Здесь так жарко, что я готов поджечь себя

Брайан не уверен насчёт того, каким образом он оказался в конкретно этом домике на дереве, и в таком случае, в домике на дереве вообще, однако в его мыслях нет ни тени сомнения в том, что это как-то связано с Роджером Тейлором. Его плечи и шея онемели и болят после сна на деревянном полу, и он пытается понять хоть что-нибудь, изучая окружающую обстановку. Домик на дереве такой маленький, словно он сделан для детей, с жёсткими неровными половицами и наспех сколоченной крышей. Брайан сомневается, возможно ли будет укрыться под ней в случае дождя. Спереди находится маленькая терраса, если можно её так назвать, учитывая, что это просто настил, и у домика на дереве только три стены — а на террасе сидит Фредди, болтающий ногами в воздухе и, по-видимому, не обеспокоенный происходящим. Сигаретный дым, поднимающийся кольцами от его тела, вызывает у Брайана вспышку раздражения, потому что Фредди знает, что Брайан ненавидит, когда он курит. Фредди будто специально старается разозлить его, и, учитывая то, что так частенько происходит в последнее время, Брайн этого просто так не оставит. Сказать, что Фредди не самый любимый его человек в данный момент — ничего не сказать. Он хочет знать, что происходит, знать, почему, когда жарко настолько, что можно жарить яичницу на асфальте, он находится на улице, а не в своей потрясающе прохладной спальне или у бассейна со стаканом лимонада в руке. Тем не менее, он не собирается давать Фредди повод наслаждаться своим замешательством, поэтому он скрещивает руки на груди и ждёт. При его движении Фредди оборачивается, вопросительно подняв бровь. Спокойно глядя на Брайана, он делает затяжку и медленно выдыхает. Брайан борется с желанием убить его. Они пялятся друг на друга достаточно долго, чтобы пение птиц и шелест листьев проникли в сознание Брайана. Затем Фредди слегка поводит подбородком, и Брайан переводит взгляд туда, куда он показывает. Он поднимает с деревянного пола неосторожно брошенную записку и изучает её содержимое. «Увидимся в понедельник!» — написано там. — Что это значит? — спрашивает Брайан, силясь сохранить спокойный тон. Послание слишком короткое для того, чтобы дать хоть какое-то объяснение происходящему, а от вида восклицательного знака его коробит. Понятно, от кого это, Брайан может узнать эти «Y» из тысячи, но это знание не утешает его. — Я знаю ровно столько же, сколько и ты, — пожимает плечами Фредди. — И тебя это не волнует? — спрашивает Брайан, снова скрещивая руки на груди. Они в лесу, чёрт возьми. Обычно Фредди поднимает шум, если на улице ему приходится сидеть на траве. — То, что ты так хочешь, чтобы я беспокоился, удивляет больше, — говорит Фредди, туша сигарету, прежде чем бросить её на землю. У Брайана просто руки чешутся, чтобы задушить его. — Ладно, — отвечает он, заставляя себя отвернуться от Фредди и заняться осмотром их крошечного жилища. Он предполагает, что куча в углу — это их запас еды: орехи, печенье и консервные банки с тушёной фасолью, а также четыре полуторалитровых бутылки воды. Рядом два спальных мешка, фонарик, ручка и немного чистой одежды. Брайан рассматривает всё это снова, на этот раз немного более отчаянно. Не может быть, чтобы это были единственные вещи, данные им для того, чтобы прожить три дня в доме на дереве. У него вызывает головокружение одна мысль о проведении выходных в непосредственной близости с человеком, от которого он бы предпочёл находиться как можно дальше. Фредди стягивает футболку, когда Брайан поворачивается к нему. Его брюки уже лежат в куче рядом. — Что ты делаешь? — резко спрашивает Брайан, сосредотачиваясь на своём гневе. — Собираюсь позагорать, пока ты хандришь, — отвечает Фредди. Брайан стискивает зубы. — Не волнуйся, — говорит он. — Я ухожу. Лестница сделана из верёвок и бешено шатается, когда Брайан слезает, но он достигает земли относительно целым и невредимым. Бросив последний мрачный взгляд на Фредди и домик, он направляется по заросшей зеленью тропе, надеясь, что она выведет его отсюда. Здесь не так удушающе жарко, как наверху, и Брайан чувствует некоторое облегчение. Лес густой, и он действительно не имеет ни малейшего понятия, где находится. Он кривится, бездумно бредя по лесу, умирающий от жары и раздражённый. Он никак не сможет находиться один на один с Фредди целые выходные. Он просто не вынесет этого. Одно дело — необходимость работать с ним, и за последние несколько недель это медленно, но верно стало труднее, чем он когда-либо мог себе представить, а совсем другое — провести с ним семьдесят два часа в ограниченном пространстве. Не похоже, что есть куда податься — лес большой и незнакомый, а жара почти лишает его способности думать. По пути обратно Брайан несколько раз теряется и почти смиряется с участью умереть в лесу в одиночестве, пока Фредди красит ногти или, как обычно, занимается еще каким-нибудь нелепым делом, но тут он замечает маленькую красную постройку с дверцами с обеих сторон. Сердце Брайана бьётся быстрее, и он открывает первую дверь, обнаруживая общественный туалет, где есть мыло, бумажные полотенца и туалетная бумага. Брайан заходит внутрь и облегчённо выдыхает. Плитка холодит его обнажённую кожу, когда он прислоняется к стене, и ему приятна мысль о том, что он избежал возможности унизительно облегчиться в лесу, подобно какому-то животному. Его любовь и уважение к животным ничуть не поколебались, но он ещё не готов присоединиться к ним. Отлепившись от стены, он протягивает руку, чтобы включить кран. Раздаётся подозрительное бульканье, а затем вода течёт, чистая и холодная в сложенных ладонях Брайана. Он пьёт и пьёт, потом умывается и освежает водой основание шеи и внутренние стороны кистей рук и локтей. Брайан чувствует давление в районе мочевого пузыря, это чувство он подавлял всё утро, несмотря на лес вокруг, и он стягивает брюки и садится на унитаз, больше для того, чтобы немного отдохнуть, а не потому, что предпочитает сидеть. Он не хочет уходить сейчас, когда, наконец, находит прохладное и спокойное место, но считает странным торчать в общественном туалете и снова неохотно выходит на улицу через пятнадцать минут. Брайан начинает хотеть есть, и, хотя он не особо горит желанием возвращаться к Фредди, поиск домика на дереве, похоже, может занять некоторое время. Оказывается, что он не так далеко от домика, и осознание этого немного поднимает ему настроение. Он думает, что не обязан рассказывать Фредди о туалете и что это место поможет ему выдержать их пребывание в лесу. Когда Брайан ставит ногу на пол домика на дереве, сражаясь с лестницей позорно долгое время, Фредди, к его удивлению и восторгу, нигде не видно. Он наслаждается своим одиночеством полные двадцать минут, затем ему становится ужасно скучно. Одно дело — находиться в своём собственном доме, где у него есть доступ к книгам и другим вещам, и к телефону, если всё остальное выйдет из строя, но здесь делать нечего, кроме как есть и спать, а залежалые печенья и высокая температура не делают эти занятия привлекательными. С ручки, которую он нашёл среди продуктов, он снимает колпачок и надевает его обратно, пока его не пронзает мысль, и, пробуя, он нацарапывает текст на неровном полу. К его радости, чернила стойкие, и он пытается напеть мелодию, которая пришла ему в голову прошлой ночью. Он настолько поглощён письмом, что только смутно осознаёт, как проходит время, и замечает это по онемевшей руке, затёкшей шее и больному заду, когда поднимает голову. Пол вокруг него от расстояния вытянутой руки до того места, где его брюки касаются половиц, покрыт текстами песен. У некоторых из них есть потенциал, и они практически закончены, остальные же он был бы готов уничтожить прямо сейчас, если бы не понимание того, что в ближайшие дни нужно находить как можно больше отвлекающих занятий. Он всё-таки зачёркивает текст, не настолько, чтобы сделать его нечитаемым, а так, чтобы показать себе, что он недостаточно хорош. Немного странно, что Фредди до сих пор не вернулся. Не то что бы его это волнует. Брайан бы не удивился, если бы Фредди прошёл несколько сотен метров, наткнулся бы на какую-нибудь милую семью и был бы отвезён в Лондон, ни на секунду не вспомнив о Брайане. И как бы эгоистично это ни было по отношению к Фредди, он надеется, что так и случилось, не потому, что провести выходные одному в домике на дереве кажется весёлой затеей, просто тогда хотя бы не придётся бороться с ним. Брайан уверен, что ему, избалованному мальчишке, чересчур сосредоточенному на своих желаниях и нуждах, пошло бы на пользу провести одну-две ночи в лесу. Конечно, следующие недели будут невыносимыми — истории об ужасах, которые Фредди пережил, не кончатся никогда, все эти деревья и животные, и, о Боже, жуки, и никакого личного помощника, который бы приготовил ему еду или развлёк его. Брайан осознаёт, что снова тонет в своей злобе, и заставляет себя думать о чём-то другом. Он знает, что Фредди не виноват в своей испорченности, как и в том, что Брайан находит его таким раздражающим и что убийственные мысли появляются у него так часто, что это вряд ли можно назвать здоровым, однако он думает, что Фредди для начала мог бы перестать выставлять напоказ… себя, пожалуй. Брайан не знает, что находит в нём. Находил. Да, у него богатый внутренний мир, но это граничит с невыносимостью, и его внешняя уверенность, безусловно, является поддельной. И наконец, может быть, Брайан не завоёвывает сердца людей своей внешностью, но ему хотя бы никогда не нравились усы, и он не стриг волосы так коротко, чтобы они не вились, и, может быть, его зубы не совсем ровные, но у него хотя бы нет нелепого неправильного прикуса. Даже просто думая, Брайан понимает, что это удар ниже пояса, и внезапно чувствует себя ужасно неловко. Это даже не выглядит настолько нелепо, особенно когда его челюсть расслаблена и видны только передние зубы, или когда он смеётся так, что забывает прикрыть вообще всё. Злясь сам на себя, Брайан встаёт на ноги и собирается спуститься по лестнице, но колеблется. Он идёт обратно, чтобы поднять и потрясти свой спальный мешок, затем расправляет его так, чтобы спрятать свои каракули, и чувствует себя решительно глупо, делая это. Затем он отправляется на поиски Фредди. Сперва он обыскивает туалет, потом идёт по дорожке, пока она не разделяется надвое. Брайан думает, что дальше, чем он, когда впервые нашёл туалет, Фредди не должен был пройти, и упрекает себя за то, что не подумал об этом раньше. После нескольких минут ходьбы его футболка прилипает к спине, и когда он проходит мимо туалета во второй раз, у него возникает соблазн остаться там, но трудно успокоить часть мозга, которая, как это ни глупо, беспокоится о Фредди. Когда он подходит к домику, он зовёт Фредди на случай, если тот вернулся, не желая подниматься по лестнице без необходимости. Ответа нет, и Брайан, чёрт побери, очень надеется, что это потому что Фредди там действительно нет, а не потому, что ему скучно и то, что Брайан прочёсывает весь лес, чтобы найти его, кажется ему ужасно забавным. Раздражённый этой мыслью, Брайан встряхивается и продолжает идти в противоположном направлении. Он благодарен тени, которую дают деревья, но воздух всё ещё слишком горячий и тяжёлый, и тошнота расцветает в груди и горле. Так жарко, что он почти готов выпрыгнуть из собственного тела. Его кожа скользкая от пота, и мысли постоянно обрываются и заменяются одной: убежать от жары. Дорога обратно, похоже, может потребовать слишком многих усилий, поэтому он продолжает идти. Если он сейчас не найдёт Фредди, всё равно придётся заниматься этим позже, и сама мысль об этом утомляет его. Он просто хочет найти Фредди, вернуться в домик на дереве и найти способ содрать с себя кожу. Вытерев лоб тыльной стороной ладони, он поднимает голову. На поляне сидит Фредди в короне из листьев. Брайан останавливается. — Дорогуша! — Фредди лучезарно улыбается. — Ты нашёл меня! Вспышки раздражения, которую Брайан чувствует после его слов, почти достаточно, чтобы отвлечь его от лица Фредди, на котором явно просматривается изнеможение, несмотря на нелепый тон голоса и довольную улыбку. Фредди поднимается на ноги: — Ты не поверишь… Брайан не выносит его вида, его голоса, он быстро поворачивается на каблуках и топает обратно к домику на дереве. Он никогда не узнает, чему он бы не поверил, но слышит, что Фредди следует за ним, держась на некотором расстоянии, и почему-то даже это бесит его. Сейчас, когда он уже нашёл его, то, что он вообще беспокоился, кажется глупым. Вместо этого стоило остаться в домике и наслаждаться покоем и тишиной, и пусть бы Фредди разбирался сам. Он уже жалеет, что отправился на его поиски.

***

Прошёл час, и Брайан понял, что никогда в жизни не чувствовал себя так некомфортно. Он лежит на спине на полу домика на дереве, по его телу текут капли пота, одежда прилипает к коже. Волны жары накатывают на него каждый раз, когда он двигается, поэтому он старается не делать этого. Тупая боль разгорается в районе макушки, несмотря на то, что весь день он исправно пил воду. Он снова чувствует давление на мочевой пузырь, но ему слишком неудобно, чтобы сделать что-то с этим. Фредди, засранец, снова разделся до белья и, похоже, впитывает тепло. Он даже лежит под прямыми солнечными лучами и переворачивается время от времени. Это сначала раздражало Брайана — и раздражает и сейчас, но Фредди лишь пожал плечами и порекомендовал смотреть в другую сторону, если это его настолько беспокоит. Это очень эгоистично, не говоря уже о том, что совершенно неуместно со стороны Фредди, но Брайан не сказал больше ничего, боясь плоских комментариев. Он уже не уверен, сколько сможет вытерпеть.

***

Когда день, наконец, заканчивается, банки тушёной фасоли съедаются в напряжённом молчании, и оба мужчины держатся подальше друг от друга, насколько это возможно. Само присутствие Фредди действует Брайану на нервы, и, когда он заканчивает есть, ему хочется просто лечь спать. Он не думает, что сможет быстро заснуть, но всё же забирается в свой спальный мешок. Там жарко и неудобно, как бы он не крутился. Рядом с ним неподвижно лежит явно не обеспокоенный Фредди. Прошло несколько часов, и Брайан так и не заснул. Небо темнеет, и температура достаточно низкая, и он думает, что, возможно, получится заснуть в течение следующих нескольких часов. Возле уха громко жужжат насекомые. Фредди расстёгивает спальный мешок. Внезапно вспыхивает свет, и Фредди садится на колени с фонариком в одной руке и пачкой печенья в другой. — Что ты делаешь? — восклицает Брайан, когда понимает, что у Фредди на уме. — Не убивай их! Фредди опускает пачку печенья. — Это же комары, — говорит он ровным голосом. — Не убивай их, — повторяет Брайан. — Они не виноваты в том, что кто-то решил, что мы должны провести здесь выходные. Фредди громко вздыхает, а Брайан переворачивается так, чтобы не видеть его. Ночью воздух быстро охлаждается, и Брайан почти мечтает о дневной жаре. Он всегда ненавидел походы — слишком холодно и влажно, чтобы чувствовать себя комфортно — но, по крайней мере, у него всегда был кто-то, с кем он мог поговорить, кто-то или что-то, чтобы отвлечься от менее приятных аспектов. — Фредди? — спрашивает он после долгой паузы. Из спального мешка Фредди доносится шорох, но он не отвечает. — Извини, — говорит Брайан, потому что больше извинений он ненавидит, когда люди злятся на него. — Почему с тобой так трудно? — вздыхает Фредди. — Я понимаю, что ты не в восторге от того, что мы здесь, но я не помню, чтобы ты когда-либо был так раздражён. Брайан хочет оправдать себя, но не может сказать ничего против обвинения. Он пожимает плечами, потом понимает, что, когда он не смотрит на Фредди, это не производит должного эффекта. Он поворачивается. — Это всё жара, — произносит он, — я её ненавижу. — Я знаю, — мягко говорит Фредди, — но это, похоже, не единственная причина. — Я не хочу обсуждать это. — Думаю, тебе придётся Брайан перекатывается на спину. Сквозь сень листьев видно несколько звёзд. — Забудь об этом, Фред. Фредди не отвечает.

***

Брайан просыпается, купаясь в поту. Спальный мешок прилипает к его коже, а ненавистный шар в небе нашёл путь в домик на дереве и пытается поджечь тёмную нижнюю часть его «постели». Брайан выбирается из мешка и чешет волдырь под коленом. — Вау, — произносит Фредди. Брайан прослеживает за его взглядом. Правая нога усыпана укусами комаров, как и руки. Брайан насчитывает двадцать три укуса и оплакивает свою кожу. Фредди выглядит так, как будто безумно хочет что-то сказать. — Не надо, — предупреждает Брайан, яростно расчёсывая ключицу. Двадцать четыре. — Я просто хотел спросить тебя, не хочешь ли ты пойти со мной совершить утренний туалет и умыться, — легкомысленно говорит Фредди. «Только не это», — думает Брайан. — Я готов остаться, спасибо. В глазах Фредди появляется весёлый блеск. — Как хочешь. Скоро увидимся, дорогой! Брайан снова ложится, радуясь, что остался один. Через мгновение раздаётся вопль Фредди. — Ещё раз, в какую сторону? — Просто иди по тропинке, — кричит он в ответ, — направо. Отсутствие Фредди приносит такое необходимое сейчас облегчение, и Брайан использует свободное время, чтобы нацарапать ещё пару строк и съесть свой откровенно отвратительный завтрак. Когда Фредди возвращается, Брайан быстро покидает своё место и спускается по лестнице. Для такой рани Фредди уже чересчур много маячит перед глазами сегодня. Он бродит вокруг так долго, как только может, а потом прячется от солнца в общественном туалете. Он раздевается до нижнего белья, берёт горсть бумажных полотенец и начинает тщательно мыться. Мыло — небольшая роскошь, как и холодная вода, и Брайан больше не хочет принимать подобные вещи как должное. Когда он растягивает свой утренний ритуал на наиболее долгое время и ему становится скучно, он одевается и направляется обратно в домик на дереве. Ему не хочется встречаться с Фредди снова, совсем нет, но в лесу можно оставаться одному только на протяжении такого небольшого времени, не сойдя с ума. По мере приближения к домику становится понятно, что Брайан не единственный, кто прибегнул к музыке как к лекарству от скуки. Между тем, как Фредди дурачится с тем, что во время концертов стало бы импровизированным взаимодействием со зрителями, он поёт то, чего Брайан раньше не слышал. Он думает, что это новая мелодия, потому что что-то в ней кажется смутно знакомым, и — — Фредди, — кричит он, ускоряя шаг, чтобы взобраться по невозможной, ненавистной лестнице. В течение раздражающе долгого времени Брайан пытается залезть в домик, и к тому времени, как он запихивает себя на платформу, он вне себя от ярости. — О, привет, дорогой, — говорит Фредди. На нём вчерашняя корона из листьев, и вид у него раздражающе беззаботный. — Что ты делаешь? — рычит Брайан. — Это личное! — Если ты хотел сохранить это в тайне, то я предлагаю не исписывать весь пол. Брайан с ненавистью смотрит на него. Фредди знает, насколько он ненавидит показывать свои незаконченные тексты, он, блять, знает. Он включает своего внутреннего Джона и говорит: — Если ты ещё раз полезешь к моей незаконченной музыке, я подвешу тебя за яйца, чтобы весь мир на тебя смотрел. Он не совсем уверен, что Джон бы гордился им, но, по крайней мере, Фредди замолкает. Остаток дня он проводит, кипя от гнева в тишине, изо всех сил стараясь игнорировать Фредди и подавлять искушение столкнуть его с края платформы. Когда наступает ночь, Брайан со рвением убивает каждого комара в поле зрения. К счастью, Фредди не комментирует это.

***

Воскресенье оказывается худшим днём. Воздух душный и наэлектризованный, и солнце ищет укрытия от плывущих по небу тёмных облаков. Погода требует тишины и покоя, и Фредди не пытается заговорить с ним целый день. Брайан остаётся в домике на дереве, чувствуя себя вялым и разбитым. Создаётся такое ощущение, словно они чего-то ждут, но он не понимает, чего именно. День тянется дальше. Брайан сжимает и разжимает челюсти, пытаясь воспроизвести басовую партию из их новой коллаборации с Боуи, которая крутится у него в голове в течение последнего часа. Он думает о Фредди и о том, что он не сказал ни слова за весь день, медленно, но верно доводя себя до раздражённого состояния снова. Фредди лежит на спине и дымит, как паровоз, вид у него скучающий, но в целом беззаботный, и Брайан понимает, что лучше бы Фредди пытался завязать и поддержать разговор, потому что тогда бы он хотя бы знал, что его тоже всё это раздражает. Дым делает только хуже, он вьётся вверх от кончика сигареты, зажатой между тонкими пальцами Фредди, и пахнет достаточно резко, чтобы усилить раздражение Брайана. Брайан тратит около минуты, пытаясь взглядом заставить Фредди загореться синим пламенем. В конце концов тот кивает, показывая, что видит его. — Тебе обязательно курить? Фредди не отвечает и вместо ответа делает длинную затяжку. В бешенстве Брайан думает, будут ли его расспрашивать о таинственном исчезновении Фредди, когда за ними вернутся, чтобы забрать отсюда. Он издаёт громкий раздражённый вздох и встаёт, чтобы покопаться в их запасах еды. Даже в такую жару он скучает по чаю, и это совершенно несправедливо, что у Фредди есть более, чем достаточно сигарет, чтобы продержаться все выходные, в то время как Брайан не просто страдает от этого, но и его комфорт, очевидно, вообще не был принят во внимание. Было бы неплохо иметь несколько таблеток снотворного. Или обезболивающие, на всё время пока они здесь. Или, в первую очередь, не быть оставленным в этом сраном домике на дереве посреди странного леса, но, очевидно, он слишком многого просит. Он решает, что не так уж голоден, когда замечает что-то квадратное и блестящее, выглядывающее из-под кучи одежды Фредди. Любопытствуя, он отбрасывает её в сторону и находит три презерватива и бутылочку смазки. — Что это? — спрашивает он спокойным голосом, несмотря на горячую, дикую ярость, расцветающую у него в животе. — Скажи, что это шутка. Фредди садится и пожимает плечами. Его сигарета погашена, и, как предполагает Брайан, выброшена с края платформы, чтобы загрязнить землю вместе с остальными. — Возможно. — Как долго у тебя это было? — Это принёс не я, но я спрятал их, потому что знал, что ты взбесишься, если увидишь, — говорит Фредди.  — Поверь мне, ноющие ублюдки вроде тебя не на первом месте в списке моих дел. Нет, Фредди подготовил это довольно давно. — Отвали, — говорит Брайан, пытаясь встать на ноги, чтобы уйти. Фредди хватает его за руку, прежде чем он успевает подняться, и тело Брайана будто ударяет током от прикосновения. — Отпусти меня, — рычит он, злясь на себя за то, что отозвался на прикосновение Фредди. Фредди только усиливает хватку. — Я был более чем терпелив с тобой и твоими капризами, — говорит он, — ты такой раздражительный всё время. — Отпусти меня! — он высвобождает свою руку из хватки Фредди с такой силой, что тот валится на пол. Фредди фыркает от смеха, и Брайан тут же набрасывается на него, опрокидывает и прижимает к полу, держа за запястья. Фредди пялится на него. — Конечно. — Что «конечно?» — говорит Брайан, с силой вдавливая запястья Фредди в половицы. — Блять! — Фредди изо всех сил пытается оттолкнуть его. — Ты мудак! Ты пытаешься сломать мне запястья? Брайан судорожно глотает воздух, когда Фредди случайно трётся об него в борьбе за свободу, и отпускает его, как будто обжёгся. Фредди смотрит на его пах, и Брайан отскакивает от него, разгорячённый и униженный. Он не готов ни к тому, что его дёрнут за рубашку, ни к шипению Фредди: — Ты такой трус, Брайан. Брайан ахает от удивления и оборачивается. — Что? Глаза Фредди тёмные и опасные, такие, какими Брайан редко их видел. — Ты никогда не можешь сказать прямо, что имеешь в виду, — говорит он. Напряжение между ними такое, что его можно резать ножом, и Брайан обнаруживает, что ему трудно нормально дышать. — Никогда не признаешь, чего на самом деле хочешь. Брайан отрывисто смеётся. Это звучит неприятно даже для его собственных ушей. — Не льсти себе. Я не хочу тебя. — Лжец, — шепчет Фредди, его горячее дыхание обжигает лицо Брайана. В его глазах вызов, а на губах самодовольная усмешка. Брайан хочет стереть это выражение с его лица, хочет взять его и преподать ему урок прямо здесь и сейчас. С силой, которая удивляет их обоих, он соединяет их губы. Его губы ударяются о зубы Фредди, но он настолько зол, что едва замечает боль. Фредди срывает с него одежду, царапает его кожу тупыми ногтями, и Брайан слепо тянется к его промежности. Он не хочет терять ни секунды и одним махом стягивает с Фредди брюки и трусы. Его пальцы смыкаются вокруг горячей плоти, грубо скользят по члену, пока Фредди не отталкивает его. — Нет, — говорит он, протягивая руку, чтобы взять презерватив и бутылочку смазки. Брайан ловит их на лету, — ты не справишься. От этого высказывания перед глазами Брайана пляшут гневные пятна. Он стискивает челюсти и случайно рвёт презерватив, зарабатывая раздражённый тычок от Фредди. — Нам это даже не нужно, — говорит он, отбрасывая испорченный презерватив. Ноздри Фредди раздуваются. — Ты такой идиот, — говорит он, разрывая упаковку другого. Быстрыми, опытными руками он стягивает с Брайана боксеры и надевает на него презерватив. Несмотря на движение его члена, когда Фредди смазывает его, Брайан сжимает губы, не желая, чтобы мужчина чувствовал удовлетворение от знания того, что доставляет ему какое-либо удовольствие. Фредди не тратит время на подготовку, да и Брайану в любом случае плевать на это. Он размещается позади Фредди, который встаёт на четвереньки. Фредди с вызовом оглядывается на него через плечо, и Брайан отвечает ему таким же взглядом, проталкиваясь через тугое колечко мышц и впиваясь пальцами в уже скользкие от пота бока. Брайан стонет от ощущения скользкого жара вокруг, а Фредди задыхается. Этого недостаточно, и Брайан подаётся назад, чтобы толкнуться снова, желая услышать, как он стонет, как он умоляет. Фредди толкается навстречу, и они быстро находят ритм. Брайан замечает, как напряжены плечи Фредди, вспоминает, что его руки в смазке, и думает, что, должно быть, ему тяжело удерживаться на четвереньках каждый раз, когда Брайан толкается внутрь. Решив помочь ему, Брайан дёргает его бёдра вверх и на себя, так, что Фредди теряет равновесие. От сильного толчка его ладони скользят, и он приземляется на локти задом кверху. — Ты больной ублюдок, — шипит Фредди, — я чуть не откусил себе язык. — Очевидно, ты в порядке, — отвечает Брайан, стараясь сдерживаться, ощущая тесноту и жар, — ты же всё ещё разговариваешь. Его руки продолжают скользить по бёдрам Фредди, и Брайан впивается в него пальцами достаточно сильно, чтобы оставить синяки. В тишине вечера раздаются громкие звуки шлепков кожи о кожу. — Боже, да, вот здесь, — выдыхает Фредди. Брайан так не думает. Ты не справишься, внезапно эхом отдаётся в его голове и с новой горячей вспышкой злобы он отстраняется, грубо наклоняет бёдра Фредди так, что угол становится неподходящим, и снова входит. — Блять, — говорит Фредди, — какой же ты ублюдок! Брайан царапает ногтями тонкую кожу на его бёдрах, и Фредди шипит от боли. Это возбуждающее чувство — использовать его вот так, изливать весь свой гнев и раздражение. Из-за скользкого жара вокруг и царапающего колени деревянного твёрдого пола оргазм Брайана быстро подступает. Жаркая погода добавляет ощущений, делает их кожу скользкой и заставляет Брайана отчаянно желать облегчения. — Это действительно всё, что ты можешь дать? — издевается Фредди, двигаясь навстречу толчкам Брайана. Шлепок ладони по обнажённой коже шокирует их обоих. Руку Брайана жжёт, и это единственное, что он осознаёт, когда выходит из Фредди и садится на колени, ужасаясь самому себе. Фредди оборачивается, его глаза тёмные, щёки горят румянцем. На лбу выступил пот. — Что ты делаешь? — спрашивает он, садясь к нему на колени. Брайан погружается в чувство раздражения и пытается оттолкнуть его. — Это так типично для тебя, Брайан, — говорит Фредди зло и тихо. Он хватает Брайана за волосы и дёргает его голову назад. — Всегда отступаешь в последний момент. Брайан всхлипывает, сам того не желая. Он ничего не может с собой поделать — так всегда происходит, когда его тянут за волосы. Ещё один рывок, и Брайан стонет, когда Фредди поднимает бёдра и опускается на его член. Фредди сталкивает их рты, и Брайан чувствует острую боль в губах, когда их зубы ударяются друг об друга. Он закрывает глаза, не желая смотреть на Фредди — он ненавидит то, что Фредди заставляет его чувствовать, то, что он заставляет его делать. Бёдра Фредди резко и быстро опускаются, и, когда ногти его свободной руки впиваются в бицепс Брайана, он наклоняет его голову в сторону и шипит: — Сделай так снова. — Нет, — отрезает Брайан. Он быстро теряет себя, и на этот раз пути назад нет. Фредди отпускает его волосы, но продолжает двигаться. — Я знал, что ты не справишься, — усмехается он. — Заткнись! – Брайан сильно бьёт Фредди по ягодице, когда тот снова приподнимает бёдра. Фредди матерится и запрокидывает голову, крепче сжимая руку Брайана. Его член трётся о грудь и живот Брайана, легко скользя в смеси пота и вытекающей из головки смазки. Брайан шлёпает его снова, приближаясь к оргазму. Его ноги начинают болеть от всей тяжести, но затем приходит сладкое чувство оргазма, и он стонет глубоко и долго, бёдра Фредди опустошают его до последней капли. Затем член Фредди пульсирует, и он кончает на Брайана с таким пошлым звуком, что Брайан бы покраснел, если бы сам не находился в данный момент глубоко внутри него. Когда всё это заканчивается, Брайан сталкивает Фредди с себя, роется в куче одежды в поисках боксеров и быстро моется водой из последней бутылки до того, как натянуть их. Он не может заставить себя взглянуть на Фредди и вместо этого забирается в свой спальный мешок. Он чувствует себя измученным и использованным, но гнев покидает его, оставляя странную пустоту. Он боится, что никогда не сможет заснуть, но засыпает, как убитый, прежде чем слышит, как Фредди шевелится.

***

Когда он просыпается, вокруг кромешная тьма. Раздаётся странный звук, словно тысяча мелких камешков ударяется о крышу. Сейчас стало холоднее, но в воздухе ощущается свежесть, и — Брайан садится, внезапно полностью проснувшись. — Дождь идёт! — он трясёт спящего Фредди. — Фредди, просыпайся! Он не тратит время на то, чтобы слушать, ответит ли Фредди, а выкарабкивается из спального мешка и выходит наружу. Крупные ледяные капли дождя падают на него, и вскоре он промокает до костей. Он запрокидывает голову и смеётся, голова его кружится от чувства облегчения. — Ты сошёл с ума, — произносит Фредди. Слишком темно, чтобы разглядеть выражение его лица, но теперь он сидит, и в голосе его слышится теплота. — Выходи сюда, — умоляет Брайан. — Ты шутишь, — говорит Фредди, — мы оба заболеем. Брайан снова бросается внутрь, не желая пропустить ни секунды дождя. Он опускается на колени перед Фредди и тянет его за руку. — Ну пожалуйста! Фредди долго молчит, потом сжимает руку Брайана и встаёт, чтобы последовать за ним наружу. Когда Фредди улыбается, откидывает голову назад, чтобы ощутить капли дождя на своём лице, виден блеск зубов. Брайан пристально смотрит на него, переполненный чувством привязанности к этому человеку. Он проглатывает образующийся в горле комок. — Прости, что я был таким дерьмом, — говорит он. — Я ужасно с тобой обходился. Фредди долго смотрит на него, дождь пропитывает его одежду и завивает волосы. Он выглядит маленьким и печальным даже в серости ночи, и сердце Брайана болезненно сжимается. Извинения бесполезно застревают в горле, и весь его мир сужается до Фредди и бешеного биения сердца. Проходит долгое, полное сомнений мгновение, а затем Фредди медленно протягивает руку и соединяет их мизинцы. Это похоже на прощение.