Любовь, согретая Лотосом. Книга 1. Зеркальный Лотос

      Юньмэн. Гостиница «Цзисин»              — Придет… Он сейчас придет, ха-ха-хи-хи… — хохот заклинателя сменился нервным хихиканьем, а фальшивая улыбка, прилипшая к лицу, — гримасой отвращения. Отвращения к самому себе: таким, как сейчас, он показываться на глаза ЭТОМУ человеку не хотел. — Надо подготовиться. Надо придумать, что сказать ему. А вдруг не станет слушать? Он ведь всегда молчит!.. Так зачем же придёт?..       Мысли роились в голове заклинателя бессвязным потоком.Управлять ими не получалось. Оттого заклинатель решил их не слушать. Он подцепил за тесьму очередной, третий за сегодня, кувшин вина, откупорил крышку и в три глотка опустошил сосуд наполовину.       Заклинатель больше не смеялся, только плечи его мелко подрагивали, а ещё тёмные тени вокруг сгустились сильнее, наполняя окружающее пространство манящим шёпотом мёртвых:       — Знатный господин придёт? Хи-хи…       — Красивый господин придёт! Хо-хо…       — Примем его со всеми почестями? Ха-ха…       — Уйдите прочь! Не смейте его трогать! Кх-кх-кха… — заклинатель раздражённо махнул рукавом, но жест не завершил — содрогнулся всем телом, сжался в комок, закашлялся.       Кувшин с вином выпал из его рук. Терпкий запах перебродившего риса заполнил комнату.       Приступ кашля сотрясал заклинателя долго и оставил опустошённым. Чёрная смоляная клякса растеклась в винной луже и зашипела.       — Кх-х… Не прикасайтесь к нему и даже не смотрите в его сторону, — заклинатель бессильно откинулся на подушки дивана, утёр тыльной стороной ладони влажный рот. Испарина покрывала его серое от слабости лицо, но взгляд горел алой твёрдостью. — Иначе я за себя не ручаюсь.       Однако духи угрозе не вняли, наоборот, развеселились пуще прежнего и принялись плести замысловатый танец:       — И-хи-хи…       Только невесомое алое облако осталось подле заклинателя. Лёгкой дымкой оно укрыло ледяные ладони своего господина и осело у ног.       Хотя заклинатель на тёмные сущности больше внимания не обращал. Он устремил горячий взгляд в пёструю толпу под окнами гостиницы и потянулся за новым кувшином. Горло саднило горечью: от неё хотелось избавиться.        ***              «Юнру указала на эту гостиницу, — Лань Ванцзи в некотором замешательстве рассматривал крупную надпись: «Цзисин». — Сказала, что Вэй Ин внутри. Но где искать?»       Он стоял перед широко распахнутыми дверями трёхэтажного здания. Строение оказалось самым высоким в городе, так что найти его труда не составило. По рассказам Юнру и брата Лань Ванцзи помнил, что «Цзисин» — это крупная гостиница, включавшая в себя множество надворных построек, однако настолько вместительного заведения увидеть он не ожидал.       «Цзисин» бурлила. Официанты и слуги в одинаковых мантиях бледно-лилового цвета сновали среди шумной толпы постояльцев. Люди располагались за столиками в обеденном зале, толпились во внутреннем дворе вокруг нескольких палаток уличных торговцев, прогуливались вдоль высокой стены гостиницы, погружённые в мирские заботы. С верхних этажей слышались разговоры, ругань, детский смех и иногда рыдания. Эта какофония звуков и запахов забивала сознание и путала мысли, но ощущалась жизнью. Лань Ванцзи же искал того, от кого веяло смертью.       «Стоит кого-нибудь спросить о Вэй Ине», — это для заклинателя из Облачных Глубин представлялось сложной задачей. Настолько же легко заводить беседу с людьми, как это получалось у Вэй Усяня или брата, Лань Ванцзи никогда не умел. Он предпочитал не привлекать к себе лишнего внимания и общался с посторонними только в случае крайней необходимости. Часто этого оказывалось достаточно. Хотя сейчас, видимо, был другой случай. Как отыскать в слепом многообразии лиц одно-единственное, которое хотелось видеть? Лань Ванцзи не понимал.       В главные двери гостиницы заклинатель решил не заходить: почему-то казалось, что, будь Вэй Усянь там, он непременно услышал бы или заметил того ещё с улицы. Однако этого не происходило. Оттого Лань Ванцзи решил довериться своим ощущениям: они его редко подводили.       Внутренний двор «Цзисин» встретил заклинателя взрывом дружного хохота: люди галдели и тыкали пальцами в двух ссорившихся мужчин. Один, явно уличный торговец, защищал свой прилавок от разъярённого покупателя, а тот кричал что-то о фальшивом янтаре в бусах, купленных для жены. Из толпы зевак раздавались различные предположения о «нечестном торгаше», «обиженном покупателе» и «явно не для жены купленных бусах», но Лань Ванцзи подобным не интересовался. Он даже по сторонам особенно не смотрел. Зато заметил вывеску «Отдых для бессмертных путешественников», красовавшуюся на втором по величине здании гостиничного комплекса «Цзисин». У самого входа в строение стояла крупная табличка с надписью: «Меблированные комнаты для людей, знающих толк в комфорте и уединении. Чувствуйте себя, как дома!». От здания меблированных комнат веяло слабым колебанием духовных сил. Эту энергию Лань Ванцзи не узнавал, но чувствовал достаточно ясно.       «Если выбирать из двух гостиниц, Вэй Ин, скорее всего, остановился здесь», — спроси кто, Лань Ванцзи не сумел бы объяснить логику своих рассуждений, но отчего-то в сказанном не сомневался. И не ошибся: подняв глаза в окна второго этажа, он немедленно напоролся на пронзительно-чистый взгляд, отливающий сталью.       — Ты пришёл, — голоса Вэй Усяня заклинатель слышать из-за шума толпы за спиной не мог, зато легко прочитал по губам. — Поднимайся.       Большего Вэй Усянь ему не сказал и дожидаться ответа не стал. Вместо этого он скрылся в тенях комнаты.       «Вэй Ин выглядит измотанным, — Лань Ванцзи ощутил, как сердце в груди болезненно сжалось, но разум наполнился ворохом справедливых замечаний. — Надо заставить его отдохнуть».Так смятение Лань Ванцзи оборвалось гневом, но растворилось в радости. Всё-таки он был рад увидеть Вэй Усяня.       «Здесь тихо», — поднимаясь по лестнице, Лань Ванцзи отчётливо слышал собственные шаги.       Другие звуки вдруг исчезли. Хотя ни давления тёмной ци, ни подверженной порче духовной энергии заклинатель не ощущал. Едва он вошёл в помещение, остальной мир, показалось, просто умолк. Меблированные комнаты предполагали размещение в своих стенах нескольких семей постояльцев. Но и их присутствия Лань Ванцзи уловить не сумел. Тишина и эхо оказались единственными жителями этого места.       Зато очень скоро Лань Ванцзи расслышал весёлый смех. В мужском голосе заклинатель легко узнал Вэй Усяня, а от звучания девичьих — в дрожь бросало. Те явно не принадлежали живым существам.       «Я не чувствую их злобы», — к тому, что Вэй Усянь призывал души умерших и поднимал из могилы мертвецов, Лань Ванцзи никак не мог привыкнуть, но был морально готов. Не понимал он другого: почему же насильно привлечённые в мир сущности не сопротивлялись, наоборот, радовались вниманию Тёмного Мастера?       — Лань Чжа-а-ань! Ну, где ты там? Поднимайся живее! — наигранная весёлость Вэй Усяня и капризные интонации голоса места сомнениям не оставили.       «Вэй Ин пьян», — Лань Ванцзи на мгновение прикрыл глаза и перешагнул порог богато убранной комнаты.       Представшая перед ним картина могла смутить кого угодно, но не Лань Ванцзи. Он почувствовал облегчение, точно до последнего не мог себя убедить в том, что найдёт Вэй Усяня в добром здравии.       — Вот и ты, — Вэй Усянь встретил его широкой улыбкой: одной из тех, что Лань Ванцзи помнил с юности. Прогуливая уроки и затевая шалости в Облачных Глубинах, Вэй Усянь улыбался столь же ярко. — Рад, что с тобой всё хорошо.       — Да, — Лань Ванцзи с трудом заставил себя разомкнуть губы.       Всё, что хотелось сейчас, — остановить мгновение, позволить себе насладиться вольным образом молодого адепта Ордена Юньмэн Цзян. В слишком резко оборванной юности Лань Ванцзи именно этот облик и эта улыбка Вэй Усяня обозначали периоды чистого счастья. Ими хотелось любоваться. Однако время мечтаний было скоротечно. В следующий миг Лань Ванцзи разглядел болезненную бледность лица собеседника и его спутниц.       Две девушки с комфортом устроились на подушках у низкого столика. Они белоснежно улыбались и заискивающе поглядывали на молодого мужчину, расположившегося на диване. Третью девушку Лань Ванцзи узнал по мощной демонической ауре. Сюин сидела на полу у ног хозяина. Облик девушки не проявлялся столь явно, как у остальных, но был в достаточной степени заметен. Молчаливым стражем демоническая дева охраняла покой Тёмного Мастера.       Вэй Усянь же поигрывал чёрной флейтой и глядел с теперь уже наигранной улыбкой. Былая лёгкость образа слетела с него начисто:       — Можно я не буду вставать ради заклинательского приветствия? Что-то у меня голова сегодня особенно кружится, хи-хи.       — Ты пьян, — Лань Ванцзи озвучил очевидное, чего, пожалуй, делать не стоило. Он и сам это понимал, просто слова сорвались с губ раньше, чем Лань Ванцзи сумел себя остановить. Подобная импульсивность поступков и речей была несвойственна ему, но рядом с Вэй Усянем отчего-то иначе не получалось.       В ответ Вэй Усянь развеселился ещё сильнее:       — Ха-ха-ха! И как же ты догадался? — он протянул ладонь к столу. Одна из девушек немедленно подала доверху наполненную вином чашу.       Лань Ванцзи увидел, как в слабости дрогнули бледные пальцы заклинателя и несколько капель напитка упали на пол. Хотя Вэй Усянь этого не заметил. Вино он выпил залпом и уронил чашу в подушки дивана. Об опрятности и чистоте тёмный заклинатель, судя по всему, в этот момент не заботился.       — Ха-а-а, — Вэй Усянь длинно выдохнул и позволил голове упасть на спинку дивана.       На доверчиво оголённой шее собеседника Лань Ванцзи разглядел пульсирующую жилку. Та билась ровно, отмеривая ход сердца. Это знание принесло покой в душу Лань Ванцзи. Пусть Вэй Усянь был в стельку пьян, зато жив и в своём уме.       — Лань Чжань, я бы предложил тебе присесть и выпить с нами, — голос Вэй Усяня послышался странно далёким и безгранично утомлённым, словно тот устал притворяться бодрым и весёлым, — но ты ведь не присядешь, да? Да и к алкоголю ты относишься весьма строго, хи-хи.       Что следовало на подобное ответить, Лань Ванцзи не понимал. Как не знал, просил ли его Вэй Усянь что-либо говорить. Тот по своему обыкновению разговаривал с ним, но сам с собой:       — Мне вдруг вспомнились Облачные Глубины и те кувшины «Улыбки императора», что ты разбил в первый вечер. Жалко их, знаешь ли. Вино, что делают ваши мастера, — одно из лучших!       — Один кувшин, — Лань Ванцзи отлично помнил тот эпизод.       Вэй Усянь непонимающе уставился на него:       — Что?       Удивление собеседника было настолько очевидным, что Лань Ванцзи принялся пояснять:       — В ту ночь разбился только один кувшин вина, Вэй Ин.       — О…       Давнишний случай с не самым приятным содержанием отчего-то сейчас показался наполненным счастьем. Лань Ванцзи ощутил тепло в сердце. Этой эмоции не смогли помешать даже неупокоенные души девушек, принявшиеся тонко хихикать над растерянным выражением лица их господина.       «Могильного смрада я не чувствую. Видимо, они погребены не здесь», — Лань Ванцзи украдкой вздохнул.       Душу каждой девушки следовало очистить и отпустить в новое рождение. Этого требовали законы Праведного Пути и Правила Ордена Гусу Лань, однако поступать так Лань Ванцзи не хотелось, ведь девушек призвал Вэй Усянь. Тот, Лань Ванцзи знал, никогда прежде не совершал необдуманных поступков, если они затрагивали интересы других. Ещё больше серьёзности адепт Ордена Цзян проявлял в заклинательском искусстве. Оттого не усомнился Лань Ванцзи в действиях собеседника и в этот раз.       — Вэй Ин, призраки этих девушек надо развеять. Их души прикованы к своему умершему телу и не могут вернуться самостоятельно, — Лань Ванцзи решил напомнить замутнённому алкоголем сознанию Вэй Усяня о необходимых действиях. — Их надо отпустить…       Однако Вэй Усянь закончить фразу ему не дал. Он резко вскочил на ноги:       — Я никого не держу, Лань Чжань!       Прежде чем длинные рукава мантии скрыли руки Вэй Усяня, Лань Ванцзи успел заметить побелевшие костяшки пальцев на стиснутых кулаках.       Вэй Усянь явно разозлился. Несмотря на опьянение, стоял он ровно, а его движения не растеряли ловкости. Заклинатель смотрел с вызовом:       — Ни этих девушек не держу… ни тебя. Каждый волен уйти, когда пожелает.       Чёрные тени сгустились у его ног, а воздух комнаты наполнился многоголосным шелестом. Мёртвые голоса пробудились ото сна в ответ на гнев Тёмного Мастера.       Души девушек также преобразились: они растеряли облик живых и обратились прозрачными тенями. Улыбки по-прежнему растягивали их губы, но глаза сделались мутными. Даже проблеска жизни в них теперь не получилось бы обнаружить. Но и этого оказалось мало. Раньше вольными спутницами, сейчас верными наложницами мёртвые девы прильнули к Тёмному Мастеру, обласкали призрачными руками, покрыли загробным хладом.       Подобное беспокоило. Лань Ванцзи с трудом удалось сдержать порыв расщепить мёртвые сущности — уничтожить целиком без возможности восстановления или перерождения. Хотя делать этого не следовало. В эмоциях и под действием выпитого Вэй Усянь, очевидно, не слишком ясно сознавал, что делал. Потому Лань Ванцзи попробовал вновь:       — Вэй Ин, мёртвым место в мире Бессмертных или новом рождении. Рядом с живыми им находиться не стоит.       Он взвешивал каждое слово, подбирал аккуратно, и всё ради того, чтобы в конце услышать наполненный язвительностью смех Вэй Усяня:       — Пф-ф-ха-ха! Лань Чжань, да что ты, на самом деле, знаешь о живых или, тем более, мёртвых? Ты неспособен видеть дальше своего Праведного Пути! Так какое право ты имеешь судить о том, где чьё место?       — Тёмные сущности нарушают баланс Света, — Лань Ванцзи настолько изумился резкому отпору, что, не подумав, произнёс заученную фразу из учебника. — «Для поддержания порядка следует упокоить восставших из мёртвых и усмирить обезумевших».       То была истина, с которой его воспитывали. Хотя сейчас она прозвучала почти проклятьем. Лань Ванцзи это осознал ясно, так как лицо Вэй Усяня сделалось жёстким, а кожа совершенно лишилась живого оттенка. Сейчас Тёмный заклинатель ничем не отличался от призраков, льнувших к нему.       — Знаешь ли ты, что Света без Тьмы ни один из нас не разглядел бы? — Вэй Усянь заговорил едко, точно не защищался, но разил, словно не с соратником вёл беседу, а противостоял врагу. — Лань Чжань, задумывался ли ты хотя бы раз об этом? Или о том, что без смерти мы бы понятия не имели о жизни?       Лань Ванцзи хотел бы подтвердить, что задумывался. Он много раз размышлял о сути жизни и смерти, а ещё о верных поступках и сложных решениях. Заклинатель мог бы рассказать, как в поисках ответов внимательно изучал древние свитки и собрания сочинений великих старцев, но не нашёл искомого. Он даже обращался к Старейшинам клана за советом, хотя получил лишь порцию нравоучений и затверженных наизусть правил со Стены Послушания. Зато в странствиях и страданиях, эмоциях и лишениях военного времени он обрёл убеждение: к истине и счастью ведут правильные свершения, идущие от сердца. Всем этим Лань Ванцзи желал бы поделиться, но собеседник его не слушал: не готов был услышать.       Вэй Усянь исходил желчью:       — Смерть окружает нас. Она повсюду! Мы живые и гордимся этим, а что же тогда следует сказать о них? — Тёмный заклинатель указал на призраки двух девушек. — Они погибли вместе: шагнули в реку, взявшись за руки, как истинные подруги! А всё из-за любви к одному юноше, оказавшемуся, к слову, тем ещё мерзавцем. Девушки желали всего лишь чувств и счастья. Они хотели жить. Так почему же выбрали смерть?       «Самоубийцы. Утопленницы», — Лань Ванцзи сочувственно вздохнул. Люди часто совершали глупости, но у каждого находилось оправдание. Они верили в правильность своих поступков. Это заклинатель понимал ясно и готов был принять.       — В этом мире души этих девушек держу не я. Я лишь позволил им проявиться и осуществить своё искреннее желание, — Вэй Усянь поднял руку и разжал кулак. Два призрака девушек, точно за спасительную нить, схватились за неё и в тот же миг рассеялись без следа. — Они хотели в последний раз почувствовать жизнь. Им хватило всего пары мгновений. Так скажи мне, Лань Чжань, зачем же их души развеивать?       — Таково правило… — иного ответа Лань Ванцзи придумать не смог. Его сердце соглашалось с Вэй Усянем, верило каждому услышанному слову, но заученное наизусть так просто не забывалось.       — Правила, законы, предписания — их придумывают люди и для людей. Неужели же и все другие должны им подчиняться? — Вэй Усянь устало вздохнул и, точно разговаривал с ребёнком, принялся объяснять. — Скажи мне, Лань Чжань, ты видел вывеску на этом здании?       В этот раз Лань Ванцзи решил ограничиться согласным кивком и послушно повторил надписи:       — «Отдых для бессмертных путешественников», «Меблированные комнаты для…»       — Да-да, всё верно, — Вэй Усянь нетерпеливым взмахом руки прервал его. — Странное название, не находишь?       Выразить мнение Вэй Усянь от него не требовал, потому Лань Ванцзи предпочел промолчать. Хотя, сказать по правде, название для гостиницы он тоже считал не слишком подходящим.       — Я был ещё совсем пацаном, когда впервые увидел «Цзисин». Хозяином здесь был ещё старик Чан Лао. Он был огромных размеров, ха-ха-ха, — Вэй Усянь присел на деревянный подоконник. Устойчивости в пьяных ногах, видимо, действительно было немного. — Мне, мальчишке, он казался гигантом.       — Крупный человек? — Лань Ванцзи постарался поддержать беседу. Зачем? Он и сам не знал. Просто слушать голос Вэй Усяня ему нравилось.       — Ага. Толстяк изрядный, — Вэй Усянь согласно мотнул головой. — Именно он когда-то построил эту часть гостиницы. Говорил, что в основном здании места всем желающим не хватало, но на самом деле решил заработать на заклинателях Юньмэна. Ушлый дядька был, ничего не скажешь, ха-ха.       — Здесь селили заклинателей? — Лань Ванцзи по-новому взглянул на комнату. Теперь ему стала понятна причина вибрации духовных потоков в этом месте.       — Не совсем. Скорее тех, кто хотел стать заклинателем. Комнаты, конечно же, выделяли приезжим заклинателям, но чаще здесь останавливались семьи претендентов на пурпурную мантию Пристани Лотоса, — подоконник оказался не слишком надёжной опорой для Вэй Усяня. Заклинатель соскользнул на деревянный пол да так и остался сидеть.       «Вэй Ин, на полу холодно. Не стоит там оставаться», — Лань Ванцзи хотел бы сказать это вслух, но только тихо вздохнул. Загадки не было: Вэй Усянь его заботливость не оценил бы.       — Я как-то спросил его про название, — тёмный заклинатель осенней стужи, видимо, не ощущал. Казалось, его всё устраивало. — Только старик Чан мне не ответил, велел убираться восвояси. Теперь же я точно знаю, что значит это странное выражение: «Отдых для бессмертных путешественников».       Вэй Усянь вскинул руку в неопределённом жесте:       — Посмотри на эти стены, Лань Чжань. Им мало лет, но видели они многое. Смятение и надежды, мечты и жадность, радость и беспомощность — всего было в избытке. Чувствуешь?       Лань Ванцзи кивнул: он действительно чувствовал отпечатки переживаний постояльцев гостиницы. Густым, дурманящим туманом они покрывали, словно пылью, все поверхности. Теперь, когда Вэй Усянь указал на это, следы чужих эмоций стали видны отчетливее.       — Но больше всего здесь скопилось печали. В этих комнатах часто лили слёзы те, кому не удалось пройти экзамены в орден заклинателей, — Вэй Усянь криво усмехнулся. — А поскольку это самые дорогие апартаменты в городе, позволить себе их могли только зажиточные семьи. Так что, кроме слёз детей, здесь часто звучала ярость их родителей.       «На пути самосовершенствования непросто, но ещё сложнее взойти на него», — Лань Ванцзи был рождён в клане заклинателей, потому о вступительных испытаниях в орден имел лишь общее представление. Везде отбор проходил по-своему, так что о сложностях, с которыми претендентам в адепты Ордена Цзян приходилось справляться, он мог только догадываться.       Между тем Вэй Усянь продолжал:       — Я чувствую эти эмоции, словно они живые. В них много тёмной ци. Она звучит остро. Тьме внутри меня подобное нравится, — заклинатель устало выдохнул, на его лицо набежала тень.       «Ему больно? — в богатой мимике собеседника Лань Ванцзи разглядел боль и отвращение. — Я смогу помочь?» Заклинатель шагнул ближе, потянулся к гуциню за своей спиной, но жест не завершил.       Точно разгадав его намерения, Вэй Усянь внезапно горько рассмеялся:       — Знаешь, Лань Чжань, всё бесполезно, ха-ха. Я многое перепробовал, но ничего не помогает. Эти стены не очистить. Проще сжечь тут всё.       Лань Ванцзи не стал уточнять, что вовсе не морокам, заключённым в стенах гостиницы, хотел помочь. Однако больше попыток достать музыкальный инструмент не делал — не мог. Под пристальным взглядом Вэй Усяня у него всё внутри сжалось. Глубина серых глаз казалась необычайной. Взгляд пронзал насквозь.       Вэй Усянь прислонил голову к стене:       — Старый Чан Лао уверял, что, проведя ночь в этих комнатах, можно получить благословение Бессмертных на ученичество в ордене. Умора, правда? Его сын, нынешний владелец, дело отца продолжает, — заклинатель презрительно фыркнул. — Удивительно, как им всё ещё верят люди! Постояльцев ведь тут немало.       — Сейчас никого нет, — Лань Ванцзи решил проверить догадку.       — Ага. Я всех прогнал, ха-ха, — Вэй Усянь невесело хмыкнул. — Знаешь же, что в «Цзисин» до поры скрывались младшие адепты Пристани Лотоса, когда нагрянул Вэнь Чао?       Лань Ванцзи согласно кивнул: он знал. Юнру рассказывала.       — Сестрёнка за детей тут знатный бой вэньским псам дала. Прямо-таки растерзала, — Вэй Усянь выглядел крайне довольным этим обстоятельством. — Души озлобленных адептов Вэнь свирепостью исходили, когда я пришёл.       — Так ты пришёл очистить души умерших здесь адептов клана Вэнь? — застывшее было в нерешительности сердце Лань Ванцзи потихоньку оттаивало: «Вэй Ин не изменился. Всё также хочет помогать другим».       — Хех, что-то вроде. Тьма их поглотила с большим удовольствием, — Вэй Усянь сузил глаза. Его лицо приобрело зловещее выражение. — Потом я просто не смог пройти мимо этого места. Решил «десертом» сверху добавить потаённые переживания многочисленных постояльцев этих комнат. Эмоций было столь много и настолько разнообразных, что я откровенно опьянел от них сильнее, чем от вина, — он кивнул на ряд винных кувшинов.       Лань Ванцзи увидел три пустых сосуда и один начатый. Ещё три стояли закрытыми: «Так много…»       Вэй Усянь же сожаления собеседника не увидел. Настроение у него перескакивало из печальной созерцательности в буйное веселье и назад.       — Ладно бы только мороки! Ты не представляешь, сколько здесь осколков душ людей осталось. Ещё живых и сегодня, замечу. Они словно бы от себя часть отрывали, уезжая отсюда. Потрясающе жутко, на самом деле! — Вэй Усянь говорил без остановки, точно старался объясниться, рассказать о том, в каком мире жил сам.       Лань Ванцзи увидел в этом добрый знак: Вэй Усянь не гнал от себя, наоборот, хотел оставаться рядом и быть понятым.       — Вот, Лань Чжань, посмотри на того духа, — Вэй Усянь указал на чернильного цвета морок, зависший над свечой. — Это гнев одного пацана. Парень несколько лет готовился к испытаниям в заклинатели. Показал себя отличным атлетом в состязаниях, но испугался простейшего призрака, призванного наставниками. Он сбежал с экзамена, потому в мантии ему отказали. Ярость мальчика была сильна. Хи-хи.       Тёмный заклинатель откровенно потешался над настолько яркой и бессмысленной эмоцией незнакомого ему парнишки.       В то же время Лань Ванцзи услышал, будто бы сама Тьма вокруг Вэй Усяня хихикала тонким голосом. В тенях комнаты заклинатель вновь разглядел алые ткани одеяний Сюин. Демоница нежилась в дальнем от окна углу на мягких подушках, подобно драгоценной наложнице в богатом доме.       — Кроме этих, — Вэй Усянь пренебрежительно махнул рукой, и морок вмиг развеялся, — здесь немало мёртвых сущностей. Вот это — не слишком разумная мамаша. Она настолько хотела, чтобы её сын прошёл испытания в ордене, что дала зарок: она пустит себе кровь, если сына не примут. Сын провалился в испытании на меткость. Потому женщина действительно «пустила себе кровь»: уколола палец ножом для писем. Ха-ха-ха-ха! Они уехали несолоно хлебавши, однако женщина, судя по всему, не смирилась и после смерти, иначе как здесь оказался её призрак, раз за разом полосующий свою ладонь ножом для бумаг? Хе-хе.       Лань Ванцзи не увидел призрачной тени, но заметил появляющиеся и исчезающие капли бурой крови на одной из половиц комнаты. Над этим местом сумрачно-синим цветом темнела неясная тень. Заклинатель был уверен, что настолько явным дух бедной женщины стал благодаря присутствию Тёмного Мастера.       — Очистить эту сущность не получится: она прикипела к этим комнатам. Её остаётся только расщепить, — Вэй Усянь резко схватил ладонью воздух, словно поймал невидимую нить, а после рванул на себя. Дух женщины прошёлся рябью и осыпался на пол серым пеплом.       Лань Ванцзи услышал приглушенный гневный крик. Всё произошло ужасающе быстро: оставалось только печально вздохнуть. Лань Ванцзи понял случившееся правдой Вэй Усяня, но она противоречила законам мира заклинателей.       Однако Вэй Усянь на достигнутом не остановился. Он вновь раскрыл ладонь, и тут же из небольшого белого пятна на стене проявилась фигурка тонкой девушки, почти девочки. Она слепыми глазами посмотрела на Тёмного Мастера и доверчиво положила свою ладонь в его.       — Эта девушка, — Вэй Усянь принялся пояснять, — из-за неудачи на вступительных экзаменах попыталась покончить жизнь самоубийством. Её спасла мать, но вскоре девушку утянул под воду гуль, а душа её перенеслась сюда, следуя истовому желанию девушки стать заклинательницей.       «Совсем юная», — Лань Ванцзи тяжело вздохнул о несчастливой судьбе девушки.Прежде чем тёмный заклинатель что-либо успел сделать, он сложил ладони в Печать Очищения, и призрак девушки рассеялся без следа.       Вэй Усянь же потерю, показалось, не заметил. Он продолжал речь, будто бы ничего не произошло:       — Пока в Пристани Лотоса были адепты Вэнь, о городке Юньмэн они не заботились, потому эти мороки окрепли. Некоторые даже стали призраками. Сейчас же, когда клан Цзян вновь восстанавливает свои силы, тёмные сущности слабеют день ото дня. Неудобства они живым не доставляют, и, по-хорошему, их бы оставить в покое. Но раз уж я здесь… хе-хе.       Тёмный заклинатель многозначительно ухмыльнулся. Он явно наслаждался могуществом Тьмы, послушной его воле.       Лань Ванцзи слышал сказанное, понимал происходящее, но видел стянутые напряжением плечи и слезами сожалений горящие глаза Вэй Усяня. Оттого не мог принять обиду в сердце, как не мог и осудить действия заклинателя. Хотя те нарушали все мыслимые заветы предков.       — Вэй Ин, мы не сможем помочь всем, — Лань Ванцзи смиренно покачал головой.       — Верно, — Вэй Усянь не кивнул — мотнул головой, — но многим. Путь Дао велит «освобождать» тёмные существа от их нежизни. Но несет ли это успокоение их душам? Мятежный дух опасен, ты же знаешь, Лань Чжань. И тем он страшнее, чем чище эмоции питают люди. Живые ли, умершие — все они одинаковые.       — Мир строится на живых, Вэй Ин, — Лань Ванцзи очень хотелось, чтобы собеседник прекратил постоянно цепляться за мертвецов. Однако это, по всей видимости, было невозможно.       — Мёртвые мне понятнее. Они лгать не умеют. Ну, хорошо. А если не о мёртвых, тогда можно поговорить и о живых, Лань Чжань, — Вэй Усянь криво усмехнулся. Его глаза внезапно потухли. Лань Ванцзи увидел в отблесках серебра щемящую грусть. — Я едва не убил тебя. А после вновь стал причиной твоих увечий. Ты страдал… так почему же ты сейчас пришёл ко мне?       У Лань Ванцзи сердце удар пропустило, а в груди сдавило, мешая сделать вдох: «Вэй Ину больно из-за меня». Все слова, которые стоило бы сейчас произнести, вдруг забылись. Чувств и мыслей было столько, что выразить их оказалось невозможно.       Вэй Усянь же, не дождавшись от него ответа, спросил вновь:       — Что ты хочешь от меня, Лань Чжань?       — Вэй Ин, вернись со мной в Гусу, — в этот раз голос Лань Ванцзи послушался. Он сумел озвучить сокровенное желание.       Уже не в первый раз заклинатель произносил эту фразу, не в первый раз спрашивал. Каждый раз, следуя движению сердца, он просил о доверии. Вэй Усянь же отвечал по-разному, но всегда одно и то же. Правда, в этот раз ответ прозвучал без обычной злобы.       — Я не могу вернуться с тобой. Количество правил в Облачных Глубинах смертельно для меня, хе-хе, — тонкая улыбка смягчила черты лица Вэй Усяня. — Лань Чжань, оставим это. Лучше, будь хорошим другом, подай ещё вина и выпей со мной…       Подобному ответу заклинатель не удивился, но обожжённое горечью сердце всё-таки дрогнуло. Лань Ванцзи даже не подумал исполнить неуместную просьбу.       — Алкоголь разрушает разум. И мы не друзья, — с глубинной печалью оказалось справиться не так просто.       Не легче приходилось и Вэй Усяню. Его лицо совершенно посерело, а глаза заволокло мутной поволокой:       — А, да, прости, не подумал. Ты никогда не считал меня своим другом, я забыл… — Вэй Усянь тяжело выдохнул и смежил веки. Силы, казалось, покинули его. — Прости, да. Прости, Лань Чжань. Я виноват перед тобой.       Голос тёмного заклинателя прозвучал до того слабо, что Лань Ванцзи всерьёз испугался. Показалось, что Вэй Усянь, точно один из его призраков, в следующий момент развеется без следа, исчезнет из этого мира.       — Вэй Ин… — Лань Ванцзи в смятении шагнул ближе, протянул руку, желая коснуться.       Внезапно всё изменилось. Вэй Усянь, мгновение назад тихий, словно мертвец, вдруг весь сжался в комок и схватился за голову. Его болезненный крик наверняка слышали далеко за пределами «Цзисин»:       — А-А-А-А-А-А!       — Вэй Ин! — Лань Ванцзи немедленно оказался рядом. — Что с тобой?       Что делал, о чём спрашивал, он не понимал. Страх сковал сознание. Всё, что Лань Ванцзи мог, — это смотреть как в агонии метался перед ним Вэй Усянь. Громкий крик того довольно быстро оборвался тихими стонами, но боль явно не ушла. Тело Вэй Усяня сотрясалось крупной дрожью, а тёмные тени укутали его, словно саваном. В клубах Тьмы Лань Ванцзи разглядел красные нити.       Он поднял Вэй Усяня на руки и переложил на диван, подальше от сквозняков и холода. Потоком духовных сил Лань Ванцзи попытался унять боль заклинателя, но та, казалось, сделалась только сильнее. Вэй Усянь искусал губы в кровь, сдерживая стоны. Гримаса боли исказила привлекательное лицо.       — Вэй Ин, ты слышишь меня? Как я могу помочь? — Лань Ванцзи не обращал внимания на жжение в ладонях. Он опустился на колени перед Вэй Усянем и осторожно отвёл его руки от лица, заменив своими. Теперь духовную энергию получилось направить в очаг боли.       — М-м-м! — Вэй Усянь дёрнулся всем телом, но сопротивляться не стал. Через пару мгновений он затих, хотя дыхание его по-прежнему оставалось частым и прерывистым.       — Вэй Ин, у тебя часто болит голова? — Лань Ванцзи заговорил тихо. Он продолжал массировать виски Вэй Усяня, питая своей энергией, и вопросами старался достучаться до его сознания. — Почему? Ты знаешь причину?       — Голоса… слишком громкие, — речь Вэй Усяня прозвучала отрывисто. — Их ничем не заглушить.       — Мёртвые голоса?       — Да… м-м-м! — Вэй Усянь попытался кивнуть, однако тут же застонал от боли.       — Вэй Ин!.. — Лань Ванцзи беспокойно нахмурился. — Не двигайся. Лежи спокойно.       Удивительно: Вэй Усянь послушался.       — Ладно… — заклинатель медленно выдохнул. Дрожь всё ещё сотрясала его тело, но боль явно отступала. Очень скоро губы Вэй Усяня дрогнули в улыбке: — Лань Чжань, твои руки чудесные. Они способны даже тёмные голоса разгонять. Тебя боится даже Тьма, хе-хе.       — Глупости, — несмотря на сказанное, Лань Ванцзи ощутил искреннюю радость. Он сумел помочь близкому человеку.       «Подобный приступ у Вэй Ина случился явно не в первый раз. Как же он справляется?» — заклинатель смотрел в мертвенно-бледное лицо Вэй Усяня и поражался силе духа, сокрытой в том. Только тут Лань Ванцзи обнаружил, что тёмная ци больше не травмировала его ладони, а, наоборот, касалась лишь самым краем, точно оглаживала длинные пальцы и широкие ладони.       — Лань Чжань, в пещере черепахи ты не дал мне полежать на твоих коленях, — в голосе Вэй Усяня прозвучала улыбка. — Может, хотя бы сейчас позволишь?       Повторять фразу про глупости Лань Ванцзи не стал, как не стал рассказывать о произошедшем в каменном гроте под горой Муси. Вэй Усянь тогда также был болен и почти постоянно пребывал в бессознательном состоянии, потому, возможно, всего не помнил. Вместо всего этого Лань Ванцзи тихо вздохнул и пересел на диван:       — Ложись.       Вэй Усянь же, точно в испуге, на мгновение замер рядом с ним, а после нерешительно приподнялся. От таких простых движений гримаса боли вновь появилась на его лице, потому Лань Ванцзи помог ему устроить голову на своих коленях:       — Отдыхай. Пусть боль уйдёт.       — …Спасибо, — Вэй Усянь глубоко вздохнул. Через пару мгновений его дыхание сделалось размеренным и глубоким.       «Задремал? Хорошо, — Лань Ванцзи позволил себе чуть расслабиться. — Всё-таки такие приступы боли ненормальны. Я чувствую, как истончается его дух. «Песня Очищения» могла бы помочь». Заклинатель посмотрел на оставленный на полу гуцинь, но двигаться не стал: это помешало бы Вэй Усяню. Во сне лицо того разгладилось, а краска вернулась на скулы.       — Я, наверное, уже давно сплю, да, Лань Чжань? — Вэй Усянь внезапно подал голос. Тот слышался спокойным.       — Почему ты так решил?       — Ты добр ко мне, — в уголках губ заклинателя мелькнула улыбка. — И я лежу на твоих коленях, прямо как тогда… Какой хороший сон…       Сказав это, Вэй Усянь тихо вздохнул и вновь затих.       «Сон часто несёт исцеление, реже — успокоение. Пусть к тебе придёт и первое, и второе», — Лань Ванцзи решил речью не нарушать умиротворение момента. Он мягко оглаживал тёмную макушку Вэй Усяня, рассматривая заметно осунувшееся лицо.       Вэй Усянь сейчас мало походил на бойкого юношу, с которым они впервые встретились в Облачных Глубинах. Хотя это был всё тот же человек. Пусть сейчас от Вэй Усяня исходила давящая тёмная аура, а поступки заставляли усомниться в целостности его рассудка, тот неизменно оставался искренен. Эта честность проявлялась в решительных действиях, часто непонятых окружающими, зато всегда приводящих к результату.       «Вэй Ин, однажды мы познакомились. С тех пор моя жизнь превратилась в полный беспорядок», — Лань Ванцзи позволил пальцам скользнуть ниже. Они очертили линию волос и скул, коснулись прямого носа и задержались на губах.       Заклинатель вспомнил, что когда-то также украдкой прикасался к спящему Вэй Усяню. То было давно, казалось, в прошлой жизни, однако воспоминания не померкли. Напротив, они обогатились многими случайными касаниями, случившимися позднее.       «Я думаю о тебе, Вэй Ин. Ты постоянно в моих мыслях, — Лань Ванцзи неосознанно наклонился ниже. — Часто вспоминаю тебя сидящим рядом в Библиотеке Облачных Глубин. Тогда ты улыбался так ярко, дразнил меня! Твои глаза отражали солнечные лучи… Всё это не выходит у меня из головы, путает сознание».       «Ты принес в мою жизнь множество изменений, и я готов поклясться, что забываю дышать в тот момент, когда ты оказываешься рядом, — Лань Ванцзи ощутил на своём лице чужое дыхание и только сейчас осознал, насколько низко наклонился. — Я и сейчас не уверен, что дышу, Вэй Ин. Это ведь твоё дыхание».       Лань Ванцзи подушечкой большого пальца огладил тонкие губы Вэй Усяня: «Вэй Ин…»       — Лань Чжань… Лань-гэгэ, гэгэ…       Едва различимый шёпот Лань Ванцзи скорее прочитал по губам, а не услышал, зато понял очень ясно. Вэй Усянь звал его.       — Вэй Ин… — остановить себя Лань Ванцзи не мог, попросту не хотел: не дышать было очень сложно, а Вэй Усянь дышал за него. Отчетливее всего это чувствовалось сейчас, когда губы встретились поцелуем.        ***              «О, я снова в Облачных Глубинах?» — Вэй Усянь увидел себя во сне. На нём вновь красовалась ученическая одежда, в распахнутые окна Библиотеки Облачных Глубин дышал жаркий день, а напротив с прямой спиной сидел Лань Ванцзи.       «Совсем юный! Какой же всё-таки красивый! — Вэй Усянь уложил подбородок на ладони и залюбовался товарищем. — Ты очень изменился сейчас, Лань Чжань. Нет, конечно же, ты по-прежнему самый красивый из всех, но там, в реальности, ты стал ещё угрюмее».       То, что он в очередной раз угодил в сон о прошлом, Вэй Усянь принял спокойно. Иногда ему действительно снились дни юности. В таких сновидениях он, Юнру, Цзян Чэн, Цзян Яньли и даже Лань Ванцзи выглядели весёлыми и счастливым. В мире снов никто из них не знал смертей и страданий, а каждый день был наполнен радостью.       «В последнее время я вообще нормально не спал, так что подобного мне давно не снилось, эх… — заклинатель раздосадованно скривился. — Ладно, всё лучше, чем ничего. Насладимся хотя бы этим сном».       Вэй Усянь решил всей душой окунуться в тот погожий день, когда Лань Ванцзи бдительно следил за ним, переписывающим «Сборник о добродетели».       «Кстати, а за что же меня тогда наказали?» — Вэй Усянь озадаченно уставился в рукопись перед собой. Он помнил, что подвергся длительному наказанию. Лань Цижэнь запер его в Библиотеке и приказал племяннику следить за ним. Однако Вэй Усянь никак не мог припомнить, в чём же в тот раз провинился.       «Ай, Бог с ними! В конце концов, какая разница за что наказали? Я могу вдоволь полюбоваться Лань Чжанем, — взгляд Вэй Усяня вновь зацепился за невозможно красивое лицо заклинателя клана Лань. — Пф-ф-ха-ха, такой серьёзный. Прелесть! Лань Чжань, а ты знаешь, что я тебя в то время считал самым унылым человеком на свете? Ха-ха-ха!»        «Интересно, в каком дне я оказался? — Вэй Усянь прикусил улыбку и осмотрелся по сторонам. Библиотека Облачных Глубин выглядела в точности такой, какой он её запомнил. — Лань Чжань всё ещё меня игнорирует или уже нет?»       «Вспомнил, я ведь ему в последний день портрет подарил и подсунул книжку Хуайсана! — заклинатель принялся проверять свою мантию на предмет скабрезной книжки с картинками, которую он когда-то позаимствовал у Не Хуайсана, намереваясь позлить своего тюремщика. — Нет книжки. Значит, это не последний день. Эх!»       Вэй Усянь расстроенно вздохнул. Он-то надеялся повеселиться! Как и в других сновидениях о юности, заклинатель прекрасно помнил и осознавал себя, но настолько погружался в атмосферу минувших дней, что забывал о Тьме. Он вовсе предпочитал не помнить о тех сложностях, с которыми приходилось справляться в реальной жизни.       «Так, тогда проверим другим способом», — в этот раз Вэй Усянь тоже решил о мире за сновидением не вспоминать.       — Ванцзи-сюн, ответь мне на один вопрос, — он широко ухмыльнулся. — Я тебе всё ещё не нравлюсь?       Ответом Лань Ванцзи его не удостоил, даже взгляда от свитка не поднял. Так что Вэй Усянь развеселился ещё больше: «Он меня всё ещё игнорирует! Здорово! Значит, это один из первых дней!»       Восторг накрыл его с головой. Если же он действительно очутился в дне из самого начала своего заточения в Библиотеке Гусу, когда его сон мог бы длиться подольше! Ведь чаще всего просыпался Вэй Усянь из-за слишком ярких эмоций, испытанных во сне. А в последний день из-за той самой книжки Не Хуайсана они подрались с Лань Чжанем. От такого он бы точно сразу же проснулся!       — Ты меня игнорируешь или меня тут нет, Лань Чжань? — Вэй Усянь не помнил, когда в последний раз настолько радостно улыбался. — Хе-хе. Тогда, как же мне привлечь твоё внимание?       — Займись делом, — в этот раз Лань Ванцзи отмалчиваться не стал.       — Это каким же? — Вэй Усянь непонимающе развёл руками. — Не вижу здесь ничего интереснее тебя.       — Убожество… — брови Лань Ванцзи чуть нахмурились, но он даже взгляда своего не поднял. Кисть в его пальцах продолжала исправно выводить каллиграфические иероглифы.       «А-ха-ха-ха! «Убожество»! «Убожество», ха-ха-ха! — Вэй Усянь покатился со смеху. — Я так давно этого не слышал!»       — Вернись к рукописи. Твоё наказание ещё не исполнено, — ледяным тоном Лань Ванцзи, видимо, взывал его к разумности. Однако оттого Вэй Усяню становилось всё смешнее.       «Лань Чжань ругается на меня! Ха-ха-ха», — он схватился за бока.       — Наказание переписыванием «Сборника о добродетели»? Ха-ха. Разве же это наказание? — Вэй Усянь не лукавил. Он-то прекрасно знал о том, каково истинное значение страшного слова «наказание». Заклинатель сполна изведал ужас этого явления. Но о том думать не хотелось: не сейчас, не здесь, не с этим человеком. С Лань Ванцзи хотелось смеяться! — Лань Чжань, а давай всё бросим и сбежим отсюда? «Сборник» мы потом с тобой как-нибудь перепишем. Погода же отличная!       — Вернись к рукописи, — Лань Ванцзи спорить не стал, он просто повторил предыдущую фразу и даже положения за столом не изменил.       — Вот заладил! — Вэй Усянь слегка разозлился. Он вскочил на четвереньки и аккуратно стал пробираться к своему тюремщику.       «Посмотрим, как ты на это отреагируешь, юный Лань Ванцзи», — настроение у Вэй Усяня было преотличное.       — Лань Чжань, мы с тобой можем вот прямо сейчас отправиться на охоту. Поищем фазанов или ещё какую-нибудь живность, — Вэй Усянь переставлял четыре конечности по деревянному настилу мягко, точно охотник, старавшийся не спугнуть добычу. — Нет, не хмурься! Убивать мы не станем, а просто полюбуемся на них. Потом я отведу тебя к пруду. Знаешь, водичка отличная: в самый раз для купания. Неужели не хочешь поплавать и понежиться на солнышке? В этих ваших источниках Гусу жуть как холодно, а там тепло. И весело.       Лань Ванцзи ничем своей заинтересованности в предложении не показал. Зато Вэй Усянь был уверен, что его слушают, а потому продолжал приближаться шаг за шагом. Всё это было ужасно забавно!       — А после купания мы с тобой пойдем в таверну — ту, что в самом конце улицы, у края торговых рядов. Там подают замечательные блюда! — заклинатель хотел бы назвать пару наименований блюд, но не сумел вспомнить ни одного.       — Вернись за стол, Вэй Ин, — в этот раз Лань Ванцзи хмурился вполне серьезно.       Оттого Вэй Усянь раззадоривался сильнее:       — И не подумаю, хе-хе. Признайся же, Лань Чжань, — парень приблизился ещё на шаг. Он совсем близко подобрался к Лань Ванцзи и замер, — тебе ведь хочется!       Дожидаться ответа Вэй Усянь не стал. Он чуть присел на корточки и вдруг высоко выпрыгнул! Приземлился парень прямиком на грудь своего тюремщика, повалив того на пол. За спиной послышался грохот опрокинутого столика, шелест разлетевшихся свитков и звон разбившегося стекла: по всей видимости, баночки с краской не пережили внезапного падения. Но все это не имело никакого значения, так как прямо перед собой Вэй Усянь видел обескураженное и по-прежнему прекрасное лицо Лань Ванцзи. Тот явно не слишком хорошо понимал, что происходило в этот самый момент. Зато это отчётливо осознавал Вэй Усянь.       «Такой уязвимый, такой открытый!» — эмоция, которую он никогда не видел у Лань Ванцзи, потрясла его до глубины души. Сердце Вэй Усяня трепетно сжалось, а ладонь сама собою коснулась красиво лица.       — О, какая неожиданность, хе-хе, — он с трудом понимал, что творил, но отчего-то происходившее ощущалось закономерным. Улыбка не сходила с лица Вэй Усяня. — А согласился бы сразу, Лань Чжань, подобного бы не случилось.       Он ощутил теплую гладкую кожу под пальцами, услышал сдавленное дыхание, увидел вмиг покрасневшие мочки ушей: «Тепло… Будто не во сне, а наяву. Ты точно мне снишься, Лань Чжань?»       — Слезь с меня, — голос Лань Ванцзи прозвучал глухо, показалось, судорожно.       — Не-а. Не слезу, пока не согласишься. Ты ведь хочешь пойти со мной? Признайся, Лань Чжань… — у него судорогой свело всё тело, даже пожелай он, подняться бы всё равно не сумел. Хотя Вэй Усянь этого и не желал. Ему нравилось смотреть на Лань Ванцзи именно с такого расстояния: не дальше вдоха. — Лань-гэгэ, гэгэ…       Его сознание смешалось, остальной мир померк. Вэй Усянь наклонился ниже. Зачем? Он не знал и не думал об этом. Зато, когда их губы встретились, понял, что именно этого и желало его сердце.       — М-м-м, Лань Чжа-а-ань…        ***              Лань Ванцзи целовал с упоением: так, как никогда и никого раньше. Он забыл себя и даже то, что много лет учил наизусть. Правила со Стены Послушания, законы Праведного Пути, противостояние Тьмы и Света, войны и мира, личных стремлений и обязанностей — всё это потеряло всякий смысл.       Лань Ванцзи чувствовал прикосновение прохладных пальцев к своей щеке, ловил чужое судорожное дыхание и ощущал счастье, какого прежде не знал. Вэй Усянь отвечал ему, целовал в ответ, тихими выдохами отмечая каждое соприкосновение языков.       «Сладко, так сладко» — билось в голове. Лань Ванцзи утратил даже способность внятно думать. Его не волновало будущее или прошлое, не интересовало нынешнее и весь окружающий мир. Он знал и хотел только одного человека, которого в этот момент нежил в поцелуе. Всё, что имело значение, было в его руках. Пусть сквозь сон и болезнь, но Вэй Усянь обнимал его в ответ!       «Не просыпайся, Вэй Ин. Ещё немного, не просыпайся», — Лань Ванцзи прикусывал, обводил контур и пил дыхание с тонких губ. Ничего подобного он никогда не испытывал.       Внезапно Вэй Усянь тихо застонал и вздрогнул, точно его толкнули:       — М-м-м, Лань Чжа-а-ань…       «Проснулся!» — нега Лань Ванцзи сменилась паникой, нежность — страхом разоблачения. Он вдруг испугался, что Вэй Усянь оттолкнет его, не примет, ведь он, точно вор, подкрался к спящему!       Лань Ванцзи замер и медленно отстранился. Вэй Усянь по-прежнему спал, только в поцелуе приоткрытые губы чуть подрагивали. Лань Ванцзи с трудом преодолел желание вновь прижаться к ним поцелуем, но рисковать не стал.       «Вэй Ин действительно может очнуться в любой момент», — Лань Ванцзи аккуратно переложил Вэй Усяня обратно на диван, а сам поднялся. Его губы горели недавней лаской, а сознание смятением заходилось от острых ощущений, зато разум подсказал верный путь.       Только когда вышел за двери апартаментов и покинул гостиницу под странной вывеской «Отдых для бессмертных путешественников», Лань Ванцзи осознал случившееся.        «Я поцеловал его. Поцеловал Вэй Ина. И он ответил мне… но то во сне…» — эта мысль набатом билась в голове заклинателя, пока он несся в Пристань Лотоса за братом.       О последствиях своего поступка он не думал, выводов не делал, но знал ясно, что немедленно должен вернуться в Гусу. Встретиться сейчас с Вэй Усянем означало бы сгореть со стыда и унижения. Его сознание сжигал образ Тёмного Мастера, каким Лань Ванцзи видел Вэй Усяня в крепости Чунъян: яростного, угрюмого, ужасающего.        ***              «Приснилось? — Вэй Усянь в замешательстве рассматривал пустоту перед собой. — А казалось так реально!»       »…Но такого просто быть не может же, верно? — заклинатель криво усмехнулся. — Я, дурачась, полез целоваться с Лань Чжанем, а он меня не только не оттолкнул, но и поцеловал в ответ! Замечательная шутка! Ха-ха!»       Горечи он не чувствовал, отвращения — тем более. Всё приснившееся казалось правильным, но невозможным.       «Лань Чжань меня готов убить и за меньшее, о чём я только думаю?!» — Вэй Усянь перенёс взгляд в сумрачное небо. Солнце уже зашло за горизонт, но последними отблесками ещё раскрашивало мир яркими янтарными оттенками. — Как глаза Лань Чжаня. Красиво».       Вэй Усянь чувствовал, что впервые за очень долгое время выспался. На душе его было спокойно: «Какой хороший сон!»