*****
Последняя на сегодня пара была окончена. Глядя, как студенты радостно расходятся, Тики чувствовал большое облегчение: он почти пережил эту отвратительно длинную пятницу, подарившую ему массу впечатлений. Как хороших, так и уж совсем неожиданных и экстремальных. И одно он знал наверняка — впереди его ждут действительно тяжелые выходные. Он занес в деканат важные документы, перекусил в буфете, нервно походил в своем кабинете туда-сюда и в итоге просто рухнул на диван. «Черт… Неужели он не придет? — устало подумал мужчина и зашел в Инстаграм: нужно же было хоть как-то отвлечься или же, наоборот, узнать, что нового может быть у Аллена в аккаунте. Но там, как и прежде, была пустота. — Мы были уверены, что он заметит пропажу и в первую очередь пойдет искать сюда… — Тики печально усмехнулся и открыл то самое фото Аллена, которое так ему запомнилось, — Аллен… Так вот, кто ты на самом деле такой… Не перестаю тебе поражаться. Как ты можешь притворяться так ловко? Какая же из твоих сторон — настоящая? Я думал, что разглядел тебя «настоящего», но ты меня вновь удивил». Парень с очаровательными веснушками теперь смотрел на Тики с фотографии как будто бы виновато. Ох уж эти его серые глаза и чудесный, аккуратно вздернутый носик… «Настоящий я совсем не такой, как «клоун», к которому ты привык. Мы словно… два разных человека», — вспомнил Микк слова, не так давно сказанные «клоуном». И Тики понимал, что и в самом деле никак не мог привыкнуть к мысли, что им оказался Аллен. Но теперь-то все встало на свои места. Все события, от их первой встречи до этой самой минуты, включая сказанные буквально сегодня Алленом странные фразы вроде: «Вы просто даже не знаете, сколько сделали для меня на самом деле», обрели смысл. Вспоминались все подобные моменты: например, эти хитрые взгляды, которые Аллен иногда позволял себе бросать в сторону Микка. Или разговоры с намеками, случайные прикосновения, странное поведение «клоуна» в переписке в тот самый момент, когда прямо перед носом сидел Аллен. Надо же, выходит, они переписывались, сидя за одним столом, а Уолкер даже бровью не повел, ни смешка не проронил. Впрочем, может, и проронил, да вот только Тики не заметил. Он вообще ничего не замечал за своей дурацкой одержимостью тайной, которую, возможно, не так уж и нужно было разгадывать. Тогда, когда он пытался все рационализировать, достаточно было присмотреться и довериться своей интуиции. Он чуть не упустил из виду того, кто все это время был совсем рядом. Тики ведь сам как-то сказал «клоуну»: «Мне неважно, кто скрывается под маской. Но я точно знаю, что ты мне очень дорог, хоть в маске, хоть без нее». Сейчас, зная, что к чему, был ли Микк все так же уверен в своих словах? «Это удивительный человек, не похожий ни на кого, единственный в своем роде: смешной, игривый, романтичный, старательный. С довольно сильно выраженной моралью. Иногда скромный, а иногда горячий. Иногда неуверенный. Иногда грустный и уставший… но очень сильный. Сильнее, чем он думает. А еще, конечно же, смелый, свободный и… привлекательный. И он действительно любит себя. Где-то очень, очень, очень глубоко внутри он понимает, что достоин быть любимым. И он жаждет этого. Я знаю о нем все, кроме того, где его можно найти и как его зовут», — припомнил Микк собственные слова и вдруг понял: пусть он и не совсем ожидал, что именно Аллен окажется «клоуном», но именно он подходил под это описание как никто другой. Да, вот оно! Из всех, кого Тики знал в этом университете, «клоуном» не мог быть никто другой, только Аллен Уолкер. И где-то в глубине души Микк знал это с самого начала. «Один студент каким-то образом нагло сбежал с моей пары, пока я отвернулся. Я даже не заметил этого. Случайно не ты был?» — мужчина помнил, как задал этот вопрос своему любовнику. И ведь он даже не подозревал, как прав был. Что же «клоун» тогда ответил?.. Что почувствовал Аллен в тот момент? «А мой лучший друг тоже занимается вебкамом. Он гораздо более маскулинный, но волосы у него длинные, до задницы, представь?» — мужчину осенило. Речь ведь наверняка шла о Канде Юу. Почему, черт возьми, он вспоминал все эти обрывки разговоров только сейчас?! — Хах… Ха-ха… — Микк улыбнулся, зарылся рукой в волосы и откинулся на спинку, прикрыв глаза, — я такой идиот, Малыш… Некоторые вопросы все же оставались без ответа. Что же, все-таки, за долги такие у Аллена? Связано ли это с его обожженной рукой? Говорил ли Аллен правду про операцию по замене кожи? И главное: как связаны Аллен и «тот человек»? Неужели… речь все это время шла про его отца? Но тогда… как связаны отец Аллена и его собственный, Микка, отец? — Вопросов стало только больше… — прошептал Тики сам себе, борясь с дрожью в руках от переизбытка эмоций. Он докопается до правды. Обязательно докопается. Но не все сразу, иначе он обязательно где-нибудь снова глупо оступится. Сейчас спешить было опасно. «Подожду еще немного, — подумал он, встал и принялся вновь тревожно ходить по комнате, — совсем немного. И домой, к Тизу. Не вечность же мне тут сидеть…» Он даже принялся наводить порядок на своем столе. Впрочем, это не продлилось долго: в коридоре послышались быстрые шаги, которые прошли мимо кабинета, но к нему так никто и не постучал. Тики напрягся. Может, это просто паранойя, но нужно было сходить и проверить. Он подошел к двери, прислушался на пару мгновений… Тишина, разве что слышна какая-то возня. Мужчина тихо приоткрыл дверь. На этаже было уже темно: кроме Микка в такой час никто уже наверняка и не работал. Мужчина нахмурился и вышел из кабинета, осмотревшись. У дальнего уголка, возле двух кресел, склонилась темная фигура с фонариком на телефоне в руках. Она суетилась и явно что-то искала на полу. Бинго. — Аллен? — Тики прикрыл дверь в кабинет и подошел к парню, скрестив руки на груди. В этот раз он точно знал, что был прав. — Почему ты еще не дома? Уже поздно. — Профессор! — отозвался студент взволнованно. — Как хорошо, что вы еще тут… — студент выпрямился, стараясь светить фонариком в пол, — я кое-что очень важное потерял, думаю, это может быть в вашем кабинете, — и голос его вдруг надломился от переживаний, — я… черт, если я не найду его, это конец! Надо же. У Аллена почти что была истерика. Если до этого Микк колебался, то сейчас он окончательно был уверен в том, что решение, которое он принял буквально пару часов назад, было верным. — Успокойся, не надо так паниковать, — Тики поджал губы, — ну что, умрет кто-то, что ли? Идем в кабинет, поищешь, — он протянул руку навстречу в приглашающем жесте. Аллен, шумно сглотнув, кивнул, выключил фонарик и подошел к мужчине. — Извините за беспокойство. Я постараюсь быстро, чтобы вас не задерживать, — пообещал он. Едва они вместе зашли в кабинет, Тики прикрыл за собой дверь, а Уолкер подбежал к дивану, принимаясь тщательно его прощупывать. — Здесь нет… — сообщил он, затем несколько раз в поисках обошел стол преподавателя и заглянул под журнальный столик, — и здесь тоже… Черт! — он выпрямился и, будучи совсем растерянным, прижал ладонь ко рту. — Что ты ищешь? — спросил Микк спокойно, подошел к кулеру и налил для Аллена стакан воды, — у тебя такой вид, словно ты сейчас упадешь в обморок. Присядь, выпей воды и еще раз подумай, где ты видел эту вещь в последний раз. Уолкер послушно сел на диван и принял воду из рук Тики. Сделал пару глотков, едва не проливая содержимое: руки его не слушались. Парень опустил голову. — Не могу сказать. Но это очень важная для меня вещь, подарок, — его голос дрожал. Он явно избегал смотреть Микку в глаза, — я помню, что он точно был при мне сегодня здесь. А дальше… дальше — не знаю. Но я оббегал уже все места, где был сегодня. Вы… не находили, случайно? — несмело спросил он, все так же не поднимая глаз, — хотя, если бы вы нашли… — он резко замолчал. «Это была бы катастрофа. Просто катастрофа. Вряд ли бы Тики сейчас был так спокоен, если бы нашел мой кулон», — попытался успокоить себя Аллен. Впрочем, это даже не успокаивало: если даже здесь кулона нет, значит, оставался только один вариант — улица. Значит, кулона уже не найти. Тики шумно вдохнул воздух. Это было больно, но сейчас он вынужден был солгать. — Как я могу найти что-то, о чем я даже не знаю, Аллен? Если скажешь мне, что это, — он сделал небольшую многозначительную паузу, — я хоть сейчас на уши всех подниму. Если это где-то здесь, мы это найдем. — Не могу… — ответил Аллен и вдруг всхлипнул. Глаза наполнились слезами, а руки задрожали еще больше, — я не могу, не могу… — чувствуя подступающую панику, он попытался выпить еще воды, но бумажный стаканчик выпал из его рук, проливая содержимое на ковер. Парень зарылся пальцами в свои волосы и с силой сжал их, словно пытался себя наказать, — простите, я не могу!.. — он согнулся пополам и на ковер закапали первые слезы, которые быстро перешли в рыдания. — Аллен… — начал было Тики, но тот вдруг громко его перебил: — Не смотри! — его плечи сотрясались, он закрывал лицо руками и вжался в диван так, как будто хотел слиться с ним и навсегда исчезнуть с глаз долой, — не смотри на меня… «Только не при нем… Я не хочу реветь при нем, как маленький ребенок… какое жалкое зрелище!» — Аллен умолял себя прекратить истерику. Чем больше умолял — тем сильнее ему хотелось сделать с собой что-нибудь прямо сейчас, настолько ему было за себя стыдно. Он понимал, что нужно прямо сейчас уходить, а лучше — бежать без оглядки, но вдруг почувствовал, как диван прогнулся под чужим весом: Тики сел рядом. Мужчина вздохнул и вдруг так неожиданно и осторожно притянул Аллена к себе в объятия, что тот застыл, испуганно распахнув глаза, и притих, не зная, чего ожидать дальше. — Ну и что, что подарок… — тихо, очень нежно и словно бы убаюкивающе проговаривал Микк, — бывает всякое, не кори себя. Еще найдется твой подарок… — Вы не понимаете… — не сопротивляясь, несчастно возражал Аллен куда-то в грудь мужчине сквозь всхлипы и рыдания. Он вдруг и сам, неожиданно даже для себя прижался к Тики в ответ и изо всех ухватился пальцами за его одежду, боясь отпускать, — это подарок от очень дорогого мне человека, он ни за что… меня не простит… — Я все понимаю, — возразил Микк, — простит. Если он дорожит тобой так же, как ты этим подарком, простит обязательно. Просто верь мне. Тики начал легко гладить парня по волосам, стараясь его успокоить. Видеть боль любимого человека было невыносимо. Он уже ощутил это однажды, наблюдая, как льет слезы его отец. Мужчина хотел бы открыть правду прямо сейчас, но не мог: он не знал, чем закончилось бы это признание на фоне такой постыдной для Аллена потери кулона. Все могло стать только хуже, а парень и без того был в истерике. Раз уж он не смог признаться сейчас в пропаже сам, значит, сейчас точно не время и не место. Уолкер продолжал какое-то время плакать в руках мужчины, пока его силы не иссякли, а слез не осталось. Теперь же он просто устало прикрыл глаза, прижимаясь к чужому телу, про себя отмечая, что все это как-то странно. — Вы правда думаете, что простит? — хриплым голосом поинтересовался он и положил ладонь на грудь Тики, чтобы осторожно отстраниться от него и снова отвести взгляд. Щеки и нос его были красные, а волосы — в беспорядке. — Блин, как стыдно, я так не хотел при вас плакать, — он шмыгнул носом и перешел на шепот, — простите… Тики устало потер лоб и подумал о том, что сейчас больше всего ему хотелось бы закурить. — Ничего… Я все равно не вижу в этом ничего постыдного, — он с сожалением посмотрел на парня, — перестань терзать себя и едь домой, слышишь? Хотя нет, пожалуй, я сам отвезу тебя, — он поднялся за своей сумкой. — Зачем это вам? — Аллен последний раз шмыгнул носом и тщательно вытер глаза и щеки, — профессор, это не обязательно, я и сам могу! Я и без того столько неприятностей вам сегодня доставил, — когда парень наконец решился взглянуть на Микка, тот обернулся к нему и посмотрел так, что Уолкер замер и аж заикнулся на полуслове, — в-вы… уверены? Почему Тики вдруг… стал смотреть на него совсем иначе? Откуда в его глазах столько печали и растерянности? — Я хочу убедиться, что ты доберешься до дома в безопасности, — твердо ответил Микк, — так что не спорь. Пошли за куртками, и я вызываю такси.*****
— Надо же, вы посмотрите, до него, наконец, дошло! — Лави радостно улыбнулся и скрестил руки, смотря на друга. Он не верил своим ушам! — Ах, погоди, это же не твоя заслуга… Аллен что, подкинул тебе свой кулон? — с любопытством поинтересовался он, подходя ближе и плюхаясь на диван. — Или он его потерял? Тики нахмурился. — Погоди. Так ты что, все знал? — Дружище, я все понял буквально за несколько минут еще в тот самый день, в баре. Благодаря этому самому кулону, кстати, — Лави вздохнул и кивнул на украшение в руках Микка, — да и знаешь, не так уж трудно было сопоставить факты. До сих пор не понимаю до конца, почему тебе это стоило таких умственных усилий. — Все это время он был прямо у меня под носом… — на лице Тики было полностью отсутствующее выражение, будто сейчас он был вовсе не здесь, а где-то далеко. Он вообще слышал сейчас Лави? Мужчина принялся нервно ходить по кабинету. Мысли его для Лави оставались загадкой. Парень выпрямился: — Ну и что ты теперь будешь делать? — тон его стал серьезным. Микк не ответил. Он достал телефон и как будто бы уже хотел что-то написать не то Аллену, не то «клоуну», но в последний момент что-то его остановило. Он раздраженно вздохнул, подошел к столику и налил себе воды в бумажный стаканчик. — Не знаю, — ответил он, выпивая содержимое залпом, — не знаю я, черт возьми, что я сейчас собираюсь делать! Но я… — Тики осекся и немного помедлил, будто подбирая слова, — я… зол? Да, я чертовски зол. Я просто в бешенстве! — он повернулся к другу. — Воу, воу, ну ты чего, не надо так, — Лави нервно усмехнулся и примирительно поднял ладони. Не хватало еще, чтобы ему сейчас досталось просто так, — на кого ты злишься и почему? Все же прекрасно: вот, «клоуна» своего ты нашел, мучения твои закончились, думаю и сомневаться в том, что ты Аллену очень дорог, тоже не имеет смысла, я давно говорил, что ты ему нравишься! Почему ты тогда выглядишь таким несчастным? — А ты что бы чувствовал на моем месте?! — возмутился Тики, — Аллен меня, может, и любит, но он меня обманывал столько раз! Черт, я подозревал его с самого начала, но он так ловко обвел меня вокруг пальца! — от такого осознания его прошиб пот и он резко замолчал, накрыв рот рукой и размышляя. — А я и сам был рад обманываться… Стоило ему один раз сказать мне, что я ошибся в своих подозрениях, и я просто… просто принял это как должное. Я идиот. Я полный идиот! И поэтому я сейчас так злюсь — и на него, и на тебя за то, что молчал, и даже на самого себя. Черт, — он накрыл глаза рукой. Лави поджал губы. — Слушай, твоя злость так-то вполне понятна… Но знаешь, ведь и у Аллена были свои причины. Тики помолчал несколько секунд. — Да знаю я, — ответил он, — это и злит меня больше всего. Его желание защититься от меня, держаться подальше, оттолкнуть… Он что, до конца жизни будет от меня бегать? — Микк шумно вдохнул воздух и продолжил, — мне просто обидно, что его страхи каждый раз оказываются сильнее, чем какие-либо чувства ко мне. Даже сейчас, когда я знаю правду, я… — он сжал кулаки, — я не могу об этом сказать открыто, потому что знаю, что он будет бежать от меня, сверкая пятками. Сам подумай: у него крайне неустойчивая психика, особенно сейчас, если он уже заметил пропажу. Ты представляешь, чем все может закончиться, если я сейчас возьму и выложу ему все? А я ведь меньше всего на свете хочу его ранить! Я не готов… — мужчина болезненно скривился, — брать на себя такую ответственность за его чувства. А сам он ее не может взять и подавно. Так у нас… ничего не получится. Кажется, мне самому нужно время, чтобы привыкнуть к Аллену, переварить все это и понять, что делать дальше. Принимать столь поспешные решения еще никогда не было так опасно… Выслушав этот монолог, Лави понял, что его помощь здесь не так уж и нужна. Кажется, Тики понял все сам. — Знаешь, мне, конечно, хотелось бы поскорее посмотреть, чем закончится эта история… Но здесь и сейчас я, пожалуй, соглашусь с тобой, — парень вздохнул, — это Аллену решать, когда и как во всем признаться, когда он будет готов. Пусть для тебя вся эта история с кулоном и была счастливой случайностью, для Аллена она весьма досадная. Ее вообще не должно было быть. Думаю, если бы он хотел тебе открыть свою личность, то сделать это он хотел бы точно не так. Но зато… теперь у тебя есть большое преимущество, — он пожал плечами, — ты можешь наблюдать. И когда заметишь, что он действительно готов, сможешь его подтолкнуть или взять все в свои руки… У тебя на руках сейчас все карты, Тики. Мне кажется, ты уже и сам знаешь, что делать. Всю дорогу до дома Тики и Аллен ехали в тишине на пассажирском сидении. Никто из них не проронил ни слова. Уолкер, словно хотел спрятаться от всего мира, натянул свой шарф почти до самых глаз и прислонился к стеклу, смотря на дорогу. Глаза болели от долгих слез, которые он иногда ронял даже во время поездки. Такой чудесный вечер был безвозвратно испорчен и он совершенно не знал, что ему теперь делать. Изредка Микк бросал на него взгляды, пытаясь понять, о чем парень может думать сейчас. Но и его собственная голова была полна мыслей о его следующем ходе. Мужчина понятия не имел, что теперь их ждет. Все казалось немыслимо сложным, настолько, что сейчас Тики жалел, что влип в такую ситуацию. Но куда он теперь денется? Такое не сотрешь из памяти. А притворяться, что ничего не случилось, он явно долго не сможет. — Приехали, — уведомил водитель, останавливаясь у ворот дома Канды. Аллен завозился, отстегнул ремень безопасности и неуверенно посмотрел на Тики. — Спасибо, что были рядом сегодня, — тихо сказал он, — и простите меня, пожалуйста. Мне очень стыдно за свое поведение. Надеюсь… вы не станете думать обо мне плохо, но если станете, я пойму, — парень грустно шмыгнул носом. — Слишком уж ты строг к себе, Аллен, — ответил Микк, — с каждым могло случиться подобное, так что… лучше подумай о том, что уже через год ты будешь вспоминать эту ситуацию и смеяться над ней. Знаю, тебе сейчас тяжело, но постарайся не принимать все так близко к сердцу и принять то, что ты не в силах изменить. Обещаю, станет легче. — Я постараюсь… — кивнул Уолкер. — До встречи, профессор. Он открыл дверцу и вышел из машины. Какое-то время Тики наблюдал за ним, пока тот не скрылся в доме. После этого он разжал свою руку и печально посмотрел на кулон в ней. «Правильно ли я поступаю?» — спросил он сам у себя, но ответа не получил.