаясь вперед в их формации. На мосту с десяток порождений тьмы кого-то преследовали. Виднелась брошенная торговая повозка. — Там два гнома, — сообщила ехавшая впереди Гаури, когда Мара поравнялась с ней. Не хотелось признавать, но она, кажется, знала, с чем они сейчас столкнулись… и это было плохо по многим причинам. Она стиснула поводья в руках. — Поможем им. Осторожно с порождениями: их кровь не должна попасть на открытые раны и лица. Дирк, Обин, Гаури, Моревар — остаетесь. Отто, Мюр, Мойра — со мной, — кратко распорядилась Мара, спрыгивая с Брона и спеша к уже теснившим гномов тварям. Те успели забраться повыше на каменный мост и бросали камни сверху, но понятно было, что не очень-то преуспевали. Проклятым тварям камни — все равно что щекотка. …Мертвыми порождения тьмы выглядели отвратительно, но вживую вблизи — еще хуже. От них несло смрадом гнили и разложения, они рычали и дергались неестественно, рывками, походя на одержимых, но более уродливые и противоестественные… хотя казалось, что такое уже невозможно. Тонкий свист меча отделил голову одного из порождений от плеч; черная кровь взметнулась в воздух и окропила светлый камень моста — со стуком голова покатилась в сторону, пока тело медленно и с бряцаньем доспехов, переплетшихся с плотью, рухнуло к ногам Мары. Она двинулась к следующему. Противниками они оказались бестолковыми и чрезмерно мягкими, но простое протыкание в грудь их не останавливало почти так же, как и… Мара мрачно усмехнулась в мыслях, отмечая, как опыт борьбы с одержимыми и демонами пригождается здесь, против порождений. Она с хлюпаньем вытащила клинок из гнилой грудины и отступила, когда его ржавый меч чуть не задел ее; перехватила меч и повела его вверх, врезаясь острой кромкой лезвия в подмышечную впадину, срубая руку твари. Уже все порождения позабыли о двух гномах, переключив внимание на Мару и подоспевших к ней Отто и Мойру… Мюр издалека морозил порождений, делая их еще хрупче, позволяя крушить плоть с большей легкостью. Бой не занял и четверти часа: десяток порождений тьмы не выстоял против трех опытных храмовников, которых, к тому же, поддерживал маг. Мара стряхнула кровь с меча (черные разводы всё равно расплывались по стали), огляделась вокруг, отмечая, что все соратники целы и невредимы — слава Андрасте, не хотелось бы, чтобы кто-нибудь из них заразился! — Во имя предков, вы очень вовремя! Большая вам благодарность, — гном с рыжевато-русой бородой и светло-серыми проницательными глазами всплеснул руками, встречая их с дружелюбием и благодарностью. Мара чуть усмехнулась, отмечая храбрость торговца, который уже справился со страхом… хотя, вероятно, оказывался в передрягах и похуже? — Мое имя — Бодан Феддик, я торговец, а это мой сын Сэндал. — Мередит Станнард, Рыцарь-Командор ордена Храмовников, — представилась она в ответ, мысленно ставя галочку напротив квеста. Да, она не протагонистка первой части, но не воспользоваться столь удачным стечением обстоятельств? Сэндал сам пришел к ней в руки, если так можно выразиться, и она бы очень хотела устроить его совместную работу с Дагной. Даже угрожай это целостности Казематов. Хотя, конечно, прежде стоило решить все вопросы в Ферелдене. — Вижу, вижу, — Бодан оценил ее доспехи, лучше слов говорящие о ее принадлежности к Ордену, как и о ее привилегированном в нем положении; его цепкие глаза наверняка уже успели оценить стоимость. — Нынче времена и правда опасные… Не смею спрашивать, что вас сюда привело, но, может быть, подскажете, куда направляетесь? Вдруг станется, что нам в одну сторону, — дружелюбно расспрашивал ушлый гном, явно собираясь набиться в спутники. Мара не могла его обвинять: это было весьма разумным решением. — Пока что мы направляемся в Лотеринг, а куда дальше — решим чуть позже, — ответила она, отмечая, как бледнеют тени и как теряет насыщенность оранжевый закатный свет; сгущались сумерки, и вместе с ними — мрачные мысли. О да, они спасли Бодана и Сэндала, да только не они должны были это сделать. Или хотя бы не сейчас. Если нападение порождений тьмы (и опять — какая подозрительная активность тварей!) на гномов случилась сейчас, то в какой промежуток событий первой части прибыла Мара со спутниками? Это уже не похоже на пролог первой части — скорее, на первый вступительный акт. Пали ли уже Серые Стражи и король Кайлан у стен Остагара?.. — Ох, вот как! Тогда удачного вам пути, спасительница, — положив ладонь на сердце, искренне пожелал Бодан. Мара немного озадачилась, но быстро расслабилась и кивнула. Точно, в игре Бодан не сразу следовал за Серым Стражем, да и сейчас, откровенно говоря, ей не нужен. К тому же, если всё будет следовать сюжетной канве, рано или поздно гном с сыном окажутся в Киркволле, а уж в своей вотчине она их не пропустит… — Вам тоже — берегите себя, — не менее искренне пожелала она, разворачиваясь и возвращаясь к отряду. Айдан встретил их встревоженно; он восседал на своем коне, с его высоты взирал на трупы порождений тьмы и выглядел столь вдохновленным, что становилось очевидно: ноги его в Ордене Серых Стражей не будет. По крайней мере, он и его воины даже не спустились, чтобы вступить в бой. Не то чтобы в этом имелась нужда, но… факт показательный. — Уже второй отряд за два дня, не нравится мне эта статистика, — обронил мрачно Моревар, и Мара была с ним согласна как никогда. Походило на то, будто порождения Тьмы начали стремительно расползаться от Остагара по всему Ферелдену. — Мор же, — насмешливо хмыкнула она, взбираясь на Брона, и повисло молчание — разговаривать не хотелось, да и целый день пути немного измотал. Уже с заходом солнца, в кружащих вокруг с туманной дымкой синеватых сумерках, они добрались до Лотеринга. Леви предположил, что ловить в постоялых дворах нечего, да и у частокола деревни можно разбить неплохой лагерь, и Мара согласилась, прислушиваясь: выл ветер в кронах деревьев, лаяли псы, раздавался шум живой деревни, но почему-то Лотеринг напоминал встревоженный улей, и она могла ощутить давящую атмосферу. Кроме того, так они могли быстрее сняться с места и уйти, да и подойти к ним незамеченными станет сложнее. Не то чтобы Мара ожидала угрозы со стороны жителей деревни, но… — Разобьем лагерь здесь. Я, Мойра и Отто проведаем церковь, Дирк, бери Йована… — она начала отдавать приказания, привязав Брона поводьями к частоколу, но ее перебил Айдан, похлопав по макушке Калена. — Мы с парнями зайдем на постоялый двор, может, соберем сплетни, — предложил он. Мара пожала плечами. Кусланд мог делать, в принципе, что голову взбредёт, пока это не создавало проблем. Отпускать его одного тоже вроде как не хотелось, но и навязывать кого-то в спутники казалось слишком параноидальной идеей… — Я пойду с вами, — выступил вперед Орсино, пряча часть лица в шарф; его нос и щеки заметно покраснели: магам все еще было некомфортно в холодном климате Ферелдена. Зеленые глаза чуть сверкали в сумерках, и Мара не стала спорить. — Я тоже хотел бы прогуляться по Лотерингу, Командор, — подал голос Моревар, отдав ей честь. Этому удивились некоторые их спутники, но не Мара. Она насмешливо посмотрела на него, всем видом показывая, что в курсе его тайных намерений, но, как бы то ни было, запрещать не стала. Кто знает, может, он сумеет помочь Хоукам выжить в полном составе?.. — Хорошо, но недолго. Гаури не должна в одиночестве присматривать за Стэном, — разрешила она и осмотрела остальных в импровизированном лагере — но никто больше никуда не просился. У входа в деревню их встретили двое в простых стеганках и с топорами, едва ли похожими на боевое оружие. Их оглядели внимательными неодобрительными взглядами, один открыл было рот, чтобы что-то спросить, но второй толкнул его в плечо, и оба отступили в сторону, лишь проводили настороженно. Теплый прием, ничего не скажешь! Мара не удивилась, что импровизированные стражи не стали с ними связываться: доспехи храмовников отсеивали часть проблем до их возникновения. Людей на улицах почти не было, но вот у площади перед церковным двориком воздух наполняли крики и возмущение, а чуть в стороне можно было заметить палаточный лагерь с, вероятно, беженцами. Собравшаяся толпа во главе с сестрой церкви роптала на торговца, который с кучкой наемников стоял у телеги с товаром. Сцена показалась Маре очень знакомой, и она притормозила. — В чем проблема? — спросил любопытный Айдан у ближайшего к ним человека. Здоровяк с красным лицом сжал кулаки; сплюнул в землю, насупив кустистые брови. — Торгаш совсем совесть потерял, гнет непомерные цены, а сестра Агнесс урезонить его пытается. Ладно бы на оружие и доспехи поднял, так у гада — последнего в деревне! — еды осталось довольно, — жаловался глубоким басом он, и несколько стоявших рядом горячо поддержали. — Как так получилось, что еда осталась только у него? — спросил недоумевающе Орсино, слегка нахмурившись. Мару тоже волновал вопрос: это в игре он не возникал, там все существовало для игрока, но в реальной жизни уже звучало странно. — Да наши — и еще беженцы — уже почти всё скупили. Многие продали, что могли, да ушли. Даже Хендри собирается через два дня таверну закрывать, как распродаст остатки, — поведал всё тот же мужчина. Вопросов больше не осталось. Мара не собиралась вмешиваться, хотя и могла понять роптание. Но торговец установил стоимость, и это его выбор, как выбор людей — покупать или не покупать. Несправедливо? Возможно, но завышенные цены — не такое уж и преступление: он же не шантажирует никого обязательно купить у него продукты. Кроме того, торгаш всё-таки перебесится и опустит цену, когда поймет, что так ничего не продаст… Только вот на сцену неожиданно вышло новое действующее лицо, и Мара вся обратилась в слух; ее голубые глаза внимательно следили за русым гномом в добротной веридиевой броне. За его спиной почти сиял отполированный молот. Командный голос заставил шум толпы поутихнуть: — Если так требуешь справедливости, почему же не оплатишь разницу в цене из церковного кармана? Разве церкви не положено помогать народу в трудные времена? — насмешливо осведомился гном. Он выглядел молодо, но совсем не юнцом, с небольшой бородой и двумя заплетенными косами по бокам головы, которые переходили в короткий хвост. Привлекали внимание и его спутники: черноволосая бледная красавица в украшенной перьями и деревянными бусами одежде и пурпурной накидке с капюшоном и высокий мужчина в стальных доспехах со светлыми всклоченными волосами. Узнать Алистера было проще простого, да и Морриган тоже, даже если она и не рассекала в своем «визитном» бикини… — Это… ты потакаешь жадности этого торговца! — возмутилась опешившая сперва сестра Агнесс, не ожидавшая такого. Мара усмехнулась, находя предложение потрясающим, и скрестила руки на груди. — Какой жадности? Он украл товар? — гном издал смешок; он упрямо смотрел на женщину, ничуть не смутившись из-за ее обвинений. Ниже каждого здесь присутствующего, он подавал себя так, что казалось, будто он выше и могущественнее. — Нет, он не украл его — и продает его по цене, которую считает справедливой в текущий условиях дефицита. Однако, когда я предлагаю вам справедливое решение, вы предпочитаете цепляться за сокровища церкви? Как будто вы сможете унести их, когда придут порождения тьмы. Он безжалостно давил фактами, и Агнесс покраснела — не то от злости, не то от смущения из-за отповеди. Она не нашла, что возразить, а вот люди зашептались, и многие оказались склонны встать на сторону чужака-гнома, а не сестры Агнесс, что могло многое сказать как об ораторском мастерстве первого, так и о репутации второй… Мара же задумалась, что перед ней протагонист первой части — и, похоже, из знатного рода гномов Эдукан, раз его лицо чисто от меток. И Дункан, очевидно, мертв. Толпа начала расходиться, когда Агнесс сбежала, а торговец принялся о чем-то говорить с гномом — на расстоянии было не очень слышно. — У всех гномов язык подвешен, что ли? — удивился Айдан, но пожал плечами и отправился с мабари и телохранителями в сторону таверны за медведоподобным мужчиной, завязывая с ним новый разговор ради слухов. — Идем в церковь? — спросил Орсино, кутаясь в одежды, и вопросительно посмотрел на Мару. Она покачала головой: — Сейчас, — но двинулась в сторону гнома и его спутников, всё ещё общавшихся — может, торгуясь?.. Морриган первая заметила приближение Мары и тут же напряглась: ее желтые глаза хищно и настороженно посмотрели на Мару, а потом скользнули по спутникам, и ей явно не понравились доспехи. Что там! Даже Алистер напрягся, похлопал гнома по плечу… Эдукан прекратил разговор с торговцем и наконец взглянул на Мару — его глаза оказались теплого карего оттенка, а вокруг имелись маленькие морщинки человека, который привык много смеяться. — Как быстро пришли защитники от Церкви, — усмехнулся он, пытаясь звучать весело, но было видно, что он уже готовился принять бой: встал так, чтобы прикрыть Морриган, а руку отвёл чуть назад, видимо, чтобы быстро отстегнуть застежки крепления. — Нас можно назвать таковыми в каком-то смысле, но мы здесь не из-за вашей милой пикировки с сестрой Агнесс, — насмешливо ответила Мара, чуть сощурившись. Она оставалась расслабленной и старалась не демонстрировать угрозы: ей не нужна была драка, хотя какая-то часть ее заинтересовалась боевыми навыками протагониста… нет, он все-таки живой че… гном, и она не должна примерять на него игровые концепции. Не тогда, когда всё шло наперекосяк. — Меня зовут Мередит Станнард, я Рыцарь-Командор Ордена Храмовников, — представилась она уже второй раз за день, разве что честь не отдала; взгляд словно случайно скользнул по спутникам гнома, и она остановилась на Алистере, как наиболее подходившем под ее легенду. — Вашего спутника, случайно, зовут не Алистер? Дункан рассказывал о нем в письмах. Гном изменился в лице, стоило ей упомянуть Дункана, да и Алистер тоже: его глаза распахнулись, он порывисто выступил из-за спины Эдукана, поближе к Маре, а в его глазах отразились надежда и вместе с ней — боль. — Вы знаете Дункана?! — воскликнул он — и ойкнул, когда его кулаком по бедру ударил Эдукан, понятливо чуть отступая. — Меня зовут Дюран, и вы правы, этот дубина — Алистер, — сообщил недовольный гном; он по-прежнему внимательно рассматривал Мару, как будто разбирал на составные части и решал, что с ней делать, но его настороженность стала заметно меньше — по крайней мере, к оружию он больше не тянулся. — Так кто вы такая, еще раз, что обменивались письмами с Дунканом?.. — Не только с ним, если быть точной. Серым Стражам часто требуется различная помощь — и так вышло, что я поддерживаю с ними связь, обмениваясь некоторыми сведениями, — Мара улыбнулась достаточно вежливо, рассматривая двух Стражей и Ведьму диких земель. Они отличались от игровых — что очевидно, ведь это была жизнь — но всё же были очень похожи на игровых аналогов. Перепутать их с кем-то еще? Ни за что. Особенно Морриган с ее диким стилем. — Так где он? — спросила с недоумением. Ей должны были бы вручить Оскар за лучшую актерскую игру. — Погиб под Остагаром, — мрачно сказал Алистер; его плечи поникли и взгляд обратился в землю, но он тут же ойкнул и отскочил в сторону, когда Дюран вновь ударил его в бедро. Гном бросил на спутника очень красноречивый взгляд — кажется, он не хотел сразу раскрывать всё незнакомке, но удержать длинный язык простодушного Алистера было непросто. — А другие Стражи? — помрачнела Мара. Было жаль Дункана и других Серых Стражей, но, кажется, она достаточно заматерела, чтобы вместе с этим испытывать еще и облегчение от их смертей, которые обеспечат правдоподобность ее легенды. — Мы — единственные Серые Стражи в Ферелдене на данный момент: остальные пали под Остагаром с королем Кайланом и его армией. Если вы действительно оказываете помощь Серым Стражам, мы бы послушали сведения, которые вы можете нам предоставить, — дипломатично сказал Дюран, но глаза у него были настороженные и недоверчивые. Почти так же на нее глядела Морриган, держащаяся позади, будто готовая в любой момент бежать. — Конечно. Думаю, мы можем друг другу помочь. Наш лагерь находится у выхода из Лотеринга, вы можете дождаться меня там — или подождать здесь, пока мы отдадим отступника под охрану Церкви, — предложила Мара, все еще помня про Йована, который мялся между Дирком и Отто. Морриган слегка скривилась, ее презрительный взгляд скользнул точно по Йовану: уж очень приметная мантия ученика Круга выглядывала сквозь плащ, который ему дали, чтобы бедолага совсем не околел. — Нет. Мы поговорим в таверне, — ответил твердо Дюран, в открытую показывая недоверие к Маре, и она могла принять и понять его настороженность. — Если вам нужно множество лишних ушей, будь по-вашему, — с иронией отозвалась она, не споря напрямую. Вспомнились гномы из первой части. Расположить к себе Дюрана будет очень сложной задачкой. Еще сложнее было бы, будь на его месте гном-простолюдин, предыстория у которого… Что же, возможно, Дюран не подарок, но получше прочих вариантов. По крайней мере, идет на переговоры. — Лишние уши вреда такого не принесут, как путешествие прямо в пасть зверя, — насмешливо сказала Морриган, отчего-то не сумевшая смолчать. Отто нахмурился и выступил вперед, демонстративно положив ладонь на рукоять меча: он остро чувствовал магию, а к отступникам особой любви не питал… Единственным исключением в его жизни стала Жизель. Мара вскинула руку — и он заворчал, но отступил. — У меня нет намерений вредить Серым Стражам, особенно сейчас, когда начался Мор, — заговорила она, вновь посмотрев на них. — Что касается тебя — ты их спутница, и мы тебя не тронем, пока ты не станешь провоцировать первой, — спокойно рассудила, стараясь мирно разрешить ситуацию: она и не ждала, что Серые Стражи радостно вцепятся в нее, когда она подойдет к ним с предложением помощи. Холодные голубые глаза Мары столкнулись со взглядом желтых глаз Ведьмы Диких Земель. — Что провокацией считается? Мое существование? — саркастично осведомилась Морриган, и ее яд можно было сцеживать в бутылочку и после травить насмерть любого неугодного. — Любая магия в нашу сторону, юная леди, — ответил строго Орсино, чуть нахмурившись. Желтые глаза вспыхнули, Морриган хищно посмотрела на него, явно готовая продолжить перепалку: обращение сильно задело ее. Но вперед вырвался Йован. Он рухнул на колени перед Дюраном — его темные глаза сияли решимостью и обреченностью, — склонил патлатую голову. — Прошу, примите меня в Орден! — воскликнул Йован, и Мара издала тяжелый вздох, накрывая лицо ладонью. Вот только… не хватало! Это можно было назвать немой сценой: Серые Стражи и Морриган опешили от неожиданной сцены, а Орсино и Мара фейспалмили. Дирк выругался, а Отто решительно и хмуро двинулся вперед, хватая Йована за плечо и поднимая его, встряхивая, как котенка за шкирку. — Удумал сбежать от справедливого наказания?! — зарычал он. Йован тихо заскулил от силы хватки на плече, но упрямо поджал губы, ничего не отвечая. — Поясните? — мрачно спросил Дюран, скрестив руки на груди, и посмотрел прямо на Мару. — Если вы так стремитесь помогать Серым Стражам, почему же препятствуете пополнению наших рядов? — насмешливо поинтересовался, в его глазах отразилось мрачное торжество, как будто он поймал ее на обмане. — Конечно, вы можете принять Йована и использовать его как живой щит, но я всё-таки настаиваю на варианте, где вы завербуете толкового мага, а Йована отдадите под справедливый суд, — в тон отозвалась, убирая руку от лица. — Йован — всего лишь ученик, не прошедший Истязания, к тому же Маг Крови, но даже так не особо сильный, — говорила чистую правду: Йован по сравнению с магами Крови Кирковлла — неразумное дитя, играющееся со спичками. — При своем побеге он очень подставил товарищей, и было бы правильно, если бы он вернулся и принял наказание вместо них. Кроме того, один помощник для вас у меня есть… но вам лучше самому с ним пообщаться. Дюран чуть нахмурился, изучая Йована, а вот Алистер уже смотрел с явным неодобрением. Что творилось в голове Морриган — знала лишь сама Морриган, но она промолчала: видимо, нежелание нянчиться с магом пересилило желание пререкаться с храмовниками. — Кроме того, поправьте меня, если я не права, но вы сейчас не сможете провести Посвящение нового рекрута? — иронично осведомилась Мара, намекая, что ей известно о ритуале — и даже больше, чем им двоим. Дюран чуть сузил глаза, смотря остро и оценивающе, Алистер тоже вскинулся недоверчиво, чуть вскинув брови. На их лицах читалось явственно: как много ей известно? — Хорошо. Мы пойдем с вами в Церковь, — неожиданно решил Дюран. Мара изогнула бровь. — Победили бандитов по пути к деревне, хотелось бы обсудить награду, — насмешливо пояснил тот. Она кивнула и первой развернулась в сторону церкви. Отто тащил за плечо Йована, теперь явно не собираясь отпускать отступника далеко. Вскоре с Марой поравнялся Дюран: он шагал размашисто, но это не выглядело смешно. Рядом шел Алистер — и вот он бросал на Мару взгляды, полные любопытства и надежды, явно желая расспросить ее о Дункане. Было жаль, что она не могла рассказать многое: о Дункане она знала ничтожно мало, даже не прочитав книгу, где он фигурировал в сюжете…***
Церковь Лотеринга была каменной и самой высокой постройкой местности, но не выглядела внутри кричаще богатой, как киркволлская — было достаточно скромно, чисто и уютно, сновали люди, храмовники; один из последних направился к ним, как только они вошли. — Извольте представиться, миледи, — обратился к ней юноша, еще совсем зеленый новобранец; его взгляд с любопытством скользил по спутникам Мары и по Серым Стражам. Она вздохнула, в который раз за день представляясь, и глаза парнишки забавно округлились. — Ой, вам нужно к сэру Брайанту, он капитан, он… я провожу, — зачастил, поспешно отдав честь, и немного заметался, но повел их вглубь. Через общий зал они вошли в правое крыло, где оказался длинный узкий коридор с множеством дверей, — и за одной из них находилась столовая. — Сэр Брайант, сэр Брайант, тут Рыцарь-Командор! — воскликнул почти на всю залу парнишка, привлекая к делегации все внимание. Смуглый мужчина с короткими каштановыми волосами поднялся из-за стола. — Сэр Грегор? — спросил поспешно капитан, и Мара скрыла усмешку. Понятно, что о Рыцаре-Командоре Цитадели Брайант подумал в первую очередь — не мог же он знать, что в его владениях внезапно объявится Командор из Киркволла! — Не совсем, сэр Брайант, — сказала она чуть насмешливо, представляясь в… пятый или какой уже раз за день? Тот подошел ближе озадаченно. — Не знаю что и сказать, Командор. Вы оказались довольно далеко от Вольной Марки… Что же вас привело в Лотеринг? — спросил он, кажется, не до конца веря, что она настоящая Мередит Станнард. Его можно было понять: такие блуждания сопровождались письмами или хотя бы сплетнями, а тут она свалилась как снег на голову. — У меня свои дела в Ферелдене, некоторые из них касаются Серых Стражей, — уклончиво ответила Мара; капитан нахмурился только сильнее. — Серые Стражи? Тейрин Логейн объявил их всех предателями, повинными в смерти короля, — объявил, но без явной враждебности — скорее проверял реакцию… или даже предупреждал. Алистер поперхнулся позади. Мара лишь изогнула бровь. — Интересные новости, сэр Брайант. Как жаль, что я уверена, что у Серых Стражей не было причин делать этого, в отличие от тейрина Логейна, — иронично ответила она и чуть пожала плечами. — Как бы то ни было, я собираюсь отдать вам под опеку отступника Йована, которого встретила по пути, а также переговорить с вами и преподобной матерью о том, почему Лотеринг до сих пор не эвакуирован. — Простите? — сэр Брайант озадачился, но не после слов об отступнике — это, похоже, ему было как раз понятно. Темные брови нахмурились, он чуть приподнял подбородок, смотря на Мару сверху вниз. — У нас здесь всё под контролем… — Контролем вы называете то, что у вас шатры беженцев поблизости, большая часть жителей не собралась, а порождения тьмы свободно гуляют по округе? Пока мы добирались сюда от Хайевера, уже наткнулись на два отряда порождений — а сколько их под Остагаром, если там потерпели поражение король и его армия? — Мара строго смотрела на капитана; тон стал холодным и командным, как если бы она была в своем Круге. — Вы должны объявлять эвакуацию и помогать жителям переправляться из Лотеринга в более безопасные места, а не рассчитывать, что своими силами сможете отбиться. Или у вас в подвале скрывается армия, подобная королевской? Желваки заходили по лицу сэру Брайанта, он сжал кулаки, но процедил сквозь зубы: — Мы уже ведем приготовления к эвакуации — мы в курсе о приближении орды порождений тьмы. — Поэтому шевелитесь со скоростью подстреленного нага? — усомнился вдруг вслух Дюран. — Порождения Тьмы продвигаются с ужасающей скоростью, и их действительно орда. Если продолжите так же мешкать, как сейчас, смысла эвакуироваться уже не будет. — А вы, простите?.. — поинтересовался Брайант, обратив внимание на гнома. Вроде бы, он не был враждебен к Стражам, но кто его знает? Повезло еще, что ни Дюран, ни Алистер не носили доспехов Ордена, которые сейчас могли быть заместо мишеней из-за приказа Логейна… — Дюран, Серый Страж, — представился с ухмылкой гном. Впрочем, о каком везении здесь речь идти может?.. Мара вздохнула. Смелость это или безрассудство? Брайант немного опешил, а потом хмыкнул. — Весьма смело после моих слов. Кроме того, тейрин Логейн пообещал награду за головы Серых Стражей. Ваше счастье, что я не очень верю в такое коварство Стражей, как удар в спину союзникам, — сообщил он, немного смягчившись. — Хотя вам в любом случае лучше тут не задерживаться. — Благодарю. Рад, что наз… люди понимают, что удар в спину союзникам в такой ситуации — все равно что себе подрезать колени, — ответил Дюран, явно исправившийся в последний момент с презрительным гномским «наземники». — Слушайте, вы можете все вместе убедить преподобную мать. Я сам уже не в силах ускорить сборы еще больше: тут нужно, чтобы преподобная сказала слово людям, — неожиданно устало и искренне предложил Брайант; он перестал защищаться и развел руками, показывая истинную причину беспомощности. Мара могла только скрипнуть зубами, имея некоторый опыт. — Хорошо, где ее можно найти? — тут же деловито спросил Дюран; его хмурый взгляд демонстрировал, что разговор этот будет очень трудным в первую очередь для преподобной. Мара покачала головой, предполагая, что стратегия запугивать старушку будет не лучшей идеей. — Вы хотели обсудить награду за устранение бандитов — так обсудите ее, а я поговорю с преподобной матерью, — дипломатично предложила она, собирая взять переговоры на себя. Дюран недоверчиво посмотрел на нее, затем на спутников, как будто прикидывал варианты, а потом покачал головой. — Я пойду с вами. Алистер, обсуди с сэром Брайантом бандитов, которых мы встретили, — переложил ответственность на Алистера он. Судя по скривившемуся лицу, последний не горел желанием что-либо с кем-то обсуждать, но возмущаться не стал. Очевидно, у кого было лидерство в их отряде. Мара спорить не стала тоже, хотя немного опасалась острого языка гнома, который может испортить разговор с преподобной. Брайант махнул рукой храмовнику, который привел их сюда, и тот послушно повел их сквозь комнаты церкви к преподобной. Отто остался в столовой, чтобы передать Йована под стражу, Дирк и Мойра следовали за Марой, а вот Моревар подошел ближе, официально обращаясь с просьбой пройтись по Лотерингу. Она насмешливо посмотрела на него: уже разрешила ему до того, как они вошли в Лотеринг, и не понимала, почему он все еще ходит с ними! — Иди. Передай привет Хоуку, — сказала она с иронией, имея в виду Малькольма. Мередит ведь не могла никак знать, что тот уже мертв. Лицо Моревара закаменело, но зрачки его расширились; он кивнул, ударив кулаком по груди, и поспешно развернулся. — Малькольму? Ты думаешь, он здесь? — спросил с интересом Орсино, провожая его взглядом. — Не вижу других причин, по которым Карвера так тянет прогуляться, — пожала плечами Мара, объясняя сверхъестественную осведомленность, и зеленые глаза Орсино посмотрели на нее с сомнением: явно чуял подвох. — Простите, Карвер? У нас есть в деревне один Карвер, ох и хорошо у него поставлен удар, сильнее только у его старшего братца, Гаррета, — высказался молодой храмовник, сопровождающих их к преподобной матери, но стушевался, когда все обратили на него внимание. — Да, возможно, ваш Карвер назван в честь нашего Моревара Карвера, — усмехнулась Мара, ощущая странные эмоции при соприкосновении таком близком, но таком косвенном с каноном второй игры. Глаза молодого храмовника засияли любопытством — его можно было понять: едва ли в Лотеринге случалось много интересного, да и в эти мрачные времена, когда плохие вести приходили одна за другой, очевидно имелась нужда в хоть каких-то иных новостях. — Значит, отец Гаррета и Карвера тоже был храмовником? — спросил он почти с восхищением, на что Мара и Орсино почти синхронно издали смешок. — В каком-то смысле, — пробормотала Мара, не вдаваясь в подробности. — Как много у вас связей, Мередит, — иронично заметил прислушивающийся к диалогу Дюран. — Что поделать — я люблю расширять круг общения, — в тон ответила она, и они наконец двинулись дальше. В другой части церкви имелась деревянная церковная пристройка, в которой несколько дверей вели в, очевидно, жилые комнаты сестер церкви. Ближайшая к главному залу была уютно — и богато — обставлена: множество ковров, деревянный камин и книжные полки… За столом сидела седая женщина с косой вокруг головы на манер короны. Она спокойно посмотрела на вошедших, когда молодой храмовник представил их и объявил о цели их визита. — Неожиданные гости, — чуть улыбнулась старушка, но ее взгляд сделался цепким. — Прошу, проходите. Ее голос стал дружелюбнее — но и только. Впрочем, на ее месте любой бы напрягся. — Мы не заберем много вашего времени, преподобная, — взяла слово Мара, первой вошла внутрь и села на стул напротив. Они никак не могли сравниться по уровню власти, и даже если Церковь, по идее, держала поводок храмовников, конкретно в этой небольшой комнате лотерингской церкви расклад был иной. Банально потому, что у Мары выше авторитет, едва ли нивелируемый ее пребыванием в Ферелдене. В Башне Магов — да, она была бы чуть ниже Грегора и Ирвинга, но не в этой маленькой церквушке. — Чем же моя скромная персона может помочь гостье из такого далекого места? — доброжелательно спросила преподобная, скользнула взглядом по Дюрану и Орсино, которые заняли места за столом вокруг Мары. Дирк и Мойра предпочли остаться у двери, как и молодой храмовник, чьего имени никто так и не спросил. — Мне? Ничем. А вот людям Лотеринга вы очень даже можете помочь, — отозвалась Мара с такой же насквозь фальшивой доброжелательной улыбкой. Не нужно было быть Духом, как она, чтобы понять всю неискренность женщины. Она недалеко ушла от сестры Агнесс, которая недавно выступала на площади Лотеринга, взывая к совести торговца, не имея собственной, — или умело убаюкивая собственную. Помогать, не жертвуя при этом ничем, а в идеале — обогащаясь… Не то чтобы Мара сильно осуждала, однако в текущих условиях бездействие преподобной матери было преступным. — Начинайте эвакуацию, пока порождения не утопили Лотеринг в крови, — мрачно и весомо сказал Дюран, и преподобная не очень доброжелательно посмотрела на него. Задумалась ли, что Логейн предложил награду за голову Стражей?.. — Люди уже собираются и покидают свои дома. Нет необходимости наводить на них еще большую панику: их сердца и так полны страха перед завтрашним днем, — мягко сказала преподобная мать, якобы заботясь о людях, но какие цели она на самом деле преследовала? Ей просто не хотелось лишний раз пошевелиться? Или она до последнего цеплялась за свое привилегированное положение в Лотеринге: покинь она это место, ей, скорее всего, пришлось бы спуститься на ступень ниже в церковной иерархии, когда окажется в другой церкви? — Люди недостаточно осознают близость и величину угрозы, раз собираются со скоростью безногого нага, — хмуро ответил Дюран, обещая взглядом просверлить дыру в её черепе. — Что вы, просто люди Лотеринга слишком привязаны к земле — это их дом, их жизнь. Непросто покинуть родные края и отправиться в неизвестность, даже перед лицом угрозы, — парировала преподобная все тем же тоном. — Я бы искренне хотела поговорить с ними, направить их. Жаль, что у церкви сейчас нет средств для помощи всем, — пространно высказалась она, и Мара сжала кулаки, поняв, на что намекает преподобная. В игре, помнится, она тоже просила пожертвования для Церкви, что казалось абсурдным в условиях надвигающегося Мора. Ладно, если бы дело происходило где-нибудь далеко от Остагара, но через Лотеринг уже прошли и войско Логейна, и беженцы, и все должны были оказаться в курсе разгромного проигрыша армии Порождений Тьмы. Только вот почему-то это ужасное положение вещей не остудило жадность церковницы. — Вы не осознали положение вещей, преподобная, — Мара улыбнулась; ее холодные голубые глаза впивались в глаза преподобной, и внутри поднималась удушливая волна, которую она не стала подавлять, а мысленно направила на женщину перед ней. Запугивать она умела и раньше — многие воины обладали некоторой долей устрашения, а некоторые даже развивали навык в отдельное умение, помутняющее разумы врагов одним только кличем. Однако теперь, когда Ксенон принялся «оттачивать» Мару как Духа, она имела куда более тонкие инструменты влияния. Не полноценное колдовство, не очарование Демонов или вдохновение Духов, но все же эти силы придавали ей дополнительной убедительности… которой она инстинктивно пользовалась и раньше, но считала обычной харизмой. — Вы проведете проповедь сегодня, вы убедите людей, что положение чрезвычайное. Если же вы не верите Стражу и мне, мы можем выбраться на прогулку по окрестностям. Может быть, встреча с Порождениями убедит вас в нашей правоте? — доброжелательно осведомилась она, почти не скрывая угрозы. Преподобная мать заметно побледнела, она хотела что-то сказать, но поджала губы. Шестеренки в ее голове явно закрутились: она могла бы сказать что-то вроде «Вы не посмеете это сделать» или «Меня защитят, у вас ничего не получится», но совсем глупой явно не была. Кто мог защитить Преподобную? Крестьяне? Сомнительно. Сэр Брайант? Конечно. Только вот защищать он ее будет на прогулке, потворствуя Маре, — не только из уважения к ее званию Командора, но и по собственной инициативе: сам явно с радостью бы уже покинул Лотеринг, выведя отсюда всех своих людей. — Джеймс, будь добр, пройдись с сестрами по Лотерингу и собери всех на площади, — мягко обратилась старушка к молодому храмовнику, и тот с энтузиазмом выскользнул из комнаты. Темные глаза преподобной матери не покидали лица Мары; она не была в восторге, но со скрипом приняла верное решение, не дожидаясь, пока надавят еще больше. Мара удовлетворенно улыбнулась, кивая. Удивительно, насколько она сговорчивее Эльтины. Или все дело в разнице положений их в иерархии?.. — Похвальная забота о людях, преподобная мать. Да благословит вас Андрасте, — кивнула Мара, говоря вежливо, медленно поднимаясь из-за стола. Делать здесь было больше нечего, хотя на площади стоило бы задержаться — послушать речь. Уже в коридоре Дюран издал смешок, и его оценивающий взгляд снова прошелся по Маре, но уже с куда большим интересом и как будто толикой благосклонности. — Не думал, что церковники готовы вцепиться друг другу в глотки, — сообщил он немного саркастично, вероятно, проверяя реакцию на столь грубое замечание. Орсино рядом тяжело вздохнул. — Мередит в принципе мало кого уважает, — пробормотал он, явно переживая воспоминания о всех непростых разговорах с Эльтиной, когда Мара, как и сегодня, начинала опускаться до угроз. Но что еще делать, если по-хорошему преподобные старушки не понимали? Консервативные курицы, а не пастыри для народов Тедаса, даром что образованные и зачастую неглупые! Вся надежда была на ставленницу леди Люсилль, которой семья Тревельянов поможет занять место Верховной в Орлее… — Это не так, не наговаривай, Орсино, — мягко и насмешливо укорила Мара и посмотрела на развеселившегося Дюрана. — Вам же я могу сказать лишь, что вы мало знакомы с церковью Андрасте. Насколько мне известно, в Орзаммаре церкви Создателя вовсе нет. Дюран тут же потерял всю веселость, он нахмурился и как-то весь напрягся. — Я не говорил, что оттуда, — ответил он менее дружелюбным тоном, даже каким-то холодным. Мара запоздало подумала, что и правда. Не могла же она сходу признать в нем изгнанного принца Орзаммара — это уже запредельный уровень осведомленности для Рыцаря-Командора Киркволла. С другой стороны, невольную оговорку она быстро нашла, чем объяснить. — Вы — нет, но Дункан кое-что упоминал в недавнем письме, — пожала она плечами, мысленно извиняясь перед покойным, чье имя так свободно и нагло использовала. — Что же еще сообщал вам Дункан? — осведомился с подозрением Дюран, но его плечи немного расслабились, хотя взгляд не потеплел от слова «совсем». — Много чего. Поговорим подробнее позже, — иронично улыбнулась Мара, когда к ним приблизились их спутники и сэр Брайант. Алистер демонстративно потряс мешочком и вручил его Дюрану. Морриган стояла чуть поодаль, скрестив руки, и зыркала на всех максимально недовольно. Отто выглядел чуть счастливее, сдав Йована… — Как поговорили с преподобной? — спросил с затаенной надеждой сэр Брайант. — Преподобная сочла наши аргументы убедительными и послала собирать людей для вечерней проповеди, — ответила Мара, опуская неважные детали. Сэр Брайант облегченно выдохнул, пробормотав что-то вроде «слава Андрасте». Не она, конечно, помогла в этой ситуации, но пусть так, Мара не стала требовать благодарностей лично ей. Главное — чтобы люди покинули Лотеринг как можно скорее.