солнце в твоих волосах

Слепящий свет софит путается в длинных то ли пшеничных, то ли соломенных волосах с ярким золотым отливом. На экранах — её широкая улыбка и полные розовато-красные губы. Эстетично до «не могу». Чонгук сжимает руки на широких полосатых брюках, украдкой из-под чёлки оглядываясь на мемберов. Костяшки пальцев белеют, позвякивание длинной серёжки начинает постепенно подбешивать. И это далеко не единственная причина, по которой спина под длинным пальто начинает преть. Тэхён улыбается, потряхивая головой в такт музыке. Тэхён до дури влюблён в Лалису Манобан, в ту самую высокую рэпершу-танцовщицу с слишком длинными ногами и слишком тонкими руками, увешанными звенящими кольцами-браслетами. В ней вообще всего слишком. У неё в руках — стаканчик тёплого кофе с миндальной присыпкой из ближайшего старбакса и леденец на палочке. Лалиса, точно маленький ребёнок с румянцем на щеках, широким шагом идёт по скверу, пыля белые кеды. Её не волнуют такие мелочи. Какая разница, если в чуть вьющихся волосах, подпрыгивающих на ходу, путаются солнечные зайчики, даже не собираясь сбегать из своего вынужденного плена. Лиса всегда ходит по этому скверу, здесь ей знакомого каждое дерево и каждая скамейка. Только определённо не знает парня в надвинутом на глаза берете и в очках с тонкой позолоченной оправой. Чонгуку, которого сюда занесло по чистой случайности, никто не сомневается, совершенно не нравится сложившийся расклад. Если бы Дженни видела её сейчас, точно бы рухнула на асфальт — здесь просто зажимать ладошкой рот от смеха не прокатит. Лалиса славится талантом находить неприятности на свою тощую задницу по словам остальных мемберов. Ведь поскользнуться на кинутом кем-то фантике и едва не рухнуть на асфальт, как итог — стопроцентно разбить колени в кровь и остаться без практик на ближайшие пару дней, — это надо уметь. Монобан успевает лишь взмахнуть руками в отчаянной попытке избежать столкновения с землёй. Которого не происходит. Тэхён не слишком жалеет об упавших и разбившихся об асфальт очках. Зато на его руках теперь с зажмуренными глазами полулежит сама Лалиса Монобан, намертво вцепившись в его полосатый кардиган, и, видимо, наивно верит, что это случайность. Привставший со своего места Чонгук с побелевшими кулаками вот в это совсем не верит. — Вы?.. Лиса не отличается плохой памятью на лица, а не запомнить блистательного участника BTS, с которым они, пусть мельком, но виделись на паре премий, просто невозможно. Не оставляет труда вспомнить и имя. Ким Тэхён. Манобан поражена и обескуражена настолько, что даже не пытается возмутиться или вырваться, хоть их и могут увидеть в таком компроментирующем положении. Не хватало ещё кричащих заголовков статей. Сам Тэхён приходит в себя лишь тогда, когда Лиса бесконечно долго роняет вниз зажатый в тонких пальцах леденец. Оглушающе-громкий, в тишине между ними, он приводит обоих в чувство. Поставить Манобан на ноги не сложно — та легче пёрышка. — Ким Техён. Будем знакомы ближе. — Лалиса Манобан. Лиса улыбается широко-широко, когда Тэхён подаёт ей упавший леденец. Она кланяется, складывая ладони в традиционном тайском жесте, а у Ви ёкает сердце, чтобы потом забиться с бешеной силой. Чонгук отворачивается, надвинув кепку ниже на глаза. Следить становится невыносимо. Лалиса выступает в широких штанах, узких сетчатых топах. Двигается так, что сводит скулы, а глазам лучше не задерживаться в районе узких бедер. Только Чонгук просто не может отвернуться, хоть длинноногая танцовщица-рэперша с оленьими глазами под пшеничной чёлкой и не может видеть его. Тэхён смотрит восторженно-чисто, даже приоткрыв рот. Джин косится на него, но молчит. Задать вопросы можно и потом. Тем более, что Тэхён слишком часто стал пропадать вечерами из общежития. Чонгук зло хмыкает, одёргивая блестящий ворот брендового пиджака, ему душно и жарко от движений Лалисы Манобан на сцене. Он готов поклясться, что Ви недалеко от него ушёл. За кулисами темно и полно групп и айдолов, в неразберихе между которыми их пытаются отыскать их менеджеры. Лиса не может упустить такую возможность, быстро шепча что-то на ухо дёрнувшей бровью, но кивнувшей Дженни, и пробирается туда, где только недавно видела светлые волосы, спадающие поверх красной повязки. Её находят раньше, прижимают к дальней стене, где никто не видит, и утыкаются носом в густые волосы Манобан. — Ви… Она успевает лишь трепетно выдохнуть его имя куда-то ему в ключицу, прежде чем к ней быстро наклоняются. Целовать солнце горячо, но Тэхён готов терпеть такие мелкие неудобства, как трещины на губах, лишь бы наслаждаться этим мгновением. — А где Ви? Намджун и Джин недоумённо оглядываются по сторонам, а Чонгук готов уже выматериться вслух, когда до него доходит, где именно сейчас и с кем пропадает Тэхён. В этом не остаётся никаких сомнений, когда тот возникает за правым плечом Хосока. — Отошёл по делам. В подробностях рассказать или так поверите? О, если бы Ви только заикнулся о том, как именно и где целовал сейчас Лалису Манобан, гладя ту по плечам и запуская пальцы в мягкие волнистые волосы, то Чонгук точно бы не сдержался и съездил бы тому в челюсть. Макнэ кажется, что Тэхён издевается, когда говорит подобное. Не может же не замечать, как младший смотрит на Лису, которая смотрит на него лишь тогда, когда рядом с ним Ви. Чонгук устал находиться в постоянной тени повёрнутого в другую сторону солнца. Скоро толстовки становятся ещё объёмнее, когда холод выносить уже невозможно. Его всё это порядком достало. Сбежать от менеджеров является задачей трудной, практически невыполнимой, если бы не надёжное прикрытие Джина и Чимина. Чонгук смотрит волком из дальнего угла, натягивая тёмный капюшон ещё ниже. Тэхён благодарит мемберов и быстро выходит с чёрного хода, пряча лицо за маской. За полами длинного пальто скрывается букет ромашек, смешанных с белоснежными лилиями и жёлтыми мимозами. Намджун откидывает голову на спинку дивана, надвигает кепку ниже, пряча глаза. Ему не хочется расстраивать Ви — только у редких солнечных встреч нет будущего. Чонгук ухмыляется, незаметно выскальзывая из гостиной под предлогом сна. Следить за Тэхёном совсем не в новинку. Следить за Лалисой — приятно до покалывания в кончиках пальцев. Следить за её персиковыми губами, которые признаются в любви другому — невыносимо. Тэхён кружит легкую Манобан на руках, взметая в воздухе полы её пальто и пряди светлых волос с воткнутыми в них ромашками. Только не опускает её обратно на асфальт. Ви усаживается на лавку под деревом, ту самую, где они встретились в первый раз. У Чонгука, кажется, в руках жалобно хрустит телефон, когда он видит, как Тэхён, подхватив Лису под бёдра, опускает её к себе на колени. Этот поцелуй явно горячее и более страстен, чем все нежно-сладкие предыдущие. Чонгук хочет отвернуться, но просто не может не смотреть на то, как изгибается Лалиса от поцелуев Ви на своей белоснежной шее. Это даже соблазнительнее, чем в танце в блеске софитов. Только Чогнук отворачивается, этот танец не для него, а для Тэхёна, который снял неподалёку отсюда небольшую квартиру. Это первый подобный случай. Ви влюблён по-настоящему. Чонгук не выдержит на их пятом свидании, когда утреннюю улыбку невыспавшегося, но буквально парящего в воздухе Тэхёна выносить становится столь же невозможно, как прямой свет солнца в глаза. Тэхёна задерживают по делам в агентстве, Чонгук договаривается о свидании с Лалисой от его имени. Он прислоняется к тому самому дереву, возле которого следил за ней и Ви ещё в самый первый раз. Лалиса, одна, в светло-жёлтой толстовке и короткой джинсовой юбке, подёргивает руками, пытаясь спрятать их поглубже в рукава, чтобы не так сильно мёрзнуть прохладным вечером. Солнцу, оказывается, тоже бывает холодно. Сегодня оно явно снова рассчитывало на чужие объятья надёжных, крепких рук. Манобан в детской растерянности оглядывается по сторонам. Чонгуку точно пора появиться из-за дерева. — Не меня ищешь? — Вы кто? Она отскакивает в сторону, точно длинноногий бойкий кузнечик. Забавное сравнение. — Коллега и друг Тэхёна. Чонгук. Неужели не узнаёшь, Лалиса Манобан? Он отбрасывает капюшон с головы и шагает в освещенную полосу света на асфальте. Его сложно не узнать. Не узнать золотого макнэ BTS — просто невозможно. Лиса явно теряется, но кланяется, сложив ладони. Тут же поднимает голову, как кажется Чонгуку даже слишком резко, подбросив густую чёлку вверх и снова растрепав её. — Что ты здесь делаешь? Что-то случилось с Тэхёном? От тревоги в её голосе просто ведёт. Неужели она настолько сильно его любит? Адекватная часть Чонгука просит его убираться отсюда, пока не стало слишком поздно. Но он всё равно делает шаг вперёд. — Это я писал тебе от его имени. — Зачем…? Лалиса не успевает договорить. Её толкают к фонарному столбу, хватая за пугающе хрупкие запястья. Нажмёшь чуть посильнее, чем нужно — точно переломишь кости. Манобан широко распахивает кукольные глаза, но ещё не пытается вырваться, видимо, срабатывает эффект неожиданности. — Неужели вы оба совершенно ничего не замечали, наивные идиоты? Не замечали ничего, что происходит вокруг вас? — Я не понимаю… — И не нужно. Совершенно не нужно понимать, насколько сильно я помешался на тебе, Лалиса Манобан. Что в тебе вообще такого особенно? Что такого особенного в Тэхёне чего нет во мне? Чонгук наклоняется, упираясь своим лбом в её лоб, ощущая мягкость чужих волос, шепчет ей это странное, чокнутое признание в любви прямо в приоткрытые влажные губы. Думает, как, наверное, замечательно их целовать. — Ты пьян. От него совершенно не пахнет алкоголем. — Либо сошёл с ума. Я люблю Тэхёна, только его. Пусти меня. Лалиса произносит это убийственно спокойно. У Чонгука разжимаются пальцы, а руки падают вниз. Он отступает назад. Она никогда не полюбит его, как глупо было пытаться доказать себе обратное. Лиса зябко поводит плечами, у неё тоже дрожат пальцы. — Не понимаю, что это сейчас вообще было. Ты не в себе, лучше отдохни. Я не буду ничего говорить Ви. Забудем. Лалиса торопливо уходит по мало-освещённой тропинке сквера, оглянувшись назад лишь один раз. — Я люблю тебя. Эти ненужные и лишние слова, вылетевшие из его губ, она уже не слышит. Светло-жёлтая толстовка и длинные ноги скрываются в сплошной темноте. Чонгук медленно опускается на асфальт, утыкаясь лбом в собственные ладони. По щекам текут одинокие слёзы, но это уже не важно. Всё закончилось, так и не начавшись. Солнце улыбки Лалисы Манобан может светить только одному из них двоих. И теперь, это точно не Чонгук.