Рунный камень

У нее так сильно дрожат от волнения руки, что приходится крепко сжать ладонь в кулак, чтобы маленький гладкий камешек не проскользнул сквозь пальцы. Тауриэль никогда так не боялась даже когда сражалась с орками или гигантскими пауками. Сейчас перед ней только женщина, ростом вдвое меньше нее, но рядом с этой величественной гномьей госпожой эльфийка чувствует себя совсем крошечной. Да и все эти месяцы после смерти Кили, она ощущает себя маленьким, беспомощным и безумно уставшим от своей долгой жизни существом. Может быть, владыка Трандуил был прав, когда пытался отгородить их королевство от всего мира. А потом всего лишь один небольшой отряд гномов полностью нарушил это затишье и повлек за собой десятки эльфийских смертей. А для Тауриэль? Тот момент, когда они пересекли границы Лихолесься, разорвал на мелкие крошечные кусочки всю ее жизнь, оставляя за собой только пепел. Леди Дис смотрит на нее сверху вниз с высоты своего королевского величия, даже несмотря на такую разницу в росте. Смотрит на нее с нескрываемым презрением и практически с ненавистью так, как обычно смотрят все гномы на весь эльфийский род. Хотя Тауриэль должна признаться, что последние ничем не уступают детям Ауле в этом негласном конфликте. Разве она сама не презирала их всего несколько месяцев назад? — Что ты хотела, эльфийка? — холодный голос леди Дис вырывает ее из грустных раздумий. Гномка внимательно разглядывает ее с головы до ног без малейшей доли стеснения, задерживаясь взглядом на ее округлом животе. Эльфы, что в последние столетия постепенно покидают Средиземье и отправляются на Запад, становятся все более редким явлением. Что уж тут говорить о эльфийских детях, что так редко рождались за последнюю тысячу лет. — Я хотела вернуть то, что принадлежит вам. — Тауриэль с трудом выдавливает из себя эту фразу, почти неслышно, облизывая свои пересохшие губы. Эльфийка протягивает свою дрожащую руку вперед, обнажая крошечный рунный камешек на ладони. Дис невольно подается вперед, желая рассмотреть что же это. Тауриэль внимательно наблюдает за ней, чтобы уловить самую мелкую деталь, разглядеть каждую черточку, которая передалась при рождении Кили. Сначала на лице принцессы отражается только непонимание, утомленный горем и утратой разум упрямо не желает анализировать информацию. Потом на секунды ее сердце просто отказывается биться, а дальше кровь начинает стучать бешенным набатом где-то в висках. Она больно цепляется за руку Тауриэль, впиваясь ногтями в ее кожу. Камень с глухим стуком падает на пол. — Ты нашла его на поле битвы, эльфийка? — С недоверием спрашивает леди Дис, когда немного приходит в себя. — Нет, — тихо, почти неслышно отвечает Тауриэль, не осмеливаясь поднять глаза и посмотреть на мать Кили. — Он сам дал его мне, когда мы прощались на берегу. Эльфийка не поднимает глаза, но чувствует каждой частичкой своей кожи прожигающий насквозь взгляд гномьей принцессы. Взгляд матери. Она не знает, что ожидала услышать, когда шла сюда, но только не громкий, почти истерический смех, что эхом заполняет почти весь каменный зал. Сидящие гномьи дамы в углу начинают косится на них с еще большей подозрительностью. — О, Махал! — Дис выговаривает сквозь смех. — Только Кили мог умудрится в походе заделать ребенка чертовой эльфийке. Тауриэль почти невольно кривится от грубых слов гномьей дамы. — С вами все нормально? — Осторожно спрашивает она. — Да-да, милочка, все просто прекрасно. — Дис продолжает смеяться. — Было бы страннее, если бы мой сын обрюхатил орка, если уж у него оказался пунктик относительно роста. Последние слова гномка бурчит неслышно себе под нос, но эльфийские ушки Тауриэль все-равно улавливают ее слова. Подумать только, ее внук будет полуэльфом, думает про себя леди Дис, пытаясь справится с очередным приступом смеха. Это так неправильно, так скандально, просто невозможно, но впервые за несколько месяцев после того, как ее мальчики отправились на смерть, ей легко и светло на душе. Наверное, думает Дис, в рунном камне все-таки была хоть какая-то крошечная, но магия.