И все-таки мы вместе!

Не успел Мири вылезти из грава, как вокруг него закрутились с радостными воплями кошаки, приветствуя его. «Првт-т», «В-вт-т», «М-мр-р-ры», — периодически доносилось из общего кошачьего ора. Растроганный Мири даже пустил слезу, а затем внимательным хозяйским взором оглядел всё вокруг. Да, сразу чувствовалось, что Фе забросил свой горячо любимый и лелеемый сад. Всё оставалось в том же виде, как в последний день присутствия здесь самого Мири: брошенные им тряпочки и маленькая лейка валялись там же, где он их оставил. Вполне удовлетворённый увиденным, юный рэрди отправился дальше проверять «свои» владения на предмет постороннего присутствия… Мири больше не беспокоили перепады настроения и непонятная усталость, ранее спровоцированные перестройкой организма и последующей беременностью; у него наконец нормализовался гормональный фон. Мири теперь с ужасом вспоминал, как же ему тогда было плохо. Ну почему он не обратился к Фе раньше? Тогда б и ребёночек был жив! Мири снова пригорюнился, вспоминая о своей потере. Жизнь в Лесном доме потихоньку налаживалась, возвращаясь в прежнее русло. Фе обратил внимание, что по возвращении из биоцентра Мири как-то сразу изменился. Повзрослел, что ли… И вскоре Фе, несмотря на кажущийся довольный вид своего воспитанника, решился на серьёзный разговор. — Радость моя, отвлекись, пожалуйста, и послушай, что я тебе скажу. А твои вечные дела подождут. Давай всё-таки мы с тобой поговорим честно и откровенно. Мне бы хотелось прояснить некоторые моменты нашей совместной жизни. Или я не прав? — Прав, — тихонько прошептал Мири, прижимая к груди какую-то тряпочку. — Давай поговорим. — Ну что ты испугался, хвостюня? Мы просто поговорим о нас с тобой — и всё! — Я внимательно тебя слушаю. — Садись поближе, я не кусаюсь. Во-первых, мне бы хотелось, чтобы ты всё-таки определился со своим статусом. Хотя бы в первом приближении. Я же не требую от тебя невозможного? — Нет, не требуешь, — прозвучало в ответ, — а что такое «при…пи…ближение»? — Мири, опять ты думаешь не о том! «Примерно», «приблизительно» — как-то так. Понятно говорю? Его всё ещё воспитанник кивнул головой. — Во-вторых, мне не нравится твоё настроение после возвращения из биоцентра. В-третьих, я хочу всё же поговорить о том, что с тобой произошло, и помочь тебе, насколько смогу. В принципе, второе и третье мои пожелания взаимосвязаны. — Взаимо… что? — Мири, не цепляйся к словам и не отвлекай меня, а то я опять что-нибудь забуду сказать. В-четвёртых, мы должны поговорить о своих чувствах друг к другу. Ну, может, не поговорить, а объясниться… Впрочем, это одно и то же. Надеюсь, ты понимаешь, что это необходимо сделать? Хотя здесь я, видят Боги, виноват, нам нужно было поговорить об этом намного раньше… м-да… Мири снова энергично закивал, что показалось, его голова вот-вот отвалится, и стиснул изо всех сил изящные пальчики в кулаки. В его растерянно глядящих на Зоргена глазах на мгновение промелькнул страх, сменившийся тоскливой надеждой на благополучный исход их беседы. — Ну что, начнём? — Н…начнём. — Знаешь, хочу тебе честно признаться, что твой так называемый наставник — глупец, полный и абсолютный! Я не имел никакого права так себя вести по отношению к тебе. Понимаешь, наставник и воспитанник не спят вместе в одной постели, и у них не может быть таких отношений, как у нас, в принципе! Короче, мы или спим, или не спим. Оставляю последнее слово за тобой. В соответствии с твоим решением мы либо оставим всё как есть, либо сменим твой статус, как и предполагал ранее многоопытный Варген. Чего я, в силу своей дремучести и некоторой, так сказать, наивности, в тот момент не понял. Я не требую от тебя немедленного ответа, можешь думать сколько угодно времени, но пока ты не определишься, наши отношения «зависнут». — Я… я не буду думать! Я хочу остаться с тобой! — Как кто? Вернее, в качестве кого: просто члена семьи Ферехт, моего временного партнёра или будущего младшего мужа, возможно, по твоему согласию, с равными правами? Понимаешь, хвостюня, это очень серьёзное решение. Принимая его, ты полностью изменишь свою жизнь. Подумай, надо ли тебе всё это на самом деле? Как следует подумай. — Хорошо, Зорген, я подумаю, но всего лишь чуть-чуть. — Договорились. Теперь по поводу твоего внутреннего состояния… Не возражай! Я всё чувствую, поэтому не надо меня в этом разубеждать. Мири, помнишь, я не раз говорил тебе, что впереди у нас целая жизнь, что не надо торопиться проживать её так, как хочется другим, и постоянно оглядываться по сторонам, опасаясь сделать что-то не так. Ты должен принять то, что случилось с тобой, и идти дальше, помня об этом, но не позволяя прошлому влиять на твоё настоящее и будущее. У тебя всё ещё будет и будет так, как ты захочешь, я тебе обещаю это при любом раскладе. То, что ты потерял ребёнка, — это трагедия не только для тебя, но и для меня. Нам с тобой по-прежнему тяжело морально и физически, последнее в первую очередь касается тебя. Но будем честно смотреть фактам в глаза: ты ещё слишком молод и не готов к появлению маленького существа ни физически, ни морально. Понимаешь? Всё, что произошло, к сожалению, закономерно в нашем случае: ты юный, недостаточно окрепший рэрди. Врачи сказали, что не смогли определить, почему так случилось. Думаю, проблема в тебе: в твоём сердце и разуме живёт страх. Ты сам оказался не готов к беременности, так? — Так… — понурив голову, прошептал Мири. — Ты хотел и одновременно боялся рождения ребёнка. Боги всё видят, они по-своему смилостивились над тобой, остановив непоправимое. Не обижайся, пожалуйста, на мои слова, но ещё неизвестно, чем могла закончиться твоя беременность. Я тебя прошу, не надо ничего никогда от меня скрывать, вдвоём мы всегда найдём выход из любой ситуации. Ты просто ещё не созрел ни душой, ни телом, чтобы стать папой, но в первую очередь — душой! И как бы кощунственно это ни звучало, всё что ни делается — к лучшему. Всему своё время. Ты должен сознательно и осмысленно в своё время прийти к этому. Мири, ты ещё многого не знаешь и не видел. И я хочу, чтобы у тебя было счастливое, пусть и несколько затянувшееся детство. В конце концов, нам некуда спешить. Я хочу, чтобы ты получил подходящую специальность, хочу научить тебя самым разным вещам, хочу показать тебе наш мир, тех, кто живёт в нём, хочу видеть твои восторженные и счастливые глаза, хвостюня. Это то, что хочу я. А что хочешь ты сам, можешь мне сказать? — Я? Зорген, я хочу быть с тобой, всегда и везде! Больше для меня ничто не имеет значения. Хочу просыпаться и засыпать рядом с тобой, трогать твои волосы, руки и плечи, смеяться вместе, смотреть, как ты кушаешь и моешься, хочу заботиться о тебе. Я… я люблю и хочу любить тебя вечно! — храбро вскинув голову, звонким, подрагивающим голосом проговорил Мири. — Я хочу, хотя пока и боюсь, родить тебе ребёнка, и не одного! И он прижался к своему скраду, уткнувшись лицом ему в грудь. — А ты всё-таки должен прочитать мою, вернее, нашу Книгу тысячи слов, тогда, возможно, мы ещё лучше станем понимать друг друга, — пробормотал Мири. — А про изменение моего статуса я подумаю и потом тебе скажу. Может, даже завтра! И счастливый Миризе улыбнулся своему будущему старшему мужу, на самом деле уже приняв решение по поводу своего статуса, но благоразумно об этом промолчав.