Два хорвата и испанец

После победы в “Эль-Класико” настроение у Серхио Рамоса было превосходное. Правда, следующий матч, не менее ответственный и тяжелый, предстояло играть уже через два дня, поэтому бурно праздновать команда не стала, ограничившись посиделками и фотосессией в раздевалке. Потом тренер загнал их в автобус. В этот раз “Эль-Класико” принимала “Барселона”. Реаловцы разместились в отеле, расположенном в старинном здании почти в центре города. У дверей уже собралась толпа репортеров, папарацци и просто зевак со смартфонами, так что футболистам пришлось приложить некоторые усилия, чтобы прорваться внутрь. На этаже тренер еще раз поздравил всех с победой и пожелал как следует выспаться: они улетали завтра во второй половине дня. Серхио зашел к себе в номер и, не раздеваясь, бросился на постель. Все мышцы приятно гудели, как всегда после хорошей нагрузки. Спать не хотелось. Перевернувшись на спину и закинув руки за голову, Серхио задумчиво уставился в потолок. Перед его глазами мелькали сцены из прошедшего матча. По всему выходило, что ему как капитану и защитнику не в чем было себя упрекнуть, пара мелочей не в счет. К таким выводам беспощадный к себе Серхио приходил нечасто, а потому почувствовал заслуженную гордость за себя и команду. В победу так или иначе вложились все: Гарет и Криш – забитыми голами, Тони Кроос – удачно поданным угловым, полузащита – оригинальными придумками в центре поля, Лука – несколькими прострелами из-за пределов штрафной, которые сбивали с толку защиту и помогали нападающим подобраться поближе. Между прочим, Лука удрал сразу после фотосессии, едва сполоснувшись в душе и не обменявшись с ни с кем ни одним словом. И в автобусе Серхио его не заметил. Это было не похоже на Луку, обычно он слушался указаний тренера. Умотал куда-то по своим делам? Ради бога, но порядок есть порядок: к ночи он должен быть в номере. Зная свою слабость к Луке, Серхио опасался дать ему больше воли, чем остальным, и порой нарочно закручивал гайки. Вот и теперь он счел нужным убедиться, что Лука закончил свои дела и вернулся в отель. Шутки шутками, но за срыв режима его легко могли выкинуть из стартового состава матча на три. Дверь номера Луки оказалась не заперта. Он вообще редко запирался, что в расположении команды, что в гостиницах. Серхио повернул ручку и, не успев обрадоваться, что все в порядке, удивленно завис на пороге. Лука сидел на широкой, почти в половину комнаты, кровати, по-турецки скрестив ноги, и откусывал от толстого бутерброда с колбасой. Перед ним, вытянувшись поперек кровати, возлежал Иван Ракитич, жестикулируя рукой с таким же надкусанным бутербродом. Щиколотка его левой ноги была замотана эластичным бинтом. В номере стоял характерный запашок копченостей и испаряющегося алкоголя. – Эт-то что еще за новости?! – От накатившего возмущения Серхио даже поперхнулся. В глаза бросилась пустая бутылка из-под водки, предательски выглядывающая из-за ножки кровати. Еще одна, располовиненная, стояла на тумбочке; там же помещались две пластиковые тарелки с нарезками и два стакана. Улики изобличали преступление во всей его полноте. – Ой, капитан. – Обернувшись, Ракитич уставился на него шальными пьяными глазами. – Все, Лука, тебе хана. Не обращая на него внимания, Серхио шагнул в номер, схватил Луку за руку с бутербродом и резко дернул. – Ты что, охуел? У нас через два дня игра! Его переполняла такая ярость, что, казалось, он был готов придушить Луку на месте. – Через два дня я буду в форме, отвали! – огрызнулся тот, вырываясь. – Что ты вообще здесь делаешь? – Зашел посмотреть, как чувствует себя после матча мой игрок! – Слышь, бланко, не ори на моего брата, – с пьяной развязностью вмешался Ракитич. – А тебя вообще никто не спрашивал! – Не ори на моего брата! – эхом откликнулся Лука. Серхио глубоко вздохнул и попытался взять себя в руки. Хорваты заговорили о чем-то между собой на родном языке. Ракитич звучал жалобно и устало, и Лука утешающе погладил его по плечу. – Ладно, – сказал Серхио, более-менее продышавшись и прогнав вставшую было перед глазами красную пелену. – Сейчас вы оба собираете мозги в кучку и отвечаете мне, какого хрена вы устроили пьянку посреди недели. По-испански! Лука поднял на него хмурый взгляд. – У Ивана вывих и надрыв связок, он вылетает месяца на три. Что ж, это было нерадостно, тут Серхио не мог ничего возразить. Выпасть из обоймы под конец сезона, когда команде предстоит играть самые важные матчи, – настоящая катастрофа. Вспомнилось, как хромающего Ракитича уводили с поля под встревоженное гудение Камп Ноу. В горячке победы Серхио совершенно об этом забыл. К счастью, на газон Ракитича в этот раз отправил не он, а Пепе. Некстати мелькнула мысль, что сказал бы Лука, если бы это была его вина. Что он сказал Пепе? Да ничего, просто, когда все праздновали победу, прошел мимо его объятий, глядя сквозь него, как будто он был стеклянный. Это Лука хорошо умел. Хорваты сидели, нахохлившись, и казались очень похожими друг на друга, алкогольная осоловелость только усиливала это впечатление. Серхио устало провел рукой по лицу. – Ясно. Заливаете горе, значит. Лука, пойдем выйдем, мне надо с тобой поговорить. Ракитич что-то сказал по-хорватски, Лука в ответ сжал его ладонь и ответил успокаивающим тоном. Серхио мрачно следил за тем, как он слезает с кровати, путаясь в сбившемся покрывале, неловко выпрямляется и, пошатываясь, идет к двери. Ракитич тоже приподнялся было, но Серхио ладонью толкнул его в грудь. – А ты пока посиди тут, блауграна, – и захлопнул за собой дверь. В коридоре Лука сделал еще два шага, развернулся и качнулся в сторону Серхио. – Что, бить будешь? – Следовало бы, – мрачно ответил тот. – Скажи на милость, зачем ты притащил его в отель? – А куда? – Лука сделал страшные глаза и продолжил шепотом: – Дома у него Ракель с детьми, на базе команда с тренером, да и не пустили бы меня туда, а в любом баре нас немедленно узнают и хорошо, если по роже не надают! Ему за то, что проиграл, мне – за то, что бланко. – Мда… Ну, а пил ты столько на хрена? Нельзя было ограничиться одной стопкой? – Хорват хорвата в беде не бросит, – выпятил грудь Лука. – Тем более наедине с водкой! Серхио мученически вздохнул. – И что мне теперь с вами делать? Лука снова покачнулся, его лицо стало испуганным. – Чехо, ты же не отправишь его в таком состоянии домой? – Разумеется, не отправлю! – свирепо ответил Серхио. – А что ты будешь делать, когда с ресепшена позвонят и спросят, когда твой гость собирается уходить? Лука просиял. – А, не, на ресепшене ничего не скажут. Я взятку дал! Серхио представил, как должна была выглядеть процедура подкупа ресепшионистки, и снова потер лоб ладонью. Видит бог, он отыграл сегодня тяжелый матч и заслужил просто завалиться в кровать и заснуть, а не решать по ночам проблемы пьяных хорватов. Но не бросать же их на произвол судьбы и тренера, который завтра утром будет очень недоволен. – Ладно, Лукита, мы с тобой еще на эту тему поговорим, когда ты протрезвеешь. А сейчас пора баиньки. Серхио открыл перед ним дверь в номер и легонько подтолкнул. Ракитич успел налить себе еще стопку и снова завалиться на кровать, вытянув пострадавшую ногу. – За победу Барсы в Лиге чемпионов! – объявил он и нахально отсалютовал Серхио стаканом. – Угу, мечтай. Первым делом Серхио собрал в мусорный пакет все, что осталось от нарезок, туда же сунул пустую бутылку, а наполовину полную сперва опустошил над унитазом. Отобрал у Ракитича недопитый стакан, водку выплеснул в раковину, а стакан сполоснул и поставил обратно в бар. Точно так же поступил и со вторым, который нашелся на полу. Лужица алкоголя уже успела впитаться в толстый ковер. Лука, лишенный направляющей руки, плавно отдрейфовал в сторону кровати и плюхнулся рядом с другом. Сблизив головы, хорваты снова заворковали о чем-то на своем певучем языке. Покончив с уборкой, Серхио остановился посреди комнаты и скрестил руки на груди, озирая фронт работ. Может, эти двое не настолько пьяны, чтобы не суметь самостоятельно раздеться? Нет, не похоже. Лука уже начинал задремывать, а Ракитич вполголоса напевал гимн “Барселоны”, немилосердно коверкая каталонские слова. – Не любил бы так, убил бы к черту, – пробормотал Серхио себе под носи принялся раздевать Луку. Делать это ему было не впервой, но обычно Лука сам принимал активное участие в процессе. Ворочать же практически безвольное тело оказалось сложнее, чем он думал. – Давай, Лукита, подними руки, – попросил Серхио, кое-как усадив его на край кровати. – Ну и развезло тебя… – М-м-м… Чехо… Не надо… – Чего не надо? В одежде спать будешь? – Серхио стащил с него футболку и опустился на колени, чтобы развязать шнурки на кроссовках. Лука тут же сложился пополам и уткнулся лицом ему в макушку. От прикосновения горячих губ к волосам по спине у Серхио пробежала дрожь. – Перестань, – проворчал он. – Отвлекаешь. Кое-как Серхио стащил с него кроссовки и носки и принялся расстегивать джинсы. Луку это ожидаемо взбодрило, он обхватил Серхио за талию и притянул к себе, мечтательно потерся щекой о его живот. – Лука! Прекрати! – прошептал тот, всем телом ощущая просыпающееся возбуждение. К счастью, Ракитич на них не смотрел: он продолжал мурлыкать себе под нос какую-то хорватскую народную песню, иногда сбиваясь на “Jugadors, seguidors …” Мысленно чертыхаясь, Серхио оторвал от своей талии цепкие руки, но стянуть узкие джинсы с сидящего Луки было не так-то просто. Пришлось заставить его встать, подставив плечо, чтобы он не упал, и тянуть, а Лука, засранец, еще тянулся губами к шее и дышал носом в ухо. Наконец Серхио раздел его до трусов. – Все, спящая красавица, можешь падать. Серхио снова посадил его на кровать и потянул скомканное покрывало из-под Ракитича. – Što? Уже пора вставать? – пробормотал тот. – Нет уж, приятель, сегодня ты ночуешь здесь. Отбросив покрывало на кресло, Серхио приподнял край одеяла и попытался закинуть под него ноги Луки. Тот не сопротивлялся, но тут же обвил руками шею Серхио и потянул его за собой в постель. – Лука, что ты делаешь, блин, мы же не одни! Красный, как рак, Серхио барахтался в крепких объятиях и никак не мог высвободится. Пришлось применить запрещенный прием и ткнуть Луку под ребро согнутым пальцем. – Ай! Щекотно… Мертвая хватка разжалась, и Серхио, отдуваясь, отступил на пару шагов. Нельзя сказать, что его не радовал такой энтузиазм со стороны Луки, но на другом краю кровати сидела вторая половина его проблемы, все еще одетая в бледно-розовую рубашку и серые брюки. Этого тоже придется раздевать. – Ну… э… Иван, ничего личного, – сказал наконец Серхио и, собравшись с духом, принялся расстегивать пуговицы на его рубашке. Несколько секунд Ракитич тупо смотрел на его руки, потом поднял глаза. Их лица оказались напротив друг друга. Серхио не очень-то любил Ракитича. Выше Луки на полголовы, тот был таким же худым и не выглядел очень сильным. Во время “Эль-Класико” он как ветер носился по полю, оправдывая данное ему фанатами “Барселоны” прозвище Ракета, и создавал защите “Реала” множество проблем. В матчах Хорватии и Испании им тоже не раз приходилось сталкиваться напрямую и фолить друг на друге. Лично они были мало знакомы, Серхио знал Ракитича, в основном, по восторженным рассказам Луки и в глубине души сомневался, что какой-то швейцарский выскочка может быть таким уж замечательным. Но Лука любил своего Ракету нежно, поэтому приходилось поддерживать нейтральные отношения. Серо-зеленые глаза были мутными от алкоголя, но Ракитич изо всех сил пытался сфокусировать их на Серхио. – Зачем, ты чего… Я сам разденусь! – Сиди уж, раненый боец. Серхио снял с него рубашку и майку и присел, чтобы снять ботинок со здоровой ноги. Ракитич наклонился к нему и потеребил за плечо. – Слушай, капитан… Не сердись на Луку за сегодня. Он – настоящий брат!.. – Без тебя разберемся, – отмахнулся Серхио, но улыбнулся про себя. Разув Ракитича, Серхио столкнулся с той же проблемой, что и с Лукой: снимать с сидящего штаны было неудобно, а на ногах травмированный хорват держался плохо. Пришлось закинуть его руки себе вокруг шеи, придерживая одной рукой за талию. А затейливая пряжка на ремне все никак не хотела расстегиваться. – Обычно я никого не пускаю к себе в штаны на первом свидании, – сообщил Ракитич ему в плечо. – Ты женат, – напомнил Серхио. – А, да, точно… Наконец злополучная пряжка была побеждена, Серхио расстегнул молнию, и штаны свалились. Ракитич попробовал вышагнуть из них, наступил на поврежденную ногу и охнул. – Больно? – сочувственно спросил Серхио, глядя на его побледневшее лицо. – Ты извини, что так вышло, Пепе у нас парень борзый. – Я… заметил, – пропыхтел Ракитич. Серхио уложил его рядом с Лукой и укрыл их обоих одеялом. Щелкнул выключателем бра над их головами. Комната погрузилась во мрак, и густой запах алкоголя и копченой колбасы, кажется, стал еще тяжелее. Серхио подошел к окну и распахнул его. Подумав, набрал воды в тяжелый стеклянный графин и поставил на тумбочку у кровати: завтра этих двух идиотов будет мучать сушняк. Пакет с мусором Серхио засунул в корзину под раковиной: горничная утром вынесет. Посмотрел на себя в зеркало, скорчил рожу. Умылся, без зазрения совести воспользовавшись Лукиным чистым полотенцем. В комнате его ожидала идиллическая картинка: хорваты спали, как дети, прижавшись друг к другу. Лука дышал беззвучно, Ракитич слегка посвистывал носом, уткнувшись ему в плечо. Перегаром от них шибало на добрых пять шагов. Серхио хмыкнул, покачал головой и тихонько вышел за дверь. У себя в номере он быстро разделся и тоже нырнул под одеяло, с наслаждением ощущая, как расслабляются натруженные мышцы. Серхио зевнул, закрыл глаза и мгновенно провалился в глубокий сон. …Разбудило его прикосновение к плечу – такое легкое, что Серхио даже не сразу понял, было оно на самом деле или нет. Стояло раннее утро, сквозь легкие занавески в комнату лился нежно-розовый свет. Серхио перевернулся на спину и увидел над собой Луку: бледнокожий, в белой футболке и трусах, тот казался предрассветным видением, готовым вот-вот растаять. – Ты чего тут? – хриплым со сна голосом спросил Серхио. – Можно к тебе? Серхио приподнял край одеяла. Лука нырнул к нему и примостился на самом краешке кровати, чтобы случайно не задеть холодными ногами и руками. Серхио приблизил губы к его уху: – Что ж ты своего Ракету одного бросил? – Он спит. Утром я его отсюда выведу, пока наши не проснулись. – Так уже утро. – Еще рано. Серхио вздохнул и обнял Луку, притянул к себе. Перегаром все еще разило, но уже не так жестко: похоже, перед тем, как прийти сюда, Лука умылся и почистил зубы. И расчесал волосы, мысленно добавил Серхио, пропуская между пальцев мягкую прядь. – Ну что, гуманист несчастный, похмелье не мучает? – Нет. – А совесть? Лука поднял на него серьезный взгляд. – Нам надо было вчера выпить. Бывают такие ситуации, когда просто надо. – Еще же и сборы через месяц, – вспомнил Серхио. – Да, влетел твой Иван. – Ну. Тем более, из-за Пепе. Сам же знаешь, как хреново поломаться в такой важный момент. – Я-то знаю. – Серхио еще раз провел рукой по его волосам. – А ты предупреждай в следующий раз. Холодный нос уткнулся ему в шею. – Угу. – Разбудить тебя через часик? – Я не сплю, – пробурчал Лука. Серхио только крепче прижал его к себе. Разумеется, согревшись, Лука почти сразу засопел – сказывалось количество выпитого и усталость от утомительного матча. Серхио дотянулся одной рукой до мобильного на тумбочке, поставил будильник на восемь и тоже закрыл глаза.