Каменные Сердца

Каким может быть город посреди степи? А никаким! Кили удивленно рассматривал улицы застроенные убогими, часто прохудившимися деревянными постройками и закутанных в черные одежды людей, словно носящих вечный, не снимаемый траур. В этом суровом граде коневодов все было хмурым: небо, лица и взгляды. И даже золотой дворец Эдораса не произвел никакого впечатления на гнома, что не говори, а люди не умели творить прекрасное, подобно подгорному племени. В этом была их извечная любовь и страсть, вкладывать душу в камень и в металл, оживляя их в руках творца. Человеческому роду подобное было явно не дано, нелепо и помпезно смотрелся сверкающий дворец в столь безрадостном месте посреди пыльной степи. Отряд поднимался по широкой парадной лестнице, им была назначена аудиенция у короля Рохана. В холодном, пыльном и не проветриваемом зале все окна были завешаны плотными, не пропускающими солнечных лучей шторами. И там, в извечном полумраке на высоком золоченом троне ссутулился старец, с помутневшим взором водянистых глаз. -Гэндальф! Приветствую тебя колдун! Но не рад я тебе, ибо, скорее всего, опять принес ты дурные вести на своем хвосте, как делал уже не раз!- Тяжело проговорил король, до боли сжимая руками резные подлокотники трона, силясь подняться. -Вот именно! Серый колдун-буревестник снова пожаловал в наши земли, таща лихо на аркане!- Раздался мерзкий шипящий голос, и из-за трона появилась черная тень, при четком рассмотрении оказавшаяся горбатым и отталкивающим взгляд советником правителя. Кили стоял позади волшебника и Арагорна, внимательно наблюдая за происходящим вокруг. Уже лет тридцать он не имел никаких дел с царствами человеческого рода и еще раз про себя поражался их устоями и манерой поведения. Например, такому неприятному типу, как шипящий сейчас на старого мага советник, Кили бы даже сапоги не доверил почистить. А тут парень ходил вполне себе довольный теплым местом, еще и послов встречал, скалясь гнилыми зубами. От вежливого же приветствия в адрес Гэндальфа стало совсем смешно. Ему вообще хоть кто-нибудь рад бывает? Первые лет двадцать после возвращения Эребора, Торин старательно избегал волшебника, и встречали его только доброжелательная Аврил и всегда спокойный, как спящий дракон, Фили. Вот и тут длиннющему старикану были не рады. Правда, поток мыслей и воспоминаний прервали активные действия со стороны Гэндальфа и Арагорна. Старый маг, ослепляя мрак белоснежными одеждами, орудовал своим посохом над правителем коневодов, а непризнанный король Гондора загнал в угол мерзкого советника, приставив тому клинок к горлу. Надо признать, что толпящиеся по углам стражники короля подобному повороту событий явно не обрадовались, и остальным членам отряда пришлось так же обнажить оружие. Неожиданно из-за широких спин воинов выбежала высокая, белокурая девушка, со звонким вскриком бросившаяся к трону, прямо на меч стоящего на пути Кили. - Эй! Стой! Все в порядке!- Гному пришлось отвести меч в сторону, чтобы не поранить незнакомку, которая продолжала рваться вперед. Чтобы девица не попутала волшебнику все карты, он схватил ее сзади за юбку, первой попавшуюся под руку. Что происходило у трона, принц не видел из-за спин друзей, заслонивших обзор, но слышал злобный рык короля и грозный, зычный глас Гэндальфа, словно, каменные глыбы, кидающий в тишину слова заклятий. А потом все закончилось, и человеческая женщина все-таки рванула вперед, упав на колени подле старика и беря в ладони его лицо. Надо сказать, что по прошествии минут пяти - десяти король Рохана помолодел как минимум лет на двадцать по людским меркам, видимо так переставало действовать черное колдовство. Правитель зеленых степей коневодов поднялся на ноги и гордо распрямил сутулую спину. -Слава королю Теодену!- Громко провозгласил Гэндальф, стоящий подле трона, и все подданные Рохиррим упали ниц пред своим королем. Теперь, как избавителям страны от козней Сарумана, им оказывали самый теплый прием. Кили сидел за широким дубовым столом и с наслаждением впивался зубами в душистую краюху мягкого белого хлеба, заедая ее нежнейшим жаркое из барашка. Что и говорить, поесть гномы были готовы всегда и до отвала. Принц от души хвалил вкуснейшую стряпню, набирая полную тарелку добавки, а белокурая племянница короля Эовин, бросившаяся к Теодену в тронном зале, с умилением поглядывала на жующего гнома. -Кушай, кушай, мой хороший! Может, хоть подрастешь чутка!- Девушке явно импонировал, так не похожий на своих соплеменников брюнет. Тауриэль мрачнела на глазах. Она терпеть не могла человеческих женщин с их фривольной манерой общения с мужским полом. Когда живешь бесконечно, есть бессчетное количество часов, дней и лет, чтоб обдумать и проверить свои чувства, взвесить риски и, наконец, решиться на что-то. У людей все было по-другому, их сердца были нетерпеливы и горячи, а век быстротечен и короток. Жаждущая любви молодая красота с первого взгляда заводила бередящую нервы игру флирта. Вот и сейчас белокурая роханка покровительственно заботилась о наполненности тарелки бородача Гимли, в почтении склоняла голову перед Арагорном и блестящими, серыми глазами поедала Кили. Ее, рыжей эльфы, улыбчивого Кили! А над вольными зелеными степями меж тем нависла страшная опасность, бесчисленные армии орков Сарумана продвигались вглубь страны, сжигая дотла деревья и уничтожая все на своем пути. Оставаться в столице смысла не было, Эдорас не имел никакого подобия на боевые укрепления, лишь жидкий частокол по периметру. Надо было уходить в горы, где находились секретные оборонительные крепости степного люда. Наутро объявили общий сбор. Мерно стучали копытами лошади, поднимая пыль на покрытой песком степной дороге. Отряд хранителей, теперь помогал конвоировать мирное население в горную твердыню Хельмова Падь. Так им сказал сделать Гэндальф, снова ускакавший в неизвестном направлении и пообещавший вернуться в самый нужный момент. Рядом шел простой люд, тащили за собой груженные пожитками телеги толстоногие вьючные лошади. Под палящим полуденным солнцем брели друзья пешим ходом, дав отдых усталым коням, трусившим на поводу. - А какие они, ваши женщины?- Задала вопрос Эовин, которая, будто, назло Тауриэль, постоянно вертелась поблизости. На кой ляд она вообще задавала такие вопросы представителям подгорного племени? Эльфийка сжала губы в узкую, едва заметную линию. Идущий сбоку Леголас лишь добродушно усмехнулся, глядя на нее, он уже давно приметил странные отношения рыжеволосой с молодым гномом. - Ну, даже не знаю, обычные.- Кили как-то растерялся от подобных расспросов. Он довольно щурился на солнце, неспешно, топая по дороге рядом с друзьями. Беспечный принц совсем не замечал усиленного внимания со стороны девы Рохана, он привык, что на его улыбку всегда отвечали добродушием. -В теле они, как мы, чтобы было за что подержаться!- Громогласно пробасил Гимли, показывая на себе, за какие места следует держаться. – И чтоб пушок - такой мягкий на щечках!- Эовин на это звонко рассмеялась, представляя. Кили виновато поднял глаза на Тауриэль и пробухтел себе под нос. - За себя говори! - Это ты просто сам на девицу смахиваешь, вот и вкусы у тебя странные!- Гордо почесал густую бороду Гимли, вклинив в разговор затертую до дыр шутку с Эребора. Кили лишь добродушно хмыкнул, никак не реагируя на старую колкость. -Что ты такое говоришь, вон, он какой хорошенький, загляденье просто!- Покрытую щетиной щеку принца неожиданно накрыла теплая женская ладошка, погладив ласково, как ребенка. Гном сглотнул и уставился на роханку большущими карими бусинами. – И глаза у тебя - краше не сыскать!- Продолжила девушка, убирая все-таки руку. Кили приободрившись, вскинул голову и расплылся в улыбке. – Ну, спасибо. Но веселью быстро пришел конец, когда со стороны эльфов донесся тихий хмычок, и рыжеволосая девушка, прибавив шагу, ушла вперед. Но он же не виноват, что и вправду «Хорошенький»! Никто и не подозревал, что Саруман наперед рассчитал все действия короля Рохана, и стоило запереться воротам горной крепости, как к ней начали медленно стягиваться силы врага. Но на этот раз дела были совсем плохи, ибо против дружины коневодов были выставлены большие, плечистые орки, те самые с которыми столкнулся отряд у порогов Андуина. Теперь их было целое войско, и шлем каждого был наспех помечен неаккуратной белой пятерней. Внутри намертво замурованной твердыни готовились стоять насмерть все, способные держать оружие, в то время как женщины и дети уходили секретными горными тропами. Начиналась тяжелая осада. Кили несколько раз обошел по периметру стены крепости, проверив обстановку на местности вокруг. В лучах заходящего солнца орки ни за что не стали бы нападать, дожидаясь верной спутницы тьмы - ночи. Оставалась еще пара часов на все сборы и подготовку. Гном спустился вниз в жилые помещения и стал бродить по коридорам. Он не признавался себе, что искал рыжеволосую эльфийку, просто гулял, наблюдая как снуют вокруг напуганные воины. Тауриэль он нашел в углу пустого обеденного зала. Она сидела на полу, обняв колени руками, и смотрела на пляшущие языки огня в большом жарком камине. Кили грузно шлепнулся рядом и заглянул ей в лицо. -С тобой все нормально?- В карих бусинах искрилось беспокойство. -Наверное, нет. У меня дрожат руки!- Эльфийка вытянула к огню тонкие кисти, которые чуть подрагивали. -Ты просто боишься. Это нормально.- Гном тоже уставился в камин.- Знаешь, я столько раз попадал в такие передряги. Вспомнить хотя бы осаду Эребора, или Морию недавно. Каждый раз я боялся до судорог, и когда все заканчивалось, был уверен, что так боялся, наверное, последний раз в своей жизни. Но потом, с новой опасностью, страх ко мне возвращался, начиная бередить душу заново. - Я не хочу этого липкого страха. Если мне суждено умереть этой ночью, я хочу сейчас чувствовать что-нибудь приятное, иное.- Девушка говорила с придыханием, словно, еще обдумывая, стоит ли заканчивать начатую мысль. Кили снова повернулся и внимательно смотрел на нее своими большими глазами, в которых сейчас прыгали, отражаясь, яркие огоньки пламени. И именно эти искорки стали для эльфы приговором. – Поцелуй меня! Удивление на таком шкодном, милом лице. -Что?- Его мягкий для гнома голос хрипел, видимо, из-за вмиг пересохшего от услышанного горла. -Я прошу у тебя поцелуй!- «О, Эльберет! Как же будет стыдно, если ему вдруг все равно!» А гном уже тянулся к губам девушки. Секунда. И белозубый рот тихонько, будто, играючи куснул ее, прося разрешения. Тауриэль улыбнулась, и принц, сочтя это приглашением, снова потянулся к ней. Губы сами раскрылись навстречу, но он не торопился, пробуя ее невесомыми поцелуями. Казалось, гном совсем не умел целоваться, и девушка не хотела смущать его своими подсказками. Сам всему научиться. А пока можно греться в волнах его неопытности, наслаждаясь светлой, почти детской невинностью, отодвинув то, темное и страстное, на потом. Принц не торопился, не форсировал событий силой и мужским напором, было только легкое объятие за талию одной рукой и нежные прикосновения горячего рта. Он первым прекратил эту ненавязчивую игру, и, заглядывая в глаза, потерся об ее нос своим. -Ты когда-нибудь любила?- Теплое дыхание защекотало тончайшие волоски на коже. Она вздохнула, стоит ли рассказывать то, что по прошествии двух эпох казалось теперь совсем незначительным? -Когда-то давно думала, что да. Это было в самом конце Предначальной Эпохи, когда Нолдор вели с нами жесткие споры, иногда переходящие в пограничные стычки. – Девушка тихо говорила, рассматривая застывшего почти вплотную к ее лицу гнома. Тусклая, спутанная челка периодически лезла ему в глаза, и принц пытался сдуть ее набок уголком рта. Такая живая, детская непосредственность, и густые, широкие брови, частая поросль щетины на подбородке и щеках, весь низ лица и шея Кили при ближайшем рассмотрении были покрыты мягкими черными волосками. Он весь был одним сплошным резонансом. – Но мой избранник предпочел месть моей любви. С гневом в сердце кинулся он отплатить Нолдор за убийство отца и, конечно, пал в сражении, ибо не было тогда воинов сильнее черноголового рода. За века я одумалась и остыла, да и сердце чувствует, что не ждет он меня в чертогах Мандоса. – Тауриэль опустила вниз свои зеленые глаза. Она хотела с самого начала быть до конца честной с молодым гномом. -Я бы ждал тебя вечность. – На одном дыхании прошептал он, и миндальный взор снова коснулся мужского лица, отыскивая подтверждения таких важных для нее слов.- И я готов ждать тебя хоть до самой своей смерти, и потом еще в Чертоге Ожидания в надежде хотя бы на одну встречу. – Кили печально вздохнул, закончив говорить, и девушка сама потянулась к нему, обжигая благодарным поцелуем. Они еще долго сидели в обнимку, наблюдая пляску огня за каминной решеткой, и изредка тихо переговаривались. Вместе им было уютно, легко и хорошо. Пока не прибежал, ищущий их повсюду, Гимли. Пора было идти на стены. Какое ужасное чувство безысходности накатывает от мысли быть заживо погребенным в каменной горной клетке. Особенно эльфу. Тауриэль со стены стреляла по кишащему внизу неприятелю, прикидывая, сколько же жизней сможет она забрать с собой. То, что им не выстоять стало понятно после первых часов осады, орков было слишком много. И теперь они подкатывали к крепости хитрые осадные машины, чтоб пробраться за первый внешний уровень каменных укреплений. Дружины Рохиррима было слишком мало. Снова поднес молодой коневод, почти мальчик несколько пуков простых тисовых стрел и эльфийка продолжила стрельбу, уговаривая себя ни в коем случае не считать этот кровавый улов. Вести счет убитому врагу на спор предложил Гимли Леголас, а Кили, хохотнув, присоединился, дабы пробудить в бородаче дух соперничества. И теперь лесной принц начинал уже третий смертельный десяток, как и наследник Эребора, приставивший к стене широкую деревянную табуретку и целящийся в темноте на секунду дольше эльфа. А Гимли недовольно сопел, силясь подпрыгнуть и выглянуть за край стены. -Не волнуйся, врага на всех хватит.- Приободрил его Арагорн, тоже бьющий наповал из обычного человеческого лука, что нашел в крепости. А потом грянул взрыв, и орки всей массой повалили за первый оборонительный рубеж, снося собою немногочисленные силы роханцев. Так, быстро объявленное отступление, превратилось в бегство, чтобы, найдя очередной укромный угол, на какое-то время закрепиться в нем, а потом отходить дальше вглубь крепости. К рассвету друзья вместе со свитой короля, отрядом в пятнадцать всадников были готовы уже насмерть прорываться из захваченной твердыни. Первые солнечные лучи осветили угрюмые залы дворца Хельмовой Пади, как вдруг, утренняя прохлада ветерка принесла с собой заунывную песню рога. - Знакомые звуки!- Настороженно проговорил хмурый, уставший король. И тут его лицо осветили понимание и надежда.- Это Эомер, мой племянник, это песнь его рога. Помощь, братья! К нам пришла помощь! Отряд воодушевленно переглянулся. Тауриэль повернула голову назад, туда, где за спиной сидел ее верный гном, с ног до головы перемазанный орочьей кровью. Он лишь задорно подмигнул в ответ на мольбу зеленых глаз быть осторожнее, продержаться. Грянул зычный боевой клич Рохиррима. Король рванул на прорыв. Мерзкие Сарумановы твари разбегались в стороны, и, прячась от беспощадных копий коневодов и ярких солнечных лучей, убегали в хмурый неприветливый лес, раскинувшийся неподалеку. -Странно, но вчера я не видел этого леса.- Озадаченно проговорил Арагорн, глядя на уносящих ноги врагов. -Потому что вчера его тут и не было.- Хитро улыбнулся, вернувшийся вместе с Эомером Гэндальф.- Ни один орк не выйдет живым из этого старого бора! -Энты!- Воскликнул Леголас, пораженный догадкой. -Значит, не померещилось.- Пораженно прошептал молодой гном, и стоящая рядом эльфийка заливисто рассмеялась. -Кили, мы можем с тобой поговорить, как с принцем Эребора?- Вдруг заговорил Арагорн, старый маг меж тем одобрительно ему кивнул. -Да, конечно! А в чем дело?- Принц нахмурился и состроил дежурную серьезную мордаху. -Надо передать послание от меня для королевы-под-горой, с просьбой о помощи.- Непризнанный король Гондора выжидающе смотрел на гнома. -Да я бы хоть сейчас, вот только как, не знаю. Ворона нет под рукой, а Мория осталась далеко, да и орков там кишмя кишит. – Кили с готовностью вскинул лохматую голову. -Сверкающие пещеры Аглоронда.- Дал подсказку всезнающий Гэндальф.- Пора просить поддержки у рода Дунадан. На следующий день отряд ненадолго заехал в поселение гномов в пещерах Аглоронда. Дальше их путь лежал к разрушенному до основания Изенгарду.