***
Хотя обычно Люси учится быстро, катание на коньках даётся ей тяжело. Родители высадили их с Френни у пруда Сити в Брайант-парке и на какое-то время уехали, но как только они исчезли из поля зрения, четырнадцатилетняя Френни укатила прочь, оставив Люси на шатающихся ногах стоять у входа. Пока Люси подумывает о том, чтобы покинуть лёд и избавиться от коньков, в неё кто-то врезается, проезжая ещё несколько футов, прежде чем остановиться. Потеряв равновесие, она скользит по льду, цепляясь за перила, чтобы оставаться в вертикальном положении. Люси поднимает голову и моргает, глядя на незнакомую девочку. Она выглядит примерно на возраст Люси, одета в фиолетовую куртку и пушистые красные наушники, сочетающиеся с варежками и шарфом. — Извини, — отчётливо произносит в свой шарф девочка. — Ничего страшного, — отвечает Люси, опуская голову и борясь со своими коньками. Девочка мгновение стоит, изучая движения Люси, прежде чем протянуть руку в варежке. — Давай я тебе покажу. Я очень способная, знаешь. Я катаюсь на коньках с трёх лет. Люси несколько секунд сомневается, глядя в сторону сестры на катке. Она знает, что не должна разговаривать с незнакомыми людьми, и если бы она была дома, то определённо искала бы выход из этой ситуации, потому что дети просто-напросто не делают для неё ничего хорошего. Но стоящая перед ней девочка кажется достаточно безобидной, поэтому Люси тянется и хватает предложенную руку. — Кстати, меня зовут Рейчел. Рейчел Берри. Люси слегка улыбается: — Я Люси.***
Люси вытягивает перед собой ноги и шевелит пальцами в сапогах. Она сняла коньки, как только сошла со льда, и сейчас пьёт чашку горячего шоколада благодаря папам Рейчел. Да, папам. Люси была довольно напугана и смущена этим, когда Рейчел представила их, но в конечном итоге они оказались добрыми людьми с поистине заразительным смехом, которые улыбались и шутили чаще, чем её родители. Люси решает, что они ей нравятся. Горячий шоколад в её руках — приятный бонус. Она знает, что сестра убила бы её, если бы знала, с кем она проводит время, но Люси уверена, что Френни рада избавиться от неё. В любом случае из комнаты отдыха обозревается весь каток. Если Френни начнёт паниковать, Люси просто спустится вниз и скажет, что забрела внутрь, чтобы согреться. — Можно взглянуть на твои варежки? — спрашивает Рейчел, держа ладонями собственную чашку горячего шоколада. Люси кладёт руки ладонями вниз на стол, показывая пару ангелочков на тыльной стороне рукавиц. — Моя бабушка любит вязать. — Красивые! — Рейчел ставит чашку и демонстрирует свои руки. На тыльной стороне каждой из её варежек нашита большая жёлтая звезда. — Это метафора. — Что такое метафора? Рейчел пожимает плечами. — Я слышала это по телевизору. Однажды я стану звездой. Что-то в том, как Рейчел говорит это, заставляет Люси не только поверить, но и страстно пожелать этого. Она хочет иметь то, что есть у Рейчел; в тот момент она хочет всего, что есть у Рейчел — тех вещей, которые, как она поймёт позже, представляют из себя уверенность в себе, целеустремлённость и амбиции. Рейчел смотрит на руки Люси. — Давай поменяемся. — Чем, варежками? — Да. На какое-то время. Что скажешь? Люси пожимает плечами, стягивает с себя варежки и вручает их Рейчел. Та, в свою очередь, обменивает их на те, что на её руках. Девочки надевают новые варежки и улыбаются друг другу. Люси задаётся вопросом, похоже ли это на то, чтобы иметь друга. Люси проводит остаток дня, пытаясь петь песни Хануки* с Рейчел, у которой на самом деле красивый голос (этого следовало ожидать: «Я практикуюсь каждый день») и пьёт горячий шоколад. Это заставляет её почувствовать себя нормальной — в кои-то веки похоже, что несколько фунтов лишнего веса, возможно, не станут определять её счастье или социальное положение, и, может быть, кто-то будет любить её такой, какая она есть. Ей так весело, что она забывает о сестре, когда вдруг та появляется и яростно вытаскивает её с места. Френни сердито смотрит на отцов Рейчел, прежде чем потащить Люси от стола и из комнаты отдыха, шипя под нос угрозы, используя множество красочных слов, чтобы охарактеризовать Рейчел и её семью. И только когда спустя полчаса сёстры воссоединяются с родителями, Люси замечает, что на ней до сих пор красные варежки Рейчел со звёздами.***
Хотя девочка и не отдаёт себе в этом отчёта, рукавицы Рейчел становятся успокаивающим предметом для неё, а затем и для Куинн. Её руки быстро вырастают из варежек, но она играет с ними, когда ей не хватает доверия, когда нуждается в моральной поддержке или даже просто в удаче. Стоит нитке, удерживающей одну из звёзд, начать распускаться, Люси аккуратно пришивает её на место. Иногда она задаётся вопросом, где Рейчел и как у неё дела. Глупо скучать по кому-то, кого Люси видела всего один раз, когда ей было восемь, но она всё же это делает, особенно в те дни, когда хулиганы очень жестоки по отношению к ней. Их издевательства и насмешки настолько ужасны, что последнее время она проводит в ванной, плача в одиночестве. Люси знает, что было бы легче, если бы кто-то — хоть кто-нибудь — сидел бы с ней за обедом или вызвался бы быть её напарником в научных опытах, или просто встречал бы её появление улыбкой вместо оскорблений. Но ей слишком много раз говорили, что она отвратительна, чтобы цепляться за последние волоски, на которых держится её самооценка. Люси в одиночестве обедает, в одиночестве препарирует лягушку и сидит с опущенной головой в то время, как другие перемывают ей кости. Люси слишком боится, что кто-нибудь найдёт рукавицы в её сумке, если она возьмёт их с собой в школу, поэтому хранит их в одном из ящиков шкафа. Уединившись в своей комнате, девочка проводит пальцами по варежкам, закрывает глаза и представляет, что она снова на том катке с Рейчел, держащей её за руку, или в той комнате отдыха с Рейчел, поющей и смеющейся ей в ухо.***
В пятнадцать лет Куинн Фабрей завершила своё перевоплощение. Высшая школа МакКинли — это возможность начать всё с чистого листа, и она слишком много страдала от издевательств хулиганов, чтобы снова быть брошенной на дно социальной лестницы. На этот раз у неё есть план. Она так долго находилась в положении жертвы, что теперь точно знает, как попасть на вершину. За последние несколько месяцев с тех пор, как Куинн сбросила вес и изменила свою внешность, ей довелось услышать так много комплиментов от незнакомых людей о том, как здорово она выглядит. Но дети не забывают маленькую неуклюжую и страшненькую Люси, независимо от того, какая чистая у неё теперь кожа или насколько светлые волосы, так что изменение внешности — именно то, что ей необходимо. Кроме того, благодаря недавнему продвижению по службе её отца у её семьи появляются деньги, а с деньгами приходит власть. С властью приходит контроль, и Куинн наконец чувствует, что у неё есть представление о следующих нескольких годах своей жизни. В первый день учебного года она приходит в новую школу с высоко поднятой головой. Куинн начинает дружить с двумя девушками, основываясь исключительно на их внешности: это тот тип девушек, которые не давали бы ей прохода в Бельвилле. Для Куинн становится болезненно очевидным, что если она хочет быть популярной в МакКинли, то должна быть жестокой. Она должна показать ботаникам и неудачникам их места на социальной лестнице, чтобы получить поддержку остальных. Куинн слишком хорошо знакома с этой концепцией. У одной из её новых подруг, Сантаны, есть конкретная цель. И не у неё одной. Это девушка, которая носит ужасные свитера и нелепые школьные юбки и является объектом шуток всех окружающих. Куинн знает, что она должна сделать, понимает это по причине того, что слишком долго находилась на той, другой стороне. Поэтому на одной из перемен она с Сантаной и своей второй подругой, Бриттани, находит эту девушку, стоящую у своего шкафчика в уродливом свитере, и намеренно натыкается на неё. — Смотри, куда идёшь, криворукая. Сантана, стоящая справа от неё, подавляет смешок. Но когда девушка со страхом в глазах оборачивается, у Куинн всё внутри опускается от осознания того, кто перед ней. Это Рейчел. Рейчел из Нью-Йорка. Рейчел с ледового катка. Рейчел с двумя папами. Рейчел, которая держала её за руку и учила песням Хануки и чьи варежки были единственной вещью, поддерживающей Куинн на протяжении многих лет. Рейчел выглядит старше, чем помнит её Куинн, но последняя абсолютно уверена, что это она, особенно когда смотрит на дверь её шкафчика и видит фотографию совсем юной девушки с двумя мужчинами, которых она также узнает. Однако Рейчел не отводит взгляд от страха. И либо перевоплощение Куинн слишком изменило её физическую внешность, либо Рейчел просто не помнит тот день в Нью-Йорке. Осознание этого факта отзывается у Куинн болью в груди, но слова её мучителей всё ещё свежи в сознании. Она не может — не будет— проходить через это снова, и печальная правда в том, что, независимо от того, будет ли Куинн жестока по отношению к Рейчел или же нет, той всё равно суждено быть жертвой иерархии средней школы. Стараясь не думать о пухленькой девочке, которая всего лишь хотела, чтобы кто-то сидел с ней за обедом, выталкивая из сознания заразительный смех маленькой Рейчел, Куинн принимает решение. — Когда я иду по коридору, ты уходишь с дороги. Ясно тебе, Тропа Сокровищ? ** Рейчел больше не выглядит напуганной. Лишь грустной. Уходя, Куинн для убедительности толкает её плечом.***
Со временем это становится легче, особенно после того, как Куинн присоединяется к группе чирлидинга и появляется Сью Сильвестр, отдающая ей приказы, и целый отряд девушек, подталкивающих её к следованию своему плану. Куинн берёт на себя роль жестокой девушки, потому что это средство для достижения цели. Школа — это беспощадный мир, и Куинн никогда больше не хочет услышать в свой адрес неистовые выкрики всего класса, хором дразнящего её. Это те жертвы, на которые она должна пойти. Рейчел — это жертва. Чувство сострадания в характере Рейчел, дух Рейчел, её готовность видеть хорошее во всём — эти качества делают её лёгкой мишенью. На самом деле Куинн не хочет сломить Рейчел: она просто хочет пережить среднюю школу. У Фабрей не хватает духу выбросить рукавицы Рейчел, но её мутит при каждом взгляде на них, поэтому она заталкивает их вглубь ящика и пытается забыть. Она на автомате по привычке ещё тянется к варежкам, когда у неё выдаётся плохой день, но всякий раз старается сдержаться. Куинн отказывается позволить одной девушке, одному воспоминанию о девочке, испортить её величественное шествие в качестве королевы среди всех стерв школы. И это в итоге заканчивается тем, что она осознаёт своё истинное место. Тест на беременность ощущается кирпичом в её руке. Она кладёт его на стойку в ванной комнате и ждёт. Две минуты, как написано на коробке. Две мучительные минуты. Не выдержав ожидания, Куинн идёт в свою комнату, снедаемая беспокойством, пока наконец, основательно порывшись в ящике, не выкапывает оттуда рукавицы Рейчел. Куинн стыдно признаться, что один только вид крошечных вещей сразу же приносит ей знакомое ощущение комфорта. Она держит их в руках, делает глубокий вдох и возвращается в ванную. Пусть мне повезёт ещё один, последний раз, — просит Куинн. Если она выкрутится из этого, то клянётся, что перестанет мучить Рейчел. Тест лежит на стойке, где она его оставила, но всего один взгляд — и сердце Куинн замирает. Положительный. Она носит ребёнка. Впервые варежки Рейчел подвели её, но в глубине души Куинн знает, что всё не так просто. Принятие решения о преследовании Рейчел Берри было тем первым разом, когда Фабрей подвела саму себя, и она почти уверена, что всё остальное вылилось оттуда. В прошлом, когда Куинн была несчастна, всё, чего она хотела — это чтобы у неё был хоть один друг. Теперь у неё в телефоне больше номеров, чем она могла бы сосчитать, но она знает, что не может набрать ни один из них. Куинн сжимает в руках варежки Рейчел, неподвижно сидит на сиденье унитаза и желает иметь возможность обменять все эти номера на один конкретный.***
Куинн старается не сближаться с Рейчел, просто потому что не знает, как побороть чувство вины, и ни в коем случае не хочет, чтобы её секрет стал достоянием общественности. Она предпочитает, чтобы Рейчел скорее считала её монстром, чем одинокой маленькой девочкой, которая выбрала популярность вместо доброты, которая позволила окружению превратить себя в жестокого человека, беспощадного тирана. Если не получается победить таких людей, надо присоединиться к ним. И Рейчел, к великому прискорбию, становится отдушиной в жизни несчастной и полной неудовлетворённости собой и окружающим миром Куинн. Но Рейчел никогда не видела в ней монстра, ни разу не возненавидела её за то, что она делает. Рейчел пытается помочь ей, и именно это убивает Куинн. Ненависти она может противостоять. От насилия — знает, как уклониться. Она научилась быть сильной и умеет постоять за себя, способна выстоять против недобрых слов и жестоких поступков, но так и не научилась позволять кому-либо помогать ей, заботиться о ней и, возможно, любить её. Несмотря на всё то, через что Куинн заставляет пройти Рейчел, та по-прежнему старается делать для неё все эти вещи. Это Рейчел возвращает Куинн в Хор и беспокоится о том, чтобы она там осталась. Это Рейчел снова и снова прощает её за выбор, который она сделала — влияет он на неё или нет. Это Рейчел отказывается срываться и отвечать на злость злостью. И это Рейчел напоминает Куинн, что существуют способы справиться с тем, что её постоянно сбрасывают вниз, не причиняя такой же боли кому-то другому.***
Жизнь не останавливается ни для кого, даже для Куинн Фабрей. Родить ребёнка в шестнадцать лет и передать его биологической матери Рейчел — так странно, что дальше некуда, но Куинн приходит к выводу, что это всего лишь ещё один виток в том запутанном клубке, в который превратилась их жизнь. На протяжении учебного года Куинн старается быть с Рейчел приветливее. Ничего из того, что Куинн или кто-либо другой делали по отношению к Берри, не отбило у той желания стать лучшей. Теперь, когда Фабрей увидела, с каким бесстрашием и упорством эта девушка работает и стремится к успеху, быть жестокой стало сложнее. Рейчел верит в лучшее будущее для себя, делая то, что она любит, и это то, от чего отказалась Куинн. Её будущее здесь, в маленьком городке Лайма, в качестве чьей-то трофейной жены. Она смирилась с этим. Но Куинн всё ещё помнит свою детскую мечту о том, чтобы сбежать в какое-то гламурное место. Когда Лорен Зайзис раскрывает её секрет всей школе, в первую очередь Куинн после перенесения первоначального шока волнует, встряхнёт ли это разоблачение что-нибудь в подсознании Рейчел. Всё же Куинн не похожа на себя в восьмилетнем возрасте — на ту девочку, не обладавшую ни наносной уверенностью, ни способностью довести кого-либо до слёз. Если Рейчел и собирает кусочки воедино, то не признаётся в этом. Куинн считает, что она уклонилась от ещё одной пули, но ей больно думать, что, возможно, их встреча значила для Рейчел не так много, как для неё.***
Они с хором приезжают в Нью-Йорк. В перерыве между репетицией и последними приготовлениями им дают несколько часов, чтобы побродить по городу. Через некоторое время Куинн отделяется от группы и отправляется в Брайант-парк. Сейчас конец весны, поэтому, кроме площадки, поросшей травой, где зимой обычно залит каток, здесь ничего нет, но всё равно приятно вернуться сюда. Куинн находит скамейку и садится, некоторое время с довольным видом наблюдая за людьми. Она проводит пальцами по только что постриженным волосам. Проходит несколько минут, и на скамейку рядом с ней кто-то садится. К удивлению Куинн, это Рейчел. — Мне нравится твоя новая стрижка, — в качестве приветствия произносит Рейчел. По мнению Фабрей, она выглядит настороженной, будто совершенно не уверена, как та ответит. — Спасибо, — отвечает Куинн. — Это Бриттани поработала ножницами. — Должна признать, что я удивлена, — с добродушной улыбкой произносит Рейчел, — но не говори ей, что я это сказала, — она делает паузу, изучая черты лица Куинн. — Тебе идёт. Прекрасно обрамляет твоё лицо. Куинн краснеет и отворачивается, чтобы скрыть это. Они некоторое время сидят в тишине, наблюдая за проходящими мимо людьми. Куинн проникается привлекательностью Нью-Йорка и понимает, почему Рейчел так хочет здесь жить. Фабрей чувствует свободу в воздухе, видит, как освещается город ночью. Закрыв глаза, она почти представляет себе жизнь здесь, вдали от плохих воспоминаний об Огайо. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает Рейчел. — Зачем ты сюда пришла? — в тот же момент произносит Куинн. Рейчел тихо смеётся, опуская голову. Её щёки покрыты румянцем, и Куинн не может не заметить, как великолепно выглядит Берри, как гармонично она смотрится на фоне города. — Ты первая, — говорит Куинн. Рейчел кивает, после чего начинает говорить. — Когда мне было семь, мои папы брали меня сюда кататься. Куинн чувствует, как кровь отхлынула от лица. Стараясь сохранить непринуждённое выражение, она ждёт. — Дома у меня не было много друзей. Да и по-прежнему нет, я полагаю, — Рейчел грустно улыбается. — Но тут у меня появилась подруга. Она была очень милой, и у неё была красивая улыбка, которая освещала всё вокруг. Её звали Люси. Куинн ждёт, что она её узнает, ждёт, когда кусочки пазла сложатся в голове Рейчел, ждёт обвинений, потому что, если быть честной с собой, она этого заслуживает. Заслуживает быть подвергнутой допросу с пристрастием о том, почему она так обошлась с Рейчел. Но последняя, похоже, не допускает мысли о том, что её друг детства — тот самый человек, который сейчас сидит рядом с ней. — Я так и не узнала её фамилию. Мне было семь, возможно, я просто забыла. Она выглядела одинокой. Я всё думаю, что если бы мы были друзьями в школе, я бы проводила меньше дней, в одиночестве плача в ванной, — Рейчел резко вдыхает и качает головой. — Это глупо. — Нет! — прерывает Куинн, чересчур отчаянно, как она полагает. — Нет, я вовсе не считаю, что это глупо. Я понимаю это лучше, чем ты, вероятно, думаешь. После этого они особо не разговаривают, но им это и не нужно. В некотором смысле у них обеих одна и та же мечта и различные препятствия для её достижения. Возможно, впервые Куинн думает, что понимает, что это означает.***
В восемнадцать лет Куинн Фабрей заканчивает среднюю школу. Она гордится этим. Но ещё больше Куинн гордится тем, что получила письмо из Йеля. Она уедет из Огайо. Она собирается чего-то добиться и точно знает, кого благодарить. В выпускном классе Фабрей скатилась на самое дно. Ни у кого не находилось времени, чтобы позаботиться о Куинн: ни у её родителей, ни у учителей, ни даже у неё самой. Но Рейчел была рядом в самые тяжёлые дни и вытащила её, помогла и показала ей, что детские мечты не являются чем-то несбыточным. Куинн не знает, сможет ли она когда-нибудь отплатить ей за это. Нью-Хейвен, штат Коннектикут, находится всего в двух часах езды от Нью-Йорка, а мать Куинн, похоже, не особенно горит желанием ехать десять часов, чтобы увидеть свою дочь в колледже, поэтому Куинн договаривается с Рейчел и её папами, чтобы её подбросили до дома. Тем летом Рейчел и Куинн проводят много времени с другими участниками хора, главным образом потому, что, когда придёт август, они будут разбросаны по всей стране. В каком-то смысле это грустно, но все взволнованы ожиданием предстоящих перемен, довольны тем, что их стремления претворяются в жизнь, и Куинн остаётся только присоединиться к этому празднованию. Слишком быстро наступает ночь перед тем днём, когда Рейчел и Куинн поедут в свои новые учебные заведения, а последняя едва ли начала собираться. Берри, конечно же, упаковала свои чемоданы ещё в середине июля, поэтому, когда она предлагает помочь, Куинн с благодарностью соглашается. — У меня не так много вещей, чтобы взять с собой, — поясняет Куинн, как только Рейчел входит в её комнату. Берри тут же начинает хлопотать, тщательно отбирая одежду из шкафа Фабрей и складывая её в чемодан. На её лице видна яростная решимость, но, более того, заметна также печаль, и за последние несколько лет Куинн научилась распознавать это. — Эй, всё в порядке? Рейчел вздыхает. — Финн ушёл сегодня утром. — О, — это всё, что может произнести Куинн. — Мы расстались, — тихо говорит Рейчел. Она выпрямляется. — Знаю, что это к лучшему — отношения на расстоянии почти никогда не складываются, но… я не знаю. Куинн предпочитает сохранять молчание. Она знает, что в данной ситуации не может сказать ничего, что сделало бы это проще, а Рейчел никогда не нуждалась в жалости. Как и ожидалось, спустя мгновение Берри избавляется от этих мыслей и занимает себя упаковкой. Она направляется к комоду Куинн и начинает открывать ящики. — Это не так уж и важно, — несвязно бормочет она. — Мне нужна стабильность в отношениях, и я должна сосредоточиться на учебе в НЙАДИ. Финн бы меня отвле… Рейчел прерывается на середине предложения, и комнату заполняет мёртвая тишина. Куинн поворачивается, собираясь попросить её закончить свою мысль, когда вдруг вспоминает содержимое ящика, в котором Берри рылась секунду назад. У Куинн чуть не подкашиваются ноги. Дело в том, что, когда в прошлом году Куинн сблизилась с Рейчел, она всё меньше и меньше нуждалась в её варежках, пока почти не забыла о них, лежащих в самом низу ящика. — Рейчел, я могу объяснить. Куинн практически видит, как в голове Рейчел всё встаёт на свои места, когда её глаза расширяются; она поднимает голову и смотрит прямо на Фабрей, как будто видит её в первый раз. Куинн больно, что на неё смотрят как на незнакомца, но сейчас речь не о ней. Речь идёт о Рейчел. О Рейчел, которая только что обнаружила, что человек, мучивший её в течение большей части её школьных лет, является тем же человеком, который катался с ней в Нью-Йорке, когда они были детьми. О Рейчел, пришедшей к осознанию того, что этого вымышленного идеального друга не существует. О Рейчел, выяснившей, что… — Ты знала, — тихим голосом говорит Рейчел. — Всё это время ты знала, что это была я. — Рей… — Нет. Не произноси моё имя. Куинн вздрагивает. — Ты знала с самого первого дня? — Рейчел… — Знала? — Да, — отвечает Куинн, желая оказаться где угодно, только не здесь. — У тебя те же глаза, и эта фотография твоих пап в твоём шкафчике, я просто… Лицо Рейчел сморщивается, как будто она изо всех сил старается не заплакать. — Тогда почему? Куинн опускает голову, уставившись на свою обувь. Потому что я хотела быть популярной. Потому что ты была просто пешкой. Потому что ты не должна была заботиться обо мне, а я определённо никогда не должна была заботиться о тебе в ответ. Потому что я была слабой. Потому что я завидовала тебе. Потому что я хотела всего, что было у тебя. Потому что иногда я хотела тебя. Куинн с трудом сглатывает. — Я не знаю, — говорит она вместо всего этого. Рейчел медленно кивает, вытирает слезу тыльной стороной ладони и без единого слова выходит за двери. Фабрей падает на кровать — её сердце болит по тысяче причин — и зарывает голову под одеяло. Она должна была быть честной с самого начала, но если бы честность когда-либо была частью мыслительного процесса Куинн, всё это ни за что не зашло бы так далеко. Примерно через полчаса телефон Куинн издаёт звуковой сигнал. Это сообщение от Рейчел, в котором говорится лишь: «Заедем завтра в 7 утра. Будь готова».***
Рейчел ведёт себя… культурно. Это, вероятно, лучший способ описать её взаимодействие с Куинн на следующее утро. Она вежлива, учтива и говорит с Фабрей короткими простыми предложениями, при этом всё время сводя зрительный контакт к минимуму. Куинн видит, как отцы Рейчел обмениваются взглядами, когда кладут её сумки в багажник своей машины, но, к счастью, они не делают из этого трагедии. Поездка… долгая. Почти невыносимо долгая. Берри отказывается говорить с Куинн, если в этом нет крайней необходимости, а последняя хочет лишь возможности остаться с Рейчел наедине на несколько минут, чтобы суметь… Ладно, на самом деле она не знает, что бы сделала. Может, объяснила бы, хотя тут мало что можно объяснить. Извинилась. Умоляла, если это необходимо. Куинн потратила так много времени, желая, чтобы Рейчел увидела в ней монстра, потому что в этом случае было бы легче играть свою роль, но Берри никогда не сдавалась в своей вере, что в Фабрей есть потенциал, что под маской жестокости есть эта неотъемлемая доброта. Оглядываясь назад, можно сказать, что именно это держало Куинн на плаву: безусловная доброта Рейчел, настойчивость Рейчел в том, что Фабрей лучше, чем она думает, сильнее, чем считает окружающий мир. И теперь Куинн задаётся вопросом, видит ли наконец Рейчел её как монстра. Однако быстро становится очевидным, что никто из них прошлой ночью не сомкнул глаз, потому что Куинн наблюдает, как засыпает Рейчел, а затем прислоняется к двери машины и отключается сама.***
Сначала они едут в Йель, хотя НЙАДИ ближе. План состоял в том, чтобы забросить Куинн с вещами в её общежитие, а затем вернуться в Нью-Йорк, чтобы Рейчел и её папы могли провести остаток дня вместе. Это хороший план до того момента, когда папы Рейчел оставляют их наедине в новой комнате Куинн, чтобы обеспечить им некоторую конфиденциальность для обмена прощальными словами. Куинн осознаёт, что следующие пять минут — это единственная возможность, которая у неё будет в ближайшие нескольких месяцев. — Рейчел. Берри качает головой. — Забудь об этом, Куинн. Мне нечего тебе сказать. — Рейчел, пожалуйста. — Куинн клянётся, что не будет плакать. — Я очень сожалею. Я знаю, что этого недостаточно, но мне всё равно очень жаль. — Ты собиралась держать это в секрете всю нашу жизнь? — шипит Рейчел. — Просто позволить мне продолжать думать, что существует кто-то, по сути, являющийся моей родственной душой? Сердце Куинн замирает, и она выпаливает первое, что приходит на ум. — Что заставляет тебя думать, что я не твоя родственная душа? Глаза Рейчел почти комично расширяются, но шок быстро сменяется оттенком негодования. — Что? — Ничего. Я… — Куинн сильно краснеет. — Неправильно как-то получилось. Я не это имела в виду. — Не могу поверить, что у тебя хватило наглости предположить подобное, — возмущается Рейчел. Отказ причиняет острую боль, но Куинн прекрасно понимает, что заслуживает этого. Она делает глубокий вдох и пытается снова. — Прошлой ночью ты спросила меня, почему я сделала то, что сделала. Это было эгоистично. Я так сильно хотела избежать мучений, что была готова сделать тебе больно. — Это не оправдывает твоё поведение, — прерывает Рейчел. Взгляд Куинн опускается. — Я знаю. Рейчел делает дрожащий вдох. — После того, как ты стала популярной, когда ты уже была неприкасаемой, почему ты продолжала это делать? — Потому что, Рейчел, — тихо отвечает Куинн, — легче было причинить тебе боль, чем поцеловать тебя. И, возможно, Фабрей поступила трусливо, выложив все свои карты на стол за тридцать секунд до того, как Рейчел должна была уйти, но дело сделано, и слишком поздно для Куинн, чтобы забрать свои слова обратно. Ничего из этого её вовсе не оправдывает, и она это прекрасно понимает. Она не ожидает, что Берри отреагирует положительно: ей просто ужасно надоели секреты, разрушающие их отношения. Лицо Рейчел остаётся непроницаемым. — Ясно, — мягко говорит она, прежде чем повернуться и выйти за дверь.***
За первые несколько недель в колледже Куинн вообще ничего не получает от Рейчел. Не то чтобы они обещали друг другу поддерживать связь или что-то в этом роде, и Фабрей знает, что начало семестра — напряжённое время, поэтому она вкладывает всю свою энергию в учёбу. В глубине её сознания звучит голос, который всё время пытается сказать, что «Ясно», сорвавшееся с губ Рейчел, — это последнее, что ей придётся помнить о Берри. Судя по подробным и восторженным обновлениям Рейчел на Фейсбуке, у неё всё в порядке, и Куинн не хочет быть тем человеком, который нарушит это. Она не знает, какие у них теперь отношения, поэтому ждёт, когда Рейчел решит, стоит ли спасать их дружбу. В начале октября Куинн получает электронное письмо от Рейчел. Оно короткое и безличное, примерно следующего содержания: «Я слышала, что осенний листопад в Коннектикуте прекрасен», но Фабрей воспринимает это как предложение мира, как второй-третий-четвёртый — она потеряла счёт какой — шанс. В смущении у Куинн уходит два часа, чтобы сформулировать трёхстрочный ответ, и ещё тридцать минут, чтобы решить, стоит ли ей добавить в конце «P.S. Я скучаю по тебе». После этого они обмениваются ещё несколькими электронными письмами. Потом однажды, словно ни с того ни с сего, Рейчел звонит ей, и они в итоге в течение трёх часов разговаривают о своих учебных заведениях, о новых друзьях, о своей новой жизни, обо всем, кроме признания Куинн.***
Рейчел устраивает новогоднюю вечеринку. На самом деле один из её богатых друзей устраивает новогоднюю вечеринку, а она приглашает Куинн. Рейчел сказала ей одеваться комфортно, но стильно, поэтому Куинн облачается в тёмно-синее платье и чёрные сапоги, сверху натягивая серое пальто в горошек, чтобы не замёрзнуть в морозную погоду в Новой Англии. Куинн нервничает всю поездку, но значительно успокаивается к тому времени, когда подъезжает к улице, где живёт друг Рейчел. Фабрей паркуется кварталом дальше и пешком идёт к дому. Берри ждёт её на крыльце, закутанная в огромное белое пальто, и, как только Куинн приближается, бросается вниз по ступенькам, чтобы поприветствовать её. — Привет, — улыбаясь, мягко говорит Рейчел. — Привет, — с нервным смехом отвечает Куинн. А потом Рейчел в её объятиях, обнимает её, смеётся ей в ухо, и Куинн не помнит, когда была счастливее. Спустя минуту Рейчел отстраняется, её щёки краснеют. Несмотря на то, что прошло всего несколько месяцев с тех пор, как Куинн видела её в последний раз, Берри выглядит старше — зрелость подчёркивает её черты. Взгляд Рейчел скользит по телу Куинн. — Выглядишь потрясающе. Куинн улыбается. — Ты выглядишь… всё такой же невысокой, как и всегда. Рейчел фыркает, изображая негодование, а Куинн смеётся, инстинктивно притягивая её ближе. — Ты выглядишь так, будто действительно счастлива, — решает сказать Фабрей, потому что знает, что для Рейчел это важнее, чем внешность. — Так и есть, — отвечает Берри. Она морщит нос. — Пойдём в другое место. Там слишком шумно и переполнено, и я не настолько пьяна, чтобы в полночь целоваться с незнакомым человеком. Чёрт. Куинн так волновалась из-за встречи с Рейчел, что совершенно забыла о традиционном полночном поцелуе. Как будто почувствовав беспокойство Куинн, Рейчел берёт её за руку, прежде чем повести вдоль по улице. В конечном итоге они оказываются в Брайант-парке, и Рейчел всё ещё держит Куинн за руку. Каток снова работает в полную силу, на нём люди катаются, смеются и наслаждаются предновогодним вечером. Две девушки некоторое время стоят, наблюдая за фигурами на фоне ярких огней, слушая их восторженные визги и размышляя, как бы всё было, если бы семилетней Рейчел и восьмилетней Люси не пришлось пройти через трудности подросткового возраста. Они находятся достаточно близко к Таймс-сквер, чтобы услышать обратный отсчёт. Люди на льду по большей части уже распределились по парам в ожидании важного момента. Рука Куинн сжимает руку Рейчел, а сердце так и колотится в груди. Она так сильно хочет поцеловать девушку, стоящую рядом, но не хочет ничего предполагать. Куинн знает, что не заслуживает того, чтобы взять у неё что-либо ещё. Но Рейчел не колеблется. Когда наступает полночь, она сокращает расстояние между ними, слегка приподнимается на цыпочках и прижимается губами к губам Куинн. Рот Рейчел мягкий и нежный, полный обещаний, и Куинн вздыхает в поцелуй. При первом же прикосновении языка Рейчел отстраняется, но на мгновение удерживает их лбы вместе, вдыхая один и тот же холодный воздух между ними. — Так же хорошо, как ты ожидала? — поддразнивая, спрашивает она. Куинн смеётся, её сердце переполнено нежностью. — Лучше. Черты лица Рейчел на мгновение смягчаются. — Легче, чем причинять мне боль? Куинн протягивает руки и обхватывает ладонями щёки Рейчел. Она хочет извиниться снова, но знает, что это не то, чего хочет Берри. — Намного легче, — отвечает она, прижимаясь к губам Рейчел ещё одним поцелуем, более нежным, чем первый. Берри наклоняет голову к плечу Куинн, когда они возвращаются на каток. Все катающиеся возобновили движение на льду, и Рейчел показывает на пару совсем юных девушек, неуклюже качающихся на коньках. Их руки крепко сцеплены между собой. Одна из них спотыкается, падает на лёд и тянет другую вниз вместе с собой. Смех, вырывающийся у этой парочки, вызывает чувство боли в груди Куинн. Фабрей о них ничего не знает, но её вдруг переполняет желание предупредить их, заставить пообещать, что они до конца своей жизни будут относиться к другим людям с такой же добротой. Как будто почувствовав это, Рейчел притягивает руку Куинн к своим губам и прикасается успокаивающим поцелуем к её костяшкам. — Знаешь, у меня всё ещё есть твои варежки. Те, что связала тебе твоя бабушка. Куинн наклоняется к Рейчел. — Держу пари, они по-прежнему тебе подходят. Та хихикает и слегка подталкивает её локтем. — Мои руки выросли, спасибо. Куинн в знак подтверждения сжимает руку Рейчел, затем говорит: — Я подумываю переехать сюда после колледжа. Знаю, что до этого ещё несколько лет, но этот город всегда хорошо ко мне относился, особенно в зимнее время, — на этих словах Фабрей слегка улыбается. — Я вижу себя устраивающей свою жизнь здесь, — «С тобой» хочет добавить она, но ещё слишком рано для таких слов. Рейчел, похоже, всё равно понимает это. Она улыбается. — Было бы здорово. Рейчел с Куинн бродят по парку до раннего утра, наблюдая за катающимися людьми и болтая о своей жизни и будущем, целуясь украдкой при ярких огнях празднично украшенного города. В некотором смысле, кажется, что они прошли полный круг, но в другом — на самом деле это только начало их дальнейшей совместной жизни.