Помоги мне.

После тяжёлой бессонной ночи я чувствовал себя старше лет на тридцать и даже подошёл к зеркалу проверить: не постарел ли. Под глазами залегли тёмные круги. В комнате стояла страшная духота, и я раскрыл все окна, какие только смог найти. Порыв свежего ветра отрезвил меня. Однако и события вчерашнего вечера стали намного отчётливее. Одна за другой в голове всплывали картинки, несильно радужные. Маму срочно вызвали на работу, и потому наша квартира оказалась в приятном опустении. То, что мне так нужно. Я прошлёпал на кухню и, налив себе кофе да покрепче, забрался на стул с ногами, бесцельно переключая программы. Там, за стенкой экрана, как будто двигалась жизнь. Жизнь двигалась, и мне казалось это несправедливым. Потому что сам я словно застыл. Что заставило Дениса изначально прийти в тот чёртов парк и произнести такие слова? Почему он осмелился? Неужели так сильно верил мне? Безоговорочно. Я прижался щекой к прохладному столу. Голова болезненно распухала от безудержных мыслей и готова была взорваться на моих глазах. Должен ли я раскаиваться, что оттолкнул друга от себя? Друга. Что вообще такое друг? Обязаны ли друзья идти на безграничные самопожертвования? Я отчаянно зажмурился. По моему бесконечному сознанию поплыли разноцветные пятна. А что есть предательство? И предал ли меня Денис? И как предают? А что чувствует человек, когда его предают? Неужели он был гомосексуалистом всю жизнь. Всё время, сколько себя помнил? Если да, то почему казался таким неуверенным? Если нет, то, может быть, это навязано нашим веком? Ведь, нынче модно быть не таким, как большая масса. За окном шумели проезжающие машины, до ноздрей доносился спёртый запах города. А мысли всё роились, шумели, галдели, выставляя, как воробьи, грудь колесом. Я понадеялся, что меня отпустит… …Но меня нифига не отпустило! Ни через несколько дней, ни через неделю. Я старательно учился, ходил на занятия, не пропускал ни одного дополнительного, засиживался допоздна с домашкой. Но думал о друге двадцать шесть часов в сутки. Я возвращался вновь и вновь к злосчастному поцелую во время перемен, когда ехал в транспорте, в течение нудных рассказов исторички, пока ужинал, обедал и завтракал. Я думал об этом так старательно, что уже мои школьные приятели замечали существенные перемены в моём поведении. Я стал нервным и раздражительным, мог сорваться на кого-нибудь из-за самого пустяшного пустяка. А по вечерам, когда я лежал в своей постели, мне казалось, что я начинаю сходить с ума. Единственная вещь, которая ещё держала меня на плаву, состояла в том, что мы с Денисом учились в разных местах. Тогда обвинить себя было проще простого. Тогда я уже начинал думать, что я сам повёл себя, как последний эгоист. Если беспрестанно прокручиваешь в голове что-то, то невольно примеряешь на себя маски. Представляешь, а как бы было? В одну из таких минут я неспешно прогуливался по улицам. И мой измученный кругами ада мозг выдал мысль, в которую мой внутренний мир вцепился мёртвой хваткой. А почему бы и нет? Почему я не могу попробовать? Что в этом такого? А что, если я и сам другой?